Крипта

Москва

Неприметный серенький микроавтобус, резко перестроившись из среднего ряда, нагло подрезал вылизанную до блеска дорогую иномарку и протиснулся на только что освободившееся парковочное место. Молодой инспектор ГИБДД метрах в 50-ти оформлявший протокол за нарушение правил парковки заехавшему передком на тротуар «Лэнд Крузеру», недовольно покачал головой и показал жезлом на висящий на столбе знак «Остановка запрещена». Водитель бусика виновато пожал плечами и развел руками в красноречивом жесте, по-видимому, означавшем «Ну, а где тут еще встать?». Инспектор недовольно сдвинул брови, вырвал из блокнота листочек со штрафом и, засунув его под дворник внедорожника, направился разбираться с обнаглевшим нарушителем.

Водитель не стал ждать, пока строгий страж московских дорог подойдет к его машине, вылез из кабины и, бросив по сторонам быстрый цепкий взгляд, сам направился к нему.

– Госавтоинспекция. Старший лейтенант Панченко, – расслабленно козырнул офицер. – Ваши документы, пожалуйста. Вы знак, запрещающий остановку, видели?

Водитель повернулся спиной к тротуару, словно опасаясь, что его смогут разглядеть редкие пешеходы, и показал гаишнику служебное удостоверение.

– Извини, командир, мы тут постоим часик. По работе надо.

– Ну, если по работе, тогда стойте. Здесь ночью стоять можно. Знак действует только до 11.00. Так что через пару часов парковаться можно будет спокойно, – инспектор еще раз козырнул и с безразличным видом зашагал к очередной припаркованной с нарушением правил машине.

Водитель микроавтобуса еще раз огляделся, достал сигарету и, привалившись спиной к пассажирской двери минивэна, не спеша закурил.

Жара спала, но прогретый солнцем асфальт все еще щедро отдавал накопленное им в течение дня тепло. Несмотря на сплошной поток машин, двигающийся по Пресненской набережной, и забитый спешащими покинуть «Москва Сити» пешеходами Багратион1 уже чувствовалось, что ритм города изменился. Как притаившаяся перед броском на добычу кошка, Москва готовилась к летней пятничной ночи, полной адреналина, страстей и приключений.

– Эх, хорошо! – водитель затушил окурок о подошву кроссовок и метким щелчком отправил его в стоящий метрах в двух мусорный бак. – Сейчас бы пивка холодненького.

– Потерпи, страдалец. Через час смена, – раздался во вложенной в ухо горошине наушника голос напарника. – Давай лучше сюда. Тут движуха какая-то начинается.

Водитель, не говоря ни слова, обошел машину и, забравшись на свое место за рулем, обернулся в салон к коллеге.

– Ну что у тебя?

– Прошел звонок. Клиент ждет гостя.

– Может, подружку? Может, будет секс, а мы понаблюдаем? – хихикнул водитель.

– Нет. Ему звонил Кокер.

– А… Хакерская сходка намечается. Этого Кокера надо было брать еще в Дубне. По его морде видно, что жулик и чмо. Раскололи бы на раз-два, и не надо было бы на этого хлыща время тратить. Так… Что у нас со временем? А как же аэропорт? У него же самолет через три часа, а в городе пробки. Сегодня ж пятница. Что наш клиент себе думает? Глянь-ка регистрацию.

Сотрудник, сидящий за оборудованным в салоне рабочим терминалом станции наблюдения, открыл на одном из мониторов дополнительное окно, нашел нужную информацию и сообщил:

– Онлайн регистрация в норме. Три человека. И бронирование гостиницы не отменено. Наш парень определенно собирается попасть на свой рейс.

– Интересно как? – пробурчал себе под нос водитель и поинтересовался: – С его компом по-прежнему ноль?

– Глухо. Наши говорят – авторская динамическая защита. Протокол меняется раз в минуту по сложному алгоритму. Да и не подобраться к нему. Связь с сетью у него только через рабочие терминалы и то кусками по 3–5 минут, а там тоже натыкано всяких сложных антивирусников. За такое время ее незаметно не пробить.

– А другие компы? – поинтересовался водитель.

– А что другие? С другими все чисто. Там все только по работе. Никакого криминала. А ноут автономен. Видимо, там все самое ценное и хранится.

– Да. Серьезный пацанчик. И ведь явно затевает что-то, а близко не подобраться.

