Загадка смерти бой-бэнда

Вытянув шею и приподнявшись на цыпочках, она принялась шарить глазами по толпе, словно и правда кого-то искала.

– А что, правда ищем? – поинтересовалась я, повторяя ее движения.

Алекс еле заметно кивнула.

– Это еще менее вероятно, чем предыдущий план, но да. Есть у нас одна преподша, которая часто работает с развлекательной прессой. Я ей нравлюсь, потому что мне не стыдно признаться, что я читаю такие журналы, в отличие от моих снобов-однокурсников. Зачем вообще идти учиться на журналиста, если не можешь оценить разнообразие профессии. Не знаю. Ну да ладно. Это событие как раз по ее части. Если она здесь, то, может, проведет нас мимо толпы. Дальше, правда, придется самим разбираться, но это шаг в нужном направлении. Идем!

Алекс заспешила вперед, и мы едва могли ее догнать: пришлось пуститься почти бегом. Она остановилась рядом с высокой темноволосой женщиной; по тому, как та обняла Алекс, было заметно, что она рада ее видеть. План должен был сработать.

– Это моя преподавательница Анна, – тихо объяснила Алекс, когда мы ее догнали. – Сделайте вид, что мы коллеги и что-то вместе обсуждаем.

– А ты ей сказала, зачем мы пришли? – прошептала Джэз.

Анна рассмеялась.

– Я вообще-то вас отлично слышу. И Алекс как раз мне объясняла ситуацию. Продолжай!

– Как я уже сказала, нам нужно попасть на эту пресс-конференцию. Что-то тут нечисто, и мы знаем о парнях достаточно, чтобы во всем разобраться, если только у нас будет доступ к информации. Я знаю, что мы сможем. Вы, наверное, решили, что я веду себя непрофессионально и завалю ваш предмет, но даже в этом случае я ни о чем не пожалею, потому что это идиотский Фрэнки Уильямс.

Анна со смехом положила ладонь на руку Алекс.

– Если бы я думала, что это будет легко, то обязательно бы тебе помогла. Не думаю, что ты представляешь, сколько людей пришло в развлекательную журналистику из-за того, что они были фанатами. Но организаторы пресс-конференции видят такое каждый день. Может, конечно, не в масштабах Half Light, но все же они готовы. Думаете, вы одни додумались до такого трюка?

А что, разве нет?

– То есть надеяться нам не на что? – спросила Алекс.

Анна посерьезнела.

– Этого я не говорила. Я сказала, что будет непросто. Не то чтобы вы втроем – раз! – и пройдете внутрь безо всяких проблем.

От того, как она произнесла «втроем», у меня внутри что-то оборвалось. Боюсь, что знаю, к чему она ведет. Как минимум одной из нас придется ждать снаружи.

– Так что же нам делать? – поинтересовалась я.

Анна задумалась.

– Думаю, Алекс с карточкой пропустят. Там полно людей, и пускают не по фамилиям, хотя я не знаю, может, есть второй пропускной пункт. Но, скорее всего, обойдется. А кого-нибудь из вас двоих можно провести как фотографа.

Ее взгляд остановился на сумке для фотоаппарата на плече у Джэз.

– Остается…

– Остаюсь я, да? – Я старалась, чтобы мой голос звучал твердо, но скрыть панику мне не удалось. Было невыносимо от мысли, что я останусь стоять в толпе незнакомцев, пока Алекс и Джэз будут в одном помещении с Кайлом и Джеком.

Джэз резко обернулась ко мне.

– Нет, Хэрри, мы тебя не оставим! – Она сжала мое плечо. – Кому-то из нас просто придется пройти внутрь как-то иначе.

Разумеется, лучше от ее слов мне не стало.

– Анна, извините, мы отойдем ненадолго, – вежливо сказала Алекс.

Анна достала телефон и принялась кому-то звонить. Джэз присела на корточки и принялась рыться в сумке, складывая рядом с собой тюбики косметики, смятые чеки и обертки от конфет.

– Что ты ищешь? – полюбопытствовала я.

Склонив голову набок, она широко улыбнулась.

– Пока не знаю, но когда найду, сразу тебе сообщу. Что-то, что поможет нам… да, вот это сработает.

Она подняла вверх скомканный пакет из аптеки.

– Ладно, Хэрри, мы…

– Почему сразу я? – перебила я. – В состоянии стресса я совершенно беспомощна!

– У тебя самая лучшая маскировка, – объяснила она. – Как только пройдешь, снимешь парик, и тебя никто не узнает.

