Осознанная необходимость
ДАШИ. Отец, ты плачешь.
Даши и отец сворачивают с дороги в лес.
Сцена 7. Кабинет загородной госдачи Рюрика – пять лет спустя, июнь
Обстановка в том же стиле, что и кабинет императора. Но всё до ужаса потрёпанное. На заднем плане снова окно, но мутное, засиженное мухами, на нём наклеены крест-на-крест бумажные полосы. За окном виден лес. Мрачная непогода.
Над столом виднеется кусок плаката с надписью: «… суй или проиграешь. 1996»
Здесь собрался выборный штаб Рюрика.
Огромный градусник со шкалой рейтинга президента замер около нуля. Пионеров Виктор Васильевич (помощник Президента) кидается натирать колбочку градусника шерстяной тряпочкой, пытается согреть её собственным дыханием.
Рудак Авангард Борисович (начальник предвыборного штаба) разрубает топором венский стул и бросает его части в камин.
Рядом Собакин Анатоль Басетович (мэр северной столицы) суёт туда же газеты и страницы разорванных книг.
Эст Ефим Амбросьевич (губернатор приволжской области, клеврет Собакина) суетливо пытается помочь тому и другому, но каждый раз получает по рукам.
Малютин Юрий Ильич (генпрокурор) всячески мешает Рудаку.
Ежов Михаил Иванович (начальник Службы безопасности державы)) внимательно следит за всеми, изредка что-то записывает в блокнот – собирает компромат.
Слышен звук спускаемого унитаза. Входит Гвардин Александр Силыч (начальник службы охраны Президента). Пристраивается плечом к косяку. Достаёт пистолет и протирает ветошкой.
За ним, на ходу подтягивая штаны, появляется Рюрик Феодорыч. Гвардин берёт под руку Рюрика, чтобы вести к столу.
РЮРИК. Стой, Саша, не спеши. Сделай-ка радио погромче.
Гвардин крутит тумблер висящего на стене радио.
ГОЛОС ДИКТОРА
«Закончился первый тур голосования на выборах президента великой державы. Предстоит второй тур. Страна замерла и затихла. Выдержит ли новую гонку наш любимый, но стареющий и больной президент…»
Рюрик хватается за сердце. К нему бросается Гвардин.
ГВАРДИН. Вот гады! Что с вами, Рюрик Феодорыч. (кричит) Врача!
Все, кто находится в комнате вскакивают на ноги.
РЮРИК (дотягивается до плеча Гвардина) Не надо врача, Саша. (ухмыляется бледными губами через силу) Не время ещё. Пошли.
Гвардин бережно усаживает Рюрика за стол. Сам занимает позицию у косяка двери. Снова достаёт пистолет, гладит ствол, внимательно следит за каждым из присутствующих.
РЮРИК. Ну, что, все в сборе? А я вот тут, хм… по дороге, размышлял, понимашь… (делает паузу и ждёт тишины) Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории.
ЭСТ (весело). Это какая же, Рюрик Феодорыч? Указ о борьбе с пьянством?
Рюрик в этот момент наливает рюмку, вздрагивает и расплёскивает содержимое. Голос Эста выводит его из состояния глубокой задумчивости.
РЮРИК. Типун тебе на язык, товарищ Эст! (выпивает, прокашливается, продолжает, но уже куда как громче и злее) Вы все, народ, как и я примеряли эту дату на себя, прикидывали… Казалось, когда-то… Вот этот день и настаёт.
СОБАКИН. А я знаю, что отмечаем, – это битва при Калке.
РЮРИК. Попрошу без намёков. Тогда мы всё просрали.
ПИОНЕРОВ. Не то, что сейчас… (градуснику) Ну давай же, поднимайся.
ЭСТ. Зря стараетесь, Виктор Васильевич. В вашем возрасте если поднимается, то не благодаря, а вопреки, с трудом и в самый неподходящий момент. А ну-ка, дайте я попробую!
ЕЖОВ. Помнится, примерно в это время году в тридцатом наши коллеги из ФБР арестовали всех главных мафиози.
