Вернувшись из магазина, я обнаружил, что на крыльце меня уже ждут: Стёпа возвышался у двери, как древний страж из какого-нибудь средневекового эпоса. Мы обменялись приветствиями и взглядами, после чего Философ выдал:
– Я бы не пришёл сюда, чтобы поделиться информацией, известной всем.
Мы расселись на кухне, и взгляды приковались к нему.
– Война окончилась, – сказал он настолько тихо, что все едва расслышали.
– Что? – переспросил Коля.
– Война окончилась, – повторил Стёпа, – на восьмое сентября назначено подписание мирного договора.
Наверно, смешное зрелище мы представляли собой с отвисшими челюстями. Ещё бы!!! Ведь война не прекращалась уже почти два десятилетия и измотала нашу страну до крайности. И вот теперь совершенно нежданно – мир, как подарок небес.
– Но это ещё не всё, – многозначительно продолжил Стёпа и откашлялся. – Все войны на планете закончены.
Если что-то и могло нас удивить сильнее предыдущей новости, то только это. Случилось то, что впоследствии назовут: Окончанием Последней Войны.
– Ну, что, – ехидно спросил Сёма, первым придя в себя, – ты это тоже к метеориту притянешь, а, Коль?
Тот заёрзал на месте, потом уставился в потолок, а после сказал:
– А что? Вполне возможно! Вот только, как это доказать?
Сколько раз с тех пор я корил себя за то, что не дал Коле по морде за эту фразу. Она изменила всё. Раз и навсегда.
5
Мы сидели впятером на кухне и обсуждали всё то, что нам было известно. Чтобы быть совсем честным, скажу, что на деле мы всё больше запутывались. Факты были настолько противоречивыми, что даже Стёпе их было затруднительно связать в единое целое. Не находилось той нити, на которую можно было бы нанизать все события.
– Слушайте, – сказал я тогда, – а, может быть, всё это – случайные совпадения.
– Совпадения? – ухмыльнулся Коля.
– Совпадений не бывает, – поддержал его Стёпа. – Всё в мире взаимосвязано.
Но официальные источники информации поддерживали меня целиком и полностью. В новостных выпусках никто не связывал произошедшие события между собой, а о метеорите и об энергетических вампирах вообще молчали. Мы решили, что эти факты им не знакомы совершенно.
Нас объединяло желание найти связь, первопричину, или же отсутствие оной. Уже назревало решение, которое будет озвучено не далее, чем завтра.
Может быть, Вам покажется странным, что мы так ухватились за события тех дней, но ведь нам всем было меньше тридцати (кроме Стёпы, наверно), и каждый жаждал приключений и раскрытия каких-либо тайн. Нам всем нужно было что-то необычное, чтобы жизнь не казалась пресной. Да и потом, нас вполне заинтриговало происходящее.
6
Ближе к обеду позвонила Умница и сказала, что она, как и Стас, прийти не сможет. Мы обсудили с ней по телефону все наши предположения, но ничего нового от неё не добились, однако она сказала:
– Стас сейчас у меня (заявление вызвало возгласы одобрения). Вчера он весь вечер просил у меня прощения, и, в конце концов, я сдалась. Но ещё больше меня поразило то, что наутро он не забыл обо всём этом, наоборот, он стал докапываться до причины своего взрыва. И, знаете, к чему он пришёл?
– К чему? – спросили мы.
– Нет, – оговорилась она, – конечно, он был под впечатлением утренних новостей, но ведь вы же знаете, что он парень тихий, мухи зря не обидит, а тут… Так вот, он решил, что во всём этом виноват либо метеорит, либо ещё какая-то дрянь, которая вызвала некие волны, прокатившиеся по земле, распространяя насилие и стихийные бедствия. Он очень просил проверить эту его теорию, потому что сам не сможет вырваться до завтрашнего утра.
Мы не стали выяснять, откуда он не сможет вырваться, поскольку это и так всем было понятно. Коля же после этих слов Аллы просто просиял. Вот, – говорил его вид, – ещё один человек – пусть и косвенно – подтверждает мою собственную теорию.
– Я сегодня же поеду в институт и проверю показания по стране. Одно дело, – всплески, никак не связанные между собой, и совсем другое, – если это и впрямь была волна. В любом случае, мне эту информацию получить будет несложно, – сказал в ответ Сёма.