Ситуация мне не нравилась, но надо было признать, что Джэз права.

– Ладно, – согласилась я, – что ты там задумала?

Джэз протянула мне пакет.

– Вот и умница. Так вот, план такой…

Стоя в хвосте очереди, я дожидалась, пока завибрирует телефон. В сообщении Джэз была вся нужная информация, чтобы наш план сработал.

Скарлетт в фойе со списком приглашенных, больше никого из «Чистого пиара», так что если спросят, то ты пришла к ней.

Это значило, что они как минимум прошли внутрь. Пора и мне. Вопреки всем инстинктам, я подошла к служебному входу с высоко поднятой головой. Усилием воли я удерживала руки в карманах, чтобы не провести ими по волосам и не стянуть парик на глазах у охраны. Мне необходимо, чтобы меня восприняли всерьез. Если бы я опустила голову, то у них не было возможности разглядеть меня, но смысл был в том, что у меня вроде как не имелось причин переживать, что меня запомнят. Я должна была выглядеть как человек, который точно знает, куда идет.

Вижу цель, не вижу препятствий, убеждала я себя, прокручивая план в голове. Знала, что рискую, но нельзя было допустить, чтобы задуманное нами провалилось по моей вине. Если меня поймают, Алекс с Джэз пойдут меня искать, и как знать, что с нами тогда случится. Является ли проникновение на закрытое мероприятие преступлением, я не знала, но не хотела бы проверять.

Подойдя на расстояние, с которого можно было разглядеть черты охранника, я заулыбалась. Но потом вспомнила, что Алекс в туалете велела мне не улыбаться. Придав своему лицу нейтральное выражение (как я надеялась), я беззвучно помолилась, чтобы он не заметил моей улыбки. Однако по тому, как очевидно он пытался подавить смешок, молитва моя не была услышана.

– Я могу чем-то помочь?

Голос у него был грубоватый. Я слегка напряглась, когда он переступил с ноги на ногу, загораживая проход. Похоже, что он это нарочно.

Ради Фрэнки, напомнила я себе и снова улыбнулась. На сей раз просто не смогла удержаться.

Я подняла аптечный пакет, загородив ладонью ярлык. Только бы он не вглядывался! Как я объясню, кто такая Джэз Сидана?

– Лекарство для Кайла, – сказала я.

Ого, голос у меня почти не дрожит. Я была искренне горда собой.

– Утро выдалось суматошным, и про лекарство забыли. Но ему нельзя пропускать прием.

Я понятия не имела, в курсе ли он вообще, кто такие Half Light. Взгляд охранника стал таким суровым, что я слегка вспотела. Наверное, он понятия не имеет, о чем я.

– Хорошо, я передам.

Он протянул мясистую ладонь, и я слегка отступила, прижимая пакет к груди.

– Боюсь, не получится. Рич сказал, чтобы я передала лично. Насколько я поняла, в прошлом с этим были какие-то проблемы.

Наступила тишина. Я испытала почти непреодолимое желание заполнить ее болтовней, и мне пришлось прикусить губу изнутри, чтобы ничем себя не выдать.

– Я не могу вас впустить. Откуда мне знать, кто вы такая.

Я вздохнула. Мы так и думали.

«Если он станет отказываться, заболтай его разной наукой, – посоветовала Джэз. – Просто говори, не останавливаясь, напирай на факты, пусть поймет, что ты в курсе ситуации и тебе правда нужно попасть внутрь. У тебя получится».

Я пыталась спорить, пыталась объяснить, что у нее или Алекс это получится гораздо лучше, что импровизация не мой конек. Мои доводы не сработали.

– Да, понимаю, – сказала я, улыбаясь охраннику с надеждой, что теперь моя улыбка выглядит менее безумной. – Но и вы меня поймите. У парней сейчас очень тяжелое время. Очень важно передать Кайлу лекарства прямо сейчас, чтобы его состояние не ухудшилось.

Когда Кайл сообщил журналисту, что принимает лекарство от тревожности, об этом растрезвонили во всех новостях (или так показалось нам, фанаткам). Я так им гордилась. Было очень важно, чтобы люди с его статусом говорили: «Я ставлю собственное благополучие на первое место». Надеюсь, он знал, сколько фанатов это вдохновило обратиться за врачебной помощью. Я и сама чуть было не записалась на прием.

– Так кто вас отправил? – повторил он.

Его черты несколько смягчились, или мне показалось.

– Рич Чарльз – менеджер Half Light.

