Песня моей души

Когда я переступил порог в хранилище, заставленное ящиками из всевозможных материалов и с длинным огромным книжным шкафом в конце, противник уже повалил моего спутника на пол, приставил лезвие к его шее, открыл было рот, чтобы что-то сказать.

Мой кинжал отлетел, натолкнувшись на другой магический «щит». Свалил маленькую бумажную коробку, стоящую поверх двух больших деревянных ящиков. На пол сияющим веером просыпалась россыпь камней, похожих на большие сапфиры и топазы. Разве что грани у них были не идеальные, что навело на мысль: к ним прикасалась не рука ювелира. Двое прокатились и упали почти у моих ног.

– Наступишь – и ты труп, – усмехнулся защитник хранилища.

Хотя… на нём была одежда в дорожной пыли. Он прежде долго ходил где-то по грязи.

Мой спутник вывернулся из-под него, загрёб горсть просыпавшихся камней в ладонь, откатился. Выпрямился, мрачно ухмыляясь.

– Поиграем, ворюга?

Всё-таки, не охранник?

Маг усмехнулся – и пнул ногой стоящий возле него деревянный ящик. Тот упал на бок – и из него на пол высыпались бардовые и алые кристаллы разных размеров, отдалённо напоминавшие по форме бычью голову. Смешавшись с лже-сапфирами, они подняли целую стену искр.

– Спятил?! – испуганно проорал алхимик.

– Ты сам просил поиграть, – насмешливо развёл руки в стороны маг.

Искры, шипящие и всё прибывающие, огородили меня и его от алхимика, а тот оказался заключённый внутри хранилища. Возможно, оттуда не было выхода. В просвет между рядами ящиков, так же ограждавших нас, я увидел, что алхимик метнулся к каким-то ларцам, загребать оттуда камни и кристаллы разных форм и размеров. Хотя вполне мог бы вылезти в один из просветов, залезнув на ящики. Придурок! С одной стороны, его жалко, с другой, почти сразу же уйти за Грань вместе с Эндарсом не входило в мои планы.

Укол Определителя. Я отшатнулся, а второй из прибывших магов наподдал чокнутому шутнику под зад, отчего тот расползся по полу. Ещё и ногу на спину поставил.

– Вадим, зараза, ты у меня доиграешься!

– Я скажу Эну, что ты посмел назвать моё имя при посторонних!

– Ну-ну! – насмешливо цокнул языком его знакомый, потом спокойно посмотрел на меня. – А ты тут что забыл, маг?

Нападать на меня эти двое почему-то не спешили. А у меня было ощущение, что их тут тоже быть не должно. Тем более, что алхимик, привёдший меня в тайную кладовую, Вадима обозвал ворюгой. Но… маги обворовывают чернореченских алхимиков? Им-то на что? Да ещё так спокойно ведут себя в чужом тайнике, словно вообще меня не боятся.

Чуть подумав – второй маг внимательно наблюдал за мной, продолжая прижимать ногой к полу своего напарника, а алхимик носился за ящиками, собирая какую-то смесь искусственных веществ неизвестного назначения – спокойно пояснил:

– Да я вообще-то пришёл с ним, – и указал на силуэт алхимика.

– Парень, ты там что собираешь? – невозмутимо уточнил второй маг у моего алхимика.

Последовала целая тирада отборных местных матных выражений.

– Ну, это-то я понял, – ухмыльнулся маг. – Я тебя тоже, если честно, терпеть не могу! Но, может, мне проводить вас отсюда, пока всё тут не взлетело на воздух?

– Ты знаешь, сколько мы всё это создавали?! – с яростью провыл алхимик.

Кажется, если не эта невольная ограда из искр, он бы кинулся душить его руками. Но всё-таки мог бы вылезти в щель между ящиками. Но, кажется, от паники или злости, затуманившей разум, он не подумал о выходе, который всё-таки был. Или… или сохранить эту кладовую ему важнее, чем спасти свою шкуру? То говорил, что наплевать на алхимию родной страны, то при возможности пожара кинулся спасать их сокровища.

