Триггеры

Предисловие

– Котятки! Красивые, хорошие котятки. Сто рублей! – разносился над рынком зычный голос хрупкой старушки.

– Мам, смотри, какие красивые, – остановилась возле коробки маленькая девочка. – Давай одного купим.

– Сонечка, но это ведь не игрушка. Тем более мы пришли за хомячком.

– Я знаю, – стала канючить девочка, знающая, что такой приём обязательно должен сработать. – Но я всегда так хотела котёнка. Ну, мамочка, ну пожалуйста. Я тебя так люблю! Ну давай возьмём вот этого рыженького.

Мама не могла, да и не очень хотела сопротивляться. Ей и самой давно хотелось пушистика домой. Собственно, она и надеялась, что так получится, когда привела дочь на рынок. Теперь у неё есть железный повод принести домой это чудо. И муж, который в дочери души не чает и делает всё, что она ни попросит, ничего против не скажет. Это была почти победа.

– Рыжий – триста, – тут же задрала цену смекалистая старушка.

– Петровна, у тебя датчики новые поставили? – спросила проходящая мимо торговок женщина в платке.

– Откуда. Мне никто не говорил, – ответила продавщица котят.

– Сказали: всем обязательно надо менять. Безопасность же.

– Вот ты в своей квартире и меняй, – отмахнулась Петровна. – У меня частный дом, ко мне триггеры неделю будут ехать, если что случится. Иди с богом, не мешай продавать.

– Мам? – Жалобный взгляд из-под густой чёлки решил дело.

– Ну и ладно, – сдалась мама и взяла на руки «рыжика».

– Ты куда, Петровна? – засуетились товарки. – А блохастиков своих кому оставила?

– Да заберёт кто-нибудь, – отмахнулась старушка. – Мне Машка каждые полгода таких же приносит.

– И чего? – возмутилась женщина, что торговала рядом кроликами. – Они теперь тут голодные орать будут? Нет уж, откуда взяла – туда и неси. Или дальше продавай.

– Некогда мне, – отмахнулась Петровна, живо собираясь. – Мне ещё скотину кормить. Деду кашу сварить надо. Внуки обещались приехать. Триста заработала, как хотела, и замечательно. Пойду карпа куплю. Если хотите, сами продавайте. Дарю.

– Ещё чего, – возмутилась женщина с кроликами. – Никто твоих блохастиков не купит. Повезло, что хоть одного взяли. Так и тот был самый симпатичный. А этих чумазых ни в жисть не возьмут.

– Это да, – согласилась Петровна, – Ладно, заберу, не скандальте.

Старушка взяла коробку с оставшимися котятами.

– Неужто домой понесла? – удивилась дотошная товарка.

– Щас! Домой. – Старушка посмотрела в коробку, а затем накрыла её платком. – Кормить чем я их буду? Полкану отдам, от него хоть польза есть – дом охраняет.

– Живых? – ахнула крольчатница.

– Придушу.

Старушка зло плюнула на землю и медленно, переваливаясь, пошла в сторону дома. Под платком, в коробке, вяло шевелились сонные котята.

Глава 1

Завтра кто-то, вернувшись домой, застанет в руинах свои города…

В. Цой

Самое сложное во всей этой операции было рассчитать заряд. Соболев уже давно научился на глаз определять нужное количество материала, но всегда боялся переборщить или, наоборот, использовать слишком много взрывчатки. Здесь он решил пользоваться методом сноса домов – небольшое количество шашек, установленное в нескольких местах. По большому счёту, каждый такой заряд был не страшнее мощной петарды, но их совокупность давала нужный эффект.

Соболев запустил таймер на десять минут, одновременно выставил время отсчёта и на своих часах, прибавив к времени взрыва две секунды.

– Ты что здесь делаешь? – прикрикнул Соболев на стажёрку, возвращаясь в помещение бассейна. – Первый этап давно уже кончился, а ты тут ещё. Инструкция для дяди писана?

– Не душни, я звук слышала, – с серьёзным видом сказала девушка.

– Звук? Этот звук я только что издавал, вот этой красоткой, – показал Соболев на кувалду, которой выламывал двери пристроенного к фитнес-центру кафе.

– Нет, другой, оттуда. – Стажёрка Оксана показала в сторону детских горок.

– Юр? – Соболев вопросительно посмотрел на специалиста.

– Я ничего не слышал, – пожал тот плечами.

