Проклятие Мафусаила
Карина осознала, что на уши давит угрожающий, неукротимый рев, не умолкающий ни на миг. Только теперь она сообразила, что человек на веслах изо всех сил гребет против течения, которое несет их к водопаду, но победить мощь потока было не в его власти. С той стороны, где обрыв, пристать к берегу было невозможно. Зато другой берег был пологим и пустынным. Почему спаситель не гребет туда? Карина осторожно похлопала человека по плечу. Не переставая грести, он повернулся в профиль, и она его узнала. Арчи! Конечно же, как она сразу не догадалась… Арчи покачал головой и сказал, что туда им нельзя, потому что это не тот берег, а другой, не для них. Уж лучше водопад. Его слова показались ей бредом, и она заколотила кулаками по его спине. Однако он не собирался следовать ее совету. Арчи развернул лодку по течению. Зачем вытаскивать ее, если впереди водопад? Он протянул руку, но Карина отстранилась. Его губы обещали, что все будет хорошо. Она повернулась и смело встретила искрящуюся ледяную пыль, в которую превратился весь мир.
Карина провела пальцами по лбу, словно стирая капли воды из сна. Кожа и правда была влажной. От пота. Пижама тоже промокла. Выбравшись из-под одеяла, Карина посмотрела на мерцающий циферблат в нижнем углу ТВ-панели – было полседьмого утра. Она потянулась за пультом и только тут поняла, что в квартире не одна: с кухни доносилась какая-то возня.
Как и следовало ожидать, на кухне хозяйничал супруг. Деловой костюм был изрядно помят, рубашка выбилась из-под ремня, галстук распущен. Да и сам Игорь выглядел не лучшим образом – глаза покраснели, на щеках проступила щетина. Даже не входя, Карина уловила стойкий запах перегара и поморщилась.
– Завтракать пора, как считаешь? – невозмутимо поинтересовался Игорь.
Карине редко удавалось сердиться подолгу, но и сразу отступать было бы неправильно с педагогической точки зрения.
– Я считаю, что порядочный муж не должен шляться всю ночь черт его знает где.
– Очень, очень правильное суждение, дорогая, – Игорь повернулся к холодильнику, открыл и стал выкладывать на стол масло, ветчину, творог, сок и яйца. – Я действительно не должен был выдумывать про командировку…
– Гад.
Она развернулась на пятках и скрылась в ванной. Почистив зубы, Карина вернулась. Игорь глубокомысленно созерцал выставленные на стол продукты.
– Мне нет оправданий, ты права. Но! – он наставил на нее указательный палец. – Но ведь это моя единственная слабость!
– Одна, но пламенная страсть… – продекламировала Карина.
Поставив сковороду разогреваться на плиту, она взялась нарезать ветчину. Игорь зашел со спины и попробовал обнять ее, но Карина передернула плечами и отмахнулась.
– Я бы на твоем месте была осторожнее. Сильно рискуешь! – она погрозила ему ножом.
Супруг изобразил испуг, отступил и попробовал сесть. Карина его остановила:
– Марш в душ, неряха! А я пока все приготовлю.
– Ангел! Во плоти, – он завел глаза к потолку в немного наигранном восхищении.
Проходя мимо, Игорь чмокнул ее в щеку.
– Только кто-то слишком часто испытывает мое ангельское терпение, – проворчала Карина. – А оно далеко не безгранично!
– Это последний раз!
Ей очень хотелось бы верить, что он говорит правду, но она слишком хорошо знала привычки супруга.
Игорь, с удовольствием отфыркиваясь, вышел из ванной, а на тарелках уже дымилась яичница с ветчиной. Кофеварка пыхтела, распространяя по кухне приятный аромат.
Карина дождалась, пока супруг прожует первый кусок.
– Ну?
Он поднял глаза.
– Что «ну»?
По тому, как Игорь старательно не отводил взгляда, можно было обо всем догадаться и без ответа.
– Только не нужно юлить. Много?
Игорь осторожно отложил вилку.
– Умеешь ты так сразу – с небес на землю. Может быть, я выиграл. Откуда тебе знать?
– Тогда ты не стал бы втихаря пробираться на кухню.
– Все-то тебе про меня известно, – кисло улыбнулся Игорь. – Ты не поверишь, конечно, но вот буквально самую малость осталось отыграться! Чуть-чуть остался в минусе!
– Лучше даже не начинай! – Карина погрозила ему кулаком. – Проиграл – и проиграл. Только не нужно врать, что у тебя внеочередная командировка.
Муж приложил руку к груди.
– Прости. Мне очень стыдно.
– Это правильно. В следующий раз будешь думать, что для тебя важнее, дорогой.
Игорь ковырнул вилкой яичницу.
– Я, конечно, азартный человек. Но не до такой степени, чтобы поставить на карту наше с тобой будущее. Просто… Я уже говорил: покерные турниры, в своем роде, часть корпоративной культуры. Если их игнорировать, очень скоро я могу оказаться не у дел. Ты даже не представляешь, какие вопросы решаются во время игры!
Карина замотала головой, давая понять, что не хочет больше это обсуждать.
После выпуска утренних новостей она начала нервничать. Обычно Арчи перезванивал с самого утра. В телефоне раздавался его нарочито бодрый голос, он благодарил за помощь и назначал свидание в кабачке на Петроградской. Но не в этот раз. Вот уже пора было собираться на работу, а от него – ничего. Черт бы побрал его нелюбовь к мобильной связи! Оставив яичницу недоеденной, она пошла в прихожую и набрала по городскому телефону домашний номер Арчи, который он все-таки сохранил за собой. Прошло гудков двадцать, не меньше, но трубку никто не снял.
Карина быстро собралась, сократив ежедневный ритуал до минимума – только подвела брови, нанесла тушь на ресницы и нарумянила щеки.
– У тебя есть шанс загладить свою вину, – объявила она, входя в кабинет мужа.
Он прикрыл ноутбук и просиял.
– Я готов поторговаться.
– Сейчас нет времени на эти глупости. Просто, разреши мне взять твою машину.
Игорь нахмурился.
– Это еще зачем?
– Нужно съездить в одно место перед работой.
Игорь ждал объяснений, поэтому Карине пришлось все рассказать.
– Я боюсь, с Арчи что-то случилось, – заключила она.
– Опять ты изводишь себя из-за этого авантюриста, – в голосе Игоря отчетливо звучали нотки раздражения. – Пойми меня правильно. Ты же знаешь, я не против вашей дружбы. До тех пор, пока это ограничивается вашими посиделками и прочими невинными глупостями. Но эти ночные звонки… Ты вообще знаешь, чем он занимается?
Карина вздохнула и покачала головой.
– Может, он людей на улице грабит!
– Ничего такого. Я бы знала.
Игорь поднялся из-за стола.
– Она бы знала! – передразнил он. – Незнание, дорогая моя, если ты забыла, не освобождает от ответственности перед законом. Как миленькая отправишься следом – за соучастие.
– Господи, что за чушь! Арчи – не преступник. Я всего лишь хочу убедиться, что он просто забыл перезвонить.
Она была уверена, что Арчи ни за что не забыл бы.
– Машину я тебе не дам, – строго сказал супруг. – Сам отвезу, раз это так важно для тебя.
Она подошла и поблагодарила его поцелуем.
– Тебе точно можно за руль? – спросила она, устраиваясь на переднем пассажирском сиденье его BMW. – Ведь всю ночь пил.
– Ерунда, – отмахнулся он и завел двигатель.
Игорь несколько раз уточнил у Карины, куда сворачивать. Она отвечала машинально, думая о том, что же могло произойти с Арчи. Она убеждала себя, что в самом худшем случае его просто забрали в отделение. Пусть даже побили. Но вряд ли ему могли предъявить что-то большее, чем вредную привычку шляться допоздна.
Во дворе дома Арчи пара ветхих старушек в светящихся оранжевых спецовках, выбиваясь из сил, убирали снег с пешеходных дорожек. При появлении иномарки они дружно выпрямились и внимательно проследили, как машина огибает детскую площадку в поисках свободного места. Игорь с нескольких попыток все-таки втиснулся между двумя «жигулями». Одна бабулька сказала что-то напарнице, и они обе перекрестились.
Игорь остался в машине.
Дворничихи провожали Карину недобрыми взглядами. Ход их гневных мыслей представить было нетрудно: вот, сучка продажная, в норку вырядилась, на трофейной машине разъезжает и от таких, как мы, простых смертных, нос воротит. Когда Карина впервые поделилась своими подозрениями, что обыватели ненавидят их, Игорь попросил не сгущать краски, мол, ничего подобного не существует в природе, а если существует, то не заслуживает и толики ее переживаний. Она поддалась его увещеваниям и заставила себя привыкнуть к злым взглядам, но то и дело ловила себя на том, что ходит, как по минному полю.
