Волчий Рубин

– Далеко ещё? – не утерпел Влад.

– Почти пришли, – отозвался его неразговорчивый проводник.

– А то, может, побольше пройдём? Вдруг противники нас здесь всё-таки найдут? – съязвил парень.

Альберто неодобрительно зыркнул через плечо:

– Не зубоскаль попусту, человек, на нас врагов хватит. Неподалёку проходит тропа, ведущая к одному из наших поселений. И мы будем защищать её вдвоём. Очень надеюсь, что тебе можно доверить прикрывать мне спину.

Влад оскорблённо замолчал, поправил соскальзывающий лук, который так и норовил зацепиться за кусты. И в очередной раз посожалел об отсутствии пулемёта или, на худой конец, нескольких гранат.

– Здесь, – остановился Альберто на краю заросшего овражка с пологими склонами. – Обустраивайся, как тебе удобнее. Инквизиторы должны появиться оттуда, – он махнул рукой туда, где деревья стояли не так часто.

– Что-то я в упор не вижу никакой тропы, – тихо пробурчал Влад себе под нос.

Однако звериный слух не подвёл оборотня.

– Сразу видно, что нездешний, в лесу как будто ни разу не был. Вон дорожка идёт.

Парень пригляделся, всё равно ничего не увидел: вроде заросли не такие густые, как в других местах, но и только. Пожал плечами, но спорить не стал. Спустился на несколько шагов по склону, прошёлся туда-сюда, выбирая позицию, удобную для стрельбы. Может, вот тут, между корней? Нет, отсюда удобно из снайперской винтовки стрелять, а тетиву не натянешь. Или в этих кустах? Нет, колючки какие-то отовсюду торчат, за одежду цепляются.

Наконец Влад нашёл более-менее удачную позицию: толстый древесный ствол бросал тень, скрывая стрелка, и место для манёвра есть: в случае чего можно откатиться в сторону или вниз, на дно овражка, – бурелом и заросли не преградят дорогу. Альберто рыскал в окрестностях, осматриваясь, потом подошёл, одобрительно кивнул.

– Я пойду немного вперёд. Когда инквизиторы будут приближаться, я постараюсь потрепать их по дороге, а потом направлю на тебя. Будь начеку!

– Конечно, о чём разговор, – Влад постарался, чтобы в голосе не прозвучало раздражение тем, что ему в последние дни даёт указания буквально каждый встречный.

Оборотень исчез в подлеске, почти на ходу меняя облик. Среди ветвей мелькнул уже матёрый волк. Влад продолжал «вить гнёздышко» – замаскировался веточками, пару даже прикрепил верёвкой на голову. Для пробы пару раз спустил тетиву, стрелы вроде летели куда нужно. Плюс-минус… Но лучше, чем ничего. Теперь оставалось самое нудное и долгое – ждать. Солнце уже светило вовсю, заливая зеленовато-золотыми лучами прогалину, которую Альберто назвал тропой. Зудели комары. Иногда цвиркала какая-то птичка. А в остальном лес хранил молчание.

Отряд был разношёрстным: четверо профессиональных воинов на службе Святой Инквизиции, каждый с луком и мечом, один деуст, которого легко отличить по распятию, украшенному кроваво-красными рубинами, лекарь с тонкими пальцами прирождённого санатора, придерживающий хлопающую по боку сумку со снадобьями, и с десяток ополченцев, узнаваемых по расхлябанной походке и нестандартному оружию. Один из добровольцев раскручивал кистень, явно рисуясь, а не для тренировки. Владел он оружием лихо, что сразу навевало неприятные ассоциации с ночными трактами и разбойничьими засадами. Другой опирался на короткое копьё – непонятно, как он собирался им размахивать в лесной чаще. Молодой парнишка перебирал арбалетные болты, проверяя, все ли ровные и без изъяна. Остальные не так сильно выделялись, но мечи и кинжалы являли всё разнообразие форм, размеров и украшений.

– Начинаем, – коротко сообщил подошедший командир отряда, седовласый ветеран с длинными вислыми усами.

