Исключение из правил
Но сейчас, когда я этого точно не ожидала, мои глаза медленно приобрели бордовый оттенок. И весь мир для меня погрузился в красный цвет. Кручу головой в стороны, замечая больше деталей, и все как будто двигается в замедленном темпе.
– Ух ты, мои глаза стали бордовыми. Прямо как твои, – шепчу, повернув голову обратно к зеркалу.
«Знаешь, я как будто вновь вернулась в свое далекое прошлое, где такое я могла делать в любой момент. А не сосредотачиваясь несколько минут, что бы просто показать свой истинный цвет глаз».
– Для тебя сейчас это довольно трудно? – спрашиваю, смотря в зеркало на свои насыщенные бордовые глаза.
«Не довольно трудно. А весьма трудно».
– Ииии, что теперь? – спрашиваю, спустя минуту молчания. – Что мне дают светящиеся глаза?
«Ну во-первых, только со светящимися глазами ты можешь немного использовать мои способности».
– И что это за способности?
«Ну, сила, скорость, ловкость, реакция. Полный набор».
– Что то среднее между оборотнем и вампиром? – спрашиваю, выгнув бровь в своем отражении.
«Не упоминай про этих проклятых тварей. Я терпеть не могу, что одних, что других. Отвратительные. Безумные. Животные. Полностью поглощенные лишь жаждой собственной наживы».
– Ты так говоришь, будто уже встречалась с ними.
«Я не хотела тебе об этом говорить именно сейчас. Но так как ты по любому об этом узнаешь, то слушай. Я не единственный дух в этом мире. Есть еще много духов. С абсолютно разными силами. Но есть и другие существа. Оборотни, вампиры, вендиго, суккубы, инкубы, банши, драконы и ведьмы. Мне жизни не хватит рассказать тебе обо всех существующих мистических тварях».
– Но ты хочешь сказать мне о том, что многие из них желают твоей смерти, – договариваю за Вирт.
«К сожалению, да. Многие из них. Так что нам с тобой, как огня, нужно остерегаться других существ. Плевать кто это. Они не должны узнать, что с нами не так».
– Для остальных мы должны оставаться обычной девочкой с обычными проблемами, – вновь заканчиваю за девушку.
«Именно так».
– Но я все еще не понимаю, зачем нам ночью идти в лес? – спрашиваю, вновь озаботившись тем, что мне придется прыгать с балкона. А потом через забор, что бы добраться в лес, полный опасностей, для моей задницы.
«Ох, ладно. Видимо, что если я не расскажу тебе об этом, ты достанешь меня вопросами».
В ответ только хмыкаю.
«Короче, так как только сейчас я достаточно набралась сил для того, что бы общаться с тобой, и многих твоих знакомых знаю, как сверхъестественных существ…».
– Стоп. Стоп. Стоп, – прерываю девушку, пребывая немного в шоке. – Что значит, многих знакомых, как сверхъестественных существ. Мои знакомые обычные школьники.
«Это ты так думаешь. И многие так думают. Но это не так. И завтра, пойдя в школу, ты в этом убедишься. Но сегодня, мы идем в лес, что бы я тебе показала наших главных недругов, от которых нужно держаться как можно дальше».
– Но, если многие из них мои знакомые, не проще бы было, что бы я завтра о них узнала?
«Я тоже когда-то так думала. Папа мне тоже сначала рассказывал о существах»
Я уже открываю рот, что бы задать очередной вопрос, как Вирт меня прерывает.
«Уже знаю, что ты скажешь. И мой ответ – да. У меня тоже есть родители. Папа и мама. Но не в этом сейчас дело. Понимаешь, я раньше тоже думала, что папа мне расскажет о них, и все. Я уже все знаю, про тех или иных существ. Но, это были только мысли. По-настоящему я поняла, кто мой противник, только когда папа повел меня на экскурсию в лес, и я собственными глазами увидела на что способны те существа».
– Значит, ты хочешь, что бы я не просто услышала это от тебя, но и увидела сама? – спрашиваю, немного дрожа от страха.
«Да, так ты быстрее поймешь то, что тебе следует избегать таких существ. И узнаешь, о чем я тебе говорю, о том, что они не должны знать о моем существовании. Да и о твоем, в принципе, тоже».
– Что это значит? – по моему телу пробегают мурашки при мысли о том, что будет, если они узнают о моем существовании.
