Ларденгрод

Резкий звук, похожий на треск, привлек внимание скаута. Гном ловко вскочил на ноги и потянулся за прислоненным к дереву арбалетом. Вдруг земля ушла из под ног, и старый следопыт тяжело рухнул в толщу мокрого снега. Лес в одно мгновение наполнился мерзким лаем и рычанием, со всех сторон жалобно трещали ломающиеся ветви кустов. Пытаясь понять, что же его опрокинуло, Скорвид подобрал ноги и с изумлением увидел обвитую вокруг голени веревку. Сильно воняло псиной. Арбалет все так же стоял у сосны, и гном попытался отползти в его сторону, когда веревка внезапно рванула его назад и скаут снова повалился лицом в грязное снежное месиво.

Форинвальд все утро провел наедине с кристальным ключом в собственной палатке. Ульфредин четыре раза приходил к нему за новостями об исследовании предмета, но старый маг лишь раздраженно просил не отвлекать его от выполнения своих прямых обязанностей. В итоге тан поручил наблюдения за рунотворцем своему сенешалю, а сам занялся приготовлениями к переправе.

Недавний ночной визит таинственного мага все так же не давал тану покоя, но он решил не подавать виду. Среди гномов и так уже ходили слухи о его странном поведении позапрошлой ночью, а стражи его шатра теперь почти всегда дежурят молча. «Должно быть, прислушиваются, не заговорю ли я снова с воображаемыми гостями» – думал Ульфредин. Нет, конечно он не выдумал все это. В тот вечер Ульфредин почти не пил, да и расколотый бронзовый шар как нельзя красноречивее говорил о том, что все было на самом деле. Кто бы ни был этот колдун, он обладал могущественной силой, если мог внезапно появляться, исчезать и погружать в сон целый лагерь гномов. Гройн до сих пор клянется предками, что двадцать пять гвардейцев, не считая его, почти всю ночь просидели у костра, травя байки и рассуждая о том, что ждет их в Снежном Пределе. Солдаты все подтвердили. На рассвете стражники уже подумывали трубить подъем. В этот миг в шатре тана раздался звон и жуткий треск, когда топор Ульфредина угодил в оголовье кресла.

Тан тряхнул головой, словно отбрасывая надоевшие воспоминания, и двинулся вдоль палаток и телег в сторону берега реки, где в это время кипела работа. Гномы сновали тут и там, таская длинные бревна и ведра смолы. Плотники орудовали топорами и киянками, сбивая вместе обтесанные сосновые доски на каркасе будущих лодок. Две уже были готовы, их обрабатывали смолой, еще три лодки плотники обещали закончить к вечеру. Неподалеку трудилась дюжина гномов, сооружая бревенчатый плот для перевозки пони и разобранных телег. Платформу плота сбили из обработанных бревен. К низу по краям платформы закрепили пустые бочки из-под пива для того, чтобы плот даже под большим весом мог уверенно держаться на плаву.

Тан увидел у самого берега Гройна и направился к нему.

– Мой господин, – поклонился сенешаль, – работы ведутся без перерывов. Завтра утром мы пошлем первый груз на другой берег.

– Хорошо. Обязательно разбуди меня перед этим. Я отправлюсь на первой лодке и возьму с собой несколько гномов. Пока будут переправляться остальные, мы начнем ставить лагерь на том берегу.

– Как прикажете, повелитель.

Ульфредин какое-то время молча смотрел на северо-восток, за холмы.

– От Скорвида нет вестей? – наконец спросил тан.

– Нет, владыка, – тихо проговорил Гройн, – Если пожелаете, я направлю за ним пару его скаутов…

– Ни в коем случае! – воскликнул Ульфредин, – В последний раз, когда я отправил на его поиски дюжину гвардейцев, он со мной неделю не разговаривал. Кажется это было у Теплых Водопадов, на западе Глухомани. Он обиделся на то, что я, якобы ставлю под сомнение его навыки. Упрямый старик, все еще считает себя молодым.

