Хроники Хранителей

– Да провались оно все пропадом!!! Мы так не договаривались!

В кафе наступила тишина. Редкие посетители замолчали и недовольно обернулись на них. Бармен только покосился. Официант покачал головой. Взял с подноса белый конверт, положил на стол. Кант сконфуженно, словно извиняясь за свои слова, произнес себе под нос:

– Слова Хранителя, как правило, сбываются – так что советую в ближайшие пару дней быть осторожнее.

Саша заплакал. Когда он соглашался на новую жизнь – он подумал, что будет так же, как и прежде, только лучше. Будет Ирек, будет Город, только теперь ещё и сказка с Тоум-Ра и куча всего интересного.

А официант быстро сходил и сделал ещё кофе, добавил каждому по шоколадному батончику с кокосом. Сконфуженно посмотрел на парней.

– Возьмите за счет заведения. Простите, что стали причиной ваших неудобств. И… – официант постучал пальцем по конверту. – Не забудьте расплатиться.

Ушёл – в недра кафе. Официантка удивлённо посмотрела ему вслед, а после – подошла к столику с веником и совком, начала подметать осколки.

– На одну минуту я подумал, что всё наладилось. – сердито проговорил Саша, распечатывая шоколадку. – Мы победили, я стал каким-то там Хранителем. Я подумал, что это здорово, что теперь всё будет лучше.

Кант отпил кофе.

– Будет иначе. Лучше, хуже – оставь это в прошлом. Ты теперь Хранитель. Мы перешли в новый мир, и у нас есть миссия – поставить ему Вердикт: жизнь или смерть.

Саша вытер слезы руками. Раз уж ничего не исправить, нужно быть делать то, что должно. Все равно его положение сейчас куда лучше, чем несколькими часами ранее. Ирек… Его больше не будет, но к тому придется привыкнуть. В конце концов, его и так могли загрести на любой вылазке в Город, так что какая разница?

– Так давай начнем?

– В этот раз не всё так просто… – Кант опять постучал пальцами по столу, растерянно посмотрел в кофе, осторожно поставил кружку на столу. – Я ведь тебе уже сказал: мы опоздали. Впервые в моей жизни я опоздал в мир и впервые я не могу вспомнить ни строчки Кодекса Хранителей.

– Кодекса? – переспросил Саша.

– Свод правил. Его особенность в том, что ты всегда помнишь ровно то правило, которое помогает в текущей ситуации. Самих правил несколько сотен, а может быть и тысяч… А я не помню ни одного. Но и не это самое странное…

Словно пытаясь найти слова, чтобы мягко подвести Сашу к чему-то, но не находя их, Кант наконец выдохнул:

– Ангел жив.

У Саши по спине пробежали мурашки.

– Как?!

– Да, и даже это не всё. – Кант постучал пальцем по сове на шее. – Мой Тоум-Ра не отзывается. Попробуй что-нибудь сделать с помощью своего кольца.

Саша потёр кольцо. Мысленно обратился к нему, как это делал в салоне у таксиста. Но отклика в этот раз не было. Глаза тигра не засветились.

– Так бывает? – спросил он Канта.

– Так вообще не бывает. Чертовщина какая-то. А Ангел – вон он, в телевизоре. Обернись.

Саша обернулся. Звука в маленьком телевизоре под потолком не было, но с экрана смотрел тот самый парень с мертвецки бледными глазами. Точно такой же, каким запомнил его Саша в своём мире. Он стоял на трибуне и говорил толпе перед собой.

А рядом с ним, чуть позади…. Ирек.

Кант удивленно крякнул.

– Вот его я не заметил… И он здесь, надо же. Так уже вышло, что я в этом мире появился минут на десять раньше тебя. И уже успел кое-что прояснить. Ангел примерно год является тут кем-то вроде президента – планеты или страны. Ирек, похоже, его помощник… судя по виду.

Внутри Саши всё перевернулось. Как это возможно?