Воины с готовностью поднялись с земли, в последний раз оправляя амуницию. На лицах читалась радостное предвкушение предстоящеё битвы. Казалось, ни один из них не задумывался, что вполне может остаться в этом лесу навсегда. Священники уже на ходу молились, осеняя крестом и себя, и братьев по оружию. «Крестоносцы» покинули территорию лагеря и углубились в нехоженые заросли.

Вожак приподнялся на передних лапах, втягивая ароматный лесной воздух расширившимися ноздрями, и тихо проскулил что-то на своём зверином языке остальным. Волки начали, не торопясь, крадучись, разбредаться в стороны, держа строй полумесяцем. Лионелла погладила вожака по загривку, ладонь девушки чуть-чуть дрожала, самую малость, почти незаметно. Морда серого хищника ткнулась в её пальцы, как будто волк предлагал поиграть. И магичка почувствовала, как страх уходит из сердца, а напряжение из мышц. Зверь словно подарил ей часть своей силы – и яростная хмельная радость побежала по жилам, в глазах загорелись кровожадные огоньки, а в груди что-то сжалось, готовое прорваться ликующим воем. Лионелла отдёрнула руку, как от пламени, шагнула в сторону от волка. Невесть откуда взявшийся ветерок тронул светлые пряди, дубы приветливо качнули ветками, и девушка улыбнулась, почувствовав, что противник близок.

– Что ж, они сами этого хотели…

Серые силуэты возникли незаметно.

– Оборотни! – выкрикнул один из лучников, одновременно посылая стрелу в ближайшего из волков. Серебряный наконечник ослепительно сверкнул перед тем, как вонзиться в покрытую шерстью плоть.

Отряд довольно неслаженно рассыпался, ощетиниваясь оружием во все стороны. Священники оказались в середине, прикрываемые от броска зверей. Деуст уже громко выкрикивал латинские фразы, аккумулируя между ладонями пылающий сгусток. Несколько мгновений – косматый шарик летит в сторону нападающей стаи, и волки с жалобным воем откатываются назад, распространяя резкий запах палёной шерсти. Один из хищников остался кататься по траве, сбивая пламя, но несколько стрел, воткнувшихся ему в бока, заставили тело замереть и начать менять ипостась.

Матёрый зверь кинулся откуда-то сбоку, подминая под себя одного из ополченцев, человек не успел среагировать, рука с мечом пару раз беспомощно дёрнулась, прижатая волчьей лапой, и разжалась. Следующий зверь напоролся грудью на выставленное копьё (пригодилось-таки нелесное оружие!), но волков было больше, и отряд постепенно начал пятиться. Один из воинов инквизиции, неловко увернувшись от нападавшего оборотня, истошно завопил и попытался зажать рукой разорванный когтями бок. Его товарищи отшатнулись в сторону от окровавленной морды зверя с оскаленными словно в усмешке клыками. Только санатор шагнул навстречу опасности, метнул посеребрённый нож, клинок вонзился в шею волка. Оборотень взвыл, и вой перешёл в человеческий вопль – на земле на четвереньках сидел молодой мужчина, из-под ключицы хлестала кровь. Верволк закатил глаза и упал. Инквизитор рванулся к раненому воину, чтобы помочь ему выбраться, но волки сжимали кольцо, отрезая священника от своих. Несколько стрел просвистели в миллиметрах от храбреца-санатора, вгрызаясь жгучим серебром в нечистую плоть оборотней.

Лучники инквизиции, молодой арбалетчик и вёрткий наёмник, мастерски метающий ножи, сумели вновь образовать какое-то подобие строя, не обращая внимания на то, что остальные ополченцы дали стрекача. Священник-деуст один за другим посылал огненные заряды во врагов, но было видно, что он устал – пальцы тряслись, плохо удерживая энергию, а глаза слезились, ослеплённые вспышками своих же заклинаний. Лекарь с трудом перетащил раненого под прикрытие товарищей, пока стрелки удерживали стаю на расстоянии, начал водить руками над боком потерявшего сознание от боли солдата.

Когда очередной пламенеющий шар готов был сорваться с ладоней деуста, инквизитор ощутил будто лёгкий толчок под руку, укол ужаса под лопаткой, и горячий сгусток изменил направление полёта, попав в спину одного из своих воинов. Человек даже не закричал, брошенный на землю мощным ударом пламени.