«То, что если они узнают о тебе, то у них появятся вопросы. И они могут узнать обо мне».
– А если они узнают о тебе, то нас обоих убьют, – шепчу, опустив голову. Пару минут у меня в голове каша, но я быстро прихожу в себя. Думаю о том, что Вирт права. Если я увижу своими глазами на что способны другие существа, то смогу понять, кого мне нужно избегать.
– Хорошо, – отвечаю, уверенно расправив плечи, и задрав подбородок. Смотрю на свое отражение. На горящие бордовым светом глаза. – Пошли в лес. Только не оставляй меня беззащитной.
«Конечно. Мне от твоей смерти, лучше не будет. Только хуже».
Выдохнув, разворачиваюсь к балконной двери. Ну что ж, пришло время узнать правду этого мира. Делаю решительные шаги к окну, открываю двери и в лицо ударяет мощный порыв холодного вечернего воздуха. Аккуратно закрыв за собой дверь, так что бы никто ничего не заподозрил, подхожу к перилам. Немного перегибаюсь через них, пытаясь понять, сколько тут метров до земли. На вид около трех. Даже если сила Вирт не поможет, не разобьюсь. Ну, уж точно не смертельно. Разве что ногу сломаю или руку.
– Ты точно знаешь, что мне нужно делать? – спрашиваю, вцепившись руками в перила.
«Точно. Просто доверься мне. Ты и глазом не успеешь моргнуть, а я уже все сделаю».
– Ладно, я тебе верю, – отвечаю, на мгновенье поверив в то, что у нас все получится. И я спокойно выйду из дома целая и невредимая.
«Отлично. Тогда расслабься», – говорит Вирт.
А потом мое тело действует словно на рефлексах. Руки напрягаются на перилах. Ноги по очереди становятся на нижнюю балку, а затем резкий рывок, и я оказываюсь с другой стороны. Не успеваю испугаться, как мои руки разжимаются и я лечу вниз. Но прямо перед землей мое тело делает кувырок вперед. А потом я приземляюсь на согнутые ноги, упираясь ладонями в землю. Волосы волнами свисают у меня перед лицом. Откидываю голову назад, и волосы падают на спину. Резко вся уверенность в теле исчезает, и я нерешительно поднимаюсь на ноги. Оглядываюсь по сторонам, замечая свет в окне гостиной и появляющуюся тень отца. Тихо пробегаю до ближайшего дерева и прячусь за его стволом.
– Что со мной только что было? – спрашиваю, пытаясь отдышаться от шока.
«Я немного выпустила силу на свободу, и твое тело делало то, что в принципе привыкло делать мое», – отвечает Вирт, будто это элементарно. Ну, да. Это проще простого. Я прям каждый день до этого делала такие вещи. И сейчас просто прикалываюсь.
– Хорошо, а теперь забор, – говорю, отдышавшись и посмотрев за спину, обнаружив что папа прошел мимо окна и меня не заметил. А потом отхожу от дерева и иду к забору.
Когда папа покупал этот участок, он был полностью заросший. Куча каких-то сорняков, плюща и неизвестных кустов. И именно из-за этого, участок казался еще меньше, чем он есть. Только когда его полностью расчистили, стало ясно, что участок гораздо больше, чем ожидалось. Но папа, когда начали вырубывать деревья, остановил работников. Многие деревья остались и по сей день укрывают нас во время пикников от палящего солнца.
Подхожу к высокому забору, ограждающего наш дом от леса.
– И что теперь? Мне вновь тебе довериться? – спрашиваю, сглотнув от страха, пробирающего до дрожи. А все из-за того, что этот забор около двух метров высотой, с острыми шипами на верхушке. – Там же даже твои способности не помогут. Я убьюсь.
«Не убьешься. Я знаю, что сейчас делать. И да, просто доверься мне», – вновь говорит Вирт.
– Хорошо, – шепчу, опустив голову. Глаза, еще раньше горящие бордовым цветом, вспыхнули еще сильней. А тело наполнилось неведомой мне силой.
Мое тело разворачивается обратно к дереву, и идет к нему. Быстро мой шаг переходит в бег, и я уже не успеваю моргнуть и глазом, как мое тело прыгает, руки хватают одну из веток. Я делаю полный оборот вокруг ветки, а затем отпускаю ее и лечу вперед. Мое тело пролетает над забором, а затем приземляется на ноги. Одна согнутая, а другая вытянута в сторону. Одна рука упирается в землю, а вторая – отведена за спину. Капюшон спал с головы, еще когда я прыгала с балкона. Но теперь волосы стеной упали на мое лицо. Поднимаюсь на ноги, убирая волосы за спину, и надев капюшон на голову.
