Непростые истории 3. В стране чудес
Вот беда, подработка напрочь убила личную жизнь. Теперь у Серегона практически не оставалось свободных предрассветных часов, чтобы погулять и попытаться подцепить кого-нибудь симпатичнее горгульи. Троллицы – в два, а то и в три раза больше его самого – на поверхности не попадались, предпочитая обитать в подземных норах. Серегон не спешил посвящать себя воспитанию потомства, безвылазно обитая вместе с женой вдали от шика и красоты подзвёздного города. Именно ради впечатлений надземного мира тролль и покинул родные тоннели, хотя официальной причиной стала работа в строительной компании «Новая Мория».
Он с удовлетворением оглядел своё творение. Это была невесомая ажурная сетка для беседки, украшенная кварцем и селенитом. Камни отражали наливающееся зарёй небо, переливались и мерцали серебряными бликами. Нужно только дорастить опору – и дело сделано.
Серегон покосился на беременное рассветом небо. Полчасика ещё есть. Он успеет. А домой всё равно можно не спешить, там же Базил с подружкой. Троллю много не нужно – передневует здесь. Ляжет где-нибудь в сторонке на упругую сочную землю и застынет, каменная кожа как панцирь – спасёт его от беспощадного солнца. Когда нежная ночь осыпается песком рассвета, лучше не мучиться под жёсткими лучами, а спать и видеть сны. Благо, Серегону не нужны стены, он сам как стена…
Марилея, растерянная и обессиленная, выпятила губку. Если сильно постараться, то за пятнадцать минут можно успеть подрастить барвинок, он оплетёт прорехи, и солнечные часы будут выглядеть почти хорошо. Феечка вздохнула и развернула плечики. Туника цвета апрельского цикламена маячила в мыслях призывным знаменем.
Ещё несколько дней такой работы – и к праздникам появится не только талия, но и тени под глазами!
Надо поспешить. Домой придётся лететь изо всех сил, чтобы не попасть под тяжёлую ладонь тьмы. Марилея с опаской поглядела на плавящее горизонт солнце и решительным шагом направилась к краю поляны, где стебли барвинка оплетали узорчатый изгиб какой-то садовой конструкции.
По пальцам побежали капли волшебства. Марилея зажмурилась, выжимая остатки сил, и сама не заметила, как опустилась на хранящий тепло солнца камень, что так уютно манил её весь длинный непростой день.
Серегон проснулся и вздрогнул. Что-то было не так. Он открыл глаза и потянулся, вдруг осознав, что к нему прижимается, обнимает, как возлюбленного, создание звёздной красоты – белокожая девушка с волосами цвета розового кварца – нежная, как лунный свет на морской волне.
Создание звёздной красоты распахнуло чудесные глаза, уставилось на Серегона и заорало:
– А-а-а-а-а-а-а! – продолжая кричать, девушка вскочила и бросилась бежать.
Тролль обернулся. Никого поблизости нет, а сам он не настолько страшен, чтобы пугать дев. Скорее обычен, как стена.
Он взволновался, когда увидел, что красотка зацепилась ножкой за стебель и упала в колючие переплетения кустарника. Серегон вскочил и с неожиданной для себя самого прытью кинулся на помощь.
– Уйди! Уйди, тварь! Чудовище! – кричала незнакомка, её прозрачные крылышки дрожали.
Она закрыла личико сгибом локтя и постаралась лягнуть Серегона потерявшей туфельку пяткой. На белой коленке виднелись царапины и грязь. Тролль присел перед девушкой, стараясь понять, что же случилось. Может быть, красавица увидала страшный сон? Она кричала о чудовищах.
Тролль знал, что помогает от приснившихся кошмаров! Нужно что-то красивое и завораживающее.
Серегон улыбнулся, зачерпнул глины с песочком, размял их между ладоней. Заструилась, побежала магия. Тролль пощёлкал пальцами, расщепляя вещество, и вот в массу оказался примешан цезий.
Сверкнули разряды в сжатых каменных ладонях, налился жаром растущий камень. Готово.
Ещё горячий ярко-розовый кристалл впитал и отразил свет луны.
Любопытная девушка, выглянув из-под локтя, уставилась на Серегоновскую поделку полными изумления глазами. Её ротик округлился, а дорожки слёз на щеках мгновенно высохли.
Марилея видела, что ночное чудовище протягивает ей огромный драгоценный камень роскошного оттенка, того самого, цикламенового…
Девушка не помнила, как уснула в саду – наверное, от усталости.