– Так или иначе, мой господин, его умение выслеживать опаснейших тварей, при этом мастерски избегая опасностей, всем хорошо известно. – с ухмылкой сказал сенешаль, – Я уверен, почтенный Скорвид скоро вернется.

– И возможно, с парой другой медведей на хвосте, – подмигнул Гройну тан.

Борода скрыла улыбку сенешаля, и он, поклонившись, направился раздавать новые указания гномам, только что прибывшим из лагеря.

Ульфредин еще немного походил вдоль берега, разминая ноги, а затем вернулся в лагерь и направился в свой шатер. Там его уже поджидал чрезмерно взволнованный Форинвальд. Стражник что-то шепнул магу и он, обернувшись, заковылял в сторону тана.

– Тан Ульфредин! – закричал он, едва не врезавшись в гнома, – Я кое-что нашел! Вам нужно взглянуть на это!

– Тише, Форинвальд. Черт тебя дери, ты весь лагерь на уши поднимешь. Говори спокойнее, что ты узнал?

– Мой тан, этот ключ, который вам удалось найти… а это именно ключ, так как вы могли заметить у него своеобразную форм…

– Форинвальд! – рявкнул на рунотворца Ульфредин, – Просто скажи мне, что это за ключ?

– О, нам лучше пройти в мою палатку. Там я покажу вам манускрипт, прихваченный мной из Берегонда. В нем упоминается о клане Седоруков и их творениях. Вы сможете своими глазами прочесть то, что мне удалось найти.

Произнеся это, Форинвальд загадочно улыбнулся и указал тану на стоявшую вдалеке небольшую палатку, а затем двинулся в ее направлении, тяжело опираясь на древний обсидиановый посох. Ульфредин последовал за ним. По дороге старый чародей все время что-то бубнил себе в бороду, но тан, как ни силился, расслышать ничего не смог.

В лагере, тем временем, становилось все оживленнее. В центре стоянки разжигались костры, и женщины уже занимались приготовлением ужина. Дети под присмотром стариков собирали вещи и раскладывали их по мешкам, готовя к переправе. Холодный восточный ветер сменился южным, и в лагере стало немного теплее. «Последнее тепло перед долгой зимой» – с грустью подумал Ульфредин. Снежный Предел – земля вечных морозов. Судя по тому, что успел рассказать ему принц Лоссар, снега в той долине выпадали часто, а оттепель была редка и краткосрочна. Сугробы наметает местами выше человеческого роста, а ледяной ветер способен содрать с лица кожу. «Скорвид, с его любовью к Селевъярдуу, будет в полном восторге».

Тем временем, они прибыли к палатке мага. Старик отодвинул полог и жестом предложил тану войти. Полумрак и едкий запах неизвестных зелий окутал Ульфредина. Он прошел через небольшое открытое пространство посреди моря разбросанных по земле колб, ингредиентов и страниц с неразборчивыми записями. Следом за ним вошел сгорбленный маг.

– Прошу вас, мой тан, присаживайтесь, – торопливо указал Форинвальд на низкий расшатанный табурет.

Тан хмуро покосился на видавший виды стул и решил постоять. Старик преодолел завалы в углу палатки и, добравшись до стола, стал шарить по нему руками, словно пытаясь найти что-то на ощупь. Ульфредин внимательно и настороженно следил за ним.

– Здесь, – бормотал рунотворец, – Он где-то здесь, сейчас.

– Форинвальд, – тихо позвал старика тан.

– Мгновение, мой тан! Я оставил его где-то здесь. Вот растяпа. Я же точно помню, что положил его сюда. – Старик продолжал неловко перебирать все попавшиеся на столе вещи, некоторое время вертя их в руках и отбрасывая в сторону.

– Ах, вот он! Вот он, мой тан! – вдруг воскликнул маг.

Он все так же стоял возле стола, спиной к Ульфредину и воздев руки вверх, сжимал в пальцах мерцающий предмет.

– Форинвальд. Повернись и посмотри на меня, – строго сказал тан.

Старик затих и опустил руки. Затем он медленно развернулся.

– Вы верно заметили, повелитель. Мои глаза… Реликвия забрала их. Ну, то есть, глаза на месте, однако я ими почти не вижу. Я догадывался, что его свет не безопасен, но другого пути изучить его нет и быть не может. Я принял все меры предосторожности и все таки ослеп.

Форинвальд грустно улыбнулся и опустив замутненные глаза, тяжело прошел мимо изумленного Ульфредина.

– Да чтоб тебя, – с горечью проговорил тан. – Ты чем думал, старик? Считаешь, это было разумно? Ты, единственный рунотворец в этом походе, сознательно лишил себя важнейшего для твоего ремесла инструмента. Зрения! И ради чего? Ради жалкой безделушки, коих Седоруки наделали десятки тысяч!

Ульфредин раскраснелся и заходил взад-вперед, топча коваными сапогами стеклянные сосуды и прочий хлам. Затем остановился и, резко повернулся к старому магу, стараясь изо всех сил сдержать подступающий гнев.

– Говори, маг, что ты узнал? Клянусь бородой, если это что-то не представляющее ценности, то я произведу тебя в летописцы и ты до скончания жизни будешь сидеть в окружении пыльных фолиантов, не имея возможности даже перечитать их!

– Не самая страшная участь, мой господин. Но вы правы. Я не должен был так рисковать. Уверенность в собственном опыте и навыках пересилила страх, и я прочитал эту реликвию. Скажите, тан Ульфредин, что вы знаете о Шутках Седоруков?

– То же, что и все, – раздраженно сказал тан, – коллекция игрушек, созданная кланом Седоруков в их вотчине в Сапфировых горах.

– Верно, верно. Но у этих было одно важное отличие, о котором знают далеко не все. Вы слышали что-нибудь о нем, мой господин?

– Говори, старик, – Ульфредин уже начинал терять терпение, – Говори все, что знаешь и быстрее.

– Во все свои изделия и головоломки, Седоруки прятали небольшие безделушки. Каждая несла в себе кусочек их истории и обычаев. А разгадывая секреты таких игрушек, другие гномы больше узнавали об их великом клане и его богатой истории. Как вы верно заметили, Седоруки успели создать десятки, да что там, сотни тысяч таких головоломок. И в каждую был вложен особый предмет. Эти безделушки не несли в себе каких бы то ни было сверхъестественных свойств. В некоторых шарах предметы повторялись. Это могли быть наконечники ферральных стрел, кольца Десяти Невест, око Арольфа и многие другие предметы, так или иначе что-то значащие для клана изобретателей. Но эти все игрушки были сделаны лишь после того, как Седоруки в совершенстве овладели мастерством их создания. В наше время все их творения называют Шутками Седоруков, но это заблуждение! Шутки это лишь несколько игрушек. Все они носят форму шара, но в отличии от своих более поздних собратьев содержат в себе отнюдь не жалкие символы истории. В четырех самых первых шарах когда-то были заключены древние артефакты, принадлежавшие верховным владыкам Сапфировых гор!

Ульфредин стоял с каменным выражением лица и не сводил глаз с мага. Тот протянул в открытой ладони сияющий во мраке палатки кристалл. Тан медленно подошел к магу и взял ключ из его ладони. Взгляд Ульфредина снова был прикован к прекрасному предмету. Таинственно мерцающие вкрапления на поверхности ключа притягивали взгляд, заставляя подносить его все ближе и ближе к глазам.

Форинвальд резким движением вырвал из рук тана сияющий ключ и завернул его в черную бархатную ткань. Ульфредин заморгал, из глаз его покатились слезы.