– Он по телефону трындел, – настаивала Оксана, – а я слышала. Шорох… Как будто кто-то по трубе скатывается.

Соболев посмотрел в сторону детских аттракционов, а потом на часы. До взрыва оставалось ещё семь минут.

– Ну, ты проверила? – спросил он.

– Я все обшарила. Но кто-то ж мог остаться в этой трубе или на какой-нибудь горке.

– Эй! – крикнул Соболев. – Здесь есть кто-нибудь? Сейчас будет взрыв. И если вы не хотите, чтобы вас завалило осколками и камнями, лучше выходите оттуда.

В ответ тишина.

– Вот видишь, – повернулся он к стажёрке, – нет никого. Давайте мы тоже выйдем. Осталось меньше шести минут. Лучше вообще убраться от здания. Расчёты расчётами, а как оно себя на самом деле поведёт – неизвестно.

Оксана, не спеша, вслушиваясь в тишину, собрала свой рюкзак. Таймер показывал, что до взрыва осталось меньше четырёх минут. Юру упрашивать не пришлось, он самый первый вышел из здания клуба, затем Соболев буквально выпихнул на улицу Оксану. Оказавшись на крыльце, он полез в карман за сигаретами, но их там не оказалось. Тут Соболев вспомнил, что забыл пачку в рюкзаке с рабочим инструментом. Чёрт! Он забыл там рюкзак! Соболев зло плюнул на тротуарную плитку и забежал обратно в здание.

Две минуты.

Ещё не хватало, чтобы инструменты завалило чем-нибудь. И совсем плохо будет, если рванет оставшаяся взрывчатка. Это он на стажёрку отвлёкся. Вот почему Соболев любит работать один – никто не мельтешит перед глазами.

Рюкзак он нашёл там, где и оставил, – возле входа в бассейн. Соболев быстро закинул его на одно плечо и развернулся обратно к выходу. И тут он услышал этот звук.

Это было похоже на скрип, словно кто-то действительно медленно полз с горки. Подача воды на аттракционы уже давно была прекращена, и возможно, кто-то действительно пытается катиться по уже высохшему пластику трубы. Соболев чертыхнулся, поставил рюкзак и подошёл к детским горкам.

Звук больше не повторялся. Соболев несколько раз прокричал предупреждение, но ответа так и не получил. Таймер показывал сто десять секунд. Надо было уходить. Но он уже слышал звук, а он привык себе доверять. Соболев стал обходить детские горки, очень быстро, почти бегом. Извиваясь и чертыхаясь, он прополз по нескольким аттракционам, вымок до нитки, но так никого и не нашёл. В сердцах Соболев стукнул кулаком по ближайшей пластиковой трубе. И вдруг что-то зашевелилось под рукой. Словно затрепетала крыльями птица, которую он случайно вспугнул. Соболев ударил по трубе ещё раз. Звук повторился. Теперь добавился скрип. Внутри кто-то двигался.

Соболев стал молотить по трубе и кричать:

– Эй, выходи! Быстрее! Сейчас сюда осколки полетят!

Он кричал громко и зло, не переставая молотить руками по глухому пластику. И тут услышал плач. Ребёнок. Соболев пулей взлетел по лестнице на горку, попытался пролезть. Нет! Слишком тесно для взрослого человека в полной экипировке. Не хватало ещё, чтобы он сам застрял здесь. В трубе отчётливо слышались горькие всхлипы.

Соболев посмотрел на часы – до взрыва меньше тридцати секунд. А если оставить его там? Закрыть верхний вход тряпками, рюкзаком, чтобы ничего не залетело? Тогда стенки трубы защитят ребёнка от падающих осколков. Или не защитят? Слишком тонкие и слишком мягкие стенки. Кто знает, сколько этих стёкол будет, тем более они полетят с приличной высоты. Да и ребёнок может испугаться шума и попытаться вылезти. Вот оно! Может получиться…

Соболев автоматически бросил взгляд на таймер – пятнадцать секунд. С каким-то нечеловеческим криком он прыгнул на трубу сверху и стал барабанить по пластику руками и ногами, постепенно спускаясь. Он надеялся на естественный порыв любого живого организма – убежать от опасности. Не переставая кричать и бить по трубе, Соболев спустился к тому месту, где предположительно находился ребёнок. Никакого движения. Но Соболев был упрям. И хотел жить. Он продолжил истошно кричать и бить руками по пластику. Должно было получиться, потому что иначе никак.