Ирек стал другим. Не было в нём той молчаливой наивности. В строгом костюме, как на Ангеле, он выглядел гораздо старше, серьёзнее. Взгляд направлен не под ноги, а прямо перед собой – будто он пытался что-то увидеть за линией горизонта.

Ангел наклонился, шепнул ему на ухо. Ирек кивнул.

– Неплохо, да? – Кант словно достал Сашу из тёмного сна, в котором не было ни светлого, ни хорошего. – И откуда они здесь? Ещё и вдвоём, ещё и заодно… Звука в телевизоре нет, что он там говорит – понятия не имею. Так или иначе, скоро всё узнаем, пока я просто ждал тебя… Если в твоём мире события были странные – то здесь и вовсе из ряда вон. – вздохнул Кант. – Тоум-Ра никогда не замолкает. Впрочем… теперь я уже не уверен ни в чём. Надо платить за кофе и что-то придумать…

Он допил кофе и поставил кружку дном вверх.

– А платить мы не можем! Денег у нас нет.

– Как нет? – Саша на автомате сбавил голос до шепота. – А в моём мире у вас был целый чемодан…

– Это Ёжик постоянно брал с собой целое состояние, я давно привык обходиться без них… При каждом переходе выбирать – одежду, в которой ты появишься и личные вещи, которые будут с тобой. Видишь, на мне другая одежда? Надоел тот костюм. Натирает только… Давай посмотрим, что у нас там по счетам и попробуем договориться…

– Давай просто быстро уйдем. – прошептал Саша. – Охранников у дверей….

Кант только сурово зыркнул на него исподлобья и взял конверт, открыл.

И удивленно хмыкнул: ему в руки упали несколько купюр и бумажки. Деньги, визитка отеля “Дьявольский приют”… На сложенном листе бумаги написано от руки. Кант прочел… Вскочил и дернул за рукав официантку!

– Кто был этот парень, который меня обслужил?

Девушка только плечами пожала:

– Я его раньше не видела. Видимо, новенький…

Кант что-то пробормотал, всучил ей купюру. Вернулся, кинул шоколадку в карман и повёл Сашу к выходу.

На улице накрапывал дождь, а у дверей стоял зонт, который Кант взял не колеблясь. Вывел Сашу из кафе, раскрыл зонт, взял его за плечо и быстрым шагом повёл по улице, укрывшись зонтом от людей.

– На меня капает! – сердито проговорил Саша, безуспешно пытаясь поднять руку Канта с зонтом. – Что происходит?

Кант молча протянул ему бумажку с рукописным текстом:

Достопочтенные господа Хранители, ахтунг! За вами уже едет полиция, через 1 минуту 13 секунд войдет в двери кафе. Зонт у входа скроет от чужих камер и глаз, а деньги в конверте – оплатят счёт и позволят доехать до Друга. Он ждёт вас на Второй Красной станции метро, потом вглубь, вниз, налево, направо, опять направо, и вперед-вперед-вперед…. главное – не бояться! Потом бах-бабах! И снова налево. Ещё вперед… И вы на месте. Избегайте полиции. Попадетесь – вам конец. Чуть не забыл – 5980. А сейчас бегите: они будут здесь уже через 42 секунды, 41… 40… 39…. Да перестаньте читать, бегите уже!!!

По улице мимо них пролетели одна за другой три чёрные машины с тонированными стеклами – без сигналов и опознавательных мигалок, но Саша чуйкой беспризорника, который всю сознательную жизнь хоронился от таких машин и людей в них подальше, да поглубже, понял: это за ними.

Кант, по-прежнему держа Сашу за плечо, осторожно свернул в сторону и нырнул в поток прохожих, который двигался к лестнице вниз. Лестница исчезала за стеклянными массивными дверями, они хлопали, грозясь огреть каждого прохожего по лбу. Над дверями зеленела буква “М”.

