Больной врач

Шестая глава

Полет сквозь божественные океаны

Сначала я даже не понял, где нахожусь. Надо мной темнело бескрайнее небо без единой звездочки. Я сам плавно носился над непостижимой водной стихией в кромешной тьме. Глаза не видели, ибо их не было!

Было лишь яркое восприятие.

Тончайшие струны Духа моего легко вбирали пустоту простирающейся Вселенной. И Дух мой был един с тьмой небесной надо мной, и тьмою водной подо мной.

Все, включая меня, простиралось в пустоте до бесконечности… И я летел быстрее света по пустоте, сквозь тьму, где не было ничего.

Света не было.

Был лишь Дух мой, полностью погруженный в глубину себя самого, в состояние безмолвия, безмыслия и беспредельности.

Боже!

Какое это блаженство!

И тут молнией мелькнула искра мысли. Она радугой загорелась в глубине океана тьмы подо мной и притянула меня. Не в силах сопротивляться закону притяжения, я последовал за ней, опустился в глубину пучины, и передо мной открылся волшебный мир великой Золотой Пирамиды. Она ни на чем не стояла, никуда не устремлялась и была настолько великой, что даже мысль Духа моего не могла ее объять. Пирамида кружилась в пространстве, создавая неописуемо прекрасную вибрацию Божественной музыки. Ее вершина засветилась. Подплыв поближе, я понял, что вибрация Золотой Пирамиды начала порождать миры. Это было захватывающее зрелище! Из высокой острой вершины вырывались все новые облака пламени, которые рассыпались по бесконечному пространству и начинали жить собственной жизнью. Мне захотелось приблизиться вплотную к Золотой Пирамиде, и тут я понял, что она притягивает не только меня. Вокруг нее уже собрались миллионы Духов! Все они были подобны мне, и я всех чувствовал. Мы были едины! Пирамида призвала нас сильнее. Некоторые из нас начали проникать в нее. Я долго витал вдоль ее сверкающей стены, наслаждаясь теплом, потом прикоснулся к ней и нырнул внутрь.

Там я наполнился величайшей силой Творения. Я устремился к ее вершине, загорелся огнем созидания, вылетел вместе с рассыпанным огнем и понял, что хочу нарисовать свой мир! Во мне заиграла Божественная музыка, я закружился в чудесном танце вселенской вибрации и неожиданно осознал, что Золотая Пирамида танцевала вместе со мной.

Рассыпанный вокруг меня огонь словно почувствовал вибрацию моего танца и заплясал в чудесном хороводе, превращаясь в звезды и планеты. Я чувствовал, что мой танец рождает мириады прекрасных, чудесных, гармоничных галактик.

Я созидал свою Вселенную!

Танец закончился лишь тогда, когда мой прекрасный мир начал жить собственной жизнью. Тут я ощутил, что пришла пора идти дальше.

Следуя за ощущениями, я окунулся в глубину своей самости и снова очутился в океане – у дна морского, под небом звездным.

Вся Вселенная была продолжением Духа моего, а Дух мой был продолжением всей Вселенной.

Устремляясь вниз, я понял, что мне нужен корабль. Сверкнувшая молнией мысль превратила меня в восхитительное судно дальнего плавания. Конечности превратились в весла, и, повертев ими, я пустился в захватывающее путешествие через море кристальной чистоты.

Я плыл по спокойной глади миллиарды лет, и на окраине вечности передо мной возник чудесный остров.

Там я увидел берега прелести, цветы благоухания, деревья плодородия и скалы могущества. Животные и птицы восхваляли Господа, кто как мог. Все было частью Его, включая меня. Это был мой Райский остров с Эдемскими садами. Долго я наслаждался прелестью собственного творения.

Вдруг я увидел, что с острова ко мне летит Голубь Быстрокрылый. Он опустился мне на плечо и преподнес клювом кисть виноградной Лозы. Я принял его дар и сказал:

– Спасибо тебе, мой Райский Голубь.

Он же заворковал в ответ:

– Я пребуду здесь…

Я улыбался ему:

– Воля твоя. Пребывай.

Я бережно спрятал кисть виноградной Лозы в золотой сундучок, а голубь послал мне вибрацию любви.