РЮРИК. У нас мафии не было и не будет. И без неё плюнуть некуда.
МАЛЮТИН. А сегодня случайно не третье воскресенье мая?
РЮРИК. Нет, а что?
ПИОНЕРОВ. Это, Юрий Ильич про жертв СПИДа вспомнил.
РЮРИК (тяжело, с угрозой глядит на Малютина) Штэ…э! Малютин, я тебе баню с девками простил, а ты опять за своё. СПИДа в России не было и не будет, и без него граждане великой державы мрут как мухи.
РУДАК. (держит горящую стодолларовую купюру в руках) Прямо лампочка Ильича какая-то, только ещё и греет. Господа, вам не кажется, стало намного теплее. Так мы и товарища Зю догоним.
МАЛЮТИН (Рудаку). Авангард Борисович, вы бы того… по-экономнее.
РУДАК. О чём вы, Юрий Ильич! Бабла хватит – это только первый транш кредита МВФ.
ЕЖОВ. А если придут проверять?
РУДАК. Так вы же уже здесь. Проверяйте.
МАЛЮТИН. И проверим!
Рудак бросает в печь последнюю ножку от сломанного стула, принимается за второй.
РУДАК. Проверяйте… (поёт) А был ли мальчик бородатым, высоколобым, волосатым, иль нее..ет? Кто даст теперь отве…ет?
МАЛЮТИН. (с угрозой). Дерзите, Авангард Борисович…
ПИОНЕРОВ (шипит). Да подождите вы, дайте Папе речь закончить.
РЮРИК. Юрий Ильич, ты это… задвижку-то пошире открой, тяга сильнее будет.
МАЛЮТИН. Понял, не дурак.
РЮРИК (то ли про себя, то ли в открытый эфир, но громко и грозно). И вот этот день настал. Я много раз слышал: Рюрик…, я то-есть, любыми путями будет держаться за власть, он…, я то-есть, никому ее не отдам. Это – вранье! Дело в другом, понимашь. Я всегда говорил, что не отступлю от Конституции ни на шаг, что в конституционные сроки должны пройти думские выборы. Так это и произошло…
На мгновение выходит из сомнабулического состояния.
… Но как?
Рюрик снова надолго замолкает, сидит как Будда, покачиваясь.
МАЛЮТИН (Ежову). Плохи наши дела. Это он к импичменту готовится. Сейчас опять Калку вспомнит.
Гвардин прислушивается к их разговору, многозначительно высоко поднимет бровь.
РУДАК. Господа, а как по-вашему, сколько стоит один избирательный голос? Не знаете. А вот наши заморские друзья посчитали. Всё очень просто!
Рудак выводит угольком на стене: Транш 5 млрд.$ / избир. 70 млн.
МАЛЮТИН. Это среди нас нет товарища Затейника. У него из этих пяти не меньше трети на ум бы ушло и исчезло за ушами, как туз из колоды фокусника.
ГВАРДИН. Семьдесят миллионов стоят пять миллиардов – это понято. Но сколько же стоит один голос.
РУДАК. Чему вас учили в школе, Шура. Пять делим на семьдесят…
ГВАРДИН. Это всё «ангельская», саксонская, арифметика, а мы люди православные. У них и у нас дважды два те же четыре, но у нас – бойчее будет.
РУДАК. Это как?
ГВАРДИН. А ты, Авангардушка, всех обстоятельств не учитываешь.
РЮРИК (внезапно открывает глаза). А я тебя, Авангард, спрашиваю, и штаб ваш здесь, и всех вас тут! Это же жо…Калка какая-то! Зю – орлом, Вольф – соколом, а Наш дом – газпром на третьей полке сбоку! Это же, понимашь, мой дом! И ты, рыжий, глаза свои бесстыжие не прячь. Ты и в прошлом декабре вот так же у печки сидел, а толку. Сначала Гохран подразорили, теперь до МВФ добрались. А всё от чего?