– Ну что, – шепчу, оглядываясь за спину, что бы вновь удостоверится в том, что забор и мой дом остались позади. – Идем на поиски других сверхъестественных существ?
«Идем на поиски», – подтверждает мои слова Вирт, и я делаю первый шаг в ночной мрачный лес.
Пришла пора узнать, чего мне стоит избегать.
Глава 4
Обычно днем живой лес, говоривший с тобой пением птиц и журчанием насекомых, ночью превращается в темное и мрачное место, где каждый шорох и треск веток превращается в зловещий смех, от которого по телу пробегают мурашки.
Сухие ветки хрустят под ногами, вынуждая плотнее обхватить себя руками и повторять одну и ту же фразу.
Здесь никого нет. Я одна. Это просто ветки. За мной никого нет. Все хорошо. Все хорошо.
– Да кого я обманываю? – произношу шепотом, который отдается в этой зловещей тишине, словно гром посреди ясного неба. – Ничего не хорошо. Я одна в лесу, после того, как наслушалась о том, что здесь могут быть существа пострашнее чем медведь или волк.
«Успокойся. Все хорошо. Если бы тебе угрожала опасность, я бы тебе об этом сообщила», – пытается утешить меня Вирт.
– Не могу успокоиться. Я в лес боюсь днем ходить. А ты меня вытянула из дома ночью. В лес. Перед этим рассказав мне о том, что волки не волки. А летучие мыши, это что-то ужасное. И после этого, позволь спросить, как мне на это реагировать? – мой голос с каждой секундой становится все громче и громче в этой тишине ночного леса.
«Ну, сейчас, у тебя нормальная реакция на такие новости. Учитывая, что до сегодняшнего дня ты вообще не верила в сверхъестественное и восхищалась только вампирами из сериала. А теперь ты знаешь о том, что, возможно, вокруг тебя живут другие сверхъестественные существа. И сама им, кстати, являешься. Потому что имеешь внутри себя темного духа хаоса и тьмы, которого веками боялись люди и ненавидели другие существа».
– А тебе кто-то говорил, что ты мастер в утешении? – спрашиваю с сарказмом в голосе.
«Говорили. До того, как я успевала им перерезать горло от уха до уха».
Резко останавливаюсь, пораженная ее словами. «Перерезать горло от уха до уха». Хоть это и звучит странно. Но, как говорила Вирт, в нашей ситуации странности – это нормально. Я надеялась на то, что Вирт – дух хаоса и тьмы, только на словах. Мысль о том, что она сознательно убивала других существ или людей, приводит меня в ужас. Но это было глупо, верить в обратное. Как, если не с помощью убийства, она смогла бы выжить до сегодняшнего дня.
– А тебе часто приходилось убивать? – спрашиваю, дрожащим голосом.
«Я не хочу тебя пугать. Но у нас часто говорят такую фразу – «Скроешь правду сейчас, потом тебе же будет хуже». Так что, вот мой тебе правдивый ответ – да, приходилось. Еще как приходилось. Убийство других – это моя работа».
– Но зачем? – на глаза невольно наворачиваются слезы, скапливаясь в уголках глаз. Пускай я не знаю людей, которых она убила и что они сделали, совесть внутри меня буквально кричит о том, что Вирт, просто безжалостная убийца, до сих пор безнаказанно разгуливающаяся на свободе. Ну, в каком-то смысле.
«Катарина, я хочу тебе сказать одну вещь. Если человек предстает перед людьми героем, это не значит, что он является таковым на самом деле. Я очень много лет живу на этом свете. И пусть, я не помню свою жизнь, такие вещи никогда не забываются. А именно то, как самый добрый и тихий человек в деревне, где мне пришлось быть, на самом деле оказался жадным до плоти вендиго. Он убил всю свою семью, а затем съел ее. То же самое случилось и с его соседями. Он зажарил их на костре, а потом с удовольствием делал с их костей украшения. Утром он вновь становился хорошим человеком, и ехал продавать эти украшения людям. Он говорил, что это кости кабана, оленя или птицы, которых он убил на охоте. Люди ему верили. И даже не догадывались о том, что каждый день носили на себе украшения из костей своих знакомых».