Карина поднялась по ступенькам и набрала на домофоне номер квартиры Арчи. Протяжное пиликанье разносилось по всему двору. Ей казалось, что все жильцы дома замерли у своих окон и с укоризной смотрят на нее. Испытание продолжалось целую вечность.
Не дождавшись ответа, она собралась возвращаться к машине, но тут дверь открылась, и наружу вышел мальчик, замотанный в шарф до самых бровей. Следом за ним волочился понурый пес – бассет-хаунд с седыми бровями. Пропустив их, Карина вошла в подъезд. Лифт не работал. Пришлось подниматься пешком. Минуя последний пролет, Карина уже забыла о морозе и расстегнула шубку. Толком не отдышавшись, она несколько раз надавила кнопку звонка, услышала, как в квартире разлетелся его перезвон, и для верности постучала еще кулаком в дверь. В ответ не раздалось ни звука. Она настороженно прислушалась, но тут в кармане завибрировал мобильник. Это был Игорь.
– Срочно уходи оттуда!
– Что случилось?
– Немедленно! – сорвался он на крик.
Карина убрала телефон и неторопливо пошла вниз, потому что спускаться по лестнице на шпильках-каблуках – задача не из простых.
Внизу громко хлопнула дверь и послышался топот нескольких человек. На бегу они что-то обсуждали. Карина выглянула в пролет и увидела, что навстречу поднимаются четверо жандармов. Она даже не успела испугаться и, стараясь не дышать лишний раз, прижалась к стене, чтобы пропустить их. У каждого из них при себе имелся автомат.
На негнущихся ногах она продолжила спускаться и столкнулась с еще одним типом. Он был похож на выходца из кавказских республик и одет в штатское, но казенную рожу ни с чем не перепутаешь. Она ускорила шаг и выскочила из подъезда. Колючий от мороза воздух вцепился в пылающие щеки.
Перед домом стояли две машины с синими полосами на бортах. Вокруг околачивался патрульный. Он курил, держа сигарету огоньком в кулак.
Карина с независимым видом направилась к машине мужа. Только теперь ей стало по-настоящему страшно. В любой момент она с ужасом ожидала начальственного окрика.
Игорь был бледен и пальцы его дрожали. Наверное, впервые в жизни он промахнулся, переводя рукоятку коробки передач из режима стоянки в драйв, и чуть не сдал задним ходом в бампер соседней машины. Он выругался, смахнул со лба пот и наконец смог выехать на дорожку. Они едва разминулись с перегородившими проезд патрульными машинами. Карина посмотрела в боковое зеркало и увидела, как жандарм вскинул руку на уровень глаз. Она не сразу сообразила, что он фотографирует их номерные знаки.
Игорь вел очень нервно. Карина опасалась, чтобы их не занесло на очередном повороте или не остановили постовые. Но все обошлось: они добрались до школы целыми, невредимыми и вовремя. Супруг отстегнул ремень и буркнул: «Минутку». Приоткрыв дверь, он высунулся, и его вырвало на снег. Чтобы не слышать, Карина включила радио. Она отвернулась, борясь с накатившим приступом тошноты, и опустила стекло.
Закончив, Игорь достал из бардачка одноразовые салфетки и бутылку воды. Вытер губы и подбородок, а затем прополоскал горло.
– Жвачка есть? – неожиданно спокойным тоном поинтересовался он.
Карина порылась в сумочке и протянула ему упаковку. Игорь поблагодарил и взял сразу две пластинки. Карина с неудовольствием заметила, что он громко чавкает.
– Мне пора идти. Уроки вот-вот начнутся.
– Конечно. Буквально минуту потерпи. Уточню только один момент: это ведь за твоим, мать его, Арчибальдом пришли, да?
Карина пожала плечами.
– Похоже на то.
Игорь стукнул ребром ладони по рулю.
– Сколько же раз я просил не вмешивать нашу семью в его игры?!
Вопрос был риторическим. Она отстегнула ремень безопасности.
– Стой! – прозвучало как приказ. – Я еще не закончил.
– Что еще?
– Он сам был там?
– Нет. Мне никто не открыл.
– А жандармы? Они тебя видели?
– Да.
– Это очень, очень плохо. Теперь-то ты видишь, что я был прав? Твой дружок явно замешан в чем-то криминальном!
– Хватит уже причитать, – не выдержала Карина. – В конце концов, ты-то чего трясешься?