ГВАРДИН (прячет «стечкин» в кобуру). Золото партии проворонили.
РЮРИК. А…а…а! Стыдоба! Ох, хо-хо! Да ну вас всех к…!
ПИОНЕРОВ. Александр Силыч, ну как вам не стыдно. Могли бы подождать с контрольным выстрелом.
ГВАРДИН. Так я же пошутил. Это когда было-то.
РУДАК. Рюрик Феодорыч, что с вами. Господа! Скорую срочно…!
Сцена 8. Таинственный грот – пять лет назад, осенний вечер
Отец и сын совершают обряд прощания с погибшим Ухватовым – князем «худоолуулгэ». На алтаре ставят лампадку, зажигают ароматные палочки. Над алтарём вешают пиджак погибшего и фуражку, захваченные с места аварии.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Вот так, сынок. Вчера князюшка наш ушел в мир теней-на…. Мы для души его место приготовили, если она захочет вернуться, погостить. Прибери-ка пока здесь, а я пойду поклонюсь Шаман-Камню.
Отец встаёт идёт к выходу и вдруг, со всего маху, ударяется грудью в косяк.
ДАШИ (кидается к отцу). Отец, что с тобой?
ДАНЕРУН-ГУРЭ (опускается на землю). Ну вот, сынок, видно очень хороший человек был наш князь. Ушёл и глаза мои с собой забрал-на…, чтобы не видел я грядущего бардака. Спасибо ему. Так что ты здесь всё обустрой по-особенному, а я пойду на воздух-на….
Отец выходит, с палочкой, на ощупь, медленно идёт в сторону реки (оркестровой ямы).
Даши срывает со стен паутину, не убирает, а разбрасывает мусор по сторонам, крушит всё, что попадается под руку (он страшно огорчён и злится).
Внезапно ногой в мягкой мокасине нащупывает кольцо в полу. С трудом поднимает крышку тайного лаза. Спускается с лампадкой в руках. Выбегает наружу. В руке у него сверкает золотой слиток. Кричит.
ДАШИ. Золото, отец! Я нашёл золото! Князь за твои глаза калым заплатил.
Конец первого действия
Действие II. Слон и ракета
Сцена 1. Московская квартира Рюрика - год выборов, лето, день
Обстановка простая, никаких излишеств. На стене большая фотография, такая же как была в кабинете Ухватова – Рюрик на бронетранспортёре перед Белым домом.
Жена президента Рюрика Арина (пожилая ухоженная женщина в шёлковом халате с драконами) закончила собирать чемодан мужа в дорогу. Ставит рядом свой и забрасывает туда вещи из шкафа, по ходу примеряя то одну, то другую вещицу. Что-то весело напевает.
АРИНА (кричит громко в направлении двери). Рюрик, Рюричек, Рюкукуша! Как ты думаешь, купальник мне взять с собой. Всё-таки Приозёрье. Плавки я тебе положила.
Влетает Рюрик с пеной от бритья на щеке.
РЮРИК. Ты с ума сошла, женщина. Какие плавки. Семь дней до конца выборов, рейтиги падают, будь они не ладны. Папа Зю на пятки наступает. Рекламу на канале «Карусель» не могу купить, денег нет. А она – купальник!…
Сбрасывает чемодан жены со стола.
… Ты со мной не едешь – я сказал, и точка.
Арина встаёт перед Рюриком в позу «кастрюльки» (руки в боки, голова набок).
АРИНА. Как ты разговариваешь с первой леди…
РЮРИК. Что…о! Дерзить? Научилась, значит, у Угробихи. Да я тебя…
Замахивается бюстгальтером на Арину. Вдруг хватается за сердце, падает на диван.
К нему бросается его дочь Татьяна (красивая молодая женщина лет 30-ти) с таблеткой и стаканом воды.
ТАТЬЯНА. Папа, папочка. Вот, выпей. А вы, мама… Ну разве можно так. Никогда не ездили с папой, и вдруг на тебе.
АРИНА. Да, первая леди всегда должна быть рядом в самый последний и решительный момент.