Охранник поразмыслил пару секунд, а потом слегка отступил в сторону.

– Знаете, куда идти?

Что мне делать? Рискнуть и пойти не в ту сторону или признать правду? У обоих вариантов были свои опасности, но внезапно меня охватил приступ уверенности. Перебросив прядь длинных волос через плечо, я шагнула внутрь. А ведь приятное чувство!

– Не знаю, но на ресепшен будет Скарлетт, моя коллега. Я спрошу у нее.

Видимо, этого оказалось достаточно. Приложив пропуск к сканеру, которого я не заметила раньше, охранник распахнул дверь и махнул, чтобы я вошла.

– Спасибо! – пробормотала я.

Чтобы благодарность в моем голосе меня не выдала, я рванула внутрь прежде, чем он смог что-то ответить.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и я не заметила, как оказалась на бетонной лестнице. Пустые стены и тишина не позволяли мне определить, в какой части гостиницы я нахожусь, но я продолжала идти наверх, громко стуча каблуками. Сверху раздавались приглушенные голоса. Я поправила парик и зашагала дальше. Дверь была очень тяжелой, но, по счастью, ее все же удалось распахнуть, и я шагнула на такой толстый ковер, что каблуки провалились. Я словно шагнула в их мир. Однако времени остановиться и осмотреться у меня не было. Я оставила пустой пакет на хозяйственной тележке в коридоре, стянула неудобный парик с головы и кинула его в открытую дверь. Я рассмеялась, представив, как удивится тот, кто его найдет. Я так увлеклась размышлениями о том, насколько легче стало моей голове без парика, что чуть не натолкнулась на роскошную азиатку. Ох уж эти бесшумные ковры богачей.

Тонкие каблуки женщины словно нарушали законы гравитации. Ресницы были еще длиннее, чем на фотографиях. Мы с ней были примерно одинакового размера, но она была фигуристая, а не мускулистая, как я. С самого начала карьеры ребят она работала их пиарщиком. Все знали, кто такая Скарлетт.

Она остановилась посреди коридора, глядя на телефон в руке, и я скользнула в первую открытую дверь, от всей души надеясь, что не натолкнусь на кого-то из персонала.

Вжавшись в стену, я притаилась у двери, чтобы увидеть, когда Скарлетт пройдет мимо. Только бы она не заметила меня, когда поднимет глаза. Через секунду она заговорила. Выглянув за дверь, я увидела, как она шагает по коридору, зажав телефон у уха. Я быстро отступила назад и прислушалась.

– Не знаю, как у нас получится скрыть, что у них проблемы с финансами. Меньше всего нам нужно внимание к внутренней кухне Half Light, но что вышло, то вышло. Так что прости, что меня не слишком интересует твое мнение. Мне надо, чтобы ты просто выполняла свою работу.

У ребят проблемы с финансами?!

– Нет, я знаю, что Эван не из-за проблем с деньгами упал с крыши, но если к нам начнут приглядываться, то это заметят, не так ли. Подожди!

Она замолчала, и я выглянула наружу, чтобы посмотреть, что там происходит. Из-за угла показалась запыхавшаяся девушка. Я ее не знала.

– Нам нужно идти, они начинают, – сказала она, и Скарлетт кивнула, подняв вверх палец.

– Одну секунду, – сказала она и вернулась к телефонному разговору, – просто продолжай работать и делай то, что тебе скажут. У нас нет времени на ошибки. Мы наняли тебя, потому что ты сказала, что согласна с нашими взглядами, Джорджия. Так докажи это.

Не сказав больше ни слова, она зашагала по коридору в сопровождении запыхавшейся девушки. Как только они скрылись из виду, я пошла за ними. Джорджия. Мне было известно, с кем говорила Скарлетт. Джорджия была фанаткой группы, пока не выиграла ужасно сложный конкурс на стажировку в «Чистом пиаре». С тех пор она считала, что общаться с нами ниже ее достоинства, и влилась в тусовку приближенных. Раньше мы вроде как дружили, но потом она исчезла. Внезапно мне вспомнилось, что они с Алекс были подругами. Две красивые девушки, которые вот-вот попадут в ближайшее окружение. Может, она могла бы помочь. Может, она поговорит с Алекс. Она ведь по-прежнему на стороне Фрэнки, а не тех, из-за кого так волнуется Скарлетт?

Я свернула за угол и оказалась лицом к лицу с Алекс. Она облегченно вздохнула.

– Ох, слава богу, с тобой все в порядке. Ты почему так долго?