Все «крестоносцы» почувствовали запах приближающейся смерти.

Крови, звериной шерсти, сырого мяса.

Непереносимого ужаса, собственной беспомощности, застилающего взгляд отчаяния.

Примятой травы, лесных невзрачных цветов, свежей листвы.

За спинами волков появилась женская фигура с ореолом светлых волос, белое платье лёгкими складками летело вокруг стройного тела. Правая рука девушки взметнулась указующим жестом, и ужас нахлынул на ополченцев с новой силой. Хотелось убежать, зарыться в землю, умереть на месте, лишь бы не видеть это хорошенькое лицо с огромными серыми глазами. Лишь бы не быть здесь.

И отряд дрогнул. Луки опустились. Строй сделал шаг назад. Ещё один. И вот это уже не строй, а неуправляемое стадо, с животным страхом в безумных глазах. Первым не выдержал арбалетчик, выронил оружие и наутёк бросился в заросли. Оборотень, который оказался ближе других, метнулся в погоню и из кустов донёсся только предсмертный хрип человека. Старший из лучников, подвывая, опустился на колени, закрыв лицо руками и мотая головой, пытаясь избавиться от наваждения. Деуст окончательно потерял концентрацию и только беззвучно шевелил побелевшими губами, творя бессильную молитву отчаявшегося человека.

– Нет! – второй священник, оставив раненого, поднялся в полный рост. – Сгинь, ведьма! – раздвинул в стороны застывших в оцепенении солдат. – Именем Господа проклинаю тебя, нечисть! Именем…

Вожак прыгнул, с ходу впиваясь клыками в горло санатора. Это послужило знаком для остальной стаи – волки бросились на растерявшихся воинов, кромсая зубами и когтями мягкую человеческую плоть, кое-где прикрытую кожаными доспехами и кольчугами. Брызги крови разлетались в стороны, пятная зелень травы. И вскоре поляна напоминала даже не поле битвы, а бойню скота. Десяток оборотней терзали трупы, насыщаясь ещё горячим мясом своих врагов.

Девушка провела ладонями по лицу, приходя в себя, и отвернулась от малоприятного зрелища. Однако когда вожак подошёл к ней, что-то рыкнув, магичка погладила острую морду и почти весело сказала:

– Мы победили, Альдо. Мы победили!

Инквизиторы шли, рассыпавшись неровной цепью, пристально вглядываясь во враждебный лес. Где-то впереди, в тени плотной листвы мерещилось затаённое движение, сверканье зеленоватых глаз, слышался лёгкий хруст веточек под лапами. Но движение превращалось в пятно перепорхнувшей с ветки на ветку птицы, хищный блеск глаз – в игру солнечных лучей на росинках, шаги нечисти – в звук падающего жёлудя.

Предводитель группы «крестоносцев» – священник-санктификатор с неприятным колким взглядом – время от времени смежал веки прямо на ходу, а открыв снова, негромко говорил:

– Чисто. Оборотней не чувствую.

Несмотря на это, воины продолжали щетиниться оружием во все стороны, не слишком доверяя непонятным силам, которые призывал инквизитор. Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Мало ли какая у этих нелюдей магическая защита есть…

Тишина и мирная пустота утреннего леса начинали уже действовать угнетающе: руки вспотели на рукоятях мечей, пальцы лучников устали теребить тетивы, глаза заломило от бесконечных солнечных пятен среди листвы. И тут санктификатор сказал, тем же тоном, так же негромко, но весь отряд услышал и встрепенулся:

– Близко. – Еле уловимый жест влево. – Там.

– Уверены, святой отец? – уточнил наёмник с рассечённой тонким шрамом щекой (отметина от давнего ранения выглядела почти изящно).

Священник лишь брезгливо повёл бровью, не удостоив солдата ответом. Он отчётливо, во всех подробностях помнил карту, которую показывали вчера всему командному составу, – прямо по ходу отряда должно было располагаться логово волков-перевёртышей. К тому же и прирождённое чутьё санктификатора на нечисть буквально кричало: «Оборотни!»