ТАТЬЯНА. Да кто вам сказал такое?
АРИНА. Я кабельное (говорит с ударением на «е») телевидение смотрю. Вот. Жена Какбишьего всегда при муже, хоть и кривая и хромая. А я женщина статная.
РЮРИК. Достала. Таня, да скажи ты ей, чтобы ушла.
Арина уходит. Останавливается в дверях.
АРИНА (про себя). Нет, он точно мне изменяет. Права была Угробиха.
Арина хлопает дверью. Рюрик подходит к столу, дрожащей рукой наливает стопку, выпивает махом. Успокаивается.
Некоторое время спустя. Рюрик в блестящем костюме от Армани, Арина в кофточке и юбке, Таня с спортивном костюме. Сидят на диване.
Гвардин с двумя чемоданами застыл у двери.
РЮРИК. Ну всё. Присели на дорожку.
Гвардин выносит чемоданы из квартиры. Рюрик целует жену, дочь. Идёт к выходу. В дверях его догоняет жена.
АРИНА. Дорогой, ты забыл ядерный чемоданчик.
РЮРИК. Ха, ха. Это до чего надо дойти в борьбе с проклятым коммунизмом, чтобы забыть самое важное.
Рюрик берёт чемоданчик, нежно целует Арину.
Уходит. Таня бежит за ним.
Арина наблюдет в окне как отбывает президентский кортеж.
АРИНА. Слава Богу, уехали.
Предварительно убедившись, что дочери нет в комнате, запирает дверь. Подходит к полкам, встаёт на табуретку и снимает с полки большую плоскую коробку с надписью – «Мобетекс». Открывает. Достаёт точно такой же с виду чемоданчик, который чуть не забыл её муж. Сдувает с него пыль.
АРИНА. Раз ты так, то и я – но ещё хлеще.
Довольно и шаловливо улыбается, егозливо подпрыгивает и возвращает коробку с чемоданчиком на место.
Сцена 2. Землянка вождя вогуннов – полдень
При входе в землянку стоит скульптура из белого мрамора в три человеческих роста. Рука Давида Микельанджело указывает на вход в землянку вождя.
Внутри землянка отделана по евростандарту. Белые стены, лепнина. Фото-обои с видами Алданского нагорья и озера Байкал.
Много света. Стены землянки, которая внутри теперь больше похожа на зал Лувра, но с вогуннским архитектурным колоритом, покрыты картинами, изображающими вперемежку местные пейзажи, озеро Байкал, семейные портреты. Некоторые из полотен ничем не отличаются от творений Боттичелли, Рафаэля, Микеланджело, только с национальными мотивами в одежде и головных уборах. Встречаются и оригиналы великих полотен.
На стене в торце землянки вместо окна большой телеэкран.
В центре, на мольберте – вогуннская Мона Лиза.
Даши наигрывает что-то блюзовое на рояле. Немного кривит красивый рот, когда в паузах слышит, как снаружи работает дизельгенератор. Встаёт, берёт с крышки рояля золотой варган, приближается к мольберту, задумывается и дёргает «язычок» нехитрого инструмента. Берёт в одну руку журнал «Форбс», вглядывается в обложку, потом другой рукой кистью делает несколько лёгких штрихов на портрете.
У противоположной стены на роскошном диване сидят его мать и отец. Аксинья берёт сына за руку, давая понять, чтобы тот вместе с ними посмотрел телевизор. Вставляет в видеоплеер кассету. Загорается экран.
Черно-белое изображение. Загораются титры: «Новости дня», 23 мая 1972 г.
На экране телевизора (хроника ТВ, чёрно-белое изображение) тайга. Осень. День.
Брежнев выцеливает кабана. На него смотрит улыбающийся Никсон.
ГОЛОС ДИКТОРА.
«Генеральный секретарь КПСС Леонид Ильич Брежнев пригласил президента США Ричада Никсона на охоту. Дремучие леса Приозёрья поразили гостя нашей страны своей красотой и обилием всякого дикого зверья. Хитрого русского зверя просто так не возьмёшь, вот и пришли на помощь руководителям двух могущественных мировых держав простые загонщики, представители одного из сотен народов, проживающих на необъятной территории нашей страны. Это два брата вогунна – Данерун-Гурэ и АШИТА-БАТЫР».
Внезапно на экране кабан увиливает от пули бросается на президентов. Братья с рогатинами отпугивают и затем убивают кабана.
Аксинья хватает Даши за руку, смеётся.
АКСИНЬЯ. Ой, сынок, смотри, – это твой отец, а это твой дядя.
ДАШИ (немного раздражённо) Да знаю я, мама. Уже сколько раз…на…
Всё время просмотра лицо Данерун-Гурэа обращено к экрану, и реагирует он на происходящие там события, будто вовсе не слепой. Отец поднимает руку и мать с сыном замолкают. Аксинья нажимает кнопку пульта. Смена кадра. Аксинья смотрит попеременно то на мужа – с гордостью, то на сына – с любовью.
Экран телевизора.
ГОЛОС ДИКТОРА.
«Сегодня в Кремлёвском дворце съездов генеральный секретарь КПСС вручил орден красного знамени охотнику на пушного зверя товарищу Данерун-Гурэ. В ответном слове охотник-герой поблагодарил партию и правительство, и лично Леонид Ильича за оказанное доверие и заверил…»
Аксинья не отрывает глаз от отца с сыном и не глядя щёлкает пультом.
На экране смена кадра.
ГОЛОС ДИКТОРА.
«На международной выставке ЭКСПО-80 в городе Ноксвилл штата Теннесси нашу страну представлял советник генсека по вопросам малых народов товарищ Ашита-Батыр. Не так давно Ашита экстерном, всего за два года, закончил МГИМО и теперь отстаивает интересы страны на международной арене».
Аксинья видит, что Даши всё это не интересно – он читает журнал. Данеруг-Гурэ всё также незрячими глазами уставился в экран и улыбается.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Помню братец-на… сигарет хороших привёз, ружьё «винчестер» подарил.
АКСИНЬЯ. Непутёвый он. Сейчас бы какой богатый был.
ДАНЕРУН-ГУРЭ (обнимает Аксинью за талию). Не был бы непутёвым, тебя бы рядом со мной не было-на….
ДАШИ (заинтересованно) Это как, папа?
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Сын, ты стал воином-на…. Пришло время рассказать тебе правду. Смотри и слушай.
Он делает знак жене. Аксинья достаёт из потайного места новую кассету. Вставляет в проигрыватель.
На экране новый репортаж. Цветное изображение, в углу экрана знак ТК Би-БИ-СИ. Сочи. Пляж. Море. Солнце.
Леонид Ильич в шезлонге на пляже. Он обнимает за талию удивительно красивую девушку. Пьёт с ней на брудершафт.
ГОЛОС АШИТЫ-БАТЫРА.
«Похоже, у стареющего императора появилась новая фаворитка-на…. Представляем вашему вниманию репортаж нашего источника из ближайшего окружения вождя мирового пролетариата-на…, снятый на скрытую камеру».
Отец жмёт на клавишу «пауза».
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Узнаёшь, Даши?
ДАШИ. (в изумлении с экрана переводит взгляд на мать) Девушка! Мне кажется… Не может быть!
АКСИНЬЯ (смеётся, смущённо прикрывает рот ладошкой и краснеет). Да, это я.
ДАШИ. Но…
ДАНЕРУН-ГУРЭ (нажимает кнопку пульта). А это то, что ты не увидишь нигде. Кстати, этот «источник» – твой дядя-на….
ДАШИ. Я так и подумал. Но зачем?
АКСИНЬЯ (смеётся). Ашита почему-то захотел, что та, в которую влюблён его брат, должна сниматься в Голливуде-на…, и решил сделать рекламу.
ДАШИ. Отец, а где был ты?
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Сейчас увидишь сынок.