Я мотнула головой:

– Позже расскажу. Нам нужно поговорить с Джорджией.

– С Джорджией? Ты серьезно?

Я кивнула.

– А где Джэз? – спросила я, когда Алекс повела меня к открытым дверям конференц-зала.

– Сторожит наши места. По-моему, так нас быстрее заметят, но отговорить ее у меня не получилось.

Типичная Джэз.

Мы прошли мимо ожидающих журналистов к местам, где сидела Джэз. За длинным столом в передней части зала было пусто, лишь стояли три стакана с водой и три микрофона.

Зачем им три места, если Фрэнки не будет? Я почувствовала нарастающую волну надежды, но потом предположила, что это, наверное, для Рича Чарльза – руководителя менеджеров и официального спикера группы в случаях, когда парни по каким-то причинам не могли говорить сами. Думаю, теперь, когда одного из участников коллектива допрашивают по делу об убийстве, был как раз такой случай. По сравнению с сотнями других мероприятий, которые я много раз пересматривала в записи, обстановка была очень минималистичной. Обычно были какие-то опознавательные знаки, хотя бы баннер с логотипом. Однако сейчас для такого вряд ли подходящее время, да и уместно ли, когда один из троицы за решеткой. Мысли у всех заняты совершенно другим.

– Где они? – спросила я.

Джэз подняла глаза от телефона.

– По сообщениям девчонок, отъехали от дома Джека и Фрэнки около десяти минут назад.

– Оба?

– Ага. Кайл и Рич уже сидели в машине, когда подобрали Джека.

Я закатила глаза. Когда я села рядом, Джэз протянула мне телефон.

– Неужели девчонки не могут хоть один день не стоять у них под дверью! – воскликнула я.

– А ты думаешь, мы с нашими эскападами чем-то лучше?

Я кивнула.

– Да, думаю. А ты нет? Это же… это их дом. Как-то уже слишком.

– Возможно, – неуверенно согласилась Джэз.

– А ты думаешь, мы поступили неправильно, придя сюда?

– Я понятия не имею, Хэрри, – пожала она плечами.

Я опустила взгляд на экран телефона: на фотографии из инстаграма Джек с Кайлом выглядели если не нормально, то все-таки более прилично, чем сразу после смерти Эвана. Кто-то явно прошелся по их лицам консилером: темные круги у них под глазами были практически не видны. Они даже шагали в ногу, единым фронтом.

Интересно, что они думают на самом деле.

Парни вышли из дома серьезные, но не сломленные, – так начинался пост. – Я знаю, нас осудят за то, что мы пришли сюда, но мы просто хотели, чтобы они почувствовали нашу поддержку, чтобы они знали, что мы на их стороне.

Ну что ж, похвальное намерение, хотя я проявила бы его иначе.

Болтовня в зале внезапно стихла: представительный мужчина в полицейской форме сел за стол. Постучав по микрофону и пошуршав бумагами, он заговорил.

– До того как мы начнем и ко мне присоединятся участники Half Light и их менеджер, я хотел бы рассказать вам последние новости о расследовании смерти Эвана Бирда. Как мы сообщили прошлой ночью, полицию вызвали в пять тридцать семь вечера вчера, в пятницу, двадцать пятого октября, по адресу в Уэмбли. По сообщениям очевидцев, из здания выпал мужчина. Явившись на место, полиция установила личность пострадавшего, это был Эван Бирд. К сожалению, Эван скончался на месте. Фрэнки Уильямс, со вчерашнего вечера помогавший следствию в установке фактов, сегодня утром официально арестован в связи со случившимся.

Я почувствовала, как кровь зашумела у меня в ушах. Я почти не слышала, что говорил полицейский. Представители прессы загудели. Джэз согнулась пополам и уткнулась в колени. Алекс тут же потянулась через меня и рывком усадила Джэз в вертикальное положение.

– Профессионализм, Джэз, – прошипела она.

Я ущипнула себя за бедро, чтобы вернуться к реальности. Не отключаться! Надо слушать каждое слово, чтобы понять, что делать дальше. Я заставила себя сосредоточиться. Полицейский говорил про грядущий суд и про то, что произойдет, если Фрэнки предъявят обвинение. Арест и обвинение – это не одно и то же, напомнила я себе. Это еще не худшее из того, что может случиться. Еще нет. Это помогло, но только слегка: меня по-прежнему тошнило.

– Уверен, у вас много вопросов, поэтому я приглашаю участников Half Light и Ричарда Чарльза, главу их менеджмента.