Теперь нас было двое – я и Быстрокрылый у меня на плече. Мы поплыли по безмятежной воде, удаляясь от Райского острова, дыша прозрачной чистотой морского воздуха и упиваясь ласковым теплом восходящего Солнца. Господь проникал в наши души, набирая аккорды Божественных нот. Эта музыка, переходя в дуновение Господне, подталкивала меня все дальше от райских берегов, и я безотчетно рассекал очаровывающую неподвижность вод, пока Эдем не скрылся с наших.

Скоро у горизонта появилось растущее золотистое облачко, а под ним было настоящее чудо – морская лестница.

Да!

А как иначе назвать водяной ступенчатый спуск, где океан рисовал полотно стихии, понижаясь до глубоких впадин и принимая форму громадной лестницы с тремя великими ступенями размером в целые моря? Ступени переходили друг в друга высокими водопадами. Нижние моря бушевали, в то время как на верхних царило спокойствие…

Тут я понял, что нам предстоит головокружительный спуск. Наверное, то же самое подумал Быстрокрылый и заворковал:

– Летим дальше?

Я ответил:

– Летим! Ибо Божественная симфония, играющая внутри меня, направляет нас туда.

Голубь вспорхнул, сделал круг над головой, как бы благословляя меня, и, опустившись обратно на плечо, проворковал:

– И я с тобой…

Благословение придало мне дополнительную смелость, и я поплыл быстрее. Безобидное же облачко начало вырастать в грозовую тучу, порождая множество себе подобных, и в одно мгновение вся твердь покрылась угрюмой чернотой со сверкающими косыми молниями.

Бурлящая волна скоро выбросит меня в огромный водопад. Надо грести сильнее, чтобы оседлать поднявшийся вал и удержаться на вершине высокой волны. Я быстро задвигал веслами, водоворот же увлек меня, и мгновение спустя мой корабль летел вниз на гребне волны, как на прыгнувшем в пропасть жеребце.

Я падал сквозь неопределенность черных туч, сверкающих молний и громыхание грома, пока волна не принесла меня в среднее море. Оно было менее доброжелательным. Здесь не так сильно ощущалось единение с водой и пространством, и казалось, что Господь отдалился от меня.

Я уже не чувствовал Его в себе.

Это меня встревожило. Обеспокоенный оглядывался я в поисках хоть какой-то опоры и скоро увидел перед собой Образ. Он был чистым и светящимся, упав на колени перед Ним, я взмолился:

– Бог мой! Молю, не бросай меня! Ты создал меня Духом, творившим Вселенную. Потом я погрузился в собственное существо, опустился вниз из верхнего моря, и Ты уже не проявляешься так явственно во мне. Передо мной встает всего лишь Образ твой. Что это? Я хочу вернуться к Тебе, но как подняться обратно наверх? Я повинуюсь Твоей воле и отправлюсь, куда укажешь, но знай, что душа моя жаждет быть лишь с Тобой!

Загремел гром.

Засверкали молнии.

И Образ сказал:

– Через падение вознесешься! Путь твой дальше вниз! Таков мой Закон!

Сказав это, Образ исчез в сверкающей молнии, и я понял, что нахожусь на краю следующей водной пропасти.

Быстрокрылый на моем плече заворковал:

– Не бойся!

И я смело направился навстречу обезумевшей волне.

Она хотела накрыть корабль, но мне удалось обуздать ее, и вместе с ней мы вылились в омут бурлящего океана.

Неожиданно проснувшийся инстинкт подсказал мне, что нужно приложить усилия, ибо если скорость гребли не превысит падение самой волны, то я утону. Достаточно было лишь подумать об этом, и мощь моих весел возросла стократно.

Бог дал мне силы!

Я верю, Он не оставит меня!

Я заработал веслами еще быстрее, стараясь удержаться на поверхности. Тут мои руки размножились в сто весел. Усилившаяся мощь придала мне уверенность и, взмахнув всеми веслами одновременно, я начал грести против течения, не давая громадной волне поглотить себя. Мешал еще и бушующий шторм. Ветер шквалами налетал на меня, грозя перевернуть мое судно. Молнии ударили со всех сторон, и даже гром был такой силы, что казалось, его вибрация способна разорвать изнутри.

Полило как из ведра, и ко всем бедам добавилась еще одна: проливной дождь вдруг превратился в разрушающий град. Градины с кулак начали бить меня, причиняя нестерпимую боль. Хотелось все бросить, отдаться воле волны и погибнуть, но я продолжал сопротивляться, призвал Всевышнего и замахал веслами сильнее.