На экране морской пляж. В углу экрана мигает значок работающей камеры.
Камера меняет ракурс, фокусируется на расположенной неподалёку пляжной раздевалке. Оттуда крадётся молодой вогунн, похожий на отца Даши в молодости. Внезапно он бросается, наступает при этом ногой на живот генсека, хватает девушку, бежит на камеру, сбивает с ног оператора.
Объектив камеры устремляется в небо. Слышится мягкий шелест убегающих босых ног. Через некоторое время в объективе появляется разъярённое лицо в милицейской фуражке, которое свистит в тревожный свисток. На экране загорается значок «пауза». Изображение с искаженным милицейским лицом замирает.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Мы с твоей мамой ушли морем, через Турцию-на…, потом Иран, Индия, Китай – и мы дома… И ещё пару сюжетов.
На экране аэропорт Нью-Йорка. Вечер.
Надпись на экране: ТВ репортаж ВВС, справа в углу титр: запись 1982 года.
Ашита-Батыр в окружении людей в чёрных куртках с надписью «ФБР» проходит через турникет аэропорта и скрывается в глубине зала.
ГОЛОС ДИКТОРА КАНАЛА БИ БИ СИ.
«Сегодня сотрудник посольства СССР в США Ашита-Батыр попросил политического убежища. По нашим сведениям русские обвиняют его в разглашении военной тайны».
На экране зал заседания конгресса великой заморской державы. День. Справа в углу титр: запись 1991 года.
Ашита Батыр стоит за трибуной и потрясает какими-то бумагами. Он в дорогом костюме с галстуком, но на его голове национальный вогуннский головной убор.
ГОЛОС ДИКТОРА КАНАЛА СИЭНЭН.
«Сегодня сенатор Байрон Аштон, лоббист диаспоры вогуннов, направил запрос в Министерство обороны о правомерности использования присадок в ракетное топливо, изготовленных чёрт знает кем и чёрт знает где».
Данерун-Гурэ выключает телевизор.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Последняя фраза – это причуда перевода моего братца-на…. Не обращай внимания. Он большой шутник.
ДАШИ. Я это понял, отец. Теперь я могу идти? Мне надо закончить скульптуру гибели Лаокона и его сыновей-на….
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Лаокон – это, конечно, хорошо, но, сын, советую тебе всегда помнить о твоём предназначении-на…. Свершилось предсказание моего брата – Ашита-Батыра: Рюрик взошёл на престол. Вот уже четыре года как он правит великой державой. Тебе уже двадцать-на…. Ты настоящий воин.
Данерун-Гурэ встаёт, величественно опирается на изящно инкрустированный посох.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Царское происхождение твоей матери обязывает тебя продолжить славные традиции великого племени вогуннов-на…. Приглуши на время божественное пламя своего таланта. Спустись с небес на землю. Ступай, добудь куньей и белочьей пушнины. Зверья сейчас особенно много в окрестностях бывшего загородного дворца князя Ухватова-на…. Мать сошьёт шубу для твоей невесты, которую ты просто обязан похитить у Белого царя.
Даши понуро уходит к себе в комнату.
Площадка перед землянкой.
Слева на небольшом возвышении луч света выхватывает раскрашенную в цвета триколора матерчатую (на каркасе) ширму. Над ней надпись с размытыми дождями буквами – «…суй или проиграешь». Рядом ящик избирательной урны с грубой прорезью в крышке.
Даши выходит в охотничьей одежде. На плече ружьё. Его поджидает отец. Появляется мать.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Ну что, сын, давай прощаться-на…. Да помогут тебе духи великого племени вогуннов.
ДАШИ. Спасибо папа. Отец, я всё забываю спросить, а что это там – на холме.
ДАНЕРУН-ГУРЭ (он слепой, но по привычке вертит головой подслеповато щурится). Ах это. На днях большая железная стрекоза принесла и сбросила. У Большого белого царя нынче праздник-на…. Его, по древнему обычаю, выбирают на трон всем собором. Люди заходят в кабинку, пишут его имя на листочке, кладут в этот ящик, чтобы русский Бог прочитал.
