Правый кулак Ламберта загорелся рыжим жидким пламенем, и он ударил чудовище в грудь. Кумо отлетело и перевернулось на брюхо. С тремя конечностями монстру оказалось затруднительно вернуть себе вновь устойчивое положение, а потому чудовище болтало ими и жалобно стонало. В один момент она начала плеваться паутиной, желая тем самым хоть как-то противостоять нам.
Но все мы знали, что для нее пришел конец. Это был наш долг. Сегодня его исполнил сам Ламберт, лично.
Отмахнувшись от одного сгустка паутины, который мог бы поразить его, Ламберт спокойно направился к врагу и остановился перед ним.
– Даже хорошо, что вы доверились нам. В Гильдии все сделали бы куда менее деликатнее. У нас… гуманный подход.
Кумо застыла.
Ее глаза вылупились и в ужасе уставились на Ламберта. Хлынули слезы.
Ламберт протянул руки и прикоснулся ладонями к щекам искалеченной женщины-паука.
Как раз закончив сражаться с пауками-детьми, я, Винсент и Кира наблюдали за происходящим между Ламбертом и леди Кармелитой.
Знаете, в какой-то момент мне даже стало ее жаль… она была на самом деле талантливой актрисой.
Но долг… есть долг. Это наша работа.
– Все будет быстро, – прошептал Ламберт, наклонившись к Кумо ближе.
Чудовище замерло в предвкушении своей неминуемой смерти. Кармелита даже не предприняла никаких попыток, чтобы спасти себя. Может, где-то в глубине души она сама желала своей смерти, ведь такая жизнь… просто невыносима.
Быстрое ловкое и уверенное движение рук Ламберта свернуло Кармелите шею, и та мгновенно умерла, застыв с открытыми глазами.
Ламберт сам их закрыл.
Дело сделано. Клиент ликвидирован.
– Звони в Гильдию, Кира, пусть займутся телом, – велел Ламберт, – а нам пора домой.
Конечно, перед тем, как покинуть павильон мы потрудились потушить пожар. Это здание еще пригодится… хотя бы людям Гильдии, чтобы все закончить.
А потом – да – мы покинули здание и вышли на улицу, окунувшись в заснеженный город.
Падал легкий мелкий приятный снежок. На парковке у павильона нас уже ждала «Химера» – наш фургончик, на котором мы отправляемся на задания.
Окрашенный в цвет морской волны, на двух его сторонах красовалась золотая надпись названия – «Химера». Надпись потрудился написать Элиас, так как он имел опыт в работе с граффити. «Химера» была для нас не только транспортом и средством передвижения, но и вторым домом, ведь в фургончике было достаточно много места, чтобы даже поспать или провести в нем ночь во время какого-нибудь далекого путешествия. Обычно за рулем был сам Ламберт, а Элиас предпочитал сидеть с ним рядом. Я, Кира и Винсент тусовались в задней части салона, там было больше места.
– Охотники прибудут через десять минут, – проинформировала Кира Ламберта после звонка, – вознаграждение уже обеспечено.
– Отлично! Тогда нам пора домой пить чай и праздновать очередную победу.
Это всегда звучало очень тепло и мило. Да, я любила возвращаться к нам домой после очередного сражения.
Мы уже хотели забраться в «Химеру», как наше внимание привлек некий субъект, который сидел на крыше невысокого одноэтажного здания – пристройке съемочного павильона.
– Новогодние леденцы такие сладкие… – услышали мы его голос.
Ламберт вдохнул, посмотрел на нас и развернулся со словом, которое процедил сквозь зубы:
– Малик.
Да, без всяких сомнений это был именно он!
Малик сидел на крыше, и одна его нога была опущена вниз, забавно раскачиваясь. Одной рукой он упирался в крышу, а второй держал новогодний красно-белый леденец, вкусом которого он наслаждался в этот момент. Малик – наш ровесник (на самом деле он только выглядит на девятнадцать, а так ему вполне может быть и триста, и шестьсот лет). Настоящего его возраста никто из нас не знает. Одетый в белую рубашку с закатанными по локоть рукавами (на рубашке нарисована красная широкая улыбка) и черные джинсы, он никогда не носил обувь. Даже сейчас во время зимы его ноги были как всегда босы. Худой, как Винсент, он не был такого высокого роста, как Ламберт, примерно, моего, среднего. Худое белое лицо и седые блестящие распущенные серебряные волосы по плечи. Правый глаз желтый, а левый – зеленый. Куроносый, у него всегда такая нахальная ухмылка. Со спины из штанов торчал двухметровый тонкий белый хвост демона.
Как и Ламберт (у которого кстати черный хвост), Малик тоже был демоном, принявшим в свое время человеческий облик. Но хвост остается…
Их хвосты тонкие и гладкие, лишенные всякого волосяного покрова. Никакой кисточки на конце! Я в детстве называла эти хвосты крысиными…
При упоминании Маликов Нового года я вспомнила, что праздник совсем скоро. К счастью, подарок для отца у меня уже готов.
– Ты всегда будешь следить за нами? – обратился к демону-проказнику Ламберт.
– Почему бы и нет?
Мы никогда не знали и не знаем, кто такой Малик на самом деле. Он не принадлежит ни одному из агентств, мы не знаем, где он живет и как зарабатывает на жизнь. На самом деле личность Малика окутана тайнами, как и его мотивы. Я не удивлюсь, если в правительственной базе о нем тоже нет никакой информации.
Пока все, что мы о нем знаем, сводится к трем основным вещам. Первое – он всегда шпионит за нами, мы ему нравимся (в определенном смысле). Второе – он любит сражаться. Малик находит это… веселым. И третье – он настоящий безумец.
– На самом деле, Блэк, мне обидно, что вы не приглашаете меня на вечеринки.
Дело в том, что Малик частенько обращался к Ламберту по фамилии. А под «вечеринками» он имел в виду схватки с клиентами.
– Ты же не в нашем агентстве, Малик, так что… – пытался ответить Ламберт.
– Не будь ты таким занудой!
Малик встал, сунул леденец в рот и начал спускаться по стене здания. Именно так! Он просто шел вниз по стене так же свободно и легко, как по земле.
Демоны и василиски (такие, как Элиас), обладали способностью бегать и ходить не только по горизонтальным поверхностям.
– Ни Гильдия, ни Президент не узнают, если вы хоть раз пригласите меня на ваше дело… за компанию.
Я только сделала попытку представить Малика в наших рядах. И от одной мысли об этом меня передернуло. Ламберт пригласит Малика к нам в агентство? Это что-то из раздела фантастики!
Пока Ламберт – наш Лидер, у нас царит порядок и контроль. С Маликом… будет лишь безумны хаос. Но надо дать ему должное… с ним нам точно не будет скучно.
– Почему тебе так нравиться сражаться? – поинтересовался Ламберт.
Малик звучно засмеялся. И я слышала в этом смехе хохот истинного безумца.
– Надо же как-то выплескивать эмоции! Нельзя держать все в себе, это вредно. Если ты не хочешь заработать эмоциональное выгорание, от которого потом никак не избавишься.
Малик преодолел стену и наконец ступил на снег. Расстояние, отделявшее нас, он преодолел с мимолетной скорость.
Вот я уже чувствовала его вишневый запах (или так пах леденец?) – Малик стоял шаге от меня.