Полицейский встал. Распахнулись двери, и парни с Ричем прошли к столу, глядя прямо перед собой.

Я впервые оказалась с ними в одном помещении, если не считать огромных концертных площадок, где я стояла так далеко, что и лиц не разглядишь. Я словно опьянела. Прикусив губу, я из последних сил старалась не разрыдаться. Хотя когда я раньше представляла себе нашу первую встречу, то всегда думала, что разревусь.

КАК МЫ ПОЗНАКОМИЛИСЬ – КАЙЛ

Мы встретились в очереди за мороженым. Вторник, предзакатный час, конец лета. На пляже было не протолкнуться от девочек-подростков, которые из кожи вон лезли, чтобы впечатлить своих спутников. Они были так заняты, что даже не замечали мрачного красавца, сидевшего в стороне. Барабанщик их любимой группы, по-настоящему любимой, а не из тех, которые они упоминают, чтобы казаться крутыми. Ты прятался у всех на виду, однако я тебя увидела. И как я не заметила тебя раньше! Я должна была узнать тебя по татуировке на таком знакомом теле, змеившейся над резинкой желтых плавок. Странно, как редко все происходит именно так, как представляешь. Лишь когда ты с мягким северным акцентом попросил мятное мороженое с шоколадной крошкой, мои мысли понеслись бешеной вереницей – и я поняла, что это ты.

– Кайл.

Я выдохнула твое имя едва слышно, но ты услышал и повернулся ко мне с улыбкой. И я подумала, что, вероятно, ты пришел сюда не для того, чтобы тебя обнаружили, и я разрушила твои планы.

– Привет, – сказал ты тихим, но таким знакомым голосом.

Ты никогда не был моим любимчиком, этот титул сохранялся за мистером Фрэнки Уильямсом, но я любила Half Light, а не его. И группа не была бы тем, что она есть, без твоего участия.

Ты спросил, как меня зовут, я ответила. Поинтересовалась, что ты делаешь здесь, в тысяче миль от мест, где можно было бы встретить тебя, и оказалось, что я была права: ты прятался. Я пообещала никому не рассказывать, хотя ты и не просил.

И до сегодняшнего дня никто, кроме нас двоих, не знает о том предзакатном часе, когда твоя кожа золотилась солнечным жаром и я сияла благодаря тебе.

Мы познакомились в толпе на фестивале. Из всех людей, на кого я могла наткнуться – потных, с мутными от недосыпа глазами, – ты был в самом низу списка. Поначалу я подумала, что это галлюцинация. Может, меня хватил солнечный удар и ты мне снишься? Разве ты не должен быть за кулисами, с другими звездами? Однако ты был здесь. Ты танцевал, закрыв глаза, разбрызгивая из кружки пиво: на землю, на свою рубашку, на других людей. Я подумала, что ты почувствовал на себе мой взгляд, потому что ты открыл глаза и, повернувшись, улыбнулся мне. Меня словно поймали с поличным.

– Все в порядке?

Ты понял, что я тебя узнала, это очевидно.

Я кивнула:

– Да, все хорошо.

– Я Кайл.

– Я знаю.

Ты рассмеялся, ведь мой ответ прозвучал странно, но это была правда.

– Хэрри, – сказала я, и ты протянул мне руку.

– Приятно познакомиться, Хэрри.

Музыка набегала волнами, и ты снова закрыл глаза. Нет ни малейшего шанса, что ты вспомнишь нашу случайную встречу наутро, поняла я, наблюдая, как ты расслабленно покачиваешься из стороны в сторону. Я знала, что не могу тебя сфотографировать, не смогу даже рассказать никому, что произошло.

– Рада была встрече, Кайл. Мне… мне пора идти.

Ты махнул рукой, не открывая глаз, но мне хочется думать, что ты знал: я сделала это, чтобы защитить тебя. Если бы я думала только о себе, то осталась с тобой на всю ночь. Я оглянулась: нахлынула толпа, и ты исчез в ней, словно песчинка, которую смыл океан; как цветок, уносимый ветром; как человек, который был рядом, а потом исчез – в одно мгновение.

Мы встретились в музыкальном магазине. Стояло лето, и осенью мне предстояло отправиться в универ. Мне так нужны были деньги, что я проводила субботние дни за прилавком, роясь в пластинках, которые никто не покупал, дисках, о которых никто не спрашивал, и в кассетах, которые людям не на чем было проигрывать. В наш магазин практически никто не заходил, и тем поразительнее, что в него зашел ты. С другой стороны, чему я удивляюсь? Из вас троих именно ты пришел в группу из чистой любви к музыке.