Косясь на камеру наблюдения над дверью, Кант до самых дверей закрывался от неё зонтом, сложив его только перед последним шагом внутрь.

…

Вторую Красную Кант нашел быстро, и через пять минут они уже ехали в полупустом вагоне.

– Хочу, чтобы ты знал, с кем мы имеем дело. – заговорил Кант, – Ангел – это мой бывший наставник. Когда я сам только стал Хранителем, он был рядом и только что потерял собственного наставника. Причем… – Кант наморщил лоб, горестно выдохнул. – Его убили люди с планеты, на которой он оказался. Такое бывает крайне редко – чтобы Хранителей и их миссию раскрыли, ещё и умудрились убить. Мы ведь, как правило, просто наблюдаем за мирами. Тех, путь которых идет в сторону тьмы – стираем.

– А кто вас посылает в эти миры?

Вместо ответа Кант коснулся пальцем совы на шее.

– Это Тоум-Ра.

– Такой же, как у меня?

– И да, и нет. – Кант показал на сову, потом на кольцо и неопределенно пожал плечами. – Это все Тоум-Ра. Он един и одновременно – уникален у каждого Хранителя. Это та сила, которая тебе помогает. Которая выбрала тебя – Хранителем. Возможно, ещё до рождения. Мы этого не знаем. Важно одно: ты служишь ему, а он служит тебе. Ты инспектируешь миры, а он наделяет тебя – силой.

– Я ничего не понимаю. – вздохнул Саша. – Откуда это? Кто придумал, что есть Хранители, которые судят миры и есть Тоум-Ра, который через эти миры их переносит?

– Возможно, так было всегда. Есть Вселенная. Есть миры. Есть люди. Есть Хранители. Есть Тоум-Ра. Это как гравитация или то, что у людей два глаза и две руки. Такие вещи просто есть, как факт, как аксиома. Причины – выше понимания, по крайней мере, нашего.

Они доехали до какой-то станции, пересели на другой поезд. Ехали ещё час. В животе у Саши заурчало. Он и кофе вылил, и с самого ужина на другой планете, в другом мире, на который их привез волшебный чудо-таксист – ничего не ел.

– Мы можем сделать еду? – жалобно спросил он Канта.

Тот коснулся пальцем совы, прикрыл глаза… На лбу его выступила капля пота, он скрипнул зубами… Наконец, выдохнул, помотал головой и откинулся на сидении.

– Не работает. – он ткнул пальцем в сову, словно нажимал кнопку, которая перестала работать. – Чертовщина какая-то. Он просто перестал отвечать на зов. Придётся потерпеть, Саш. Если верить письму, нас ждёт Друг… Может, и еда у него есть.

– Мы можем вообще верить этому официанту?

Кант уже в который раз за последний час достал записку и перечитал…

– “Достопочтенные господа Хранители…” – покачал он головой. – Чёрт его знает, можем или нет. Но он явно много знает – и он нас, и о Тоум-Ра. Может быть, он сам Хранитель? Тогда почему просто не подошёл, не объяснил всё по-человечески и не увёл нас куда подальше? И откуда знал, что мы появимся именно там? Письмо даже заготовил, смотрите-ка… Саша, я искренне не понимаю, что происходит, но выбора у нас всё равно нет. Будем опираться на то, что имеем.

Наконец, они приехали на Вторую Красную. Люди очень быстро убежали в дальнюю сторону, оставив парней наедине с каменными колоннами. Поезд уехал в туннель, по краям которого располагались фрески с обнаженными женщинами. Потолок и стены станции покрывала резная лепнина.

Парни прошлись по платформе, озираясь. Никого. Ни Друга, ни намёков, что отсюда можно куда-то попасть. У платформы только один выход – по эскалатору вверх, на нём как раз уезжали последние пассажиры. Посреди платформы, между туннелей, чернела металлическая дверь с табличкой “Служебное! Запрет!”. На всякий случай Кант дёрнул ручку – закрыто.