– Как и обещал, я дам вам манускрипт, написанный Вельдом Седоруком. В нем вы сможете подробнее узнать о том, какую силу их клан укрыл в простых, казалось бы, игрушках. Истинные реликвии коварны, мой господин. Зрение, это не самое большее, из того, что они могут у нас забрать. Ключ я пока оставлю у себя, теперь он для меня опасен менее всего. Я постараюсь тщательнее изучить его и если что-нибудь обнаружу, незамедлительно сообщу вам.

Ульфредин вытер глаза, и наконец, когда жжение в них ослабло, обратился к магу:

– Ты не сказал, самого главного. Этот ключ. От чего он? Если это древняя реликвия Седоруков, то что он открывает? Сокровищницу в руинах Сапфировых Чертогов?

– Боюсь, сейчас мне нечего вам рассказать. За более чем семь сотен лет исследований я впервые так близко подошел к изучению подобного артефакта. И вы видите, к чему это привело, – Форинвальд поднес руку к глазам.

Ульфредин посмотрел на маленького сморщенного мага. И в этот миг ему стало так жаль этого старика. Тот стоял в углу палатки возле выхода и дрожащей рукой прикрывал отныне бесполезные глаза. Тан рассердился на себя за то, как обошелся с ним. Он подошел к рунотворцу, взял его за плечи и крепко обнял. Через несколько мгновений, отстранившись, тан посмотрел в белесые невидящие зрачки старика и произнес:

– Ты не заслужил тех слов, что я обрушил на тебя, почтенный Форинвальд. Я прошу твоего прощения. Не знаю, стоило оно того иль нет. Но я ценю твою самоотверженность. Ты один из самых нужных мне спутников в этом походе. И я прошу тебя беречь себя. Достигнув Снежного Предела без рунотворца, мы погибнем.

Тан вышел из палатки. Форинвальд еще минуту стоял неподвижно, а после, вздохнув, направился к столу. Под ногой хрустнул осколок стекла и рунотворец остановился. Покачав головой, он вернулся ко входу в палатку. Отыскав на ощупь метлу, старый гном принялся выметать из палатки заполонивший ее хлам.

Воздух был пропитан нестерпимым запахом мокрой псины. Скорвид с трудом разлепил один глаз. Сквозь пелену, застилавшую взор, он едва смог разобрать какое-то движение. Второй глаз открыть не удалось, но судя по боли в этой части лица, досталось ему изрядно. Гном попытался пошевелить пальцами. Это у него получилось. А вот с ногами и руками дело обстояло хуже. По ощущениям, его тело словно стянули стальными обручами. В плечах и выше колен нарастали боль и жжение.

Когда его взор хоть немного прояснился, скаут осознал, что привязан стволу высоченной сосны. Перед ним предстала следующая картина: Две дюжины высоких тварей могучего телосложения сидели в широком кругу вокруг его костра и передавали друг другу по очереди окровавленный козий окорок. Морды у тварей походили на собачьи, как и форма их ног. Их тела под серой и черной шерстью бугрились мышцами. Одеты они были в легкие доспехи из вываренной кожи, а позади каждого из них торчало длинное копье из темного дерева.

Это были валкары. Он все-таки попался. Сказать, что гном был обескуражен, значило не сказать ничего. За всю свою жизнь он лишь раз попадался подобным образом. Только тогда он был еще безбородым юнцом, а в плен его взяли опытные головорезы. Но сейчас он так просто был схвачен какими-то полудикими собаколюдами! Скорвид испытывал смешанное чувство стыда, злости и страха. Но боялся он не смерти и не боли. У него внутри все холодело от мысли, что следы, оставленные им на снегу, могут вывести валкаров на лагерь его собратьев у реки. Однако дикари, казалось, нисколько не интересовались ни следами, ни даже вещами старого скаута. Медвежья шкура небрежно висела на сломанных ветвях кустарника, а походная сумка была разорвана и ее содержимое было разбросано неподалеку от костра. Арбалета нигде не было видно. Скорвид стиснул зубы. Одна мысль, что какая-то грязная тварь будет трогать руками его драгоценный Многострел, приводила гнома в неописуемый ужас.