Коленка засаднила, когда фея подтянула ножки.
Ночь, колючие кусты, страшная, вытесанная из камня рожа с горящими глазами… Вокруг насмешливо обступала густая, как черничный сироп, тьма. Ночное чудовище явилось, чтобы ухватить её, искалечить и сожрать. Никто не поможет!
Какой всё-таки красивый камень.
Чудовище неожиданно улыбнулось и положило камень на землю. Марилея смотрела, как оно выпрямилось, сердце застучало от излучаемой этой махиной мощи. Обитатель тьмы был похож на героя легенд – такого, каким его себе представляют студентки-филологини, разве что основательно окаменевшего. Рубленные очертания торса, здоровенные руки и по-драконьи грациозные движения. Широченные плечи – такие захочешь обнять – не дотянешься.
Марилея вдруг поняла, что примеривается, как можно обнимать плечи этого незнакомца и вспыхнула. Злость помогла – остудила мысли, и фея осознала, что никто её калечить и жрать не собирается.
Она шмыгнула носом и пригладила растрепавшиеся волосы. Выглядит как замарашка из дупла.
– А ты, вообще, кто? – спросила она, подпустив прохладцы в тон…
– Растить кристаллы просто, – гудел Серегон. Он сосредоточился на кучке ракушек под ладонями. Тонкие пальчики любопытной феи лежали поверх его рук, ловя магические эманации. – Ты чувствуешь с ними сродство и просишь…
Вещество налилось свечением, запахло горящей скорлупой. Миг – и вот уже вместо кучки ракушек оказалась мраморная статуэтка самой Марилеи.
– Ой, – фея прижала ладошки ко рту и снова мило покраснела. В темноте свечение горячей крови в щёчках выдавало эмоциональность девушки.
Тьма окутывала мир, таинственно шелестели ночные кусты. Звезда в небесах задорно подмигнула.
Когда Серегон нёс фею домой, та задремала, убаюканная мерными покачиваниями. Тролль шёл, и сердце стучало, высекало искры. Он смотрел на усталое личико спящей красотки, и ему хотелось идти так долго-долго, не будить её.
Но… Ночь только началась, и нужно было ещё попасть на работу.
***
– Базил?! – Серегон замер, не веря собственным глазам. – Что ты здесь делаешь?
На месте Кализены довольно склабился тёмный эльф.
– Работаю, – ответил он. – Ты ж сам говорил, что мне нужно найти работу. Додолбал, считай.
– Но как?! – Серегон открыл было рот, стараясь подобрать слова, когда зазвонил телефон.
Базилеррен сделал знак молчать, отвернулся, прижал трубку к острому уху:
– Компания «Новая Мория» приветствует вас. – Голос стал удивительно серьёзным, в нём послышались обволакивающие бархатные нотки. Уж что-что, а очаровывать Базил умел. – Обычный ящик, ребята, сейчас щебень в такие пакуют. Грузите и увозите! – Тёмный эльф стрельнул лукавым взглядом на остолбеневшего тролля, прикрыл ладонью трубку. – Иди, иди, не мешай мне. И, кстати, о компенсации за монитор можешь забыть.
Марилея примчалась на работу ни свет ни заря.
Она принялась за дело, уговаривая барвинок тянуться и плестись. Вспомнив объяснения ночного знакомого, попыталась почувствовать сродство с дрожащими под пальцами стебельками. То ли они были напоены её собственной магией, то ли рецепт оказался верен, но на мгновение фее показалось, что она чувствует весь пронизанный рассветом сад. Это было потрясающе!
Не менее потрясающе, чем обнимать каменного Серегона, который нёс её домой на руках. Марилея растопырила крылышки, очарованная воспоминаниями. Крепкие и нежные объятья, словно лежишь летом, прислонившись к прогретому камню… О, как это было волнующе! Он такой… мужественный!
Марилея зажмурилась.
Интересно, а он везде такой… каменный? Фея поняла, что её обуревают такие мысли, что перед собой стыдно. Мысли не отпускали, заставляя сердце биться, а грудь распирало желаниями.
Марилея раздвинула нежные малиновые цветы обриетты и опёрлась попкой о длинный деревянный ящик. Фея не помнила, чтобы этот контейнер здесь был раньше, но стилизованные буквы «Вересковые пустоши» над изящными золотистыми ручками намекал, что ящик имеет отношение к тому же офисному комплексу, что и пятьсот цветочных горшков. Наверное, удобрения или что-то в этом роде… Не такое интересное, как большой мужественный тролль с мускулистыми руками и грудью.