– Внимание! Кокер в кадре. Вошел в здание. Поднимается на лифте, – сообщил из салона наблюдатель, – регистрация устойчивая.

– Что Лекс?

– Сидит, играется с какими-то программками. – Судя по формату, модифицирует для заказчика многоступенчатый файервол2.

Картинка на одном из мониторов размещенной в салоне минивэна контрольной станции наблюдения показывала широкое панорамное окно пентхауса на последнем этаже стоящей рядом элитной высотки «Москва Сити». Несмотря на то, что съемка шла с дистанции несколько сотен метров с крыши соседнего высотного здания, разрешение мощной оптики позволяло заметить, что действие происходит в просторной студии, со вкусом обставленной современной мебелью в минималистском стиле. Огромная видеопанель на стене. Сверкающие хромом замысловатые полки с книгами, вычурными статуэтками и хрустальными цветами. Напротив видеопанели выполненный в стиле «хай-тек» стерильно-белый кожаный диван и пара таких же белоснежных кресел окружали приземистый стеклянный журнальный столик. А чуть в стороне у стены – рабочий стол, заставленный широкими мониторами и досками клавиатур.

За столом в дорогом «директорском» рабочем кресле сидел молодой парень в легкой тенниске и, потягивая красное вино из пузатого бокала, расслабленно двигал мышкой по экрану трехмерные блоки программ, подбирая нужную ему конфигурацию.

– Балдеет, плесень! – с нескрываемой завистью проворчал водитель, разглядывая картинку на экране.

– А что ему еще делать? Бабок намыл море. Его студия, наверно, за сотку лямов потянет, – хмыкнув, отозвался партнер и через секунду уже серьезно добавил: – Внимание! Кокер на этаже. Видео и аудио устойчивые.

Их группа наружного наблюдения вела владельца пентхауса уже больше месяца. За ником Лекс скрывался Алексей Радин, также известный в хакерской тусне как Леха Рад, а в темной части интернета как Лекс. Специалист он был средненький, особыми талантами не отличался. Об этом говорили и тройки по программированию в его дипломе, и хаотичная смена нескольких мест работы сразу после института. Если бы десяток лет назад кто-то назвал его хакером, то настоящие хакеры на него бы сильно обиделись. Но время сейчас настало другое. Теперь, чтобы быть крутым разрабом3, талант был не нужен. Для успеха достаточно было иметь доступ к современному железу и продвинутой нейросети. Такой доступ у Лекса был, и это выводило его на один уровень с настоящими мастерами своего дела.

Была у Лехи Рада еще одна очень полезная в жизни черта: он имел уникальное чутье на новые тренды и тенденции и с большой вероятностью мог определить, какие из них «выстрелят» в недалеком будущем. На своей почти сверхъестественной интуиции он и сделал серьезное даже по московским меркам состояние, скупив в 2012 году у одного проигравшегося в казино сокурсника 973 биткойна по 30 долларов за штуку. Тогда он единственный и последний раз в жизни взял в банке кредит и не прогадал. Через год эта малоизвестная тогда криптовалюта стоила уже по 300 баксов, а в моменте даже 1200. Продав 30 монет по такому высокому курсу, Леха рассчитался с кредитом и принялся наблюдать за волной, которую чья-то невидимая, но очень уверенная рука начала поднимать вокруг криптовалют.

Уже тогда Лекс понял, что рождается новый тренд. Он не знал, в каком направлении он будет развиваться и как на него отреагируют финансовые рынки и регуляторы, но чувствовал, что его скромное вложение через пару лет может принести серьезные дивиденды. Так, в общем, и произошло.

Потом были еще сделки с криптовалютами. Много сделок. В одно время Лекс даже сам пытался майнить4, но очень быстро бросил это нудное занятие, решив, что на спекуляциях можно было заработать гораздо больше и быстрее.

Не подвела его чуйка и в середине 2017 года, когда биткойн на волне ничем не оправданного хайпа взлетел до 20 000 долларов за монету. Тогда он продал большую часть своих токенов5 и, разбросав по оффшорным счетам почти 30 миллионов долларов, остался очень доволен. Но настоящую радость он испытал через полгода, когда биткойн рухнул до 6000 долларов. Тогда он здорово надрался с друзьями, отмечая свое правильное решение, и, чтобы отблагодарить фортуну, проявившую к нему свою благосклонность, спустил шестизначную сумму в казино.

