Толкование на Святое Евангелие

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви (ИС Р18-826-3515)

Текст печатается по изданию:

Благовестник. Толкования на Святые Евангелия блаж. Феофилакта, архиеп. Болгарского. СПб.: Тип. П. Сойкина, 1910

© Издательство «Благовест» – текст, оформление, оригинал-макет, 2018

Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский и его творения

Блаженный Феофилакт был родом из города Халкиса в Греции. Год его рождения с точностью не известен; можно только сказать, что родился он приблизительно в первой половине одиннадцатого столетия.

Первую половину своей жизни, и притом большую ее, он провел в Константинополе. Здесь он получил прекрасное образование и здесь же начал свое служение на пользу Церкви в звании диакона Великой церкви. Несмотря на небольшой сан, звание это было очень важным в то время, так как эти диаконы были ближними помощниками патриарха почти во всех делах его служения.

На обязанности Феофилакта лежало объяснение Священного Писания и произнесение поучений. В этом деле он проявил замечательный ораторский талант и большие знания не только в литературе святоотеческой, но и в светской, так что его современники считали его образцовым проповедником и в этом смысле называли его «учителем риторов».

В звании диакона Великой церкви он пробыл довольно продолжительное время, так как патриарх Константинопольский долго не хотел отпускать его от себя, как выдающегося, даровитого сотрудника, и только в довольно преклонном возрасте, приблизительно в 1081 году, он был назначен в Болгарию, в церковном отношении зависевшую от Константинополя, – первоиерархом этой страны, архиепископом Охридским.

Деятельность его в сане архиепископа протекала в очень тяжелых условиях, так как паства была темна и груба и, кроме того, в Болгарии было очень много еретиков. Павликиане, богомилы и другие еретики, благодаря своей многочисленности, сильно рассеивали в народе свои заблуждения и вооружали народ против Православия и архиепископа. Сознавая, что бороться с таким злом можно только просвещением и назначением достойных пастырей, блаженный Феофилакт, с одной стороны, ревностно поучал народ, устно и письменно излагая на основании святоотеческих творений истинный смысл новозаветных Писаний и рассылая многочисленные послания, – в результате после него осталось много посланий к разным лицам, кратких рассуждений о еретиках и разных истолковательных трудов, – с другой же стороны, при выборе пастырей он руководился или благочестием кандидатов, строгостью их жизни, или же их ученостью и красноречием. В этом случае никакие сторонние побуждения, ни родство, ни дружба, ни просьбы, ни давления светской власти не могли его заставить избрать недостойного или неизвестного. Так, однажды дук (князь) Скопийский просил его произвести в епископы одного неизвестного человека, и блаженный Феофилакт с достоинством и силой отвечал ему:

– Ни тебе, государь мой, не следует вмешиваться в это великое дело, которое должно совершать со страхом, ни мне легкомысленно решаться сообщать Божественную благодать.

Правитель обещался благодарить святителя за исполнение его просьбы, но блаженный Феофилакт и на это отвечал:

– Государь мой! Если тот, о котором ходатайствуешь, таков же (т. е. как и другие избранные), то не ты должен благодарить меня, а я тебя. Если же он ни в нашей Церкви неизвестен, ни в Константинополе не заслужил особенного одобрения за благочестие и просвещение, то не оскорбляй Бога и не приказывай нам; ибо нам заповедано «повиноваться Богови паче, нежели человеком» (Деян. 5, 29).

Осуществляя строгий и внимательный надзор за всеми пастырями, блаженный Феофилакт избегал резких мер, но всегда старался повлиять кротким внушением и убеждением. Примером этого может служить его поведение во время столкновений с триадицким епископом, который несправедливо преследовал одного престарелого монаха. Блаженный Феофилакт все время старался увещаниями и посланиями повлиять на епископа, но тот не только не слушался его, но даже, став врагом, ездил в Константинополь и старался оклеветать там своего архиепископа. И вот, несмотря на все эти поступки непокорного епископа, блаженный Феофилакт впоследствии с любовью и всепрощением отнесся к нему, когда тот обратился к нему с просьбой простить его. «Только молись за меня, – писал блаженный Феофилакт епископу, – и благословляй, а не кляни того, ко тебя любит».

Наконец, ему приходилось бороться и против пропаганды. Памятником этой борьбы осталось его «Рассуждение о том, в чем обвиняются латиняне». В нем блаженный Феофилакт избегает препирательств о второстепенных разногласиях и обычаях, ибо, как он говорит, не всякое различие в обычаях должно вести к разделению, но только то, которое касается догматов.