Прозвенел колокольчик над дверью, и я попыталась вспомнить, что мне полагается делать. Как разговаривать с посетителями? Что я знаю о музыке, если меня спросят? А потом я подняла взгляд. Думаю, ты понял, в какой именно момент я тебя узнала, потому что ты улыбнулся и твое лицо смягчилось, я редко видела его таким на фотографиях, ты ведь самый крутой из парней.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила я, и голос мой прозвучал хрипло, но меня переполняли эмоции, для смущения места просто не оставалось.

– Нет, спасибо, я просто посмотреть, – ответил ты.

Я кивнула, разрешая тебе смотреть сколько захочешь, словно тебе вообще для чего-то требовалось разрешение. Я наблюдала, как ты изучаешь записи. Думаю, ты это знал: просматривая пластинки, ты мне улыбался. Я пыталась заняться чем-то, но делать было абсолютно нечего, и мои глаза то и дело натыкались на тебя.

– Спасибо за помощь, – сказал ты и ушел, ничего не купив.

С трудом дождавшись, пока ты завернешь за угол, я прошла по магазину и начала перебирать те же пластинки, что и ты: мне отчаянно хотелось дотронуться до всего, чего только что касались твои пальцы.

Мы встретились в конференц-зале модной гостиницы наутро после того, как полиция забрала Фрэнки. Ты быстро прошагал мимо, и твои глаза на секунду встретились с моими. Я улыбнулась, давая понять, что на твоей стороне. Ты не ответил.

Они уселись за длинным столом. Уважительно-неловкую тишину прорывали только редкие щелчки фотокамер.

– Half Light и Ричард Чарльз! – повторил полицейский и, отступив, жестом пригласил их начать.

Как он может называть их Half Light, когда с ними нет Фрэнки, подумала я. Без него это не группа. Если они не втроем, то это не Half Light.

Первым заговорил Рич. Он обеими руками держал перед собой лист бумаги и читал с листа. Обеими руками, чтобы была меньше заметна дрожь?

– Как вы знаете, сегодня утром Фрэнки Уильямса арестовали в связи со смертью нашего друга Эвана Бирда. Мы содействуем следствию как можем, но наша позиция такова: мы всем сердцем поддерживаем Фрэнки и уверены, что он не причастен к случившемуся. Сейчас мы начнем отвечать на вопросы, но, пожалуйста, старайтесь вести себя уважительно и помнить, что есть вещи, которые мы не будем обсуждать.

Голос у него был резче, чем я представляла: сильный эссекский акцент, немного показной удали и капелька желания оправдаться. Однако за всем этим явно проглядывали – во всяком случае, я так услышала – искренние эмоции. Величайшее достижение этого человека – создание этой группы с нуля и забота о бренде Half Light. Во многом то, что показывают ребята, придумал именно Рич.

Но любим мы их не потому, напомнила я себе. Может, изначально именно это привлекло всеобщее внимание, но сейчас-то мы восхищаемся ими самими.

Он, наверное, в ужасе: нечто непредвиденное за секунду разрушило его шедевр. Он обязан был предвидеть и устранить любую преграду, что встанет на пути Half Light. А теперь Фрэнки в тюрьме. Думаю, это довольно серьезное поражение.

Тишина длилась считаные секунды. А потом журналисты принялись орать, перекрикивая друг друга. Среди вопросов о будущем группы то и дело звучало имя Джека. Наконец женщина, в которой я узнала ведущую крупного новостного шоу, крикнула настолько громко, что остальные затихли. Она обратилась именно к Джеку.

– Джек, что ты чувствуешь, ведь ты находился в отношениях с человеком, способным на убийство, и не знал об этом? Или знал?

– Не отвечай! – крикнул Рич.

– Не знал, – в ту же секунду сказал Джек.

– Выходит, ты считаешь, что он способен на убийство? – продолжила женщина обвинительным тоном.

Джек побледнел.

– Я этого не говорил, – прошептал он, и микрофон подхватил дрожь в его голосе.

Я вспомнила, как люди говорят про аварии: невозможно отвернуться и очень страшно наблюдать. Джек был рослым, широкоплечим и крепким парнем. Увидеть его настолько уязвимым, даже зная, какой он на самом деле нежный, любящий и добрый, полная противоположность магнетическому хаосу Фрэнки, и понимать, что он привык к этой уязвимости, было совершенно невыносимо.