– Марилея, милочка, вы сегодня плохо выглядите. – Голос Оиссы разрезал сладкие мечтания секатором реальности. Шефиня приблизилась неслышно, сплетённое из лоз сухощавое тело поблёскивало притираниями и каплями росы. Изысканно.
– Я чувствую себя отлично, – Марилея встала с ящика, отряхнула фартук и вздёрнула носик. Эта стерва просто завидует!
– Хорошо, что вы решили загладить вину и пришли пораньше, – царственным тоном продолжила дриада. – Тут кругом беспорядок, на вас нельзя положиться. Я не буду вас штрафовать на полную сумму за то, что вы не сделали часы вовремя – только на двадцать процентов.
– Что?! – таящееся в груди возбуждение выплеснулось наружу. – Штраф? Мне? За что?!
– За то, что выбиваетесь из графика, – поджала губы дриада и повернулась, чтоб уйти.
Марилея глядела вслед сузившимися от бешенства глазами.
Её туфельки! Её туника цвета апрельского цикламена!
Она присела и положила руки на землю. Как учил Серегон. Невидимые токи по влаге и корешкам устремились к удаляющейся надменной фигуре, проникли, опутали ступни.
– А-а-а-а-а-а! – завизжала Оисса, стараясь оторвать выметнувшиеся из земли корни. – Прочь, прочь! Брысь! – Она хлопала растопыренными ладонями по бёдрам, извивалась и задирала подол. Сзади потрескивало дерево ящика – малиновые цветочки взволновались вместе с остальной офисной флорой.
Марилея расхохоталась. Вероятно, ночь всё-таки оставила тёмный отпечаток в светлой душе феи, но это ощущалось просто потрясающе!
Треск, схожий со звуком рвущейся туники, распорол момент торжества. Марилея обернулась. Сорванная с петель крышка валялась в стороне, из ящика поднималось, сверкая алыми глазами, чудовище.
– С-с-с-солнце! – шипело оно и трясло роскошными ночными локонами. Несмотря на густую тень от воскрешённой флоры, чудовище прикрывало смертельно бледное лицо рукавом чёрного кружевного пеньюара. – Чего разорались днём? И где Базил? Где этот остроухий кобель?
– О, а ты кто такая? – изумилась Марилея. Она была вынуждена признать, что чудовище на самом деле – смазливая брюнетка с вульгарными губами. Но из-за чудовищного декольте вполне достойная называться чудовищем и дальше.
– Я Кализена, – брюнетка перестала прикрываться и оценивающе оглядела Марилею. – Ты плохо выглядишь, дорогуша.
Она сунула когтистую ладошку в недра пеньюара, вытащила телефон и нахмурилась.
– Кто бы говорил, – мстительно фыркнула феечка. – Где твой остроухий кобель, потеряшка?
На кончиках её пальцев сплелась искорками магия – Марилея с новыми способностями была готова наказывать всех, кто посмеет её унижать! Однако когда Кализена оторвала алый взгляд от экрана, в нём плескались такие обида и отчаянье, что фея ощутила укол совести.
– Уволили, что ли? – догадалась она и обернулась на всё ещё барахтающуюся в кустах шефиню.
Вампирша проследила за её взглядом и хитро улыбнулась.
– Зато, похоже, тут освободилась вакансия, дорогуша.
И она начала бодро вылезать из развороченного ящика, цепляясь кружевами за торчащие анкера. Вульгарная дрянь.
Марилея потянулась всем уставшим телом и поймала себя на мысли, что уютный ящик для сна – не такая уж плохая замена рабочему дню.
В кармашке блузки светился розовым камень-подарок – а в бутике ждала цикламеновая туника.
– Ты выйдешь за меня замуж? – коробочка была большой, под стать ладони тролля.
– Ой! – крышка откинулась и продемонстрировала две усыпанные розовыми кристаллами туфельки. – Да! Да! Только… – стушевалась фея и захлопала ресничками.
– Только что? – встревожился тролль. Он до последнего не верил, что девушка с волосами цвета розового кварца его любит.
– Только мы будем видеться лишь на рассвете и закате… – пролепетала Марилея.