Мгновение спустя волна поддалась и согласилась взять меня в спутники. Покорившись, она признала меня, и мы превратились в одно целое. Это был безумный полет вниз: волна унесла меня в глубину океана.

Ошеломленный я вслушивался в тишину подводного мира, однако, спокойствие тут было кажущееся. Подводное течение подхватило меня, затрясло и опустило еще глубже, в мутную, пропахшую тиной воду. И там, на дне океана, я увидел затонувший город тысячелетние руины некогда великих сооружений возвышались над головой. Я плыл между развалинами гигантских домов, по улицам невероятной ширины, по необъятным площадям. Потом очутился над древним храмом, который стоял, величественно возвышаясь над остальными полуразрушенными постройками. Рядом с ним я увидел ошеломляющей величины дворец. Казалось, что здесь жили не люди, а великаны. Вот и гигантский памятник очаровательной богине. Она покосилась, но еще держится на пьедестале, продолжая призывать руины к единению с Богом. Громадная пирамида, напротив, светилась серебристым светом. Но она была лишь жалкой копией Золотой Небесной Пирамиды. Проплывая над ней, я почувствовал прилив сил и понял: это руины тех времен, когда жили на земле исполины, сыны Божии, которые стали входить к дочерям человеческим. Девушки рожали им сильных и славных людей. И тогда увидел Господь, что велико развращение людей на Земле и все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. Раскаялся Господь, что создал человека, почувствовал скорбь в сердце Своем и сказал: «Истреблю с лица земли людей, которых Я сотворил».

Так исчезли исполины.

Я посмотрел на себя и обомлел. Да я же сам великан! И тут заметил, что вода не выталкивала меня наверх. Наоборот! Она затягивала все глубже и, казалось, что тонуть уже некуда, но вдруг океанское дно разверзлось в одном месте, божественная рука подтолкнула нас, и подводное течение унесло корабль во впадину.

Мы упали в бездонную пропасть.

Боже!

Что со мной происходит?!

Я был Творцом Вселенной, а теперь, спустившись с небес, падаю в преисподнюю…

И тут корабль закрутила подводная кипящая волна, которая неожиданно выбросила нас на поверхность, в другую действительность, в совершенно иную зыбкую воду. Судно замедлило ход. Град и ливень перешли в мелкий холодный дождь, который пробивал до костей. Я огляделся и, спохватившись, положил руку на плечо:

– Быстрокрылый, где ты?

Его не было.

Сам же я обнаружил себя у штурвала какого-то странного судна. Вместо моего прекрасного корабля, я плыл на громадной деревянной лоханке, смазанной смолой со всех сторон. Только теперь я ощутил вонючий запах животного помета и понял, как жутко смердела вода, по которой я плыл.

Быстрокрылый спрятался…

Тут я почувствовал чье-то присутствие за спиной. Странный ужас охватил меня. Сначала я боялся оглянуться и ждал. Потом увидел длинный кинжал у себя на поясе. Не знаю, откуда и когда он появился, но он был кстати. Возможно, за моей спиной враг. Я решил неожиданно выхватить кинжал и внезапно напасть на него. Выждав некоторое время, так и поступил. С военным кличем обнажил лезвие, повернулся и принял боевую позу. Но, видимо, все это я проделал напрасно. Передо мной была жалкая компания из трех бородатых мужчин в лохмотьях и четырех женщин, закутанных в грязные тряпки. Мужчины тоже были великанами, как я, а женщины – пониже, вполовину нашего роста. Я осмотрел себя и понял, что на мне тоже оборванные тряпки непонятного происхождения.

Некоторое время я удивленно смотрел на них, не понимая, откуда они тут появились и, наконец, выдавил из себя вопрос:

– Кто вы такие?

Меня удивил собственный странный сдавленный голос. А люди передо мной вдруг ожили, задвигались в нерешительности и начали смотреть на меня с великим благоговением. Мужчина постарше заговорил первым и сказал с почтением:

– Спасибо! Ты еще раз спас всех нас!

Потом заговорил второй:

– Мы в неоплатном долгу перед тобой!

Наконец высказался и третий:

– Мы рабы твои, отче наш!

Я выкрикнул:

– Отче ваш?! Да, я первый раз вас вижу! Какой я отче ваш? Кто вы?

Мужчины нисколько не смутились. Смиренно опустили головы и ответили поочередно:

– Я Сим, твой старший сын, а это моя жена.

– Я Хам, твой средний сын, а это моя жена.

– Я Иафет, твой младший сын, а это моя жена.

Услышанные имена вызвали из глубин моего подсознания какие-то воспоминания, однако, происходящее показалось мне абсурдом, и я засмеялся:

– Ха, ха, ха! Сим, Хам и Иафет с женами. И я отче ваш. Выходит, что я Ной? Так?

Они склонили головы в знак согласия и повиновения, а четвертая женщина, та, которая выглядела старухой, ласково улыбнулась мне, шагнула вперед, низко поклонилась и сказала:

– Да, мой государь! Ты именно Ной! А я жена и рабыня твоя, Ноэма.

От этого заявления я пришел в ярость! Быстро направил клинок на уродливую старуху и заорал:

– Не смей приближаться, Баба-Яга.

Однако мои «сыновья» не возмутились, а поклонились мне, и Сим сказал:

– Не сердись на нас, государь! Ты воистину Ной! Сын Ламеха. Ты человек праведный, и ходишь ты перед Богом непорочный в роде своем! А мы воистину сыновья твои, Сим, Хам и Иафет, которых ты родил от Ноэмы, когда тебе было пятьсот лет.

Потом продолжил Хам:

– Мы все в ковчеге, который ты сам построил, как повелел тебе Бог. Смотри, он из дерева гофер, длиной триста, шириной пятьдесят, а высотой тридцать локтей, и сделал ты отделения в ковчеге и осмолил смолой все внутри и снаружи.

Наконец, заговорил Иафет:

– И навел Бог на Землю потоп, чтобы истребить всякую плоть, а в ковчег вошли мы и жены наши, все животные по паре, и ты провел нас по непостижимой буре, по подводным течениям и спас всех нас. Мы благодарим тебя, отче…

Они запели хором:

– Спасибо тебе, отче наш!

Во мне забурлила непонятная злость и вырвалась изнутри криком:

– Бред! Я не отче ваш! Вон с глаз моих, не то всех перебью!

Я набросился на них с кинжалом, и они в ужасе разбежались по углам вонючего судна. Потом я бросился к корме корабля и начал кричать в ночную пустоту:

– Боже! Где ты? Неужели Ты меня бросил? Покажись мне!

Но Образ не показался.

И я зарыдал:

– Молю Тебя, Господь мой, выпусти Ты меня из этого ада. Я не хочу здесь быть. Молю! Освободи.

Бог не явился мне, не освободил, и Образ его не предстал передо мной. Я упал на палубу корабля и в полном отчаянии начал бить себя по голове. Но рассудок я не потерял и, решив покончить с этим безумием, тут же бросился в грязную, болотистую воду, пытаясь себя утопить.

И тут выпал из Ноева кошмара.

Седьмая глава

Одинокое танго вокруг собственного тела

Где-то совсем рядом тикали настенные часы, и я витал там же, прямо под потолком. Остатки живых грез о Ное медленно рассеялись, как сон, и я полностью ощутил страшную картину в спальне Софи.

На полу валяется мое бесчувственное тело. Оно свисает с кровати, как большой, грязный мешок. Почерневшее лицо перекошено, губы и щеки вымазаны едкой грязью желтоватой рвоты с остатками гамбургера в «КайТайФуне». Прижавшись к спинке кровати, Софи с ужасом смотрит на меня, умирающего, тихо плачет и шепчет:

– Как он мог…

Из пустоты возникает желание успокоить ее. Дуновение безмятежности слабым ветерком подталкивает меня, и я невольно поплыл к ней.

Я не представлял, что будет, когда я соприкоснусь с ней. Произошло самое неожиданное: сквозь ее грудь я немыслимым образом проник в нее.