От ее рассказа становится жутко. Дрожь пробегает по телу тысячами мурашек. Плотнее натягиваю на голову капюшон, так что бы вообще не видно было лица.
– И ты убила его? – спрашиваю, сглотнув ком в горле.
«Да», – мгновенно отвечает Вирт. «Я убила его. С огромным удовольствием отсев его голову топором с серебряным лезвием. Знаешь, в тот момент, когда его уродливая голова покатилась по земле, а тело безвольной тушей упало, я испытала чувство благодарности. Словно все те люди, которых он убил и съел, благодарили меня за убийство их убийцы».
Внезапно у меня перед глазами встает история из моей жизни. Не настолько кровавая и ужасная, какую только что рассказала мне Вирт. Нет. Это обыкновенная история, об обычных школьниках.
Это был третий класс, когда я впервые начала замечать, что мир не так прост, как кажется. Это было далекое время, когда я считала Сирену Серпентайн – одной из своих лучших подруг. И между нами не было вот таких вот обыденных перепалок, сопровождающихся оскорблениями и задетым за живое. В то время она казалась мне милой и хорошей девочкой. Но очень скоро, буквально за пару недель до окончания первого семестра, она показала мне свою настоящую суть. То, какой она была внутри. Мы живем совсем недалеко друг от друга. И во время нашей мнимой, для Сирены, и настоящей, для меня, дружбой, мы часто вместе шли домой, а потом расходились в разные стороны. И однажды, когда я шла домой, а Сирена за мной, произошло то, что немного опустило мои розовые очки. Сирена бросила мне в спину большой камень. Я помню, как закричала от боли, а потом упала на колени и ладони. Маленькие камешки на асфальте больно впивались в голые колени. По моему лицу стекали ручьи слез, а губы дрожали, пытаясь сдержать вырывающиеся наружу всхлипы. В то же время, Сирена стояла за моей спиной, и мерзко хихикала своим писклявым детским голосом. А потом сказала только одну фразу:
«– Теперь ты понимаешь, что я чувствовала, когда ты сказала, что хочешь участвовать в выставке. Хотя я говорила, что не хочу, а ты должна была со мной согласиться».
А затем презрительно хмыкнув, она ушла. Я еще долго тогда сидела на тротуаре и плакала. Я думала, что это был один случай. Что такого больше не будет. Но, Бог мне свидетель, как же я ошибалась. Такие случаи не прекратились. Наоборот, их стало еще больше. Я пыталась сказать своим друзьям о том, что делала со мной Сирена. Но все было впустую. В глазах других детей она оставалась светлым ребенком, которая, не то что совершить, даже подумать о таком не может. И я молчала. Терпела ее издевательства, такие, как захлопнувшая перед носом дверь, больно ударившая меня по голове. Придавленная нога под ножкой стула, который она хотела отодвинуть, а там оказалась моя нога. Кнопка в кроссовках для бега. Для восьмилетней девочки, ангела в глазах других, у нее была на редкость огромная любовь к садистским поступкам по отношению к другим. И если для других эти поступки выглядели как будто это не она, то у меня это был просто вызов. Плевок в лицо. Брошенная на землю перчатка.
Только через полгода я приняла для себя решение, что с меня хватит. Мне надоели эти постоянные издевательства. И бесполезные попытки убедить других, что она не та, кем кажется. Однажды, когда она в очередной раз подошла ко мне с, полной злорадства и предвкушения, улыбкой, я бросила ей в лицо фразу о том, что мне это надоело. И мне плевать что она об этом думает. Что в следующий раз, я не буду молча терпеть ее издевательства. Что в следующий раз, она получит ответ. Такой, от которого она больше никогда не оправится.
После этого мы больше никогда не были подругами. Хотя, тогда мы уже ими и не были. Я была просто ее подопытной мышью, над которой она проводила тесты, задаваясь вопросом, выжит она в этот раз, или сдастся.
Поэтому, после того, как Вирт рассказала мне эту историю, и я, на несколько минут вновь поглощенная в свои воспоминания, дух внутри меня спросила:
«Ты ведь мне веришь? Я бы ни за что не причинила человеку боль, если он того не заслуживает».
То я прошептала всего одно слово:
– Верю.
Лес полностью погрузился в тишину, в которой каждый звук, будь он треснутой веткой, шуршанием крыльев летучей мыши или криком совы, звучал так, словно он прошел через громкоговоритель.
