Пусть меня осудят. Три части в одной книге + бонус

Отцу не сказал в свое время, что из академии его отчислили, но тот и сам узнал, пришел в ярость. Да разве ему до учебы? Если надо было перетрахать всех смазливых однокурсниц, которые и сами не прочь были на него залезть. Пацан русский, с бабками, одевается круто, шмотки все эксклюзивные. Да еще и авторитетный, любого заткнуть может. Если не словом, так кулаком промеж глаз.

Когда учиться, если по утрам спать охота после очередной самоволки, выпивки и бессонной ночи? Царь рассвирепел и из дому погнал. Нет, не прямо сказал: "Убирайся", а просто попрекнул куском хлеба. Руслан ушел. А что? Он и сам с мозгами. Доказать может, что и без папиных денежек чего-то стоит, и доказал. Не сразу, конечно. Время прошло, но получилось показать себя.

Все изменилось после того, как одна шлюшка от него ушла. Не то чтобы он ее любил, но нравилась она ему очень. Раньше ноги по первому зову раздвигала, а тут зарвалась, тварь: "Я думала, выйдет из тебя такой же авторитет, как Царь…а ты так…пародия". Типа, был бы ты на папочку своего похож, то она бы с ним навсегда осталась, а так ей пора. Он ей в лицо засмеялся, сдержался не шибанул по зубам. Она ушла, а он долго хохотал, а внутри пытался себя убедить, что не задела, плевать ему.

Вот тогда они с Серым и замутили. Пробили одного паренька, он тачки ремонтировал в своем автосервисе. Крутое название для зачуханного гаража без оборудования. Работал по мелочи – на баб и на дурь. Они его быстро "убедили", что работать надо по-другому, не то его гадюшник спалят или налоговой сольют со всеми потрохами. Первую тачку угнали у одного иностранца-бизнесмена. Серый машину в гараж загнал. Перекрасили ее, номера перебили и продали, хорошо тогда денег подняли. Прокатило. Появились свои бабки. С тех пор пошло-поехало, как на конвейере. Ментам денег в лапы, гаишникам подкинуть не забыть.

Одного Бешеный не учел – что Царю весь этот беспредел, да притом на своей территории, не понравится. Последнюю тачку сперли у его партнера по бизнесу. Короче попался и Бешеный и бригада его. Отец, как понял, кто всем воротил, чуть не прибил. По физиономии съездил. А Руслан стоял в стороне, глаза налились, как у быка на корриде, кулаки сжимались и разжимались, но смолчал. Не давать же отцу родному сдачи? Договорились все-таки, что каждый за себя. И начали воротить каждый свое, друг другу не мешать.

Бешеный поднялся быстро. У него методы не такие, как у Царя, долго упрашивать не умеет. Посылал Страшилу, и несговорчивые тут же становились покладистей последней шлюхи. Правда, иногда без зубов оставались или в больничке отлеживались с переломами, но соглашались всегда и на все.

Теперь Бешеного уважали. Именно его, как личность, а не как сына Царя. Только, казалось, иногда Руслану, что проходит мимо него нечто стоящее, дорогое. Не в плане денег, а ценное по-настоящему. Это что-то есть у других, а у него не будет никогда. Как у этой Оксаны. Семья, уютный дом, да и ребенок, наверное, есть. И она счастлива. Ей никогда не узнать, что такое стрелки с братвой, блатные разборки. Она не хоронит друзей с ножевыми ранениями, истекших кровью, не видит всей той грязи, которую Руслан наблюдает каждый день. Оксана чиста, как весенний цветок. Пахнет по-домашнему, смотрит иначе, разговаривает нормально, без блатных словечек, культурно. Как он когда-то, когда еще не знал, кем является его отец, и в каком мире ему придется жить.

Оксана ему казалась особенной. Нежной, хрупкой, ранимой. Сколько ей лет? Тридцать максимум. А если приодеть, накрасить, так и за его ровесницу сойдет. Кожа у нее нежная, прозрачная, словно фарфор. Глаза особенные – чистые, открытые. И тело шикарное. Вроде свитер старый, а облепил каждый изгиб, словно вторая кожа. Грудь тяжелая, полная, ноги длинные. Хоть и под юбкой доисторической спрятала, а все равно видно, что лодыжки и колени стройные. Почему-то захотелось эту юбку задрать повыше и посмотреть на ее ноги полностью. В паху заныло, требовательно и неожиданно. Представил себе, как снимает с нее трусики и в горле начало драть, словно от жажды. Распустить бы ее волосы и зарыться в них пятерней, почувствовать запах яблока. Он был уверен, что у нее очень длинные шелковистые волосы. Сотовый затрещал в кармане, и Руслан быстро ответил:

– Да, Боров. Что там у тебя?