В общем, в свои 32 года Лекс был совершенно уверен, что жизнь удалась. Воспользовавшись амнистией капиталов, он перегнал большую часть денег в Россию, заплатил положенные налоги, открыл небольшую фирму по сетевой безопасности. Купил шикарную студию с великолепным видом на Москву на одном их верхних этажей элитной высотки в «Москва Сити», пару дорогих машин и погребок коллекционного вина. В одно время он даже подумывал о недвижимости в Крыму и Сочи – виллу купить и отреставрировать, собственный виноградник завести. Но что-то подсказало, что надо быть скромнее и с такими инвестициями пока стоить повременить.

Но на этом ясном, залитом светом успеха небосклоне было одно облачко, которое омрачало Лексу жизнь. Оно портило настроение, раздражало, как назойливая муха в детстве на даче летним утром, которая своим противным жужжанием и ползанием по лицу не дает тебе спать.

Дело было в том, что серьезная хакерская тусня не принимала его в свой круг, считала «жирным котом», который повелся на бабки и предал святое дело сетевых флибустьеров. Вроде бы ерунда. Вроде бы – ну и черт с ними. Вроде бы и самому не очень-то нужна эта компашка повернутых на программировании хиппи. А с другой стороны, они ведь реальные авторитеты «даркнета»6, пользующиеся непререкаемым авторитетом и наслаждающиеся всеобщим признанием и почтением. И самым неприятным было то, что эти мастера программного взлома при любой возможности всячески унижали и гнобили таких, как он. А ник «Лекс» был хорошо известен в темном сегменте сети, где тусовались и разрабы, и хакеры.

Обидная была ситуация. Ведь Лехе так хотелось признания «профессионального» хакерского сообщества. Но для этого надо было совершить что-то большое, чтобы вся тусня, выпучив от удивления глаза, поняла, что Лекс – настоящий ас.

Долго Леха Рад ломал голову над тем, что бы такого утворить для завоевания респекта хакерских авторитетов. Много вариантов перебрал. Несмотря на кучу недостатков, человек он был неплохой. Нежадный, незлобный, не очень завистливый. Да, амбиции порой перехлестывали через край. Да, самооценка порой зашкаливала. Но как же тут без амбиций и самооценки, если успех его вот он – у всех на виду. И, кстати, со своего институтского потока он один так пробился в жизни, еще и друзей-одногруппников своих подтянул. Идеями поделился с ними. Денег на раскрутку дал. Поэтому, будучи человеком позитивным и незлым, Лекс не хотел взламывать гражданскую инфраструктуру – электростанции, водопровод или канализацию. Не было у него желания портить жизнь простым людям. Даже пиндосам, которых он не любил за развернутую ими травлю русских хакеров.

Можно, конечно, было попытаться хакнуть Пентагон, или NASDAQ с DOW JONЕSом7, или Лондонскую FTSE, или внутреннюю сеть одного из топовых западных банков. Но, если честно, он сомневался, что даже с открывшимся ему доступом к нейросети он сможет это сделать так, чтобы причинить им значимый ущерб и при этом не засветиться. На кибербезопасность этих объектов работали лучшие мозги мира, и переиграть их было очень сложно. А еще на их взломе нельзя было заработать. Ведь похищенные средства можно было отследить практически по всему миру, потому что полностью закрытых оффшорных зон почти не осталось. А Лекс, что совсем не удивительно, хотел на своей операции поднять неплохой куш и при этом еще и соскочить незамеченным.

Попытка у него была только одна, так как доступ к суперкомпьютеру, нейросеть которого он использовал для создания хакерской программы, был уже закрыт, а после ее применения все пробитые ей уязвимости будут запатчены8.

Наконец он определился со стоящей целью и почти полгода усердно готовился к атаке. Все это время его незаметно вела группа наблюдения Центра информационной безопасности ФСБ9.