Внезапно по телу пробежала дрожь, а волоски на руках встали дыбом.
– Что происходит? – шепчу, ощущая, как внутренности сжимаются от неведомого страха, так внезапно появившегося.
«Кто-то приближается. Быстрый, голодный и злой. Нам нужно куда-нибудь спрятаться», – говорит Вирт твердым голосом. Она явно что-то задумала и уверена в своем решении.
– Куда? – спрашиваю, чувствуя, как сжимаются легкие от страха. Оглядываюсь по сторонам, чувствуя, что, то, голодное быстрое и злое, приближается. Но вокруг меня нет ничего такого, где можно было бы спрятаться. Ни укромной пещерки. Ни большого дупла. Ни большого дерева с толстым стволом, за которым я могла бы спрятаться.
«Лучше сразу спрячемся, чем я буду тебе это объяснять», – говорит Вирт, и замолкает.
Мои глаза вновь начинают гореть ярким бордовым огнем, а тело наполняется знакомой силой. Мое тело вновь знает что ему нужно делать, и помощь ему в этом не нужна. Ноги сначала медленно переступают с места на место, со временем ускоряясь. И вот, уже через несколько секунд, я бегу вперед. Мои чувства стали как будто в сто раз лучше. Я слышу каждый шорох вокруг себя, каждый вдох, каждый шелест. И неведомое существо, которое уловило мой запах. Хотя сам его запах, заставляет появиться слезы в моих глазах, и почувствовать желчь в горле. Потому что он пахнет мокрой грязной шерстью и кровью. Я не оглядываюсь по сторонам в поисках владельца этого запаха, но точно знаю, что он бежит за мной. И пока я отвлеклась на свои мысли и запахи, мое тело действовало словно на автомате. Мое тело прыгает, руки цепляются за ствол ближайшего дерева. А затем, я словно обезьяна, вцепляясь руками в верхние ветки, добираюсь до самой густой части дерева, откуда меня невозможно увидеть, но я могу видеть все. Сажусь на корточки, обводя взглядом своих бордовых глаз, местность.
«А сейчас, ничего не говори. Я, насколько это в принципе возможно, скрыла наш запах. Кем бы не было это существо, оно нас не заметит. Конечно, если ты не будешь мне отвечать».
И послушав Вирт, я молча киваю.
«Отлично. С одним разобрались. А теперь давай смотреть, что же изменилось за это время, пока я не могла вмешаться в их дела».
Хочу спросить в чьи дела не вмешивалась Вирт, но сдерживаю себя. Хоть обычно, я бы и ослушалась такого приказа. Но именно сейчас, мне кажется, что нужно послушаться. А то, что-то мне подсказывает, что это неведомое мне существо, будет очень не против разодрать меня в клочья. Но вот я, абсолютно против такого исхода событий. Мне еще жить хочется.
Мои мысли прерывает хруст веток под чьей-то тяжелой поступью. Немного поворачиваю голову, так что бы смотреть в некий арочный проем между двумя деревьями. И увиденное, – вновь за сегодняшний день, – меня поражает. Потому что там стоит огромный волк, оскалив не менее огромную пасть, с чертовой пропастью острых, словно лезвия бритвы, клыков. Яркие красные глаза горят в темноте ночи, словно фары машины. Черная шерсть матовым туманом обволакивает мощное накачанное тело зверя. Огромные когти приводят в ужас только одним своим видом. И только посмотрев на них, приходит осознание. Эти когти способны одним движением отсечь человеку голову.
«Оборотень-перевертыш. Человек, который по собственному желанию способен обращаться в огромного волка. Чем сильнее человек, тем больше волк», – говорит у меня в голове Вирт, на секунду отвлекая меня от рассматривая волка.
Но что еще больше ужасает меня после двух минут осмотра этого животного, которого в принципе не должно существовать в природе, так это присутствие другого человека. Если его можно так описать. Высокий мужчина, около двух метров ростом. С длинными, чуть ниже плеч волнистыми русыми волосами. Сейчас завязанными в хвост с помощью черного кожаного шнурка. Яркие красные глаза с прищуром и недовольством смотрят на огромного волка. И, может, еще с некой долей превосходства. Массивная шея выглядывает в треугольном вырезе свитера. Широкие плечи обтягивает черная кожаная куртка с поднятым воротом. Мускулистые руки сложены на груди. Ноги в обтягивающих черных брюках расставлены на ширине плеч. На ногах черные ботинки-казаки с железными вставками.