В этот момент раздалась лающая речь, и один из валкаров, покрытый черной как ночь шерстью, встал и вышел из круга. Скорвид попытался притвориться, будто он все еще без сознания. Валкар подошел к связанному гному и, оскалившись, крикнул что-то своим собратьям. Затем он обернулся к гному и приблизил морду почти вплотную к лицу Скорвида.

– Ты не спать, – проскрежетал он.

Скаут удивленно открыл единственный послушный глаз и посмотрел на валкара.

– Хах, Ауф прав! – пролаял валкар. Его лицо снова исказилось в диком оскале, который, видимо, заменял ему улыбку.

– Ты говоришь? – хриплым от жажды голосом спросил Скорвид.

Валкар, которого, судя по всему, звали Ауф, грозно зарычал, придавив гнома к дереву могучей когтистой рукой.

– Ты думать, мы дикарь? Ты считать себя умнее чем валкар? – рычал Ауф, обдавая Скорвида невероятным смрадом из пасти, – Конечно, ты так думать. Ты есть маленький человек. А человек всегда быть враг для валкар. Наш вождь велеть не убить тебя пока. Вождь мудрый. Его зовут Вокхог. Ты показать уважение, когда говорить с ним.

Ауф развернулся и уверенно направился к собратьям. Он подошел к черношерстному поджарому валкару, шепнул ему что-то на ухо, и тот, в свою очередь, что-то ответил Ауфу. Затем небольшой валкар расчесал одной рукой торчащую на загривке шерсть и скомандовал что-то резким гортанным голосом.

Двое собаколюдов внезапно сорвались с места и, подскочив к Скорвиду, перерезали веревки короткими кремниевыми ножами. Когда путы ослабли, гном попытался устоять на месте, но затекшее от нескольких часов бездействия тело совершенно не слушалось. Валкары успели подхватить скаута прежде, чем тот рухнул на землю, и под руки потащили его к костру. Только сейчас Скорвид понял, как сильно болит его тело. Одно колено не гнулось. Пальцы на правой руке, скорее всего, были выбиты. На лице ощущалась корка засохшей крови. Рубашка была разорвана на плече и под ней виднелась запекшаяся кровь. Тем не менее гному очень повезло. С начала этой вылазки Скорвид много раз прокручивал в голове возможные варианты развития событий при встрече с собаколюдами. И ни один из них, в его представлении, не заканчивался так хорошо, как случилось на самом деле. Он был жив, а значит, его жизнь была в его руках. Хоть и не всецело.

Гнома повалили на почерневший от грязи снег. В этот момент из чащи появились еще валкары. Их было больше, чем тех, что сидели у костра. Всего за пару минут прогалина была полностью заполнена разношерстной толпой человекоподобных псов, а они все продолжали выходить из глубины леса. Скорвид насчитал две сотни, прежде чем сбился со счета.

Вернулся Ауф и грубо схватив скаута за ворот, развернул его лицом к небольшому, и судя по всему, важному валкару, с которым до этого шептался. Шерсть его была серой, как пепел. Он значительно уступал по силе большинству присутствующих собратьев. Однако было в его ярко-серебристых глазах что-то неуловимое, что заставляло чувствовать к нему уважение.

– Я Вокхог, – раскатисто пробасил он, – Ты сидеть на моя земля.

Скорвид молчал и хмуро смотрел на вождя валкаров, пытаясь понять, как ему следует вести себя в этой ситуации.

– Зачем твоя прийти сюда? – спросил гнома Вокхог.

– Я пришел сюда с одной единственной целью, – Скорвид говорил медленно, стараясь подбирать слова и произносить их максимально понятно, – Найти союзников для своего народа.