Воины разделились на две группы и начали медленно скрытно подходить к поляне, стараясь двигаться против ветра, чтобы звери не почуяли запах противника. Однако подобраться вплотную людям не удалось. Инквизиторы допустили банальнейшую ошибку: оборотни – не совсем звери, и интеллект у них остаётся человеческим даже в волчьей ипостаси. Отряд часовые заметили издалека, и навстречу людям выступил строй хищников. Состоящий вовсе не из волчиц и щенков, как ожидалось.

– К бою! – распорядился командир.

Это был один из самых сильных отрядов, укомплектованный инквизиторской гвардией и профессиональными кондотьерами. Шквал стрел и арбалетных болтов обрушился на оборотней. Те рванулись вперёд, стремясь как можно быстрее сократить дистанцию, навязать противникам более удобную для нелюдей рукопашную. Схватка получилась недлинной, но кровавой. Большинство зверей полегли сразу же, но те, кто пережил первые два залпа, дрались отчаянно. В ближнем бою волки значительно превосходили силой людей, они с лёгкостью разрывали шеи, полосовали бока, ломали кости конечностей. Санктификатор, держась за спинами солдат, перебирал чётки, произнося длинную литанию. На оборотней наваливалась то слабость, то отчаяние, то ложные видения сбивали с толку.

Не прошло и пятнадцати минут, как битва затихла сама собой. Правда, священнику показалось, что несколько хищников скрылись в лесу, спасаясь из сражения, но это было не так уж важно. И до них очередь дойдёт, рано или поздно.

Отряд вступил в саму деревню, которая на первый взгляд мало чем отличалась от сотен таких же, ютившихся в округе. Небольшие домишки, колодезный сруб в центре, аккуратные дворики. Вот только нет ни собак, ни скота, а вместо пыльных вытоптанных тропинок – поросшие травой лужайки. Солдаты методично прочёсывали улицы, выискивая, не затаился ли где недобитый враг.

Завернув за очередное строение, двое товарищей-наёмников нос к носу столкнулись с небольшим волчонком, уступавшем в размерах крупной собаке. Щенок, непонятно как очутившийся здесь, ощерился мелкими ещё зубками и, не дожидаясь, пока люди опомнятся, упруго прыгнул в сторону ближайшего врага. Кондотьеры опешили от подобной наглости и солдат не успел поднять оружие для защиты, волчонок неуклюже обрушился на противника, и хотя веса не хватило, чтобы повалить крепкого мужчину, но челюсти маленького хищника клацнули около самого незащищённого горла. Человек отмахнулся, сбивая зверя на землю, когти пропахали по груди, разрывая кожаную безрукавку и оставляя глубокие порезы. Напарник наконец вышел из оцепенения и обрушил на волчонка клинок. С жалобным вскриком, крайне напоминающим детский, зверёныш упал, на загривке зияла страшная рана, плоть была рассечена почти до кости. Такое убило бы обычного волка на месте, кровь хлестала фонтанчиком из порванной артерии, но юный оборотень не был обычным. Он откатился в сторону, рана на глазах затягивалась, оставляя в качестве воспоминания только кровавые пятна на шерсти. Но залечиться совсем волчонок не успел – в шее затрепетало светлое оперение. Предсмертный хрип издали уже человеческие голосовые связки.

– Мальчишка, – сплюнул подошедший лучник, вытаскивая стрелу. Действительно, убитый оборотень едва ли успел отпраздновать тринадцатую годовщину своего появления на свет. – Не ушёл, не послушался мамку, видать. Всё у нечисти, как и у нас, у людей…

Люди тоже понесли тяжёлые потери, изумрудная трава на окраине была усеяна полурастерзанными телами большей части отряда. Наёмник со шрамом сидел, привалившись к срубу колодца, и деловито перетягивал ремнём левое предплечье, чуть выше локтя у него был волчьими зубами вырван кусок мяса.

– Святой отец, – многозначительно пробормотал воин в форме гвардии инквизиции, кивнув в сторону раненого.

– Вижу, – вздохнул санктификатор. И чиркнул ребром ладони по горлу.

Гвардеец покачал головой, потянул из ножен только что спрятанный меч. Наёмник встрепенулся, поняв, что на него обращено чересчур много внимания.

– Не выйдет, – оскалился он, перехватывая здоровой рукой арбалет. – Я же с вами, я – человек!

– Теперь нет, – глухо сказал священник. – Убить его.