– А разве не у всех так? – удивился Серегон, стараясь отогнать мысль о том, что скажет оставшаяся в подземельях первая жена… и что скажут дети…
Он поглядел на танцующую, словно лунный луч на волнах, феечку и улыбнулся.
Работа никуда не денется – фея-флористка в паре с троллем способны на многое!
Алексей Ладо
Совладелец литературного сайта. Рассказы опубликованы в сборниках «Синяя книга» (2014, «Дятловы горы»), «О любви» (2016, АСТ), «О бабушках и дедушках», (2018, АСТ). Лауреат поэтического конкурса Интернационального союза писателей (апрель, 2017). Дипломант международного литературного конкурса «Большой финал» (поэзия, 2017-2018). Победитель в номинации «Рассказы для детей» международного литературного конкурса «Мой аленький цветочек». Пишу разножанровую прозу, стихи, статьи. Люблю смешивать времена и поколения.
Почитать можно здесь: https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/Almond.html
Наследники
День последний
Очень красивый молодой человек в черном бархатном камзоле и накинутом поверх белом плаще с горностаевой подбивкой стоял на последней площадке Южной башни – той, откуда уходил в небо золотой шпиль.
«Отец думает, что триста замко́в, заклятых магами, надежная защита? – молодой человек вздохнул: – Глупо. Нет уж, лучше уйти, видя и чувствуя жизнь вокруг. Только бы не было больно!»
Никто и никогда не спасал наследников от неизбежного, придуманные способы приносили лишь разрушения, когда Дракон проламывал двухметровые стены, неся гибель ни в чем не повинным людям.
Юноша снова вздохнул, вспомнив оставленное для отца письмо – официальную его часть, где слова «король» и «ваше величество» ставили преграду нежным чувствам, и приписку, сделанную поспешно: «Папа, я тебя очень люблю, но иначе не могу». Королева-мать не дожила до этого страшного дня – и слава Дракону. Верея – ей он не написал ни строчки. Знающий все о своей судьбе, молодой человек с детства сторонился дружбы и любви. Прекрасная дочка герцога и не ведала, наверное, как трепетало его сердце, как только она входила в тронный зал.
Заходящее солнце играло с золотом шпиля, с драгоценными камнями в перстнях и медальоне, разливало и переплетало изумрудные, топазовые, рубиновые линии света.
Принц-наследник не замечал ничего. Золотистые локоны разметались в беспорядке. Взгляд сапфировых глаз с иссиня-черными зрачками, в которых металось сейчас отчаяние, был устремлен вниз – туда, где раскинулся город с обвивающей его голубой рекой, где деревни и хуторки плыли кораблями среди роскошных садов, ухоженных полей и пастбищных лугов, где далеко-далеко синел лес, а еще дальше лишь угадывался великий океан. Мир – такой родной, любимый!
Он знал, что будет видеть этот мир и после неизбежного, но больше не будет собой – никогда. Не будет помнить ни отца, ни Верею, вряд ли вообще мельтешащие внизу люди удостоятся его внимания. Уделом станет одиночество и… небо.
На Северной башне загудел колокол: тяжело, надрывно стал отбивать время. Время рождения принца в день его совершеннолетия. Раз, два, три…
Сапфировые глаза принца наполнились слезами. Восемь… девять… десять…
Нет! Он будет сильным! Только бы не было больно.
Шестнадцать… семнадцать… восемнадцать!
Молодой человек увидел снижающуюся тень, вздрогнул и застыл. Словно теплые ладони закрыли его прекрасные глаза, прижались. Мир исчез.
И было больно! О, как больно! Как будто мозг пронзили раскаленной иглой золотого шпиля Южной башни. Принц закричал и потерял сознание.
День первый
Тронный зал сегодня не радовал придворных. Радужные стены с выложенной драгоценными камнями мозаикой затянули серой драпировкой, а мраморно-опаловый пол – невзрачным ковровым покрытием. Длинные стрельчатые окна плотно закрыли ставнями, клетки с птицами вынесли в сад, ручной ирбис короля смирно сидел на цепи, не играясь с разноцветными клубками.
Сам король Решеф XIV застыл на троне, подперев голову левой рукой, и не обращал внимания на разбросанные тут и там фолианты, свитки, перешептывающихся магов и хмурящихся советников. Его длинные седые волосы потускнели и казались непричесанными, лоб прорезали морщины, уголки губ безнадежно упали вниз.