В поле зрения ЦИБа Лекс попал совершенно случайно. Ребята просто проводили общий мониторинг безопасности суперкомпьютера, расположенного в Центре ядерных исследований в Дубне, и нарвались на пару обслуживающих его идиотов, которые решили на этой сверхмощной машине в свободное от нагрузки время помайнить биткойны. Идиотов взяли, начали колоть, и те выложили кучу интересного про то, что творится в IT-отделе Дубны: про левые контракты, откаты, продажу вычислительных мощностей крупным и не очень компаниям и даже частным лицам. Оставив разбираться в этой каше Следственный комитет, эфэсбэшники решили копнуть некоторых фигурантов поглубже, и тут всплыл Лекс, который по их базе данных проходил как отошедший от дел хакер, ранее подозревавшийся в создании программ по взлому мобильных устройств, планшетов, смартфонов, умных часов и прочей носимой электроники. Дела на него не было, потому что мобильная мелочевка типа блуснарфинга и блуджэкинга10 ЦИБ не интересовала. Серьезная доказательная база против Лехи Рада отсутствовала, к тому же в Конторе просто не было ресурсов, чтобы серьезно раскрутить эту тему. Поэтому Лекса внесли в базу и, поставив напротив его файла нежирный знак вопроса, со спокойным сердцем забыли.

Когда Алексей Радин всплыл как один из фигурантов по Дубне, его решили вполсилы помониторить и нарвались на такой уровень шифровки, который могла себе позволить не всякая разведка. Смартфонами он не пользовался, предпочитая старый громоздкий мобильник, на котором была дополнительно установлена мудреная аналоговая система кодирования сигнала. Планшет использовал только для игрушек, бессмысленных чатов с подружками и контактов по работе. Электронная почта была сведена в один хорошо защищенный кастомной11 программой ящик, к которому лучшие спецы из ЦИТ до сих пор не могли подобраться. К тому же большая часть трафика шла через ТОР12 и пристегнутый к нему Рикошет13. Но самым интересным оказался его ноутбук. Это вообще была черная дыра. Он ни разу не был подключен к сети, у него отсутствовал IP-адрес, а обмен информацией с внешним миром происходил по проводам через порталы основного терминала или через съемные устройства памяти, которые придирчиво проверялись на случайные шпионские и вредоносные программы.

Обычному человеку, живущему нормальной жизнью, такой уровень шифровки был абсолютно ни к чему. Даже параноикам, помешанным на слежке спецслужб, хватило бы и 10 процентов того панциря, который создал вокруг себя Лекс. Этот факт заинтересовал ЦИБ, и Радина взяли в более серьезную разработку, которая за полгода толком ничего не дала. Программу, над которой работала по его заказу нейросеть в Дубне, он скачал еще до скандала с майнерами-неудачниками. Наблюдение не выявило ничего криминального или подозрительного, а использование анонимайзеров14 и операции с криптовалютами законом пока были не запрещены.

Повздыхав над бесполезно потраченными ресурсами и временем, начальство запланировало перевести Лекса в режим пассивного мониторинга. Так что группа наблюдения, сидящая в бусике на Пресненской набережной у «Москва Сити», дорабатывала последние дни.

– Кокер в квартире. Посмотреть хочешь? – поинтересовался наблюдатель.

– А чё там смотреть? Вот если б подружка пришла, тогда б можно было и посмотреть, – ответил водитель, завистливо поглядывая на компашку расслабленных молодых людей, входящих в пивной ресторан напротив.

Тем временем действие на экране разворачивалось своим чередом.

– Кокер передал флэшку, – комментировал из салона наблюдатель. – Лекс проверяет ее в терминале. Базар беспонтовый – девчонки, казино, курсы крипто. Так. Флэшка проверена. Внимание, он берет черный ноут. Открывает экран. Активирует.

– Это уже интересно, – повернулся в салон водитель. – Ракурс?

– Угол 35. Отсвет от окна. Ни первой, ни второй камерой экрана не видно. Нужен угол хотя бы 50. Блин, надо было внутренние камеры установить.

– Внутренние нельзя. У него активный контур сканирования жучков по всей квартире.

– Херасе! А что сразу не сказал.

– Отчеты читать надо. Поднимай коптер, – скомандовал водитель.

– Черный ноут активирован. Есть поднимать коптер, – немного обиженно ответил наблюдатель и потянулся за пультом управления.

Крохотный, размером не больше пачки сигарет дрон бесшумно сорвался с крыши двумя этажами выше, плавно спустился на уровень наблюдаемой студии, крадучись выглянул из-за стены и замер в верхнем левом углу окна. Камеры быстро подстроили фокус так, чтобы был виден экран автономного ноута Лекса, на котором быстрой вереницей бежали по черному фону хорошо различимые строчки программных команд.

