– Не смей так разговаривать со старшими! Люк, – поняв, что со мной она вряд ли сможет договориться, тетушка решила переключиться на папу. – Люк, как ты мог допустить такое?
Папа стоял как вкопанный, пожимая плечами.
– А что я могу поделать? У нее сейчас как раз тот возраст, когда закладывается характер. Раз ей так захотелось, пусть так и будет. Рано или поздно, она ее снимет. Толку говорить «нет». Если она захочет что-то сделать без моего ведома, она все равно это сделает.
Не успел папа договорить, как тетушка перебила его:
– Рано или поздно? – коверкала она. – Рано или поздно твоя дочь совершит такое, отчего ты за один вечер поседеешь! Нужно же воспитывать ребенка, а не потакать ему во всем. Эх, ты, папаша!
С этими словами тетушка хмыкнула и побрела к автомобилю.
Папа потер переносицу, и я заметила, как уголки его губ резко вздернулись вверх. Я замерла в ожидании чего угодно – выговора, хорошенькой взбучки, – но отец всего лишь чуть заметно улыбнулся и только после прошептал:
– Не обращай на нее внимания.
Папа подмигнул мне.
Я кивнула, спрятав улыбку, затем обернулась к Энтони. Тот безукоризненно скосил глаза и высунул язык. После ухватил себя за горло, сымитировав удушение. Я не могла не посмеяться с этого.
Тетушка подозрительно обернулась на нас.
Мы с Энтони переглянулись и дружно зашагали к машине.
3.
В погоне за тенью
В дороге мы с Энтони вспоминали забавные случаи из детских лет. Я смеялась до слез, с трудом пытаясь расслабить мышцы пресса. Энтони тоже хохотал, как невменяемый.
К обсуждению подключились папа и тетя Джудит. Они-то и напомнили нам о том самом рождестве, которое мы праздновали всей семьей в деревне Церматт, расположенной на северном склоне горы Маттерхорн в Пенинских Альпах. Не могу не отметить тот факт, что это рождество было одним из самых лучших. Папа сдуру взял отпуск, и мы всей семьей поехали в путешествие.
До сих пор есть видео, на котором малышка Руби Холмс со своим надежным помощником – доктором Энтони Ватсоном – блуждают вокруг арендованного домика в поисках живого йети. Кажется, тогда мне было четыре года, а Энтони шесть с половиной. Помню, как держала в малюсеньких ручках огромную лупу, которую нашла на полке над камином. Топала по сугробам, разглядывая удивительных размеров и форм следы диких животных и птиц. На мне, как я помню, была надета пузатая курточка и огромная шапка с бубоном, которая вечно сползала мне на глаза. Куда бы я не пошла, Энтони следовал за мной как тень. Оттого папа прозвал нас «сладкой парочкой», на что мы с Энтони всегда обижались.
Эх… Беззаботное детство. Как же все-таки замечательно быть ребенком…
Разговор длился достаточно долго, чтобы коротко вспомнить приятные, а где-то и казусные моменты из жизни. Впрочем, так бывает с каждым. Когда ты встречаешь дорогого сердцу человека, с которым не виделся долгое время, ты начинаешь вспоминать все то, что когда-то казалось тебе обычным делом, а сейчас превратилось в потешный анекдот.
***
Папа загнал машину во двор. Энтони выскочил вперед него, помогая выгрузить продукты из багажника. Пока они были заняты делом, я вышла из машины и поплелась следом за тетей Джудит. По пути она со всей своей иронией выхватила букет из моих рук, прокашлялась и направилась прямиком к распахнутой двери.
На пороге дома нас уже встречала бабушка в новом фиолетовом платье. И тут я подумала: – Не слишком ли вызывающий цвет для дамы ее лет? Ах… Чего это я?У бабушки сегодня такой праздник, пусть бы даже вышла встречать нас в балетной пачке, ей все дозволено, она ведь любимая бабушка.
– С днем рождения, бабуля! – торжественно произнесла я, всучив ей свой подарок.
– Рубина! – воскликнула бабушка, раскинув навстречу мне руки. – Спасибо, дорогая моя. Спасибо большое! – Мы крепко обняли друг друга.