– Примерно представляю, – с усмешкой отозвался маг.

И покачнулся, поскольку тело молодого мужчины под ним вдруг исчезло, а его нога зависла в пустоте, уже не опираясь обо что-то. Вадим появился в шаге за ним и наподдал по месту для сидения уже сам. С воплем его спутник рухнул. Падая, зацепил виском какой-то ящик. И застыл на полу. Вадим испуганно выругался – убивать спутника и, может статься, даже напарника, в его планы не входило. Но, кстати, он шикарно владеет сложными заклинаниями перемещения на короткие расстояния, да ещё и точно выверяет расстояние в считанные мгновения!

Предложил ему:

– Помочь доставить его к врачу?

– Да я сам, – проворчал он. – Но спасибо за стремление помочь.

Виновато покосился на напарника и сунулся к другому ящику. Всё-таки здешние искусственные вещества интересовали его больше, чем жизнь и здоровье напарника.

– Ты, кстати, тут чего ищешь? – осведомился Вадим как бы между прочим.

– Да я-то ничего, но он попросил меня его проводить, – кивнул на алхимика, мятущегося между ящиков.

Вздохнув, присел около неподвижного мага.

– Жить будет? – взволнованно уточнил маг, ворующий у алхимиков.

– Вполне. Но не факт, что жить будешь ты, когда он очнётся, – ухмыляюсь.

– А! – отмахнулся он, улыбаясь.

И, отколупав крышку, раздвинув мелкие бумажные свёртки, вытащил бумажную коробку – по ту сторону ящика, подальше от искр – и стал высыпать в холщовую сумку его содержимое – мелкие тёмно-изумрудные кристаллы, внутри которых будто бы застыли золотистые пряди чьих-то волос.

– Уходите лучше, – устало попросил алхимик из-за стены искр.

– Что, скоро полетим? – усмехнулся Вадим.

То ли он был местами безумным, то ли любил людей доводить, то ли… нахождение в помещении под землёй, напичканном алхимическими веществами, да ещё и загорающемся, его не сильно пугало. Да кто эти маги?!

И вдруг он с воплем отпрянул. Всё-таки, он чего-то боится?

Шутка застряла у меня в горле.

Из стены искр спокойно вышла женщина, поигрывающая веществом, напоминающим слипшиеся рубин и лунный камень. Чёрные длинные волосы спадали по её груди и плечам, которые, как и всё её тело, были затянуты в узкое обтягивающее платье, которое, как казалось, было из расплавленного золота. Платье доходило до подбородка, но на шее был вырез, аж до узорчатого серебряного пояса, открывавший в тонкой полосе углубление между грудей.

Вадим, мягко говоря, засмотрелся. А что? Фигура её была умеренно пышной в особых женских местах – и там было на что смотреть, особенно, при платье такого дичайшего неприличного покроя. Разве что… его материал…

– Ты… не человек?

Она загадочно улыбнулась, смотря на меня и многозначительно облизывая губу – и швырнула свой странный камень в стену из искр. Там зашипело – и искры потянулись в разные стороны, мгновенно заполнили всё помещение – и утопили нас.

Солнце слепило глаза. Те, кстати, чесались и слезились. Птичьи песни, которые я любил, казалось, сейчас оглушат меня. Голова была чугунной.

Застонав, сел. Неподалёку от меня лежал, скрючившись, алхимик. Тот, с которым меня, кажется, занесло в какое-то дикое подземелье.

Растормошил его. Он очухался не сразу. Спросил слабым голосом:

– Где мы?

Я какое-то время растерянно оглядывался. Потом признал лес около входа в заброшенную шахту. А вот, кстати, и он неподалёку.

– Помнится, кто-то попросил меня уничтожить бумаги с расчётами.

