Верни моё сердце

Глава 2

В июне две тысячи девятого года Карину ожидали целых два знаковых события. Во-первых, она оканчивала медицинский университет и сдавала государственные экзамены, во-вторых, она выходила замуж за своего сокурсника, с которым проучились шесть лет, а последние три года дружили. Это Евгений Плетнев настоял на свадьбе. Родители Карины воспринимали замужество старшей дочери, как должное. В августе ей исполнялось двадцать три года, университет окончен, диплом получит, с интернатурой вопрос решенный, квартира, пусть и небольшая, есть, так что самое время создавать семью. Полтора года назад, отец Карины получив в наследство квартиру родителей, обменял ее на новую жилплощадь. Теперь вместо трехкомнатной квартиры в панельном доме, у дочери была современная квартира с кухней-гостиной и спальней, санузлом и гардеробной. Недорогая, необходимая мебель и бытовая техника покупались в течение года. Месяцев шесть назад Карина переехала из своей комнаты в квартире родителей сюда вместе с Женей, и была очень довольна новым местом прописки, а три месяца назад они подали заявление на регистрацию брака. Экзамен был сдан одиннадцатого июня в первой половине дня. Вечером они планировали отдохнуть с друзьями в клубе. Женька оказался крепче подруги, а вот Карина, придя домой «рухнула» в постель.

– Жень, у меня сил нет. Я выдохлась не столько физически, сколько морально. Ты сможешь пойти в клуб без меня, один? – спросила она жениха. Отдохни с ребятами. Хорошо, что мы заехали к маме и пообедали. Я буду спать до утра. Не сердись.

– Обещай, если проснешься – поешь. В холодильнике есть колбаса, сделай бутерброды, есть салат, что привезли с собой. Спи. Я до клуба рядышком с тобой прилягу, а если просплю, останусь дома, – говорил Евгений, укладываясь рядом.

Евгений Плетнев был не только хорошим студентом, но и заботливым другом. Рано оставшись без отца, он стал в семье опорой для матери и сестры. Теперь сестра, окончив колледж, работала фельдшером на станции скорой помощи, а сам Евгений готовился к интернатуре по кардиохирургии. Женька напоминал Карине отца. Он умел, если и не все, то почти все. Не делил работу на мужскую и женскую. Никогда не спрашивал: чем они будут ужинать? Если он освобождался раньше Карины – он готовил сам, а если приходил позже – ел то, что подадут. Отношения между молодыми людьми складывались незаметно и, как-то сами по себе, перешли в близкие за последний год. Плетнев был ростом на пять-семь сантиметров выше Карины. Шатен с серо-синими глазами знал много и обо всем, благодаря любознательности и хорошей памяти. Одевался скромно, но со вкусом и предпочитал в одежде спортивный стиль. «К Женькиной голове и рукам не хватает только денег», – говорила мать Карины, на что отец отвечал: – «У Женьки талант, а его за деньги не купишь».

Карина не слышала, когда ушел Евгений. Она проснулась от негромких голосов в прихожей. «Женька вернулся с ребятами, раз дверь прикрыли, – подумала она, переворачиваясь на другой бок. – Завтра поделится новостями, когда выспится». Она уже начала проваливаться в сон, когда услышала: «Карина, я мало выпил, но плохо соображаю. Я посплю на диване?». «Он с кем разговаривает? Я же здесь, – пронеслось в голове. – Действительно напился. Стоп! А кто ему отвечает? С кем он пытается беседовать?» Карина, сидя на кровати прислушалась, а потом встала и подошла к неплотно прикрытой двери. Света в квартире не было, а вот Женька был в гостиной не один. «Ты что творишь, Марина? Хватит, ты меня достала. Мне нужно домой. Отстань», – говорил Женька. «Рот закрой. Ты уже дома, а я сейчас уйду. Лежи и молчи. Все, что от тебя требовалось, ты уже сделал, правда, не совсем так, как хотела я», – Карина узнала голос своей сестры и через минуту услышала, как щелкнул замок входной двери. Выждав пару минут, Карина вышла из спальни и прошла в гостиную, включив свет торшера. На диване лежал Женька в боксерах и носках. Рубашка и брюки валялись на полу. Прикрывая его тонким пледом, он заметила на груди и плечах Евгения следы губной помады и поцелуев. Подняв вещи с пола, достала ключи и телефон из кармана брюк. Ключей от квартиры на брелке было три вместо двух. Положив вынутые из кармана вещи на журнальный столик, она отнесла рубашку со следами помады в стирку. Слезы сами начали застилать глаза. «Женька не смог устоять против чьих-то чар, а домой его доставила Марина. Может, и ключ, и чары ее? – подумала она. Часы показывали 02:40. Карина сделала себе кофе и вышла на лоджию. – За что он так со мной поступил? Женька Марине без денег не нужен, а денег у него нет. Женька не мог набраться до чертиков, а если и набрался, домой не пришел, а прислал СМС. Что-то здесь не так, но что? Зачем она его раздела? Чтобы я заметила следы сразу». Она так до утра и не уснула, проплакав остаток ночи. Было обидно, что два самых родных человека ее предали. Она слышала, как Женька входил в спальню и брал вещи из шкафа, как пошел в душ. Она поднялась с кровати, переоделась и вышла в кухню. Включив кофеварку, поставила на стол две чашки.

– Доброе утро, Карина, – сказал Евгений, выйдя из душа и присаживаясь к столу. – Ты можешь мне сказать: когда я вернулся? – виновато спросил он.

– Ты пришел ни один. Я слышала голос Марины, но не выходила из спальни до ее ухода, а потом прикрыла тебя пледом. Это все, что я сделала. Об остальном спроси ее сам, – ответила она.

– Карина, из клуба мы вернулись с ней, но я был при памяти, пусть и не полной. Мы поднялись к ней, и пили только кофе. Потом полный провал. Я видел себя в зеркале во всей красе, мне глупо оправдываться. Ты плакала? – спросил он, глядя в ее заплаканные глаза.

– Жень, ты понимаешь, что после всего увиденного, речи о свадьбе быть не может. Возможно, тебя опоили и соблазнили, но мне от этого нелегче. Ты не жертва сексуального домогательства. Тебе даже ключ на брелок повесили, приглашая в гости. Я не могу понять одного: зачем ты ей? