– Значит ты сделаешь это без спроса. Жди меня в машине сегодня вечером. Я буду бежать, – прошептала совсем тихо, но Дима услышал.
– Я понял. Ир… Мне жаль, что всё так вышло с твоим сыном. Правда, мне жаль.
Я выдохнула. И этот туда же. Как же им удалось обмануть стольких людей?
– Мы об этом поговорим позже. Главное сейчас выбраться. И ещё, возьми тот браслет…
– Я понял, Ириш. Как стемнеет, я у тебя. Браслет возьму.
– Спасибо, – прошептала я и передала Анечке телефон. – Вечером ко мне приедет один человек. Он хорошо тебе заплатит, если поможешь мне выйти отсюда, – посмотрела на неё уже без притворной улыбки. – Заплатит золотом.
Алечка часто заморгала, открыла свой маленький рот.
– Что? Нет, это исключено. Нельзя…
– Ты уже дала мне позвонить, нарушив тем самым ваши правила. Если не хочешь, чтобы я сказала об этом врачу, поможешь мне сбежать. Меня никто не будет искать, я не преступница. У меня всего лишь случилась небольшая истерика после родов. И всё.
– Ладно… Я попробую, – Анечка попятилась к двери. – Можно идти?
Я усмехнулась.
– Иди.
ГЛАВА 12
Вот и вечер. Медперсонал за исключением нескольких санитаров и одной медсестры уходит по домам. Скоро и я буду дома. Осталось только дождаться Диму и напомнить дуре Анечке, что она должна меня вывести на улицу. Жаль, у меня нет телефона, а дверь в палату запирается. Придётся ждать вечерний обход.
Нервно грызу ногти, кусаю губы почти до крови. Я не представляю, как дело пойдёт дальше, но знаю одно точно – я выберусь отсюда, даже если придётся прогрызть долбанные решётки. Я найду своего малыша, и никто не сможет меня остановить. Даже Халим. Что бы он не делал.
Я знаю, что он попытается сломать меня. Вернее, он уже это делает, удерживая меня здесь. Однажды ему почти удалось, там, в том страшном борделе. Но больше я не позволю играть ему с моим разумом.
Вскакиваю с кушетки, когда открывается дверь и Анечка заходит в палату.
– Вам лекарства нужно выпить, – говорит громко, а сама показывает мне дисплей своего телефона. На нём сообщение с номера Димы.
«Я тебя жду у черного входа».
Киваю Ане, и та, взглянув на камеру в коридоре, показывает, чтобы шла за ней. Красная лампочка в углу под потолком не горит.
– Камеры будут выключены ровно десять минут. Потом включатся. Я скажу, что забыла запереть вашу дверь.
Спеша за ней, думаю, что Анечка не такая уж и дура. Зря я так о ней. Думаю, её сменщица мне бы не помогла.
Уже у самого выхода, Аня тормозит и поворачивается ко мне.
– Вы же не пошутили насчёт золота? – в глазах Анечки горит жажда наживы.
– Не пошутила. Сейчас всё будет.
– Хорошо, я жду вас здесь, – подумав пару секунд, выпускает меня на улицу, и я в одном больничном халате мчусь к машине Димы.
– Браслет, Дим! – подбегаю к машине, стучусь в его окно. Стекло съезжает вниз, Дима подаёт мне браслет.
– Привет, Ириш. Слушай, а зачем тебе этот браслет?
– Надо! – выхватываю его из руки Димы и несусь обратно к Ане.
– Вот, держи! – втюхиваю ей кусок золота, не без злорадности представляя, как перекосило бы Халима, увидь он, как я разбрасываюсь его подарками.
– Спасибо, – удивлённо тянет Анечка. Но мне уже не до неё, я бегу обратно к машине. Запрыгиваю внутрь и даю Диме добро жать на газ, что он и делает, не размышляя ни мгновения.
Вырвалась. Сбежала. Теперь… Теперь самое трудное.
– Дим, где мой сын? Только не говори, что он погиб, потому что это враньё. Я слышала его плач, он никак не мог погибнуть при родах. Его кто-то украл.
Дима взирает на меня, как на умалишённую, на какое-то время даже позабыв о дороге.
– Ты что? Ты серьёзно это? Ир, они сказали, он задохнулся.
– Что бы они не говорили, я знаю, что мой малыш жив. И я его найду.
– И как ты это сделаешь? – снова поглядывает на меня с опаской. Наверное, думает, что я действительно чокнулась.
– Я пока не знаю как. Но знаю, что сделаю это.
– Ир…
– Дим, нет. Молчи. Если хочешь сказать то, что твердят остальные, то просто промолчи. Мой сын жив. Я знаю это. И никто не разубедит меня в обратном. Его забрал Халим.
– Ир, это жопа какая-то. Честно. Как, по-твоему, он это провернул?
– У него хватает ресурсов. Ты же видел его подарки. А город его помнишь?
– Помню, – мрачно заключает Дима, и возвращает внимание на дорогу. – Дерьмо.
– Да уж, – вытираю слезу, скатившуюся по щеке. – Он способен на многое. Даже на такое дерьмо.
– И что ты теперь планируешь делать?
– Хороший вопрос. Сама пока не знаю. В роддом идти бесполезно. Ребёнка там больше нет. Они ведь даже не показали мне его.
– Мне они сказали, что его похоронят.
– Чушь!
– И где он по-твоему?
– Уже не здесь. Халим увёз его. Мне, скорее всего, придётся ехать в Эль-Хаджа.