Алла поблагодарила его, пообещала завтра вместе со Стасом подъехать ко мне и отключилась.
Профессор сразу же засобирался в институт.
– Мне многое нужно проверить, – говорил он, обуваясь, – Предположение Автомобилиста и впрямь может оказаться провидческим. Как бы там ни было, проверив показания приборов, я на шаг приближусь к разгадке тайны, а, значит, и все мы.
С этими словами он поспешил удалиться. Вслед за ним засобирался Коля.
– Мне тоже надо сделать кой-какие расчёты и наблюдения, но я клятвенно обещаю, что завтра в десять буду у вас.
С тем он и выскочил из двери.
Проводив его взглядом, я обернулся к Стёпе.
– А мне о многом стоит подумать, – проговорил тот, явно никуда не собираясь, – для этого мне нужны: тишина, покой и много свежего воздуха. Всё это есть в твоём саду. Я останусь у тебя, если ты не возражаешь.
Я не возражал. В восемь вечера я позвал его к ужину, после чего он снова покинул нашу компанию. Я привык к его странностям, они мне даже нравились. Так что мы с Ланой преспокойно удалились в свою комнату. Я немного почитал ей вслух из японской классической прозы, и мы легли спать.
Молодость хороша тем, что точно знаешь, чем можно заняться вечером перед сном. Вскоре Лана заснула. А я лежал, охраняя её сон, и думал о том, что же всё это значит? Где связь? Где причина?
Постепенно скатившись в сон, я обнаружил, что стою перед той самой дверью, в которую так и не успел зайти вчера.
7
Я стоял перед дверью в нерешительности. С одной стороны, вернулись прежние ощущения: то, что находилось за дверью, звало меня, ожидая помощи. Но, с другой стороны, я понимал, насколько всё это абсурдно. Да, это сон, но никогда ещё у меня не было таких снов, где каждая деталь была бы настолько реальной. Это было ужасно. И в то же время завораживающе.
Уже обдумывая план отступления, я почувствовал, как что-то шлёпнулось мне на плечо. Меня всего передёрнуло после прикосновения к этому сгустку, оказавшемуся слизью, упавшей с потолка. Корча в темноте рожи, я стряхнул сгусток на пол. Он гулким шлепком ударился о поверхность. Уже преодолевая отвращение, я взялся за ручку двери: она тоже была выпачкана слизью.
За дверью был коридор. Здесь было светлее, поэтому я мог видеть стены с разводами по бокам. Субстанция имела тёмный цвет, и я боялся, что при ближайшем рассмотрении, она окажется цвета сворачивающейся крови.
Ни к селу ни к городу я вспомнил, что сегодня меня весь день преследовал какой-то запах. Я не отдавал себе в этом отчёта, но запах был. Теперь же он ударил мне в ноздри со всей возможной яростью. Что-то гнило.
По коридору я шёл, ступая осторожно, готовый к появлению чего-то… (чего?) Пусть это всего лишь сон, но бдительность не помешает. Дойдя до поворота, я увидел ещё один коридорчик, только меньших размеров, из которого вели три двери.
Я пошёл вдоль них, и напротив второй моё сердце тревожно забилось. Здесь, – понял я. За дверью уже не было слышно стонов, зато кто-то там явственно возился. Я похолодел, если вы понимаете, о чём я. Что-то внутри меня рвалось назад, на улицу, из сна. Но воли больше не было.
Дверь открывалась медленно, как это показывают в фильмах ужасов. И вот она уже настежь, но пока ещё ничего не видно, а следующий миг осветили две горящие точки, после чего комната погрузилась в мягкий красноватый свет, а я стоял спиной к закрытой двери.
Так бывает во сне.
Передо мной открывалась следующая картина: клубок черноты, виденный мною в позавчерашнем сне, валялся бесформенной грудой у стены. Жалко и безжизненно свисали его щупальца. К одному из них крепилась (или была его продолжением?) волчица. Именно она и производила звуки, привлёкшие меня. Но теперь взгляд её был мутен, а движения вялы. Она умирала.
Тем не менее, мутный взгляд скользил по мне. Она хотела что-то сказать, но по всей видимости, не находила сил сделать этого. Мне стало жаль её, и я протянул руку, чтобы приласкать её и хотя бы немного утешить.