– А, да… что-то такое было. Кажется, голова моя сейчас треснет, – он дёрнулся – и я, подвинувшись, помог ему сесть.

– Кажется, мы туда всё-таки вошли. Там был какой-то проходной двор.

– И вроде два мага… – он задумчиво растирал уши.

– Разве два?

– Одного я видел, другого – слышал.

– Там ещё была странная женщина, магичка.

– Не видел.

Растерянно посмотрел на него.

– Но я помню, что из-за одного из воров там что-то загорелось. А потом, пока я подбирал нейтрализующую смесь, как всё полыхнуло!

Какое-то время мы сидели, устало оглядываясь. Казалось, от птичьего пенья у меня сейчас лопнут барабанные перепонки.

– Но если мы были там, когда начался пожар, то что мы делаем здесь? – спросил наконец алхимик.

– Должно быть, тот маг, который остался в сознании, нас вытащил. Он силён в перемещающих заклинаниях.

– Вытащил?.. Он?!

– Ну, сами мы, видимо, не могли. Наглотались какого-то яда. А он успел.

– Но у него было лишь мгновение! – удивился алхимик.

– Так повторяю: он хорош в перемещающих заклинаниях.

– А, может, и так.

Какое-то время мы сидели почти неподвижно, справляясь с дурнотой. Добавил:

– Но странно, что я помню ту женщину, а ты – нет.

– А что за женщина?

Услышав моё описание – насколько позволяла вспомнить тяжёлая и затуманенная голова – он сплюнул. Припечатал:

– Никогда не видел, чтоб женщины так ходили, в такой паскудной одежде.

Так… она мне примерещилась, что ли? Так как искры уже были – и я местами уже испарений какого-то искусственного вещества наглотался?

– Я схожу туда и проверю, – мужчина поднялся.

Стоял он не ахти как: шатало его аки былинку на ветру.

Проворчал:

– Извини, но я туда не пойду: думаю, я уже достаточно наглотался ядовитых испарений.

– Дай мне то магическое пламя, чтоб я мог под ноги смотреть – и я сам схожу.

– Слушай, нам повезло, что тот маг нас пожалел – и вытащил оттуда. Могли бы уже за Гранью шагать.

– А! – он отмахнулся.

– Не ты ли говорил, что тебе наплевать на развитие чернореченской алхимии?

Алхимик долго молчал, потом сознался:

– Это расчёты с очень опасным веществом. Лучше, если они не достанутся никому. Тем более, что они уже добрались до этого тайника.

– Они? – поднимаю брови.

Точнее, пытаюсь. Но даже от такого крохотного движения мне стало очень плохо. Ему, полагаю, ещё хуже – он держал в руках какие-то иные вещества, которые могли стать вредными из-за тех искр, да и очнулся позже, чем я. Хотя… может, те вещества как-то его поддержали? Или тот Вадим немного повозился с нами, спасая от яда, в ущерб спасению своего напарника? Да даже если он просто вытащил нас из опасного подземелья и бросил тут, на чистом воздухе – это уже очень щедрый жест с его стороны.

Помявшись, чернореченец сознался:

– Есть несколько магов, которые иногда у нас воруют. Уж каких только ловушек на них не ставили – уходят, заразы!

– Не удивительно, с таким-то мастером по перемещениям!

– Ага! – он вздохнул. – Впрочем, не твоё это дело.

– Да и не твоё: тебя из-за Мстислава едва не убили.

Он снова вздохнул.

– Но я всё-таки туда схожу.

– Спятил?

– Наверное, – усталая улыбка. – Ты только дай твоего искусственного огня, а?

Как ни пытался, не смог его отговорить. Впрочем, я не особо и пытался: голова гудела жутко. Наконец, не выдержав, вручил ему сгусток искусственного пламени и, дождавшись, пока он скроется в шахте и топот его ног удалится сколько-нибудь вперёд, со стоном растянулся на траве. Мне было так плохо, так мутило, что стало совсем наплевать на всех чернореченских алхимиков и их заботы.