– У нас проблемы. Страшилу менты замели, откупится надо.

– У Серого бабки возьми, он у нас бухгалтер…

– Серый не отвечает. Его сотовый закрыт.

– Подожди, перезвоню.

Руслан набрал номер друга, но там сработал автоответчик. Неужели с Элен до сих пор кувыркается? Руслан усмехнулся. Элен хорошая девка, в постели – атас. Как-то и сам пробовал. Заводная, горячая. Такое вытворяет, что у мертвого встанет. Только не любил Руслан наркоманок. Как увидел, что она кокс нюхает, так все желание и пропало вместе с эрекцией. Нарики – ходячие трупы, зомби. Для Руслана она уже мысленно разлагалась, подсознательно чувствовал от нее трупный смрад. Больше он к ней не ходил, только к Лике.

Он перезвонил Борову.

– Давай через десять минут у набережной.

Я отворила дверь, сбросила туфли.

– Я дома! – провозгласила счастливым голосом, и тут же послышался топот ног. Ванька чуть не упал, пыхтя от радости, и тут же обнял меня за колени.

– Мамулечка!

– Привет, зай, – послышался голос мужа. Телевизор смотрит. Судя по звукам – футбол. Значит, ко мне не выйдет, ужинать будет в зале. Ясно.

Я расцеловала Ванечку, присела на корточки.

– Как дела, солдат?

– Хорошо. Скучал по тебе.

– Ты – мамина радость.

Я обняла его, чувствуя неповторимый детский запах, поцеловала нежную шейку, а потом легонько укусила. Ванька взвизгнул, как поросенок.

– Вань, хорош с матерью тискаться. Давай футбол смотреть.

– Да пап, иду. Я к папе, хорошо? Я потом с тобой про Марусю тоже посмотрю.

Ваня виновато искал мой взгляд.

– Да, мой хороший, иди. Я пока ужин приготовлю.

Я переоделась в домашний халат и прошла на кухню. Гора грязной посуды, некормленый пес, который весело прыгал вокруг меня в ожидании еды. Поскуливал, облизывал мои ноги.

– Фу, Балто, фу.

Кличку псу дал сын, мультфильм посмотрел и придумал имя. Конечно, нашему Балто до волка далеко, но Ванюшке нравится, пусть его хоть Терминатором называет.

Все, как всегда. Каждый день похож на предыдущий, даже на точно такой же день год назад и два. Жизнь почему-то показалась однообразной и скучной. Впервые. Мысль, которую я гнала от себя, пока поднималась в лифте, все же проникла занозой в голову и начала подтачивать изнутри как червь. Я нарочито долго терла каждую тарелку, намыливала, полоскала и ставила в сушилку. Выдраила раковину, сыпанула корм Балто. Аккуратно расставила высохшую посуду в шкаф. Идти в зал к мужу не хотелось. Сидеть рядом, смотреть с ним футбол или читать книгу на диване под его вопли: "Урод, пасуй, давай, левой. Вот ведь козлы! Опять продуете!"

Я все же пересилила себя и зашла. Ваня сидел рядом с отцом, грыз сухую рыбу, а муж в майке и шортах развалился на диване с банкой пива в руке. Майка показалась грязной, а ведь дала ему с утра чистую, сама помню. На стуле газета, а на газете скелеты рыбы. Черт, ну почему нельзя есть на тарелке? Что за привычка?

– Чай пить будете? – с деланной веселостью спросила я.

– Нет, мам, мы тут рыбку кушаем.

Муж вопрос не услышал, он резко подался к телевизору.

– Мазилы! Придурки! Нет, ну я же говорил, что продуют!

Я поняла, что сейчас говорить с ним бесполезно и взялась за книгу. Детектив Марининой. Недавно купила. Я ее книги запоем читала, а сейчас открыла первую страницу, и застопорило меня. Буквы перед глазами замельтешили, а в предложения не складываются. Между строк черные глаза Царева-младшего, контракт, предложение и опять черные глаза. Губы, немного капризные, полные. Всклокоченные волосы, сережка в ухе, "клык" на шнурке и прикосновение к его руке. Ничего не значащее прикосновение, а током ударило во все двести двадцать вольт, до сих пор кожу покалывало. Матч закончился, и Сережка, наконец, обратил на меня внимание.