Я отошла в сторонку, чтобы остальные тоже смогли поздравить бабушку. Тетя вылезла вперед всех, всучив бабушке букет. Столько текста я в своей жизни еще ни разу не слышала. Слова выливались с ее рта, как вода из крана.
Бабушка внимательно выслушала ее до последнего слова, затем поблагодарила, пригласив войти в дом.
Папа был следующим. Как всегда, он был краток в своей речи, но как истинный джентльмен не забыл о цветах. Он подарил бабуле большущий букет роз (о котором я, признаюсь честно, даже не знала), затем вручил ей небольшую замшевую коробочку, в которой, как оказалось, находились жемчужные бусы.
Ничего себе! – удивился разум. – Наверное, ему этот подарок обошелся в кругленькую сумму. Но откуда у папы такие деньги? Ладно, спрошу позже.
Бабушка трижды покрыла его щеки поцелуями, поблагодарила за чудесный подарок и так же, как тетю отправила в дом.
Приезду Энтони она обрадовалась больше, чем тем подаркам, которые ей надарили. Она встретила его со слезами на глазах.
Морщинистые губы задрожали, а по щекам полились слезы.
***
Дом был переполнен гостями. Тут был и дядя Чедд со своими двумя сыновьями Аланом и Джерри. Даже моя троюродная тетка Эшли, и та прилетела из Испании ради такого события. Как ни крути у бабули юбилей, восемьдесят лет.
Вокруг царила атмосфера домашнего уюта. В воздухе витал аромат печеной утки и апельсинов, которые малыши растаскали еще до ужина. В камине потрескивали тлеющие бревна, а свет пламени отражался на стенах гостиной спокойными бликами.
Я прогуливалась по дому, вдыхая ароматы из детства. Диваны, кресла и даже занавески пахли лекарствами, а двери и перила – хвоей и еще чем-то очень пряным. Блуждая в гордом одиночестве, я с теплотой души вспоминала моменты своей жизни, которые по сей день дороги моему сердцу.
В какой-то момент мне показалось, что я вижу себя маленькой, скачущей по ступенькам. Светлые волосы с игривыми завитками рассыпаются по плечам каждый раз, когда я перепрыгиваю со ступеньки на ступеньку. Круглое припухлое личико сияет улыбкой. Глаза широко распахнуты и светятся счастьем. Именно здесь, в этом доме, я была когда-то счастлива.
Я присела на ступеньку, обвив руками перила.
Удивительно. Но когда-то у меня была полноценная семья: мама и папа, – думала я про себя, утирая рукавом слезы. Нет, я вовсе не нюня. Просто мне грустно. Обидно за то, что судьба сыграла с нами такую злую роль.
Мои мысли прервал грохот, доносящийся со второго этажа.
Я оглянулась.
Спустя мгновение сверху-вниз по ступеням пробежали Джерри и Алан. Они носились по всему дому, играя в «войнушки».
Алан гонялся за Джерри, все время тыкая старшего брата в спину деревянным мечом, отчего Джерри громко визжал и смеялся, пытаясь поскорее удрать от навязчивого непоседы. Я на сто процентов уверенна, что так будет продолжаться до самого утра. У Алана постоянно сползали штанишки, спадая почти до колен. Оттого он путался в них и чуть ли не через шаг падал.
Детский смех заполнил весь дом. И тут я подумала: какие же они милые. Неужели я тоже была такой? Алану в этом году исполнилось всего четыре года, а Джерри вот-вот стукнет семь.
Выбрав подходящий момент, я ухватила Алана за штанишки. Закинула его к себе на коленки и стала щекотать. Алан изворачивался и визжал, и даже пару раз неплохо зарядил мне по голове деревянным мечом.
Я наблюдала в его искрящихся глазках, похожих на маленькие черные бусинки, чарующую наивность. А в его звонком детском голоске отражалась вся искренность и простота этого мира. В конечном счете этот маленький шалунишка удрал от меня, но спустя время вернулся, чтобы подразнить.
Я все еще сидела на ступеньках, склеив перед собой ладони.
– Я люблю тебя, сестренка, – просюсюкал малыш. Он еще слабо выговаривал буквы, но это показалось мне настолько милым, что я вмиг растаяла.
– И я тебя люблю, Алан.
Малыш подбежал ко мне совсем близко, стеснительно чмокнув в щеку, затем умчал в соседнюю комнату.
Время близилось к ужину.