– Много ты понимаешь! Как будто они будут разбираться, кто и в чем замешан…
Карине надоело слушать, и она вылезла из машины.
– Не вздумай к нему еще ходить! Забудь про Арчи!
Она услышала, но не обернулась и не сбилась с шага. Эх, Игорь, Игорь…
Во время уроков Карина пыталась сосредоточиться, но безуспешно. История возникновения Триумвирата Российского никогда не вызывала у нее энтузиазма, а сегодня – особенно. Как это описано в учебнике, рекомендованном минобром: «Деградация сдвоенной вертикали власти привела к полному уничтожению системы сдержек и противовесов, из-за чего все государство потеряло устойчивость. Правительство страны осознало необходимость реформ: институт президентства утратил легитимность в силу невозможности сбалансированного управления государством. Вместо одного лидера Россия получила трех, каждый из которых наблюдал за тем, чтобы двое других не злоупотребляли полномочиями…». Чушь несусветная, одним словом.
Карина заучила тугие формулировки и повторяла их своим ученикам, хотя не верила, что насильно пригнанные друг к другу слова хотя бы отдаленно отражают реальное положение вещей. Она знала по рассказам отца, что вертикаль затрещала по швам после неожиданной и скоропостижной смерти Вождя. После его кончины страну начали рвать на части семейные кланы приближенных к трону. От всеобщего краха спасло лишь то, что три ключевые группировки – силовики, законники и финансисты пришли к соглашению. В минобре, естественно, не считали нужным рассказывать о таких тонкостях неокрепшим юным умам, а кто Карина такая, чтобы спорить с ними?
Но Игорь, Игорь… На душе становилось тошно, стоило вспомнить его трясущиеся руки. Черт с ними, с руками! Трясущаяся нижняя губа и капельки слюны, летящие на лобовое стекло, когда он выплевывал трусливые слова, – вот что было действительно омерзительно!
Беспокойство нарастало, а уроки тянулись безнадежно медленно. С детства же знаешь, что чем чаще смотришь на часы, тем медленнее идут минуты. Но она все равно то и дело вскидывала руку, чтобы взглянуть на время. Иногда ее сковывал страх, что вот сейчас распахнется дверь кабинета и войдут люди в форме. Она бросала настороженные взгляды на лежащий на столе мобильник, как на притаившееся опасное животное, готовое нанести смертельный удар. Но ничего не происходило. И от этого мучительного ожидания становилось хуже.
Не было смысла ломать голову, что именно произошло, почему жандармы ищут Арчи и куда он вообще исчез. Потому что у нее не было ни малейшей зацепки. В одном она была уверена: Арчи не может быть преступником.
После занятий она задержалась, пока двое дежурных учеников наводили порядок в кабинете. Можно было потратить это время с пользой – начать проверять тетради с самостоятельными работами. Но Карина, сцепив руки, просто сидела за своим столом и смотрела прямо перед собой.
Троллейбуса пришлось ждать минут десять, притоптывая от холода. Внутри салона оказалось немногим теплее, чем снаружи. Окна покрылись плотным слоем инея – не разглядеть, где выходить. Карина поскребла стекло ногтем и расчистила небольшой овал, чтобы не проехать мимо нужной остановки.
Во двор Карина заходила с таким видом, словно тут и жила. На детской площадке двое мальчишек раскачивались на скрипящих качелях. Утренний седой пес барахтался в сугробе поблизости. Карина присмотрелась и признала в одном из мальчишек закутанного хозяина бассета.
Площадка перед подъездом Арчи была сильно вытоптана. Вокруг полупустой урны чернели многочисленные окурки. Карина остановилась, не зная, что, собственно, делать дальше. Звонить в домофон кому-нибудь из соседей Арчи?
Пока она замерла в нерешительности, мальчик, поправляя шарф, помог выбраться из сугроба бассету, и они побрели к подъезду. «Пошли», – обронил мальчик, проходя мимо Карины. Она не была уверена, к кому он обращался – к ней или своему псу, но проскользнула следом.
Она медленно поднялась на седьмой этаж. Задерживая дыхание, она прислушалась. На лестнице было тихо.