Мир ещё долго плавал надо мной зелёными и чёрными пятнами. Раз, кажется, меня всё-таки стошнило. Я не мог особо пошевелиться. И, поскольку это была искусственная дрянь, не знал, какой травой можно нейтрализовать этот яд…

Я с трудом дотянулся до высокого подоконника, ухватился за него, подтянулся, спрыгнул внутрь дворца и попал в длинный коридор.

Казалось, будто огненная волна вырвалась прямо из моего сердца, мгновенно затопила обеденную залу. Стражники, натасканные и как маги, не смогли справиться с ним, потому вытащили короля и его жену наружу, а меня не то не спасали, не то не успели. И я утонул в свистящем и гудящем огненном океане…

Я не сразу понял, что меня трясут не эльфы, а какой-то незнакомый человек. Нет, вроде знакомый.

Потом я долго сидел, пытаясь забыть приснившийся кошмар. Тот, который не раз изводил меня, особенно, в первые годы, когда я как-то чудом сумел интуитивно переместиться из пламени пожара и, покрытый ожогами, выпал на мокрый мох в чужом лесу. И хотя тело моё уже давно зажило, воспоминания о той боли вновь вернулись, такие яркие… то, как я потом полз, в поисках воды… как ел какие-то травы… но последнее помнил уже как-то смутно.

Раз меня всё-таки стошнило. Алхимик, напряжённо замерший рядом, не увернулся. Он и сам был бледный, вспотевший, дышал тяжело.

Мы долго молчали, приходя в себя.

Потом он одёрнул рубашку – и ему, и мне на колени высыпался ворох свитков.

– Сожжёшь? – спросил он умоляюще.

Значит, он дошёл до тайника. Чокнутый!

Но просьбу его всё-таки исполнил.

– Можешь переместить меня к знакомому алхимику? – вдруг попросил чернореченец.

– Такого уговора не было.

– Но он может поставить нас на ноги. И ты скорее уйдёшь живым.

Шумно выдыхаю. Вдыхаю лесной воздух, глубоко-глубоко.

– Но он может сдать тебя своим. Тебя обвинят в уничтожении свитков. Может, припишут в пособники к тем ворам.

– Плевать на меня! – криво усмехнулся он и закашлялся.

Закашлялся… кровью.

– Но я хочу, чтобы ты был живой. Ты всё-таки мне помог. Только прошу тебя ещё немного мне помочь – и сжечь эти свитки.

Если так подумать… он нашёл меня, когда я уже провалился в сон, мог спокойно меня убить, но не тронул.

Вздохнув, создал искусственное пламя. Он свалил свитки горкой, чуть поодаль, но не настолько, чтобы нам пришлось долго к ним идти – и я запалил прощальный костёр по сокровищам чернореченской «магии камней». Огонь сумел создать не сразу – заклинание сплёл с трудом. Впрочем, как и заклинание перемещения.

Когда мы, поддерживая друг друга и шатаясь, так что нас косились даже местные пьянчуги, рассевшиеся прямо на мостовой, пришли к его знакомому, тот на удивление ничего не спросил. Попросил показать языки, осмотрел лица, руки, попросил показать грудь и кожу под мышками, ступни, осмотрел наши глаза, спросил, не тошнило ли нас уже. Ушёл в постройку во дворе. И вернулся, неся одной руке чашу из тёмно-зелёного кристалла с почти прозрачными голубоватыми вставками другого камня, в другой – обычный глиняный кувшин. В чаше и в кувшине плескался какой-то травяной настой. Протянул чашу мне, мол, как самому пострадавшему. Я медлил, опасаясь пить первым. И, поняв примерный ход моих мыслей, мой спутник забрал чашу и отпил сам. И ещё выдул чашу, долив из кувшина. Вроде бы с ним ничего не стряслось. Вздохнув, я принял протянутую чашу.