Соболев слышал, с каким противным скрипом, который показался ему приятнее любой музыки, маленькое тельце проползло вниз по трубе к бассейну и плюхнулось, разбрызгивая воду. Не думая, Соболев спрыгнул с трубы следом за ним. Мальчик не сопротивлялся. Он был так напуган, что буквально замер у триггера на руках. Какой же он был маленький! Неужели в этом возрасте уже можно ходить в аквапарки?

Бассейн, к счастью, оказался неглубоким, и добраться до бортика не составило труда. Соболев положил на плитку мальчишку, запрыгнул сам. И тут прозвучал сигнал таймера. Опоздал. Сейчас рванёт стенка, и их завалит смертоносным стеклянным дождём. Соболев схватил ребёнка и побежал, прижимая его к животу, пытаясь закрыть собственным телом.

Звук взрыва был похож на новогодний стрёкот петард. Так и задумывалось, так и получилось. А он всё бежал сквозь вязкий воздух, прижимая к себе оцепеневшего мальчишку. За спиной, с гораздо более внушительным грохотом, начали сыпаться стёкла, разбиваясь о детские аттракционы и плитку. Спина закостенела в ожидании осколка… И вдруг Соболев понял, что он вне опасности, они почти добежали до выхода на улицу. Зона поражения осталась далеко позади. Но почему-то было очень трудно остановиться или хотя бы просто перейти на шаг. И он бежал, пока не наткнулся на двери выхода. Только на улице остановился. Смог нормально вдохнуть. Развернуть плечи. Поднять глаза. Кто-то подбежал к Соболеву, забрал из его рук испуганно икающего ребёнка и сразу завернул его в одеяло. Правильно, автоматически отметил Соболев, икота – признак того, что у пацана стресс, к тому же он весь мокрый. Соболев сам был как утка, хоть выжимай. Но он не чувствовал холода. Даже наоборот, ему было очень жарко. В голове крутились последние секунды. Как он успел? Таймер уже сработал, но они выбежали из зала. И тут Соболев вспомнил про разницу в установленном времени на своих часах и на детонаторе. Вот они – две секунды разницы. Соболев всегда считал, что эти две секунды не существенны. Но теперь понял: две секунды – это очень много.

***

В конторе всё было тихо. Никто не встречал Соболева цветами и овациями, не было поздравлений или шуток про героя. Все занимались своим делом. Диспетчер откровенно скучал, играя на телефоне в какую-то лабуду про зомби; в мастерской негромко работал телевизор. Дежурный мастер Серёга разглядывал на компьютере фривольные фото незнакомых девушек из социальной сети.

– Ты ослепнуть не боишься? – Соболев спокойно относился к увлечениям молодого мастера, но не упускал случая его подколоть.

– Из-за компа? – не понял Серёга.

– Из-за компа, – хмыкнул Соболев.

– Ты чего такой пыльный?

– Бассейн взрывали, – отмахнулся Соболев, – не знаешь, воду горячую дали?

– Не-а, – ответил Серёга и отвернулся обратно к монитору.

– Вот гады. – Соболев посмотрел на своё отражение в выключенном экране соседнего монитора. – Голову и так хрен промоешь после побелки.

– Кирилл, – В мастерской показалась секретарь Леночка, – тебя шеф вызывает.

– Угу, – кивнул Соболев, а когда Леночка ушла, добавил: – Тут даже холодная вода – это роскошь.

Серёга никак не отреагировал на его слова, всё так же продолжая пялиться в монитор.

– Ты бы хоть телик выключил, – проворчал Соболев, – если всё равно не смотришь.

– Я слушаю, – отмахнулся Серёга.

– Слушает он…

Соболев перевёл взгляд на телевизор. Там показывали последствия очередной катастрофы:

«…погибли все находившиеся на борту сорок семь человек: семь членов экипажа и сорок пассажиров…»

– Что ж они так хреново самолёты делают, что они всё время падают? – вырвалось у Соболева.

– Они всё так хреново делают, – не поворачиваясь, ответил Серёга, – и самолёты, и ракеты. А уж как машины делают, вообще непонятно.

– Кирилл, – Голос Леночки стал недовольным, – ну ты идёшь?

– Иду я, иду.