Замок 76-й квартиры был безжалостно выломан. Дверь была залеплена поперек бумажной лентой, на которой красовались печать с трехглавым гербом и размашистая подпись. Карина подцепила край ленты ногтем. Один конец сразу оторвался. Она потянула ручку вниз и приоткрыла дверь, оставив узкую щель, к которой приникла ухом. Если внутри кто-то и был, то он не собирался подавать признаков жизни. Карина сосчитала до трех и протиснулась в прихожую. Времени было уже начало пятого, и в квартире сгущались сумерки. Глаза постепенно привыкли к темноте. Карина заглянула в комнату Арчи и убедилась, что никого нет. В глаза бросались следы грубого обыска. Смятое постельное белье сбросили на пол, а на белой простыне оставили четкий отпечаток рифленой подошвы. Книги свалили кучей в центре комнаты. Створки платяного шкафа оставили нараспашку. Компьютер, похоже, унесли – от него остались только оборванные провода.
Карина подняла белье с пола.
Хлопнула входная дверь.
Карина резко выпрямилась.
Щелкнул выключатель, и в комнату упал свет из прихожей.
Сердце колотилось как бешеное. Глубоко внутри у нее трепыхалась надежда, что это Арчи вернулся. Бежать было некуда, поэтому она откинула волосы со лба и смело вышла в коридор.
В дверях стоял тот самый тип в гражданском, с которым она столкнулась утром на лестнице. На губах его расползлась мерзкая улыбочка.
– Добрый день! – издевательски поклонился он. – Я так понимаю, Карина Вечтомова?
3
Арчи проснулся от холода и стука собственных зубов. Он попробовал устроиться под неплотным одеялом, как в коконе, но все, с чем соприкасалась кожа, казалось влажным, ледяным и шершавым. Он резко сел на кровати и прищурился, всматриваясь в плотный предутренний сумрак, который скрадывал очертания предметов в тесной комнате. В противоположном углу тяжело дышал во сне Профессор, повернувшись к стене.
Ботинки стояли рядом с кроватью. Арчи по опыту знал, что это не поможет их согреть, но все же несколько раз дыхнул внутрь. Растерев руками ступни в шерстяных носках, он обулся. В первую секунду создалось ощущение, что погрузил ноги в талую воду. Придется немного потерпеть.
Он поднялся и вышел из комнаты в горницу, ступая как можно тише. Дрова в печке давно прогорели, а угли едва подмигивали медными всполохами. Внутри дома оставалась только щепа на растопку. Надо было идти за дровами. Арчи снял с вешалки куртку, застегнулся на все пуговицы, накинул на голову капюшон, прихватил варежки и вышел в сени. Здесь его встретил настоящий мороз. Арчи нащупал в темноте выключатель и зажег тусклую лампочку, раскачивающуюся на проводе, перекинутом через потолочную доску. Несколько шагов по неровному полу, и, миновав низкий дверной проем, он попал во двор – ветхую деревянную пристройку под крышей. Прежние хозяева держали тут домашнюю живность: куриц, овец, коров. Теперь лишь сквозняки гоняли по полу всякий мусор, а под слоями толя прели колотые дрова. Арчи отобрал наименее влажные поленья и, кряхтя, собрал их в охапку. Вернувшись в дом, он остановился перед печью, раздумывая, как свалить дрова на пол и не разбудить при этом Профессора, но тут из комнаты донеслось недовольное ворчание, и проблема разрешилась сама собой.
Щепки занялись сразу, а вот поленья долго чернели и щелкали, не желая разгораться. Арчи приходилось поддерживать огонь, подбрасывая в топку одну за другой скомканные газеты. Запасы на растопку почти закончились, когда на дровах наконец заиграли всполохи. После этого он еще два раза сходил во двор и сложил небольшую поленницу рядом с печью, чтобы сухое топливо всегда было под рукой. Затем пошел на кухню и поставил на конфорку чайник.
– Сколько там уже? – услышал он хриплый голос из комнаты.
Арчи посмотрел на часы.
– Почти семь.
Профессор заворочался на постели. Скрипнули пружины.
– Чай будете?
Старик не ответил. Было слышно, как он тяжело вздыхает, недовольно бормочет себе под нос и чешется. Потом заскрипели доски, и, едва волоча ноги, он вышел в горницу. За последние дни Профессор постарел лет на десять. Всклокоченные волосы стояли дыбом. Обычно заинтересованный взгляд теперь потускнел. На щеках проступили вертикальные морщины, а уголки губ опустились. Он напоминал безмерно печального и обессиленного Эйнштейна.
– Чай всегда кстати, молодой человек, – сказал Профессор.
