На пороге возник Гюст:
– Вы просили родословные дворян…
Но взглянув на Адэра, секретарь тотчас скрылся.
Адэр подлетел к окну, упёрся руками в подоконник. Ему уже не нужны родословные. Его поднимут на смех, если он предложит советникам работать в долг. Как же недальновиден был отец, отправив его в эту глушь. Недруги Великого только и ждут, когда престолонаследник Тезара покинет Порубежье с позором. И этот позор несмываемым пятном ляжет на честь династии Карро. Отец непомерно много поставил на карту. Зачем?
От удара кулаками по подоконнику зазвенели в рамах стёкла. Должен быть выход! Здесь и сейчас! Он обязательно есть! Надо только успокоиться и подумать.
Адэр бродил по пустым коридорам, кружил по комнате собраний, мерил шагами Мраморный зал. Когда лунную дорогу на огромной картине затянули полупрозрачные сумерки, Адэр перешёл в холл. Долго сидел в кресле и, поглощённый мыслями, не заметил, как его окутал полумрак.
Послышались тихие шаги. Из-под центральной лестницы выплыла тень. Немного помедлив, взлетела по ступеням.
– Стоять! – крикнул Адэр. – Включить свет!
Раздался щелчок. Яркий свет люстр залил холл.
Наверху лестницы замер охранитель:
– Простите, я не хотел вас разбудить.
Адэр направился в потайной коридор, берущий начало под лестницей. Убегая в темноту, он вёл в полуподвальные помещения. В начале коридора серела дверь. Адэр открыл её ударом ноги. Нащупал на стене выключатель. Тускло загорелась лампа. Взгляд скользнул по комнатушке, остановился на телефоне.
– Мой господин, – прозвучал за спиной срывающийся баритон.
Адэр подошёл к столу, снял трубку.
– Приёмная старшего советника Троя Дадье, – пропело в ухо. – Представьтесь.
– Я объясню, – словно с того света донеслись слова охранителя.
– Охранитель Адэра Карро, – сказал Адэр телефонистке. Никакой она не секретарь. И сидит не в приёмной, а в секретном отделе.
После скрипа и писка послышался недовольный голос Троя:
– Что-то ещё?
Адэр опустил трубку на рычаг, повернулся к посеревшему как стена человеку.
***
Малика украдкой посматривала на тёмные окна и сдерживала вздохи. Вилар увлёкся рассказом о дорогах в Тезаре и забыл о времени. Когда из гостиной донёсся звук шагов, Малика радостно заёрзала – вот и Адэр, её спаситель. Вскочила со стула. Вилар умолк на полуслове.
Адэр прямиком от порога двинулся к Малике, впиваясь в лицо колючим взглядом:
– Кем тебе приходится Мун?
Малика сделала шаг назад:
– Он заменил мне родителей.
– Значит, ты сирота.
Малика коротко кивнула.
– Сколько лет вы в замке?
– Осенью будет двадцать.
– Почему наместники меняли слуг, а вас не трогали?
– Наверное, они доверяли нам.
Адэр сверкнул глазами:
– Я не доверяю! Я никому не доверяю!
– Тогда почему мы здесь?
Адэр заложил руки за спину, качнулся с пятки на носок:
– Мун ориент. Он нарушил закон Великого о резервации.
– Он покинул свои земли задолго до закона. Потом у него появилась я. Морской народ чужаков не принимает.
– Это правда, – откликнулся Вилар. – Я не видел среди ориентов людей другой национальности.
Адэр посмотрел через плечо, вновь направил взгляд на Малику:
– За что закрыли ориентов?
– Я не знаю.
– А климов?
– Не знаю.
– А ветонов?
– Не знаю, – с надрывом произнесла Малика и, вмиг лишившись сил от волнения, шёпотом добавила: – В законе Великого не говорится о причинах.
Адэр вздохнул с таким видом, словно приготовился разразиться гневной тирадой. И… промолчал.
Малика вытерла о платье вспотевшие ладони. Он не спросил о морунах. Да, закон о резервациях касается трёх древних народов: ориентов, климов и ветонов, но есть ещё один древний народ, который самовольно закрыл себя, своих мужей и детей за долиной Печали. Он ничего не знает о морунах…
– Можно мне уйти? – еле слышно спросила Малика.
Адэр развалился в кресле и жестом приказал ей сесть. Она опустилась на краешек стула, подложив под себя дрожащие ладони.