Но это было не физическое проникновение. Я очутился посередине ее невидимого мирка, где ярко ощущались все вибрации ее чувств и мыслей. Это кошмарное место ошарашило меня – урчащий энергетика в желудке, сумасшедший поток кровяных клеток, громыханием частого сердцебиения и ураган кислорода в легких. В растерянности осматриваясь по сторонам, я вдруг почувствовал молниеносный удар сильного разряда тока ее нервных импульсов. Это была белая вспышка прозрения. Передо мной живыми образами забегали ее мыслишки. По углам появились уродливые котята в кустах цветущей сирени, а в центре вспыхнула фигура голой Софи перед зеркалом. Она прихорашивалась, нервно накладывая себе макияж. У ее ног валялось мое гниющее тело, а волосы ей заплетал возбужденный Кэтчер. Все пространство пульсировало в унисон с ветром ее дыхания, который резво разносил зеленые денежные купюры, кружащиеся, как осенние листья. Сразу последовало громыхание каскада ее мыслей: «Как он мог со мной так подло поступить?! Как он посмел умирать в моей постели? Я готова добить его, но надо делать что-то другое. Надо от него отделаться. Кто мне поможет? Майя?! Да! Она работает врачом в скорой! Звоню ей. Наверно, выгляжу ужасно. Вызову скорую и приведу себя в порядок…»

Тут появился возбужденный Кэтчер. Он упал перед голой Софи на колени и сказал:

– Ты прекрасна! Дай мне прикоснуться к тебе!

Софи снисходительно взглянула на него:

– Пока не до тебя. Фу!

Кэтчера сразу сдуло. Он превратился в букашку и молча отлетел в угол, унося с собой хвостик страсти:

– Я буду ждать тебя здесь…

Сначала я спокойно наблюдал за всем, но скоро во мне загорелся огонек негодования. Он быстро разросся в костер возмущения, и я взорвался: «Я там умираю, а она думает лишь о том, как от меня избавиться и быстрее привести себя в порядок. Да еще у нее в мыслях голый Кэтчер и деньги. А я для нее лишь обуза. Ах, ты стерва!»

Вулкан тревоги залил меня лавой, грозя расплавить мою хрупкую сущность. Я испугался, и страх вытолкнул меня из нее обратно к потолку.

Мне захотелось улететь отсюда подальше, но тут я заметил, что привязан к своему телу мерцающей голубоватой ниточкой, и подумал: «Надо бы мне оживить себя, встать и хлопнуть перед ней дверью. Да! Именно так!» Эта мысль придала мне некоторую уверенность, я поплыл к себе, почерневшему и скользнул внутрь.

Тут меня сразил сильный запах вязкой гнили. Ощущение было настолько мерзкое, что я отлетел и упал в гущу гнойных скоплений. Физиологическая свалка ядов начала меня быстро засасывать. Особенно смердели жир от бургера, и загнивающие от никотина легкие. Где-то за горизонтом моего понимания чувствовалась слабая вибрация угасающего сердцебиения, а кровь текла медленно, попахивая канализационным сливом. Я почувствовал, что мой мозг плавает в грязной жиже собственных отходов после внутримозгового кровоизлияния. Как врач, я понял, что умираю от инсульта.

Долго находиться в этом ужасном месте было нестерпимо. Я понял, что не в силах оживить эту гниль, и эта мысль сразу вытолкнула меня вон из себя.

Вернувшись к тикающим часам под потолком, я был охвачен страхом неопределенности. Дрожал от негодования, и в то же время, какая-то частица меня пребывала в спокойствии, и это странное сочетание противоположностей удерживало меня в некотором равновесии. Я попытался вернуть себе здравый смысл и решил в деталях прочувствовать окружающее. Все выглядело как прежде, но сейчас по-иному воспринимался цвет, и изменилось ощущение звука. Все было гораздо тоньше и легче, а время изменило свой ход, превращая действие в замедленные кинокадры. Тут, как из глухой пещеры, я услышал звонок своего мобильного. Во мне зажегся порыв немедленно ответить, однако желание двигаться сильно притупилось, и я завис на полпути, понимая, что ответить на звонок в любом случае не смогу.

Софи зашевелилась. Она дождалась, пока мой мобильный перестал звонить, и со своего телефона набрала Майю.

Она ей ответила быстро:

– Привет, Софи…

Тут я понял, что не слышу голоса, но ощущаю высказанные мысли, будто бы они звучат во мне. То же самое происходило со зрением. Видеть при помощи глаз я уже не мог, однако окружающее воспринималось внутри меня.

Софи неожиданно заплакала и сказала сквозь слезы:

– Он потерял сознание…

Майя строго ответила:

– Во-первых, бери себя в руки и высказывайся яснее. Кто потерял сознание?

– Николай. Ему стало плохо в моей спальне. Свалился с постели, почернел и еле дышит. Помоги!

Майя, готовая к любым неожиданностям, сразу вникла в пикантность ситуации и начала давать четкие указания:

– Для начала сделай глубокий вдох, задержи дыхание и медленно выдыхай! Это успокоит тебя!