Он взял единственное и весьма убогое кресло за подлокотники и потащил к печи. Арчи хотел помочь, но Профессор отмахнулся и справился сам. Устроившись поудобнее, старик ловил благословенное тепло. Он вытянул вперед ноги и удовлетворенно сложил руки на груди.
– С вашего позволения, я посижу немножко здесь.
Арчи кивнул и вернулся на кухню, чтобы заварить чай и нарезать бутерброды. Обратно он пришел с дымящейся чашкой для Профессора и тарелкой, на которой покоились два куска хлеба с ветчиной.
– Если сверху на чашку поставить тарелку, бутерброды будут не такими холодными, – подсказал он.
Профессор хмыкнул и последовал его совету. Арчи наклонился и подбросил в топку дров.
– Надо бы перетащить кровати сюда. Спать будет теплее.
– Из меня помощник нынче никудышный, – Профессор с опаской надкусил бутерброд. – О, действительно лучше! Теперь это похоже не на ледышку, а на ляжку Бабы Яги.
Довольный своей шуткой, старик зашелся каркающим смехом, напоминающим кашель. Арчи поддержал его сдержанной улыбкой.
– Нам придется организовать что-то вроде ночного дежурства. А то замерзнем к чертям собачьим…
– Ночным дежурством меня не напугаешь, молодой человек. Я все равно после трех часов почти не сплю.
Арчи забрал у Профессора пустую тарелку, отнес на кухню и сделал себе такой же скромный завтрак. Чай обжог пищевод и замер тлеющим шаром в животе. Остальные части тела по-прежнему мерзли.
Начался только второй день зимнего плена, а Арчи уже был близок к отчаянию, не представляя, какое будущее их ожидает.
– Живо! Нет времени рассиживаться! – повторил Шеф.
Арчи вцепился в протянутую руку, и тот резко поднял его на ноги. Происходящее не укладывалось в голове.
Дядя проверил пульс жертвы.
– Готов, – констатировал он, и повернулся к Профессору. – Ты как?
Бледный Профессор тяжело дышал, покрывшись испариной.
– Сейчас, – тихо ответил он. – Только дух переведу.
Шеф красноречиво постучал пальцем по циферблату наручных часов. Затем поднял с пола пистолет, выпавший из рук мертвеца, поставил на предохранитель и протянул племяннику. Арчи колебался секунду, а затем принял оружие и под ремень.
Профессор долго шарил по карманам, прежде чем нашел флакон с нитроглицерином. Он опрокинул в рот несколько крошечных таблеток и разжевал.
– Ну что, коллега, есть версии, какого хрена у нас тут делается? – спросил его Шеф.
– Случайный выход исключен. В этом я не сомневаюсь.
– И что это может значить?
– Могу только предполагать, – Профессор достал носовой платок и шумно высморкался. – Руку даю на отсечение, что этот молодчик принял перед погружением антидот, нейтрализующий действие тоназина. Спрашивается, откуда он о нем узнал, если никто кроме нас вообще не слышал о тоназине? Выходит, кто-то получил доступ к нашим материалам в Институте мозга.
– Мне казалось, мы там все зачистили.
Профессор снова спрятал нос в платок и что-то промычал. Арчи показалось, что дядя готов броситься на старика, но тот взял себя в руки.
– Ладно, чего уж теперь выяснять. Что он успел рассказать? – Шеф кивнул в сторону мертвеца.
– Что-то про тайную операцию. Похоже на бред.
– Ты уверен, что бред? Какая у него была программа погружения?
– Он – секретный агент. Внедряется в преступную группу и все такое, – подал голос Арчи.
– Думаете, у него помутился рассудок после выхода?
– Конечно! По-другому просто не бывает, ты же знаешь, – Профессор откинулся на спинку кресла и несколько раз откашлялся, прижимая руку к груди. – Но одно вполне могло наложиться на другое. Как там говорят? Если ты параноик, это еще не значит, что за тобой никто не следит.
Шеф повернулся к Арчи.
– Жандармы приняли тебя далеко отсюда?
– Сразу за Ланским шоссе.
На несколько секунд в операторской воцарилась напряженная тишина, которую изредка нарушали капли крови, срываясь с края пульта на пол.
– Все это скверно пахнет, коллеги. Полагаться на авось мы не можем, поэтому придется исходить из худшего сценария. Если мы действительно под колпаком, счет идет на минуты. Раз мы тут с вами лясы точим, видимо, этот чудик все-таки не успел сообщить о местонахождении лаборатории. Но рано или поздно они сюда доберутся. Уж не сомневайтесь.