– Зай, как на работе? Как доехала? Не промокла?

– Нет, меня сотрудница подвезла.

Брякнула и сама себе удивилась. Соврала. Зачем? Что мне мешало сказать о сыне клиента, который подбросил домой? Ничего страшного ведь в этом нет. Или есть? Как бы то ни было, но я солгала.

– Сереж, мне контракт предложили, очень выгодный.

Муж щелкал пультом и тихо угукнул, а потом довольно рассеянно спросил:

– Ты подписала?

– Нет.

– Почему? Цена не подошла? Сколько предложили?

Когда я сумму назвала, Сергей пульт уронил и тут же повернулся ко мне, присвистнул.

– Ни хрена себе! Не понял, так ты почему отказалась?

Я смотрела на его гладко выбритое лицо, на темные волосы, на глаза, такие родные и до боли знакомые.

– Отказалась, потому что условия не подошли. Хватит об этом.

– Нет, мать, так не пойдет.

Слово "мать" меня почему-то взбесило. Ну какая я ему мать? На пять лет младше! Что за слово дебильное?

– Ты представляешь, какие это деньжищи? Мы не только ремонт сделаем, мы полностью из дерьма вылезем.

Он даже не поинтересовался, почему мне не подошли условия. Не спросил. А вдруг мне мало предложили что-то неприличное?

– Мне не подходит. Клиент хочет, чтобы я два месяца на объекте жила. За его счет конечно, но так долго, а вы с Ваней и…

– Ты что? Соглашайся! Разберемся! Мама твоя на днях приедет, за Ванькой присмотрит, да и я возьму пару выходных.

Возьмет выходные, когда меня не будет. Я злилась все больше и больше, волна гнева поднималась издалека.

– Но это слишком долго. Жить, черт знает где, два месяца. Я так не могу, это неудобно и…

Но вспылил почему-то Сергей.

– Неудобно? Ты издеваешься, да? Я год пашу, как проклятый, без выходных и не могу заработать даже четверть такой суммы. Два месяца пожить за городом. И что? Нет, ну что в этом сложного? Мы хоть сможем существовать, как нормальные люди.

Я смотрела на него во все глаза, и гнев переходил в обиду. Тихую, непонятную обиду. Он прав, я это прекрасно осознавала. Только вот почему-то мне казалось, что он должен был отказаться.

"Я бы на месте вашего мужа на два месяца вас не отпустил, потому что такую красивую женщину могут увести" или как он там это сказал? Моему Сергею даже в голову такое не пришло. Конечно, кому я нужна, кроме него, да еще и "с довеском"? Стало обидно вдвойне.

– Короче, так, Ксюха. Мы согласны. Подписывай свой договор, и пусть Елена Васильевна приезжает побыстрее. Придумаем, куда Ваню пристроить. Зато к Новому Году бабок заработаем.

Сергей пересел ко мне поближе и обнял за плечи. Его прикосновение не вызвало во мне ничего. Привычно? Да. Приятно? А никак, просто обычно, по-дружески. Не так, как с Русланом, когда только дотронулся и сердце остановилось. Тот прикасался ко мне как к женщине, красивой женщине. Интересно, а Сергей все еще считает меня привлекательной? Какая я в его глазах? Неужели такая же опостылевшая, как и он в моих? В старой майке, в шортах, больше похожих на семейные трусы. Как я выгляжу в этом халатике? Кстати, халатик довольно приличный. Подруга из Турции привезла весной. Шелковый, коротенький с вырезом на груди, очень модный. На день рождения подарила. Мне тогда тридцать пять исполнилось. Как приговор, что жизнь окончилась.

Так, все! Хватит! Ничего не изменится. Перемены нам точно не светят и в стабильности свои плюсы. Двадцатилетней я-то ведь теперь не стану. Ну было мне двадцать и чем я могла похвастать? Разве что наивная, беззаботная, глупая. Не было ни денег, ни работы. А сейчас у меня муж любимый, замечательный сын и хорошая зарплата. … Но в мозгах занозой – в двадцать я могла встретить такого вот Руслана и не думать о том, что я старше, что у меня муж и что я.…О, Господи!

– Зай!

Ну почему "зай"? Что за зоопарк? Назвал бы лошадью, больше бы на правду походило. Я ж не называю его.… На языке крутилось что-то обидное, неприятное, крамольное. Я резко встала с дивана. Что со мной происходит? Всегда так называл, ведь раньше нравилось. Почему придираюсь?