Не замечал он и тщедушного рыжеволосого человека, стоящего на коленях в самом центре тронного зала, словно случайно оказавшегося здесь и не походившего ни одеждой, ни манерами на королевскую свиту.
Человек этот – по имени Мелвин – был обычным торговцем, дрожал от страха и не понимал, почему его позвали в королевский замок.
– Поднимись! – очнулся король, его тяжелый взгляд, обведя всех, остановился на Мелвине. – Ты ведь знаешь нашу беду, не так ли?
Ну еще бы не знать! Беда ведь не только несчастного отца, а всего королевства.
Много веков подряд, в определенное время, рождается Дракон, несущий славу и благоденствие. Великолепный Дракон с сапфировыми глазами – символ свободы и мира. Тысячи людей из разных стран приезжают, чтобы только взглянуть на его полеты, увидеть золотой свет крыльев, а если повезет – найти упавшую с неба чешуйку. Частички ее дороже любого драгоценного камня – но никто вам не расскажет, что они принесли нашедшему. Говорят, что тогда их свойства пропадут.
Эти люди гостят подолгу, оставляя деньги в казне, откуда те щедро раздаются всем нуждающимся.
Никто не знает, где живет Дракон, куда прячется. Он никогда не снижается, не охотится, не бывает в других странах, он просто пролетает иногда над королевством, оставляя в голубом небе радугу и изредка роняя волшебные чешуйки.
Дракон их мира умирает тогда, когда на смену ему рождается новый – молодой и сильный, с такими же сапфировыми глазами и золотом крыльев.
Вот только рождается он…
– Ваше величество, – прошептал один из советников, нарушив тишину всеобщего воспоминания, – может быть, лучше смириться, как смирялись ваши великие предки?
– Нет! – кулак короля так ударил по подлокотнику, что один из изумрудов, украшавших трон, выпал из оправы и покатился под ноги Мелвину. – Все мои предки искали выход, все они пробовали возможное и невозможное. И я не смирюсь, пока есть хотя бы одна – последняя надежда, – он посмотрел на торговца так, что у того снова подкосились ноги. – Спаси моего сына! Спаси его, и ты получишь не только богатство, но и благодарность всего нашего мира.
– Как?! Почему я?! – вскричал торговец.
Он сочувствовал и понимал короля, острой иглою горя пронзило сердце – ведь если бы его собственный сын превратился в Дракона – пусть и великого, – он, Мелвин, попросту бы умер. Только чем тут можно помочь? Тем более если ни один из магов не нашел выхода. И никогда не находили! Веками!
Рождение Дракона значило смерть принца-наследника. Все первые сыновья в династии были умными, красивыми – с изумительными сапфировыми глазами, все они были любимыми народом. Проходя по замку, Мелвин не увидел ни одного улыбающегося лица, напротив, даже у слуг краснота век выдавала недавние слезы. Но все первые сыновья отдавали свои глаза, сердце, душу – жизнь – новому Дракону. Королевство наследовали вторые или третьи дети, и никому еще не удавалось даже приблизиться к возможности нарушить древнее заклятие.
Король устало взмахнул рукой, приглашая Мелвина ближе. Однако сам пояснять ничего не стал, кивнул одному из магов.
– Мы искали выход еще тогда, когда король и не помышлял о женитьбе. Мы умножили силы, когда юная королева Белисса забеременела, – сказал придворный маг. – Посвящали поиску каждую секунду, каждую минуту. Мы придумали миллионы способов, но ни один из них после тщательной проверки не оказывался надежным. Сейчас, когда до совершеннолетия принца осталась несколько дней, – глаза мага увлажнились, – мы решили обратиться к Зеркалу Истины.
Торговец вздрогнул. О Зеркале Истины люди знали, как и о судьбе наследника, но легенда гласила, что никто и никогда еще к нему не обращался. Чтобы получить правду, нужна была жертва, и очень большая жертва. Причем добровольная.
– И сколько? – спросил Мелвин, предчувствуя страшный ответ.
– Все, кто в этом зале, – маг обвел теплым взглядом своих соратников – волшебников и советников, – кроме короля. Его величество протестовал, но мы были непреклонны. Да, капля крови каждого добровольно упала на Зеркало, и был получен ответ, однако жертва свершилась – все мы умрем, если принц превратится в Дракона. Правда должна быть подтверждена.
Принц поистине должен быть сокровищем, если ради него столько людей готовы пожертвовать собой!
