Бен получил оплату с квитанцией, и попрощавшись с хозяйкой, выскочил из дома.
Тем временем, уединившись в своей спальне, девочка присела на кровать, рядом положив коробку. Бережно взяв пирожное в руки, она принялась рассматривать балеринку, и любуясь ею со всех сторон, Мэри с восхищением вздохнула.
Вдруг, танцовщица подмигнула ей своим маленьким голубым глазиком,
– Вот это да! – не веря своим глазам, воскликнула девочка, в следующий момент, балерина сменила ножку, и сделала ласточку.
– Ах! Какая красота! – восхитилась девочка. – А ты съедобная?
Балерина кивнула.
– Ух ты! – воскликнула сластена. – А в прошлый раз мне принесли вкусный цветочек в корзинке. Но ты – совсем другое дело!
Она подскочила и закружилась, держа в ручках маленькую балерину.
– А тебя можно скушать?
Утвердительный кивок танцовщицы застал девочку врасплох.
– А тебе больно не будет? – на всякий случай поинтересовалась сладкоежка.
Отрицательный жест балеринки окончательно успокоил девочку. Схватив двумя пальчиками застывшую фигурку, она закрыла глаза, и осторожно положила ее в рот. Ножки в шоколадных пуантах зашевелились, проталкиваясь и проскальзывая вовнутрь, медленно тая теплым шоколадом во рту.
– Мнм-н-мм! Как вкусно!
Бен выскочил из дома.
– Ну что, договорился, договорился? – подтрунивал над Джи Бен. – Видел, как кошка на тебя набросилась? Наверняка, это Мэгги дала ей указ, и теперь все кошки Лондона будут гоняться за тобой!
– А что… а что я такого сделал, я просто размышлял, только и всего! – виновато оправдывался Джи, и решил, что с этого момента, кошек он будет обходить десятой дорогой.
Туман рассеялся, выглянуло солнце, и все вокруг озарилось утренним светом.
К Бену вернулось хорошее настроение. Упреки и недовольство начальства, и подшучивания друзей, очень огорчали его. Но, несмотря на эти неприятности, он и не думал падать духом, и сдав заказ, они отправились в обратный путь. Вдруг, Бен резко затормозил.
– Что такое? Что такое? – занервничал Джи, не понимая, в чем препятствие.
Помолчав, Бен, вдруг задал риторический вопрос:
– Мы же быстро управились? Я сейчас, я на минутку! – и живо свернул в проулок.
Джи кинулся за ним.
– Ну, вот, опять тебя на приключения потянуло!
Джи не понимал, что происходит, но увидев вдалеке бывший родительский дом Бена, ему все стало ясно.
– Снова ностальгия замучила! Эй, Бен, ты куда? У нас другой маршрут! – окликнул его Би-Джи.
Видя, что на его напарника нисколько не подействовал голос разума, он полетел за ним, и, запрыгнув на плечо, грозным тоном, на какой был только способен, прокричал ему в ухо:
– Ты, что, забыл, когда в последний раз нагоняй получал? Так я напомню: это было буквально вчера!
Не обращая внимания на увещевания крылатого друга, Бен летел к своему родному дому, словно его тянуло туда магнитом.
Он остановился недалеко от него, и на некоторое время замер, вглядываясь в окна. Заметив подъехавшую машину отца, он невольно улыбнулся своей удаче. Навстречу отцу выбежала младшая сестра Рейчел, и выхватив из рук бумажные пакеты, весело, о чем-то болтая, они зашли в дом.
Бен отвернулся. Воспоминания детства нахлынули на него. Тогда он чувствовал себя любимым, окруженным семейной заботой и теплом.
Если бы сейчас у него спросили, хотел бы он стать волшебником, он бы не смог однозначно дать ответ. Бен очень страдал, но ничего не мог с собой поделать. Обратного хода в мир людей у него все равно не было. И в этом он был не одинок.
Так же, как и Бена, из своей семьи был «изъят» его лучший друг, Гриф. Но, обсуждать это было табу. Свои воспоминания они держали при себе, и ни с кем не делились, ведь главная роль волшебников – это защита людей, а значит, и своих родных. Так им внушали старшие волшебники. Правда, в чем заключалась эта угроза, они не знали, и не ощущали ее. В эти высокие сферы никого из юных волшебников не посвящали.
Время шло, но его тяга к родным не ослабевала. Бессонными ночами Бен часто представлял свою жизнь с родной семьей. Всякий раз, он порывался попросить главного волшебника, сэра Боларда, стереть дорогую для него память о семье, но его останавливал страх, что его неправильно поймут, и заподозрят в малодушии. Для волшебников, это считалось одно из главных испытаний – мучительным, но неизбежным.
Никто его не спрашивал, хотел бы он стать волшебником, или нет, и слава богу!
В очередной раз, он убедился, что с родными все в порядке, и выглядели они вполне счастливыми. Бена потянуло к окну, в надежде увидеть маму и старшего брата, но его несносный Джи не давал покоя:
– Опять нюни распустил? Что за посиделки ты тут устроил? У нас уйма заказов! Тебе давно уже пора крутить педали!
Джи никак не мог понять сопливые страдания Бена.
– Ты еще слезу пусти! – издевался и подкалывал его Би-Джи.
– Что ты вообще понимаешь, голова – два уха, а сбоку крылышки! – бросил в ответ Бен, – все забываю, что у такого, как ты, души вообще нет!
Разозлившись на Джи, он сел на велосипед, и выехал на дорогу.
Доставляя людям необыкновенные товары, как все «серые» курьеры, Бен был в поисках особенных детей, наделенных волшебным дыханием.
Наставник Бена, старый волшебник Гросс, любил повторять, что ребенок рождается с определенным даром, но родители редко замечают его, и, если этот дар проглядеть, считайте, его взрослая жизнь прошла, как во сне.
Как и откуда появились волшебники в мире людей – никто не знал, но поговаривали, что когда-то, давным – давно, маги смешались с людьми, и в их потомках нет-нет, да и выявлялось волшебное дыхание.
«Изымать» детей у родителей было делом чрезвычайно хлопотным и трудным. Это занимало немало времени и сил, и устраивали все так, что родные и близкие будущего мага навсегда забывала о его существовании.
Также, как и Бен, в свое время были «изъяты» большинство волшебников серого дома.
Доехав до светофора, Бен остановился на красный свет. Би-Джи нагнал напарника, но обида, гнев и горечь не покидали его.
– Раз ты такой, моя душенька, впечатлительный, я бы хотел посмотреть, как ты будешь краснеть и оправдываться за опоздание перед Кастлом!
Его монолог прервал трубный гудок клаксона, и они испуганно обернулись. Сзади, на расстоянии вытянутой руки, над ними навис двухэтажный красный автобус, и мигая фарами, подбирался все ближе и ближе.
Бен, словно завороженный, не мог отвести от него взгляда, как та мышь смотрит на удава, прямо в лицо своей смерти, не в силах ничего изменить, и неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Би-Джи, который схватил лапками его лицо, и с размаху лупя по носу, орал что есть мочи.
– Ты что, уснул? Зеленый свет!