Довольно улыбаясь, Лекс вынул флэшку из гнезда ноута и спрятал в карман джинсов.

– Это то, что надо, бро15. Ты меня очень выручил, – он одобрительно похлопал гостя по плечу.

– Так, это… – немного помявшись, пробурчал Кокер. – Мой долг, как и договаривались…

– Не парься, – добродушно улыбнулся хозяин. – Считай, что ты мне ничего не должен. По старой дружбе – мы в расчете.

– Тогда это… Можно мою расписку.

– Эх! А на слово ты уже друзьям не веришь, – Лекс достал из заднего кармана сложенную вчетверо бумажку и протянул ее гостю.

– А ты напиши на ней своей рукой, что, типа, мы в расчете, претензий не имею.

Хозяин студии понимающе хмыкнул, разложил листок на стеклянной поверхности рабочего стола и аккуратно, стараясь вспомнить давно забытые из-за долгого общения с клавиатурой навыки каллиграфии, написал несколько строк.

Когда Кокер ушел, Лекс заблокировал ноут и спрятал его во встроенный в стену, скрытый за широкой картиной сейф, допил оставшееся в бокале вино и потянулся за телефоном, чтобы узнать, где зависли его друзья. До рейса оставалось чуть больше двух часов. Надо было торопиться. Впереди их ждали горячие выходные, наполненные азартом и страстью.

Друзья уже пристраивали свою машину на гостевой парковке его дома. На крыше высотки их ждало аэротакси – небольшой четырехместный вертолет, который за полчаса должен был доставить их в Домодедово. Все срасталось как нельзя лучше. Лекс был доволен собой, доволен складывающейся ситуацией, доволен жизнью. Набросив на плечи легкую куртку, он подхватил с кресла небольшую дорожную сумку и направился к выходу. У самой двери он остановился и несколько раз хлопнул в ладоши. В студии погас свет, на столе, входя в спящий режим, потухли рабочие терминалы, на панорамные окна начали медленно опускаться прочные металлические жалюзи. Умная квартира провожала своего хозяина.

Крошечный дрон, наблюдавший за всем этим действом через объективы своих камер, резво взмыл вверх и вернулся на исходную позицию.

Внизу на Пресненской набережной неприметный микроавтобус с тонированными стеклами, грубо нарушавший правила парковки, аккуратно отъехал от бордюра и, встроившись в поток машин, покатил в сторону центра.

Минск

Даже в новом Боинге бизнес-класс «Белавиа»16 почти ничем не отличался от эконома. Кресла были те же. Такое же минимальное пространство для ног. Обслуживание, правда, было индивидуальным. Симпатичная стюардесса, мило улыбаясь, предложила веселой компании из трех явно не бедных молодых людей легкий ужин из белорусских деликатесов и базовый выбор алкоголя от белорусских же производителей. Лекс с друзьями не стали отказываться, тем более что их отдых начался еще в бизнес-зале аэропорта, и душа требовала продолжения. За щедрыми порциями виски и бессмысленным трепом час перелета между Москвой и Минском пролетел незаметно.

У трапа хорошо разогретую компашку встречал присланный гостиницей лимузин. Через несколько минут друзья уже катили по пустой трассе навстречу опускающейся на столицу Беларуси ночи. После того как в России и на Украине запретили казино, они раз в месяц выезжали в Минск, где игорный бизнес расцвел пышным цветом. Город им нравился. Не Европа, конечно, но чистый, аккуратный, безопасный. Девчонки – прелесть! Еда – фантастика! Люди приветливые, уважительные. В общем, если не хамить местным ментам и охранникам, то просто рай выходного дня. Да и хорошо, что не Европа. Там о вещах, которые люди с деньгами могли себе позволить в Минске, можно было даже и не мечтать. К тому же сюда не могла дотянуться костлявая рука американского правосудия, которую Лекс, как и каждый уважающий себя хакер, очень сильно опасался.

Друзья обычно останавливались в центре города в отеле, расположенном напротив стадиона. Место было вполне приличное, а главное, в самой гостинице были и казино, и ночной клуб, так что можно было совсем никуда не выходить. Персонал их знал хорошо и уважал за щедрые чаевые и полное отсутствие свойственной москвичам заносчивости.