– Хорошо, подпишу. Маме завтра позвоню, пусть раньше приезжает.

Собралась Ваню спать уложить и вдруг увидела, что он уже тихо сопит на диване. Уснул под нашу перепалку.

– Сереж, отнеси Ванюшу. Я в ванну.

Муж поднял сына на руки, поцеловал в лоб. Сережка – хороший отец. Нет, не просто хороший, он образцовый. Таких поискать надо. Все подружки охают, ахают. Он ведь с Ванечкой гуляет и из садика забирает. У меня рабочий день ненормированный, а он в три уже дома. Правда, потом вечером уезжает, когда я прихожу, но все же. Для сына на все готов. Любит Ваню очень сильно.

Я поплелась в ванну, сбросила халат и посмотрела в зеркало – еще ничего. Не первой свежести, но ведь тело нормальное: целлюлита нет, талия имеется и живот достаточно плоский, грудь еще не обвисла: полная, высокая. Нормальная фигура для моего возраста, можно даже сказать, хорошая. Черт, опять! Для моего возраста. Ну, какое значение сейчас имеет мой возраст?

Я залезла в горячую воду и яростно натерла тело мочалкой, вымыла голову любимым яблочным шампунем. Вот сейчас надену новый комплект белья и устрою Сережке праздник, как когда-то. Правда, по-тихому, но устрою. С массажем, как он любит. Давно я этого не делала. Сегодня будет так, как хочет он.

Я зашла в спальню с загадочным выражением лица. Муж включил ночник и читал газету.

– Сереж!

Мне казалось, что сейчас он увидит новое белье, оценит меня по-другому, восхитится и.… И что?

Сергей поправил очки и смотрел на меня с явным удивлением.

– Да, зай. Ложись. Я пока почитаю немного.

И отвернулся к газете. Отвернулся, мать его! Он не заметил, что белье новое, что я стою босая, в пеньюаре полностью просвечиваюсь и что я.…А что я? Хочу его?

Я забралась под одеяло и отобрала у него газету. Сергей повернулся ко мне.

– Что случилось? Мы вроде все обсудили?

Я поцеловала его сама в губы. Давно мы так не целовались. Почему-то с годами поцелуи куда-то деваются, становятся неважными, ненужными. Нет, они, конечно, присутствуют – чмок в щеку или в лоб. Но они не настоящие, не такие, как раньше.

– Ты что, зай?

Но на поцелуй ответил, не слишком страстно, не слишком горячо, но с языком и довольно эмоционально. Я, словно, слышала его мысли: "ну хочет она целоваться, значит поцелую". Руки Сергея привычно скользнули к груди, потрогали соски, погладили. Я прислушалась к себе – тело не реагирует. Разве что, немного щекотно. Он еще какое-то время целовал меня в шею, гладил грудь. Потом навис надо мной, раздвинул мне ноги. Попытался проникнуть в меня, а там сухо. Он смочил пальцы слюной, увлажнил и вмиг оказался внутри. Я тихо застонала. Ведь нужно стонать. Так положено. Мужчинам это нравится. Наверное, нравится. Я так решила когда-то. Муж двигался во мне, не забывая целовать мочку моего уха, или соски сквозь пеньюар. Я продолжала постанывать. Он задвигался быстрее, и я поняла, что все близится к концу. Начала стонать еще громче, подхлестывая его, одобряя, показывая, что мне тоже хорошо. А мне хорошо? Наверное, да. Мне ведь приятно его шевеление внутри, его теплые ладони. Мне приятно, что ему приятно. Ну и что, что я не кончила? Что в этом такого? Кончают не все и не всегда. Вагинальный оргазм вообще британские врачи придумали, наверное, они его и испытывают. Я – лишь иногда клиторальный, и то очень редко. По пальцам могу пересчитать. И из них пару раз сама с собой и пару раз с Сережкой, когда ласкал меня руками. Попросить поласкать так еще раз я стеснялась. Зачем? Ведь он считал, что я кончаю каждый раз, когда мы занимаемся сексом. Сергей дернулся всем телом, выдохнул, уткнувшись носом мне в шею.

– Ты просто супер, – шепнул мне на ухо. Потом лег рядом и притянул меня к себе. Он уснул через пару минут, а я так и лежала, глядя в потолок. Все у меня хорошо. Вот и сексом занимаемся раз в неделю стабильно, и муж меня хочет. Все хорошо. Все просто замечательно и мне ужасно повезло с Сережкой. Только почему-то плакать захотелось. От радости, наверное?