Софи все выполнила и сказала:

– Сделала.

– Молодец! Я уже выезжаю с каретой скорой помощи. Не отключайся, буду задавать вопросы, а ты отвечай спокойно, без эмоций, как врач. Что ты думаешь? Это инфаркт? Он хрипел?

– Нет, не хрипел.

– Хорошо. У него сегодня болела голова?

– Не знаю. Он просто свалился.

– Возможно, это апоплексический удар.

– Возможно.

– Мы скоро подъедем к твоему дому. Главное, не паникуй. Я все улажу. Все хорошо.

Эти слова произвели обратный эффект: Софи сорвалась и сквозь слезы заорала на подругу:

– Все очень плохо!!! Он умирает! Или уже умер!

Майя не возмутилась и приказала:

– Не реви! Этим ничего не поправишь! Отвечай на вопросы! Это важно! Его вырвало?

– Да, он весь в блевотине.

– Лицо перекошенное?

– Да.

– Очень похоже на инсульт. Теперь сделай в точности то, что я прикажу! Найди платок или тряпку и удали изо рта рвотную массу.

– Сейчас сделаю.

Софи засуетилась, начала водить простыней по моей измазанной и перекошенной физиономии. Потом сказала:

– Все, прочистила.

Майя скомандовала:

– Теперь переверни его на бок и положи голову повыше, чтобы кровь оттекла. Это тоже поможет.

– Хорошо. Вот, подложила подушку.

– Теперь проверь пульс. У него есть пульс?

Софи взяла мою руку и сказала:

– Пульс очень слабый, еле прощупывается.

– Понятно. Теперь измерь давление.

– Не могу. У меня нет аппарата.

– Тогда проверь зрачок. Он реагирует на свет?

Софи посмотрела, и ответила:

– Нет. Но дышит.

– Ладно, тогда одевайся. Ты, наверное, голая. Мы уже скоро будем. Держись.

Софи присела к зеркалу и открыла свой косметический сундучок.

Вот именно в этот момент я и заметил голубоватую нить, которой был привязан к своему телу. Она мерцала, переливаясь в разные оттенки, то притягивая меня, то отталкивая, как воздушный шарик.

Майя продолжала контролировать действия подруги по телефону:

– Что ты делаешь?

– Наношу губную помаду.

– Виши?

– Нет, Лореаль.

– Проверь ему еще раз пульс.

– Очень слабый.

– Держись! Мы в подъезде.

Майя вбежала в сопровождении двух санитарок. Она быстро осмотрелась, оценила обстановку и немедленно начала действовать.

– Софи, теперь не мешай. Мы обо всем позаботимся. Девочки, запомните, я запрещаю вам обсуждать с кем бы то ни было все, что вы здесь увидите.

Санитарки послушно кивнули.

Майя нагнулась над моим телом, проверила пульс, зрачки, давление и продолжила отдавать приказы:

– Итак, приступаем к немедленной госпитализации. Все процедуры проводим в реанимобиле. Где водитель с носилками? Вот и он.

Все задвигались и засуетились вокруг моего полуживого тела. Я чувствовал вибрацию их волнения внутри себя и вдруг осознал тяжесть моего положения. Тело умирает, но я еще живу и воспринимаю окружающее. А еще привязан к своему полутрупу голубоватой ниточкой.

Тем временем, санитарки, с помощью водителя, водрузили мое тучное тело на носилки и совместными усилиями потащили вниз по лестнице.

Я невольно последовал за ними.

Как ни странно, у меня начали возникать философские вопросы: «Кто же я, на самом деле? Вот я валяюсь без сознания на носилках, однако, без помощи глаз и ушей воспринимаю все происходящее. Так, если Я там, на носилках и без сознания, то кто же здесь привязан ниточкой? Или наоборот: если же Я здесь в тонком сознании, то кто же там на носилках?»

Я запутался в рассуждениях, и тут почувствовал новые вибрации в пространстве. Это была беседа в машине скорой помощи.

Майя копошилась над моим телом и говорила Софи:

– Не хочется тебя пугать, но состояние очень тяжелое. Не знаю, как быть с таким высоким давлением. Может сделать инъекцию?

«Я бы не стал», – мелькнула у меня мысль, и Майя решила:

– Не буду.

Я в ответ подумал: «Молодец!»