Если не считать неприятного часа или двух, пока наше тело активно чистилось, это был приличный состав. И позже голова прояснилась, и я ощутил даже бодрость. А пока мы мучились, хозяин успел нам баню растопить. Дров не пожалел.

После бани я вышел уже вполне живой. А ничего так. С какими-то последствиями от отравлений искусственными веществами они справляться умеют.

От обеда отказался, под предлогом оставшихся важных дел. На самом деле, давно почуял запах жаренной курицы, струившийся с кухни, куда вскоре после нашего прихода кинулись хозяйка и их две дочери. Вскинул бровь, многозначительно смотря на моего недавнего спутника. Мол, так перемещать тебя? Тот, улыбнувшись, отмахнулся. И я ушёл. Через дверь, как обычный человек. Если хозяин увидит, что я маг, может заподозрить моего товарища по несчастью в сговоре с магами-ворами: в Черноречье своих магов нет, а если кто и объявится, то их мало. Хозяин поймал меня уже на улице, дал какие-то указания касательно еды, что там можно есть, а отчего сколько-то времени лучше воздержаться, чтобы тело скорее окрепло. Попрощавшись с ним, махнув рукой на прощанье моему знакомому, выглянувшему из окна, пошёл.

По городу прошёл в приличном состоянии. Потом пересёк длинное поле. Углубился в лес. Там повалился на траву, с наслаждением вдохнул лесного воздуха и слабый аромат цветка, растущего неподалёку. Но долго насладиться отдыхом на природе не удалось – мне опять вспомнилось пламя в том зале и тот ужас, когда я понял, что они спасают короля и королеву, но не спешат спасать меня. То чувство, когда меня окружило пламя, отрезав навсегда от выхода из зала…

Вздохнув, поднялся с земли. И создал заклинание, перемещающее меня в лес близ столицы Светополья.

Выскользнув из тёмного переулка в Дубовом городе, направился к дому Романа и Алины. Устал от событий этого бурного дня, да и от вернувшегося кошмара у меня появилась нежданная идея. Несколько слов, совершенно обычных слов сложились в моей голове в некое подобие заклинания. Требовалось проверить, удастся ли их использовать.

Мне пришлось несколько раз позвать, прежде чем она открыла дверь.

– Кто победил? Куда вы внезапно пропали? Где Эндарс? – волнуясь, девушка выпалила все вопросы вместе, не прерываясь.

Улыбаюсь, будто ничего плохо не случилось:

– Думаю, победили вы.

– Ты был там? Где мой брат?! – она дрожала от волнения.

– Его не должны были ранить, – мы же серьёзно отвлекли чернореченцев от Дубового города, так что, будь у Мстислава голова на плечах, он не сунется обратно, хотя бы в ближайшее время.

– Правда? – синие глаза вспыхнули надеждой.

– Правда. Пойдём на кухню. Я расскажу всё подробно.

В синих глазах читаю тревогу за брата, а ещё тревогу за меня. Не хочу с ней расставаться. Как назло вспоминается пепел последнего свитка, вспоминаются слова, похожие на заклинания. Трудно успокоиться, невозможно выкинуть из головы. Усилием воли ненадолго отталкиваю их. Алина рукою протянутой зовёт меня зайти в дом, и первая заходит внутрь. Я закрываю входную дверь.

Алина выслушала рассказ о сегодняшнем дне очень внимательно. Услышав про Эндарса, погрустнела. У неё было доброе сердце.

Мы сидели вдвоём, разделённые только столом. В повисшей паузе, нарушаемой лишь нашим дыханием и шумом всполошившейся столицы, я выстраивал пришедшие слова так, чтобы из них вышло заклинание. Это занятие увлекло меня. Хотелось вскочить и отправиться испытывать придуманное. Наверное, то же нетерпение испытывает художник, готовящий полотно и раскладывающий крохотные коробочки с краской перед тем, как приступить к рисованию. Может, его картина так же стоит перед глазами, как стоит перед моими картина с возможным действием моего заклинания.