Побросав вещи в номера, ребята без четверти час ночи встретились в лобби-баре. Ужина, принятого на борту самолета, им показалось вполне достаточно, поэтому они решили сразу перейти к делу, и направились в казино. Лекс не был фанатичным игроком, но любил посидеть за рулеткой, не спеша потягивая джин-тоник и не напрягаясь делая свои ставки. Ему нравилось наблюдать за людьми, выстраивая в уме их профили, прикидывая, кем они могут быть в нормальной жизни. Денег на игру он много не тратил. На выигрыш особо не рассчитывал. Проигрышу не огорчался. Иногда за столом ему приходили интересные мысли, тогда он подолгу смотрел на бегущий по колесу белый шарик, не спеша обкатывая их в голове. Крупье знали эту его черту и старались не прерывать минуты такого созерцания, прекрасно понимая, что «немного» денег для Лекса обычно оборачивалось для казино четырех, а то и пятизначной суммой в американской валюте.

Его друзья Миха и Шум, наоборот, были азартными, заводными игроками и не жалели на блэк-джек ни времени, ни нервов, ни денег. Но и они знали предел своих возможностей в попытках искусить изменчивую Фортуну и никогда не перегибали палку, чтобы не свалиться в крутой штопор игровой зависимости. Леха не любил сидеть с ними за одним столом, потому что его всегда тянуло дать им совет быть поспокойнее, поосмотрительнее, а самое главное, не полагаться на вычитанные в заумных книжках системы подсчета выпавших очков. Он вообще не очень уважал карты, предпочитая основанную на чистой случайности рулетку.

В этот вечер они задержались в казино часов до трех. Шум выиграл почти 3000 долларов, Миха вышел в ноль. Лекс проиграл около 1000. Посидев немного за барной стойкой, чтобы запить остатки азарта щедрыми порциями дорогого виски, и быстро проглотив по паре бутербродов с икрой, они направились в располагавшийся рядом с казино ночной клуб, где их ждал зарезервированный заранее столик.

– И на чем ты поднялся? – спросил Лекс друга, когда они расселись в мягких креслах и заказали услужливому официанту напитки.

– Да весь вечер карта не шла, – перекрикивая громкую музыку, ответил Шум. – Я уже собрался стол менять. Ну, думаю, сделаю еще одну ставку. Выложил 5 по сто, а мне ха-бах – две десятки. А крупье – один мусор до перебора. И тут мне как попёрло! Я бы двадцатку точно поднял, но ставки рано стал увеличивать и слил много. Потом, думаю, – нет, хватит. Свою удачу я на сегодня выгреб.

– Да ты монстр! На прухе остановился, – хлопнул его по плечу Миха. – Какая сила воли! Ну, раз ты сегодня поднялся, с тебя простава.

– Не вопрос, – Шум принял у официанта стакан виски. – Ну! За удачу!

Друзья выпили за удачу, потом за дружбу, потом за минских красоток, которых в клубе было бесчисленное множество. Выражение их глаз постепенно приобрело особый легко узнаваемый блеск, характерный для довольного собой полутрезвого мужчины, готового одарить неслыханными ласками понравившуюся ему представительницу противоположного пола.

Первым сорвался еще не остывший от казино Шум. Он заказал бутылку дорогого шампанского двум шикарным красоткам, сидевшим за столиком у танцпола. Те оценили такой широкий жест и наградили его многообещающими благодарными улыбками. Гордым орлом счастливчик воспарил со своего кресла и, распушив хвост, направился к ним, элегантно лавируя между столиками.

– А ты что сидишь? – Миха, подцепив зубочисткой огромную оливку из стоящей на столе розетки, подозрительно посмотрел на Лекса. – Ну-ка, ну-ка… Кого ты там глазами высверливаешь?

– Да вон ту милашку у бара.

– А что? Совсем даже ничего. Но вон та, что напротив бармена, вообще отпад. Глянь, какие формы.

– Не-а. Стремновата для меня. Я люблю поэлегантнее. К тому же у нее «андройд». А у той, что я выбрал, – «айфик»17.

– «Айфик»? – друг удивленно посмотрел на Лекса. – Ты что, опять старую тему крутишь? Она же вроде год как не катит. Сейчас поинтересней есть. Бабла на мобилах нормального уже не поднимешь, а залететь можно легко. И не забывай, местные менты до двух не считают. Если вычислят, хрен откупишься. И нафиг тебе этот гемор18 с твоими-то бабками?