– И что показало Зеркало? – сглотнул Мелвин и облизал вдруг ставшие сухими губы.
– Сначала мы спросили, какой из наших способов верный, но зеркальная поверхность осталась гладкой. Потом мы потребовали показать выход, который бы устроил всех – но и тут ничего. Тогда кто-то в сердцах молвил: «Кто же нам поможет?», – и Зеркало…
– …показало меня, да? – прошептал торговец.
– Да.
– Король, великий король! – вскричал Мелвин. – Это ошибка! Я всего лишь торговец, обычный человек, каких много. Я мало знаю, а еще меньше соображаю. Я бы и хотел помочь, но не понимаю, как это сделать! Надеясь на меня, вы только теряете время. Ваше величество!
Король протянул беспомощно руку, словно просил подаяния:
– Спаси моего сына, попробуй. Зеркало не лжет.
– Нет. Я не знаю. Я глупец! Я ничего не могу сделать! – мысли торговца перескакивали с одной на другую, пытаясь найти выход из жуткой ловушки, в которую он непонятно как угодил.
Король встал, тяжело оперся на посох, голос прозвучал твердо и решительно:
– Именем короля и всего королевства в присутствии свидетелей я обещаю торговцу Мелвину и его семье благоденствие и почет на все времена, пока будет длиться наше царствование. В случае отказа или неудачи, – небольшая пауза, но продолжил Решеф XIV еще более уверенно, – торговец Мелвин будет казнен как предатель на центральной площади в присутствии всех жителей!
Придворные маги и советники, выдохнув, закачали головами в знак согласия с решением. Мол, пусть и печально, но иначе невозможно.
Маленький Мелвин – хрупкий, бессильный – будто подрос. В мгновение перед его мысленным взором промелькнула вся жизнь, порядочность и гордость не позволили соврать. Рыжие волосы взметнулись и сверкнули в мрачном тронном зале, словно зажженный факел.
– Тогда убей меня прямо сейчас, король! – торговец стукнул себя кулаком в грудь. – Видит Дракон, я не знаю способа, как помочь твоему сыну!
Наступила тишина – глухая, черная, как та беда, которая стала всеобщей.
Король думал долго. Наконец он снова поднялся и сказал очень тихо, словно слова, которые он произнес, могли убить. Да так оно и было.
– Я меняю свое решение. Я по-прежнему обещаю тебе благоденствие и почет, но в другом случае будешь казнен не ты. Будет казнен твой сын. Это равноценные смерти. Я ставлю жизнь твоего сына на одни весы с жизнью моего. Сделай так, чтобы мой сын – жил! – король резко повернулся и вышел из тронного зала.
Придворные охнули, но тут же склонили головы.
Мелвин упал и забился на холодном полу в судорожных рыданиях.
Дни последующие
Покои Мелвину отвели роскошные. К чему роскошь, если скоро все закончится так страшно? Первый день торговец пил беспробудно, пока советники, узнав об этом, не запретили поставлять в комнаты вино.
У дверей маячили два стражника, сопровождавшие торговца даже в нужник. Они не ограничивали его ни в чем, относились вежливо, даже с почтением, но следовали за ним везде.
Никто в замке не был на стороне Мелвина. Даже горничная, перестилавшая постель, шепнула украдкой:
– Спасите принца, пожалуйста! – И только.
Легко сказать. Родное курносое лицо пятнадцатилетнего озорника-непоседы стояло перед глазами. Невозможно, чтобы сына убили. Может быть, следует самому свести счеты с жизнью, пока не поздно? Нет. Король ясно дал понять, что приговор будет отменен только в одном случае – если принц останется человеком. А если убить наследника? Ох, это только ускорит казнь сына.
Мелвин пытался читать древние свитки, вытирая слезы, но они снова и снова лились, заливая пожелтевшие страницы.
На второй день к торговцу пришел принц. Познакомиться.
Через полчаса Мелвин понял, почему придворные без раздумий согласились отдать за него жизнь. Пожалуй, сейчас торговец и сам готов был это сделать, если бы не последнее решение короля.
Вместо того чтобы искать вместе с Мелвином выход как избежать собственной смерти, принц принялся строить планы, как отменить королевскую волю. Обещал любой ценой спасти сына торговца, тайно вывезти мальчика из страны, причем в его огромных сапфировых глазах торговец читал искреннее сопереживание и горе. Казалось, принц не думал о себе вовсе, чем вызывал неподдельное уважение.