Все латинские разногласия, помимо догматов, он хотя и называет несправедливыми, но считает возможным покрыть их христианской любовью.

Вооружается же он главным образом против прибавления к Символу веры «и от Сына».

«Здесь, – пишет блаженный Феофилакт, – самое опасное зло, и если не позволяют сделать исправлений, то уступать не надо, хотя бы говорили они от престола, которым так хвалятся возносящиеся, хотя бы выставляли исповедание Петрово, хотя бы обещали блаженство, хотя бы показывали нам ключи Царствия Небесного… Впрочем, и в этом отношении не надо спорить о словах, а смотреть на дело; надо обращать внимание на то, не зависит ли здесь что-нибудь от бедности языка; притом в беседах могут встречаться выражения не точные; только от исповедания веры надо требовать полной определенности. Не будем слишком спорить с непокорным умом этих людей ни об опресноках, ни о постах, ни о прочем. Надо терпеть зло, чтобы предотвратить большее, надо попускать то, что переменить нельзя, дабы не разрушить общения любви. По примеру апостолов надо являться слабым для слабых и следовать примеру Спасителя, положившего душу Свою для того, чтобы собрать рассеянных чад в единое стадо».

Блаженный Феофилакт хотя и был греком по рождению и воспитанию, но для Болгарской Церкви он был истинным отцом. Несмотря на огорчения, которые ему приходилось испытывать во время своего архиепископства, он с неослабевающей ревностью стоял за ее независимость, за ее имущество и все ее интересы, если им с какой-либо стороны грозил ущерб. А это приходилось встречать со всех сторон. Во-первых, при внутреннем и внешнем упадке Византийской империи, которой было подвластно Болгарское царство, Болгарской Церкви приходилось нести бремя двойных налогов – в пользу государства и для удовлетворения корыстолюбия самих сборщиков. Находясь вдали от столицы, эти чиновники без всякого опасения расхищали церковное имущество под предлогом законного сбора. Во-вторых, Болгарская Церковь в его время много страдала от враждебных нападений соседних народов. Варвары, опустошая страну, грабили и жгли храмы, расхищали церковное имущество и вынуждали духовенство скрываться в лесах и пустынях.

Во время нападения на Болгарское царство аллурийцев блаженный Феофилакт и сам должен был спасаться бегством из Охриды в Солунь. Ревностный архипастырь, отечески сочувствуя скорбям Болгарской Церкви, употреблял все бывшие в его руках средства к облегчению ее бедствий, а когда не находил их у себя, тогда обращался с просьбой о помощи к другим. Очень часто эти заботы побуждали его ездить даже в Константинополь, чтобы там лично ходатайствовать по делам ее, и эти поездки всегда приносили хорошие результаты. Его константинопольские друзья то ходатайствовали по его делам перед императором, то помогали бедным Болгарским церквям своим имуществом.

При всех бедствиях, какие приходилось испытывать Болгарской Церкви, блаженный Феофилакт ни за что не соглашался пожертвовать ее самостоятельностью и отдать ее под покровительство Константинопольского патриарха, подобно тому как это делали даже и некоторые патриархи. Хотя это гарантировало бы и ему самому, и Болгарской Церкви большое спокойствие, но все-же он не хотел поступиться ее всегдашними правами ради временных выгод.

Чтобы лучше видеть нужды Болгарской Церкви, блаженный Феофилакт собирал епископов на соборы и здесь рассматривал все, что требовало исправления и улучшения. Здесь же подвергал общему обсуждению и то, для чего нужно было взаимное совещание.

Созывайте этих соборов он считал настолько важной своей обязанностью, что даже болезни не могли удержать его от ее исполнения. «Я еще не освободился от тяжкой болезни, – писал он однажды, собираясь на собор, – как священный глас церковных правил побудил меня к созванию священного собора. Глас поистине Христов возбуждает от одра, дает силы к свободному движению и путешествию и повелевает нести сам одр».

Несмотря на то, что блаженный Феофилакт был достойнейшим пастырем, у него все же было много и личных врагов. Беззаконные сборщики, еретики, опальные пастыри – все они старались оклеветать его не только в Болгарии среди народа, но и в Константинополе перед императором и патриархом.