«А вот этот тип весьма неприятная живность в сверхъестественном мире. Я бы даже сказала, самая неприятная», – вновь подает голос Вирт.
– Ты слишком долго бегаешь по лесу, – хриплым голосом говорит мужчина, грозно смотря на оборотня. – Опять за белками охотился?
Но волк на его реплику только презрительно фыркает, на секунду блеснув во тьме острыми передними клыками. А затем, к моему огромному шоку, садится на задницу, не переставая смотреть на мужчину.
А меня так и тянет спросить у Вирт, кто же это такой? Самая неприятная живность. Кто он, черт возьми?
– Хорошо, – мужчина примирительно поднимает руки вверх, усмехаясь кривой ухмылкой, и только взглянув на острые клыки, блеснувшие в лучах луны, я понимаю кто он.
«Вампир. Жестокий, кровожадный и беспощадный вампир. Я тебе даже больше скажу – это древний вампир».
Что еще за древний вампир?
Но мой вопрос так и остается просто вопросом, когда я замечаю нечто странное. С волком начинает происходит нечто странное. Что-то за гранью моего понимания. Он начинает корчиться в каких-то судорогах. Становится на задние лапы. Его шерсть словно врастает в тело, превращая его с огромного волка, в обычного на вид парня. С черными вьющимися у ушей волосами. И горящими красными глазами. Тонкие губы парня кривятся в презрительной ухмылке.
– Арнольд, когда я узнал, что дело срочное, то даже представить себе не мог, что на эту встречу ты явишься сам. Тем более, ни один уважающий себя оборотень, не будет бежать на встречу с вампиром, – сложив руки на голой груди, отвечает парень. Оу, еще один факт, который я пропустила мимо своего внимания. Он абсолютно голый. Я могу увидеть накачанную каменную грудь, шесть четко очерченных кубиков пресса. И даже тонкую полоску темных волос, начинающихся у пупка и спускающуюся ниже. А туда я точно не хочу смотреть.
– Не паясничай, Джон, – твердым голосом отвечает вампир, очевидно являющийся Арнольдом. – Потому что дело действительно срочное. И если мы с ним не справимся, то всем будет очень-очень плохо.
– Сомневаюсь, что кто-то в состоянии справится с огромным кланом оборотней и вами, вампирами, – говорит оборотень по имени Джон, буквально выплевывая слово «вампирами».
– Ты всего не знаешь, маленький альфа, – на этих словах вампира, Джон скалит вновь острые клыки в предупреждающем рыке. – Успокойся, есть нечто большое, что может нам угрожать. Всем нам.
– И что же это? – спрашивает оборотень, и я на секунду задумываюсь о том, что его никаким образом не волнует тот факт, что он абсолютно голый. Дело привычки, наверно.
– Не что, а кто. Одна юная девушка, способная уничтожить весь мир по щелчку пальцев.
Это о ком он? Вирт?
– Ты о…? – в голосе, только что уверенного в себе оборотня, появляются нотки страха.
Вампир уверенно кивает.
– Нам стало известно, что она вернулась. В своем истинном обличии или в сосуде, нам точно неизвестно, – в его голосе звучит отчаяние.
– Тогда нам нужно уничтожить сосуд, – уверенно говорит оборотень. Хотя мне кажется, что за этой уверенностью скрывается ужас. – Не будет сосуда, не будет риска того, что она сможет нас уничтожить.
– Интересно, как это ты уничтожишь сосуд, если мы не имеем понятия, как найти существо, идеально умеющее маскировать себя? – с иронией в голосе, сложив руки на груди, спрашивает вампир.
Оборотень на пару минут замолкает, словно ищет варианты ответов.
– Какая разница? – внезапно вспыхивает Джон. – Мы знаем, что она здесь. Неужели вы, всемогущие древние вампиры, не сумеете обнаружить одного единственного духа? Даже если вам угрожает гибель? – оборотень выгибает бровь. – Кстати, чего вы ее боитесь? Вас же хрен что убьет. А если бы был способ, ты бы передо мной уже не стоял.
– Знаешь, – вампир ухмыляется. – Мне прям так сильно хочется взять и удивить тебя тем фактом, что эта девушка, едва ли не единственная в мире, кто способен убить древнего вампира. Она единственная уничтожила в пять раз больше вампиров, чем оборотни. И теперь, как ты думаешь, мы позволим ей жить?