Соболев отвёл взгляд от экрана телевизора. Он вдруг поймал себя на мысли, что его совсем не печалит участь этих людей. Вернее, он, конечно, волнуется, что в самолётах летать становится всё опаснее и страшнее. И ему неприятна мысль, что среди погибших могут оказаться знакомые или родственники. Но вот ужаса от вида разбросанных в какой-то лесополосе обломков он не испытывает. Но ведь это ненормально?! Погибло сорок семь человек. Таких же, как он. Сорок семь Соболевых…

В кабинете у начальства было прохладно. Недавно назначенный молодой босс не скупился ради собственного комфорта. Не прошло и трёх месяцев, как он въехал в новый кабинет и сразу же взялся за обустройство. Всю старую мебель, пусть ещё и советскую, но хорошую, он поменял на современную и дорогую. Правда, был здесь и плюс: все старые столы и стулья были переданы мастерам и прочему персоналу. Здесь мебель тоже была советская, но куда более потрёпанная. А кожаное кресло директора нагло забрал себе диспетчер Рома. Впрочем, если ты работаешь целыми днями за диспетчерским пультом, вставая со стула разве что в туалет, начнёшь заморачиваться по таким мелочам.

– Привет, герой. – Валерий Игоревич был в хорошем расположении духа. – Мне уже передали, что ты ребёнка спас.

– Есть такое, Валерий Игоревич, – кивнул Соболев, – надеюсь, кто-то ответит за то, что предоставил мне такую возможность. Я бы сам наградил, только это вряд ли оценят.

– Ну-ну, брось. – Валерий Игоревич сверкнул своей белоснежной улыбкой. – Бардака везде хватает. Но зато у меня будет повод выписать тебе премию и даже благодарность.

– Можно только премию, – вяло улыбнулся Соболев.

– Это ты просто недооцениваешь благодарности. Эти бумажки – словно ступеньки лестницы. Карьерной. Ведут наверх.

– Да мне и тут неплохо, – пожал плечами Соболев.

Он ещё не решил для себя, как относиться к новому начальству. С одной стороны, новый босс Соболеву не нравился. Не из-за каких-то личных качеств, а чисто из внешней диспозиции. Уж очень тот отличался от работяг, которые сутки напролёт мотались по городу в защитных костюмах, каждый день рискуя своей жизнью. Прошлый начальник сам был когда-то триггером, поэтому его уважали. Все знали, что если тот отдаёт какой-то приказ, то он полностью понимает, как рискует мастер на объекте. А чего ждать от этого хлыща – непонятно. Пока он только занимается какими-то внешними атрибутами своего офиса, мотается по семинарам в столицу и участвует в различных форумах, свалив все административные заботы на старшего мастера.

Триггерская служба – только звучит гордо. Здесь не носят шевронов и эполетов, а вместо формы – потрёпанный комбинезон и иногда жаростойкая спецодежда. Издалека триггера легко спутать с каким-нибудь сантехником или работником газовой службы. По сути, тот же функционал, только под эгидой МЧС. Только вместо счётчиков – датчики, которые подключены к коммуникациям и стенам, и, в случае изменений параметров, за непродолжительное время могут запеленговать будущую аварию. Организация государственная, но тарифы устанавливает область, а там очень заботяться, чтобы электорат не переплачивал за услугу. То, что субъект страны переплачивает потом на возмещении ущерба из-за недофинансирования службы, никого не волнует. Именно поэтому обновления обстановки в кабинете начальника выглядели нелепо. Все задавались вопросом, откуда он потом возьмет деньги на премии, новое оборудование и материалы. Вопросами задавались «про себя».

Соболев понимал, что такое субординация. Но вот даже сейчас было настолько очевидно, что между двумя мужчинами, почти ровесниками, лежит целая пропасть, что правильной субординации как-то не получалось. На дорогом паркете стоял холёный карьерист в дорогом костюме, а напротив него – уставший триггер в защитной одежде, весь усыпанный побелкой.

– Я могу идти? – спросил Соболев, понимая, что свою миссию – показать, что он тоже в деле – начальник уже выполнил.

– Конечно, Кирилл, – кивнул начальник, немного расстроенный тем, что диалога не получилось, – но про благодарность я серьёзно.

– Хорошо, – равнодушно буркнул Соболев и вышел из кабинета.

Кириллу очень хотелось принять душ и переодеться, чтобы хотя бы временно почувствовать себя человеком.

– Кир, у нас вызов! – крикнул из диспетчерской Рома.

– Да твою ж… Пусть Серёга съездит. – Соболев уже приготовил себе полотенце и чистые вещи и от душа отказываться не хотел.