Впрочем, как и следовало ожидать, эти клеветники нигде не имели большого успеха. В Болгарии народ, хотя и темный, но простосердечный и искренне религиозный, вскоре высоко оценил своего достойного архипастыря и потому не легко поддавался клеветническим внушениям его врагов, а в Константинополе жило много его друзей, среди которых была сама благочестивая императрица Мария, и которые хорошо его знали по прежней его деятельности в Константинополе, знали его истинно христианские достоинства и потому всегда оказывали ему поддержку в трудных обстоятельствах его жизни.

Вообще нужно сказать, что много труда и энергии потратил блаженный Феофилакт при управлении Болгарской Церковью, много скорбей и неприятностей пришлось испытать ему, но ничто не победило его апостольской ревности, которую он сохранял до конца своей многотрудной жизни. Умер он приблизительно в 1107 году, пробыв Болгарским епископом около тридцати лет. В своих письмах, относящихся к этому году, блаженный Феофилакт часто говорил о своих недугах и болезнях, которые препятствуют его архипастырской деятельности и приковывают к одру. Так как в числе известных писем, принадлежащих этому святителю, до нас не дошло ни одного, которое с полной уверенностью можно было бы отнести к более позднему времени, чем 1107 год, то есть основание полагать, что в это именно время он и скончался.

Блаженный Феофилакт является одним из самых уважаемых учителей Церкви. Творения его всегда почитались церковными писателями наравне с творениями прочих святых отцов и учителей Церкви, а некоторые называли его даже святым. Это название встречается в некоторых древних списках его творений, а также в старопечатных изданиях «Благовестника» на славянском языке. Святым блаженным Феофилакт назван и в «Церковной истории» известного греческого писателя Мелетия Афинского, а наш святитель Димитрий Ростовский говорит о нем в своей проповеди «Драгоценнейшая Жемчужина», как о «святом Феофилакте, архиепископе Болгарском», и в другом месте называет его «толковником Евангельским, Феофилактом святым». Вообще, блаженный Феофилакт пользовался всегда великим уважением, как отец и учитель Церкви. Такое отношение к себе он заслужил вполне, так как вся его жизнь и деятельность на пользу Церкви, как мы видели, отличалась истинно-апостольской ревностью, а творения его, написанные под большим влиянием святоотеческой литературы, вполне отражают в себе ее святой и глубокий характер.

Из творений блаженного Феофилакта, кроме упомянутого «Рассуждения» против латинян и нескольких кратких рассуждений против еретиков, известно более ста тридцати писем, несколько слов (на неделю крестопоклонную, на день Введения во храм Пресвятой Богородицы, похвальное слово императору Алексею Комнину, слово о мученичестве тивериупольских мучеников), сочинение о царском воспитании и, наконец, его толкования:

1) на пять малых пророков – Осию, Аввакума, Иону, Наума и Михея,

2) на четырех евангелистов («Благовестник»),

3) на Деяния Апостольские,

4) на Соборные послания,

5) на послания апостола Павла.

«Толкования» являются самым обширным и ценным трудом блаженного Феофилакта. Приобрести навык к объяснению Священного Писания он мог еще в то время, когда поселился в Константинополе и в звании ритора Великой церкви, или Священной Софии, стал перед народом истолковывать Библию с назидательными целями.

Хотя в своих толкованиях блаженный Феофилакт не является вполне самостоятельным, но зато, будучи прекрасно знаком со святоотеческими творениями и любя их, он в высшей степени умело собрал из них и объединил все то, что было наилучшим и наиболее существенным для понимания и истолкования Священного Писания.

Это качество составляет главное достоинство его толкований, и потому они значительно облегчают труд для всякого, кто хотел бы изучать новозаветные Писания по творениям святых отцов, кто хотел бы проникнуться истинно-святоотеческим духом понимания Нового Завета или познакомиться со святоотеческим отношением к нему.

Из всех отцов Церкви самое большое влияние на него оказал св. Иоанн Златоуст. Это был его любимейший истолкователь Священного Писания. Его толкования он приводит в своих трудах или буквально, или немного сокращая их и вставляя только отчасти свои выражения и некоторые мысли.

Из цельных истолковательных трудов блаженного Феофилакта самым большим является его «Благовестник», или толкование на четыре Евангелия. И все, что мы сказали о характере его трудов, нужно в особенности сказать о «Благовестнике». Поэтому и труд этот можно особенно рекомендовать всякому, кому дорого и интересно познакомиться с истинно-святоотеческим толкованием Священного Писания.