Валкары в один голос завыли и залаяли. Некоторые повскакивали с мест и забрызгали гнома слюной, выкрикивая что-то на своем грубом языке. Вокхог сохранял спокойствие и все так же пристально смотрел на Скорвида. Потом он поднял руку ладонью вверх и шум стих. Вождь встал.

– Ты пришел сюда искать друзья? – Вокхог покачал головой, – У люди здесь нет друзья. Люди находить здесь только смерть.

Вождь кивнул стоящему позади гнома Ауфу, и тот поднял Скорвида за ворот и выхватил из-за пояса грязный кинжал.

– Стойте! Подождите! Почтенный вождь! – закричал гном.

Ауф уже занес кинжал для удара и посмотрел на вождя, ожидая команды. Вокхог глядел на Скорвида с тем же беспристрастным выражением.

– Ты можешь говорить. Только быстро. Мы уважать слова перед смерть.

– Посмотри на меня, великий вождь. Разве я похож на человека? Да, на первый взгляд отличий мало. Внешне нас выдает лишь рост и сила. Однако присмотрись, о мудрый вождь! Я гном! Принадлежу к народу камня. Прошу тебя, не делай поспешных выводов. Узнай нас получше, прежде чем решать, друзья тебе мы, иль враги.

Вокхог отвернулся и уверенным шагом направился прочь от костра. Ауф продолжал держать гнома в воздухе, готовый в любой момент вспороть ему живот. Скорвид зажмурился и сжался, в любой момент ожидая смертельного удара.

– Герн ойс нассен, Ауф! – донесся голос удаляющегося вождя.

Когтистая лапа валкара отпустила ворот гнома и тот снова повалился наземь. Все тело охватила тупая боль, но он был жив. Сейчас лишь это было важно.

Скорвид поднял взгляд наверх и увидел над собой ухмыляющуюся морду Ауфа.

– И что теперь? – спросил гном.

– Наш вождь мудр. Ты быть живой и дальше. – ответил здоровенный валкар, – Сегодня. – добавил он подумав.

Ульфредин стоял на краю обрывистого берега, вдыхая холодный утренний воздух, и наблюдал, как гномы оттаскивали лодки к воде. Наконец-то можно было приступить к погрузке. Для этого все было готово. Узкий песчаный берег, был полностью завален всевозможным скарбом: мешки с одеждой, свертки съестных припасов, оружие, детали от телег и прочими, необходимыми в походе вещами. Гномы трудились в две смены, не покладая рук. При этом их энтузиазм нисколько не утихал. Наоборот, казалось, чем ближе становился Снежный Предел, тем с большим рвением они принимались за работу. Прогуливаясь прошлым вечером по лагерю, тан замечал, как гномы радостно делились друг с другом своими планами. Каменщики уже провели пару собраний, обсуждая эскизы для первоочередных строительных работ. Готовились годные к работе инструменты, негодные, чинили или заменяли. Женщины занимались шитьем. Все, собранные за время похода шкуры, теперь использовались для изготовления более теплой одежды, без которой, судя по рассказам принца, в Переделе делать было нечего.

К тану подошел Гройн.

– Мастер-скаут до сих пор не появлялся, повелитель. – мрачно сказал он. – Лазутчики обследовали весь западный берег Безымянной и северный пролесок у самых гор. Нашли только следы, которые мастер Скорвид оставил по дороге на восток. Но ничего, что могло бы указать на его возвращение.

– Спасибо, Гройн. – сухо ответил Ульфредин. – Пусть продолжают наблюдение за восточным берегом. Если что-то обнаружат, я хочу узнать об этом немедленно.

– Да, мой тан. – поклонился Гройн и направился прочь.

Ульфредин спустился с холма и прошел по песку до воды, где квартирмейстер каравана Дервульф раздавал гребцам последние указания.