– Не, я не могу, – заполошно вскинулся Серёга, – Валерий Игоревич мне оставил отчёты заполнять и сказал, что срочно. Это для вышестоящих.

– Так ты же всё равно ничего не заполняешь, – возмутился Соболев, – на девок в мониторе пялишься.

– У меня была минутка отдыха, – стал оправдываться Серёга, – я с утра эти цифры по таблицам распихиваю.

– Ну так съезди на объект, отдохни от цифр.

– Да ты что! Мне сдавать отчёты уже через час, а там ещё заполнять целую тучу.

– Да пошёл ты, – Соболев швырнул полотенце и вышел из мастерской.

В диспетчерской было сильно накурено, рано или поздно Рома должен был попасться, но пока что этого не происходило.

– Что там? – спросил Соболев.

– А почему ты едешь? – удивился Роман. – Серый же целый день за компом торчит.

– У него сверхсрочное задание от начальства.

– Ясно, – понимающе кивнул Рома, – ладно, вызов вроде простой. Огнетушитель возьми только.

– Не говори «гоп». Адрес давай.

Квартиру открыла женщина лет пятидесяти. Судя по виду, у неё вот-вот должна была начаться третья стадия волнения – паника. Обгрызенные ногти, всклокоченные волосы – она явно не сидела без дела, накручивая себя всё время, пока ехала триггерская бригада, как могла. Ну и вид Соболева, конечно, только добавил испуга.

– Пожар? – севшим голосом полувсхлипнула женщина.

– Почему сразу пожар? – невинно спросил Соболев, поправляя огнеупорный костюм. – Может, я тараканов травить пришёл?

– А каска? А огнетушитель? – сощурившись, проницательно заметила женщина.

– Возможно, – осторожно заметил Соболев, – но вы не волнуйтесь. Я для того и приехал, чтобы ничего страшного не произошло. Давайте вы мне подпишите акт и потом покинете квартиру.

– Это не взрыв бытового газа? – В коридоре появился мужчина, наверное, муж хозяйки квартиры.

– Не похоже, – уклончиво ответил Соболев, – малая сила воздействия. Скорее, короткое замыкание.

– А нельзя это предотвратить? – В голосе мужчины появилась неприязнь. Соболеву часто приходилось сталкиваться с такими мужичками: они смотрят на триггера, как на вымогателя или разрушителя, включают «не лоха» и начинают выносить мозг ненужными расспросами.

– Нет, нельзя, – спокойно ответил Соболев, уже зная, что на этом вопросы не закончатся.

– А если электричество отключить?

Ох уж эти «если». Каждый раз, когда приходится работать с частным сектором, начинаются эти «если». И людям бесполезно объяснять, как это работает, или показывать примеры. Соболеву вдруг вспомнился случай, он тогда ещё был стажёром, когда один фермер отказался от услуг триггеров и решил обезопасить себя сам. Вагончик, в котором была зафиксирована опасность пожара, был отсоединён от всех проводов и вывезен в поле. Но ровно в заданное время он загорелся всё равно. Если плохое должно случиться, оно обязательно случится. И хоть что ты делай! Зато теперь, когда можно вычислить, где и когда это плохое может произойти, получается хотя бы минимизировать потери.

– Нельзя ничего изменить, – устало ответил Соболев, – можно сделать только хуже.

– А если… – снова начал мужичок, но был прерван супругой, которая дёрнула его за рукав рубашки и бросила злой взгляд.

– Нам уже надо идти? – спросила женщина, возвращая Соболеву подписанный акт.

– Да, идите. Все ценные вещи собрали? – уточнил Соболев из вежливости. На самом деле ему было всё равно. Не его же вещи.

– Все, – вкладывая особый смысл, ответил мужчина. Видимо, это был намёк на триггерскую нечистоплотность.

Соболев не отреагировал – пусть думают что хотят. Триггер лишь делает свою работу, помогает защитить собственность. Благодарностей ему не надо. Просто оплатите счёт.

Соболев проводил хозяев из квартиры и наконец приступил к работе. Первым делом он проверил датчик, чтобы убедиться, что тот не повреждён и не показывает ложные данные. Потом уточнил его характеристики. С датчиком было всё в порядке.

Кирилл достал портативный сканер – маленький прибор, похожий на обычный планшет с большими антеннами по бокам, и присоединил его к стационарному сигнализатору, установленному в квартире. Через несколько секунд данные были загружены в сканер.