Предисловие автора

Те божественные мужи, которые жили прежде закона, учились не на основании писаний и книг, но, имея чистый ум, просвещались озарением Всесвятого Духа, и таким образом узнавали веления Божии, ибо Сам Бог беседовал с ними устами к устам. Таковы были Ной, Авраам, Исаак, Иаков, Иов и Моисей. Когда же люди сделались порочными и недостойными того, чтобы Дух Святой просвещал и научал их, то человеколюбивый Бог дал писания, чтобы, хотя бы благодаря им, они помнили веления Божии. Так и Христос Сам лично беседовал с апостолами и послал им в качестве учителя благодать Святого Духа. Но так как после того должны были произрасти ереси и испортиться наши нравы, то Господу было угодно, чтобы были написаны Евангелия, чтобы мы, научаясь на основании их истин, не увлеклись ложью ересей, и чтобы наши нравы не испортились окончательно.

Четыре Евангелия Господь дал нам, может быть, потому, что на основании их мы научаемся четырем главным добродетелям – мужеству, мудрости, справедливости и целомудрию: мужеству же, когда Господь говорит: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф. 10, 18); мудрости, как говорит: будите мудри яко змия (Мф. 10, 16); справедливости, когда учит: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк. 6, 31); целомудрию, когда говорит: «кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28). Кроме того, четыре Евангелия существуют потому, что они – столпы мира. Но как мир имеет четыре стороны – восток, запад, север и юг, – то должно было и чтобы столпов было четыре. Затем четыре Евангелия существуют еще и потому, что они содержат и предметы четырех родов, именно: догматы и заповеди, угрозы и обетования. Верующим в догматы и соблюдающим заповеди обещаны грядущие блага. Неверующим же в догматы и не соблюдающим заповедей угрожают будущие наказания. Евангелие получило свое такое наименование потому, что возвещает нам о предметах благих и радостных для нас, то есть о благих, как то: об отпущении грехов, оправдании, восходе на небеса, усыновлении со стороны Бога. Оно возвещает и то, что мы получаем эти блага легко, ибо не трудились над приобретением их и не за свои добрые дела получили, но по благодати и человеколюбию Божию удостоились столь великих благ.

Четыре есть евангелиста. Из них два – Матфей и Иоанн – были из числа двенадцати, а другие же два – разумею Марка и Луку – из семидесяти. Марк был спутник и ученик Петра, а Лука же – Павла. Матфей первый из всех написал восемь лет спустя по Вознесении Христовом Евангелие на еврейском языке для уверовавших из евреев. С еврейского языка на греческий перевел его, как говорят, Иоанн. Марк, наученный Петром, написал Евангелие спустя десять лет по Вознесении, Лука – по прошествии пятнадцати, а Иоанн Богослов – спустя тридцать два года. Ибо говорят, что после смерти трех евангелистов ему по его требованию принесены были три Евангелия, чтобы рассмотреть их и обсудить, правильно ли они написаны. Иоанн, просмотрев их и получив преизбыточествующую благодать истины, сам дополнил, что они опустили, а то о чем они сказали кратко, расширил в своем Евангелии. Поэтому он начал с учения о Боге Слове. Ибо в то время, как другие не упомянули о предвечном бытии Бога Слова, он богословствовал об этом, чтобы не подумали, что Слово Божие есть просто человек, т. е. чуждо Божества. Матфей говорит только о жизни Христа во плоти, потому что он писал для евреев, для которых достаточно было узнать, что Христос родился от Авраама и Давида. Ибо уверовавший из евреев успокаивается, как скоро его убедят, что Христос произошел от Давида.

Но ты говоришь мне: «Разве не достаточно было одного евангелиста?» Итак выслушай: достаточно было и одного, но чтобы истина выступила ярче, с этой целью четыре получили позволение написать их. И когда видишь, что эти четыре, хотя они не сходились и не сидели в одном месте, но находясь каждый порознь, а между тем написали об одном и том же так, как будто одними устами, то разве не подивишься истине Евангелия и не скажешь, что евангелисты говорили Духом Святым!

Не говори мне, что они не согласны во всем, посмотри, в чем они не согласны. Разве сказал один из них, что Христос родился, а другой, что нет, или один – что Христос воскрес, а другой – нет? Да не будет! В более необходимом и более важном они согласны. Итак, если в более главном они не разногласят, то чему удивляешься, если кажется, что они разногласят в неважном? Их истинность более всего и сказывается в том, что они не во всем согласны. В противном случае о них подумали бы, что они писали, видясь друг с другом и советуясь. Теперь же то, что один опустил, написал другой, поэтому и кажется, что они иногда противоречат. И это так. Начнем же истолкование.

Толкование на Евангелие от Матфея