Мысли о мести, жажда мести вновь овладели мной. Не следовало давать им столько воли. Сейчас они стали слишком сильны, а у меня нет желания противиться. Да и стоит ли?..

– Что тебя мучает, Кан? – неожиданно спросила девушка.

Кажется, и Алину что-то волновало, но мне пока было совсем не до её чувств.

– Я хочу отомстить.

Она вздрогнула и тихо уточнила:

– Кому и за что ты хочешь отомстить?

– Королю эльфов.

– Королю… эльфов?! – глаза её распахнулись от удивления.

– Хэл отправил моих родителей за Грань. Мой разум понимает: не он, а мои родители нарушили законы Эльфийского леса, но я их любил, – непроизвольно сжимаю кулаки. – Хотя я был ни при чём, меня самого едва не отправили за Грань. Меня спасло моё первое заклинание: перенесло в далёкую от родины страну. Там я решил стать очень сильным, чтобы когда-нибудь вернуться и отомстить ему. Остаток детства, всю юность я провёл, выполняя мой замысел. Мне самому не определить, насколько преуспел, но больше терпеть не могу. Ненависть сжигает меня изнутри, изводит, не даёт покоя.

Девушка наклонила голову на бок, внимательно разглядывая меня. Тихо сказала:

– Не думала, что ты родился в Эльфийском лесу. Ты выглядишь и ведёшь себя, как самый обычный человек.

Улыбаюсь:

– Наверное, ты так же не подозревала, что я родился эльфом?

– Ты… ты – эльф?! – её глаза округлились. – Но в тебе нет ничего эльфийского!

Моя улыбка стала ещё шире: знаю, я хорошо постарался.

– Просто тщательно избавился от того, от чего можно было избавиться, и скрыл то, от чего избавиться невозможно. Ты сказала, будто я почти такой же как сейчас – и ты права: пока на мне всего лишь одна стойкая иллюзия, которая прикрывает мои уши, заострённые сверху.

Она растерянно смотрела на меня. Жаль уходить отсюда, но остаться я не в силах.

– Сегодня я хочу уйти, Алина. Я не сумею выстоять против эльфийских магов с древней магией: слишком недолгим было моё обучение родной магии. Но я чему-то выучился во владении человеческой магии, в битве на оружии и врукопашную. Я не настолько самоуверен, чтоб считать, что обязательно преуспею. Да и жестоко обещать тебе, что я вернусь, при слишком маленькой вероятности моего возвращения. Я один, а стражников в Эльфийском лесу много, – я какое-то время молчал – и она тоже молчала, напряжённо смотря на меня – потом продолжил: – Ещё недавно мне было наплевать на жизнь. Мне было всё равно, оборвётся ли она до мести или после неё. У меня не было никакого будущего, была только жгучая ненависть… – глядя ей в глаза, улыбнулся. – Теперь мне очень хочется остаться живым и вернуться к тебе. Я люблю тебя, Алина, но с моей ненавистью и жаждой мести справиться не могу. Может, не стоило говорить тебе всего этого. Тем более, что я, скорее всего, не вернусь. Просто… просто мне хотелось ещё хотя бы ненадолго побыть возле тебя и попрощаться.

Девушка сильно побледнела и начала нервно сминать подол платья. И тихо попросила:

– Кан, пообещай мне кое-что, пожалуйста.

– Что именно?

Она испытующе взглянула в глаза. Как будто желала разглядеть всё, что творилось в моей душе.

– Не трогай ничьих детей. Они не должны отвечать за поступки своих родителей.

– Я не желаю причинять вред тамошним детям или его сыну. Попытаюсь испортить кое-какую вещь, которая дорога королю эльфов. По сравнению с моей утратой она совершенно никчёмна. Но Хэл должен хотя бы в малой степени почувствовать то, что чувствовал я. Должен осознать: бывают те, кто не может смириться.