Дальше началась охота – поиск потенциально опасного места. На экран планшета был выведен двумерный план квартиры. В задачу Соболева входило обойти всё помещение. Сканер проверял пространство вокруг себя, одновременно закрашивая зелёным цветом пройденную часть квартиры на схеме. Там, где на экране появится красная зона, и есть искомый эпицентр происшествия. В этой квартире эпицентр жил на кухне. Это был тройник, в который воткнули ещё один тройник. И вся эта разводка несла на себе нагрузку приборов с большой мощностью: чайник, микроволновка, тостер и холодильник. Немудрено, что именно здесь должно произойти возгорание. Сканер показывал, что до события осталось ещё десять минут.

Да, если бы только в их обязанности входило проверять датчики – это была бы сказка, а не работа. Но триггеры обязаны не только выявить причину аварии, но и минимизировать потери. Иногда им приходится самим инициировать происшествие, чтобы разрушение или пожар стали управляемыми, и не наделали много бед. Но не в этом случае. Здесь надо было просто проследить.

Соболев сел на табурет возле кухонного стола, поставил огнетушитель себе на колени, сорвал с него пломбу и стал ждать. Самая поганая часть работы – ожидание. На кухонном столе лежала забытая хозяевами пачка сигарет. Соболев нерешительно повертел её в руках. В конце концов, пожар точно должен случиться не в этой части кухни. Он закурил, блаженно прислонившись к стене. Он уже видел, как начинают разворачиваться события: как сгусток силы плавит пространство в том месте, где скреплены тройники. Он уже слышал, как выбило пробки и первые струйки резинного дыма начали прорываться наружу. Соболев затушил в пепельнице сигарету, поудобнее перехватил огнетушитель и направил его в сторону тройника.

Ничего необычного, просто работа.

Глава 2

Свой первый из трёх выходных Соболев привык проводить одинаково. Он спал до полудня, потом шёл в ближайший магазин и затаривался на неделю. Триггер терпеть не мог современные супермаркеты с их тупой громкой рекламой и музыкой. Потом Соболев шёл домой, разгружал продукты и пил чай. После магазина почему-то всегда хотелось отдохнуть, словно он не замороженные стейки домой нёс, а смену отпахал. Обычно Соболев проводил часок под какой-нибудь типовой сериальчик и под него же возвращался на кухню. Там он делал продуктовые заготовки на всю неделю и приступал к обеду. За обедом Соболев позволял себе бутылочку тёмного пива и потом шёл на любимый диван дочитывать «текущую книгу». У него всегда была «текущая книга». Каждый раз, когда он дочитывал очередной роман, для него это было почти трагедией, потому что надо снова искать чтиво.

Но этот первый день отдыха пошёл не по плану. Как раз, когда Соболев после сытного обеда собирался завалиться с книгой, завибрировал телефон. Он чертыхнулся и полез за трубкой в карман куртки. Можно было, конечно, послать его на фиг, но это могла быть и работа. И если это работа внеурочная, то она могла принести деньги, а если какое-то крупное ЧП, на которое собирают всех, то можно было получить по шапке за игнорирование сигнала.

– Слушаю?

– Соболев, – прозвучал в трубке голос секретарши Леночки, – срочно дуй в контору.

– На фига?

– Валерий Игоревич собирает летучку. Ты свой отчёт уже сдал?

– Нет ещё.

– Ты чего? Сегодня же последний день! Валерий Игоревич планирует ввести штрафы за просрочку с отчётами.

– Твою ж… – выругался Соболев, в последнюю секунду остановив готовое вырваться слово. – Сейчас приеду.

Ещё поднимаясь по лестнице в контору, Соболев почувствовал, что сегодняшний выходной будет не самым лёгким. В диспетчерской было людно, как часто бывает под конец месяца. Диспетчеры и другие мастера сдавали отчёты и материалы. Было душно, а басовитые голоса, казалось, вытесняли остатки воздуха из помещения. Захотелось сразу развернуться и убежать. Но вместо этого Соболев зашёл в диспетчерскую и, щурясь, стал приветственно выцеливать знакомых правой ладонью для рукопожатий. Хорошо, что его стол находился возле окна. Прежде чем занять своё место, пришлось распахнуть створки настежь, иначе долгий трудовой день мог закончиться головной болью и атрофией обонятельных рецепторов.