ДАШИ. А зачем они прячутся.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Чтобы шайтан не сглазил. А шайтан у них зовётся – оппозиция-на…. Я знаю – некоторые пишут на листке имя шайтана тайком.
ДАШИ. Зачем?
ДАНЕРУН-ГУРЭ (вздыхает). Таких дочь шайтана, демократия-на…, соблазняет. Они потом долго мучаются.
ДАШИ. А мы, вогунны, почему туда не ходим?
ДАНЕРУН-ГУРЭ. У нас свой бог, сынок, своё капище. А потом, сколько себя помню, нас никто об этом не просил.
ДАШИ. А если попросят? Или прижмёт?
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Красный царь-на… с усами не спрашивал, а приказывал. А как в мир вторая сестра демократии, перестройка-на…, пришла, с нами никто ни о чём не говорил. Вот и стоит лоно демократии пусто. Теперь, даже если прижмёт, всё зависит от того, какова цена вопроса… Охо-хо. И этому непотребству мы от Белого царя научились…
Даши идёт мимо ширмы с урной. Мать и отец глядят ему вслед.
ДАНЕРУН-ГУРЭ (кричит вслед). Возвращайся с добычей. В Москву к Белому царю Рюрику за невестой поедешь-на…, там калым давать надо. Не забудь поклониться Шаман-камню – оберегу нашего рода и всего вагуннского племени. Помолись сынок Ухват-батыру, авось вспомнят про нас. Впрочем, (хитро улыбается) особо не усердствуй-на….
Сцена 3. Салон президентского самолёта – утро
В глубине салона занавес с надписью: «Президент Рюрик». Едва слышен гул двигателей.
В салон заходит пилот.
ПИЛОТ. Товарищи пассажиры, наш самолёт следует спецрейсом из Иркутска в Москву. Высота полёта 9000 метров, скорость 950 км/час. Приятного полёта.
Щёлкает тумблером. Салон освещается лампами дневного света.
В салоне Гвардин, Пионеров, Ежов, Малютин, Эст , Собакин, Рудак. Все в расслабленном состоянии.
Из-за занавесок слышен храп Рюрика. Оттуда появляется НЕВРОЗОВА Неля (смазливая девица 33-х лет).
НЕВРОЗОВА (прижимает палец к губам). Ш…ш. Кажется уснул.
Пилот подходит к Рудаку. Протягивает лист бумаги.
ПИЛОТ. Это вам. Срочно. Из Москвы.
Пионеров пытается выхватить бумагу. Рудак ловко отстраняется, бросается в кресло, читает.
ПИОНЕРОВ (плачущим голосом). Это не честно, товарищ Рудак. Что-там?
РУДАК. А кто начальник предвыборного штаба? (садится в кресло, читает) Господа! Это катастрофа. (делает эффектную паузу) У коммунистов 49,999% голосов.
ВСЕ. Да что же это такое!
ПИОНЕРОВ. Товарищи, без паники. Этот рыжий как всегда над нами издевается. В Иркутске повальная явка. 70 процентов наши. Сам губернатор меня убеждал.
ГВАРДИН. Витя, окстись! А что ещё он мог сказать, когда Папа после леткиенки чуть Богу душу не отдал на сцене. Скажи он иное, я бы его сам вот из этого…
Гвардин выхватывает из кобуры «стечкин». Неврозова вскрикивает и падает в обморок.
СОБАКИН. Вы это…, товарищ генерал от инфантерии, поосторожней. Возможна разгерметизация.
ГВАРДИН. О чём и мечтаю, чтобы вас всех здесь… Ладно, успокоились. (Рудаку) А наша доля…?
РУДАК. А наша доля… (переворачивает лист)… 49 процентов. В Москве паника, господа.
ПИОНЕРОВ. Это катастрофа. Надо немедленно доложить папе.
Пионеров встаёт из кресла. Гвардин снова выхватывает «стечкин», передёргивает затвор. Он не шутит.