Она печально потупилась:

– Что ж, ты волен сам выбирать свою дорогу.

Мы снова какое-то время молчали. На этот раз пауза затянулась надолго. Я вдруг с некоторой досадой сказал:

– А ты даже не плачешь.

Девушка подняла голову и твёрдо посмотрела мне в глаза:

– Я буду плакать, любимый, но не перед тобой, – Алина разглядывала меня так пристально, как будто пыталась запомнить каждую чёрточку моего лица. – Но ты сам захотел уйти. Это твоё желание. Я не хочу мешать тебе исполнять его.

Думал, она кинется ко мне, схватит, со слезами будет умолять остаться, но она неподвижно сидела, не пыталась ни отговорить меня, ни задержать.

Мы так и не смогли понять друг друга. Девушка, не проронив ни единого слова, собрала мне еды в дорогу и направилась за водой, а я сложил всё в сумку и пошёл в другом направлении, к главным воротам. Впрочем, пройдя сколько-то шагов, не выдержал, побежал обратно, схватил её, направлявшуюся к колодцу – она от изумления выронила коромысло, и вёдра с глухим грохотом упали на мостовую – и крепко сжал её в своих объятиях, уткнулся лицом в её волосы.

Только и сказал:

– Прости меня, – и торопливо ушёл, не оглядываясь.

Я боялся, что если я обернусь и увижу что-то в её глазах, то опять задержусь здесь – и уход моих родителей за Грань, возможно, бывший лишь следствием клеветы, останется неотомщённым.

А она… она не побежала за мной. Ничего не кричала мне вслед. Алина просто отпустила меня. Отпустила, потому, что я захотел уйти. Хотя, наверное, ей было очень нелегко меня отпустить.

Глубоко вдохнул, шумно выдохнул.

Впрочем, хватит думать о ней. Я придумал заклинание, которое, если удастся, отлично подойдёт для моей мести. И я наконец-то смогу отомстить за всё.

Почти не смотрел на дорогу, погрузившись в свои мысли.

Вот дойду до ворот города, выйду, чуть пройду по лесу – и перемещусь. Из леса этой страны попаду в Эльфийский лес. Эх, надо было отдохнуть, а потом идти исполнять задуманное. Дворец моего бывшего короля никуда бы за несколько дней ни делся. Однако возвращаться не буду. Хотя и хочется.

Отойдя шагов на сто от ставшего привычным и немного родным дома, чуть притормозил, всматриваясь в чудной облик светопольца, бредущего мне на встречу – мужчина был с ног до головы покрыт копотью – ноги держали его не слишком-то хорошо, точнее, почти не держали. Тот приветственно взмахнул рукой. Я недоумённо приподнял брови. Незнакомец застыл на мгновение – теперь уже сам удивился, потом торопливо сплюнул на чёрную ладонь и протёр ею и рукавом лицо.

– Ты… – мой голос дрогнул. – Как ты оттуда выбрался?!

– Да колечко мне непростое подарили, – равнодушно пояснил Эндарс. – Сам удивился, что живой, – он показал мне другую руку, на которой блеснул невзрачный серебряный ободок.

Выжил… значит, он всё-таки выжил!

– И… ты так спокойно об этом говоришь?

– Приключением меньше, приключением больше… какая разница? – он задумчиво поковырял в ухе.

Приключением?! Что за жизнь вообще у этого парня, если сегодняшние события для него просто «приключение»?..

– А ты, кстати, мог бы и вверх посмотреть! – проворчал боевой маг. – Я там несколько часов провисел, между небом и землёй. Высоко… – он всё-таки поёжился. – Холодрынь! А потом додумался колечко повернуть – и опустился на землю. Но тогда уже все разбрелись. Кстати, ты куда намылился? По делам или… – торжествующая усмешка скользнула по серо-чёрным губам. – Насовсем?..