– Старайтесь забирать немного левее, иначе вас снесет течением . На том берегу, после разгрузки немного передохните и гребите назад. После трех-четырех ходок вас сменят. – наставлял он молодых крепких гномов, выстроившихся вдоль приготовленных к спуску на воду лодок. – Вопросы есть?

– Нет, – вразнобой ответили гномы и потащили лодки в воду.

Днища тихо зашуршали по серому песку. Достигнув воды, лодки бодро закачались на волнах.

Ульфредин остановился рядом с Дервульфом и скрестил руки на груди.

– Как быстро мы сможем переправиться, почтенный квартирмейстер? – спросил он толстого рыжебородого гнома.

– Будем работать в несколько смен. Слава предкам, рук у нас хватает. На ночь, конечно, придется прекратить ходки. Но с первыми лучами солнца снова возьмемся за работу. Думаю, это займет два-три дня, не больше.

– Это слишком долго. – покачал головой тан. – Почему мы не можем перевозить вещи ночью?

– Мой тан, ночи здесь очень темные. А течение у рек с наступлением темноты всегда коварнее дневного. Гномы, конечно, могли бы ориентироваться по кострам на этом берегу, но это все равно рискованно. Их может отнести далеко в сторону. Не хотелось бы посылать поисковые отряды, тем самым задерживая переправу. – ответил квартирмейстер.

– А что, если на том берегу тоже будут гореть костры? Так гномы не должны сбиться с пути.

– Да, но костры нужно поддерживать, а для этого кто-то должен постоянно находиться там.

– Верно, – с улыбкой сказал тан. – Поэтому найди сенешаля и скажи ему, что мне нужен десяток гвардейцев.

Дервульф сначала растерялся, а потом нерешительно улыбнулся.

– И как я сразу не подумал вам такое предложить? Я мигом найду Гройна, повелитель. Не волнуйтесь, мы доставим десять солдат с продовольствием на тот берег, следующей ходкой!

– Не десять, Дервульф. – проговорил Ульфредин.

– Но, вы же сказали… – возразил было гном.

– Одиннадцать. – перебил его тан. – С ними отправлюсь я.

Через два часа тан Ульфредин провожал взглядом лодки, отчалившие обратно на западный берег, за следующей партией груза. Гвардейцы распаковывали то немногое, что было выгружено с двух первых ходок. Четверо начали ставить палатки, один развел костер и занялся приготовлением обеда, а остальные оттаскивали вещи подальше от берега.

Тан обернулся и неторопливо пошел прочь от реки. Воины, возившиеся с его шатром, внимательно посмотрели ему вслед, пожали плечами и продолжили свое занятие. На этой стороне берег был не такой высокий и обрывистый. Он полого поднимался от самой воды и плавно переходил в поросший колючим кустарником холм. Ульфредин поднялся на его вершину и посмотрел на открывшийся перед ним вид.

Погода стояла тихая, предвещавшая дождь. Туман отсутствовал, что было редкостью для этих мест. И перед таном распростерлась широкая безлесная равнина. Покрытая серо-зеленой травой земля уходила вдаль, замыкаясь темной полосой горной гряды. Справа на горизонте виднелся лес, за которым, судя по картам Касгарда, располагался город Лестран. А слева во всем своем величии возвышались Гранитные горы. Нижняя их часть была темна и скалиста, а пики укрывались под белоснежными шапками снега. У подножия южного отрога гор приютился небольшой лес. Он был продолжением той сосновой рощи, которую гномы использовали при заготовке дерева для лодок.

Вдруг глаза тана уловили, как от леса отделилось небольшое темное пятно. Оно постепенно вытягивалось и, спустя пару минут, больше походило на змею, медленно ползущую по направлению к берегу реки. Ульфредин как следует всмотрелся в странный объект, силясь разглядеть его получше. И тут он понял. Это пятно не что иное, как большой отряд людей, быстро марширующий к месту высадки тана и его крошечной свиты. «Нет, конечно же, это не люди», – подумал владыка гномов.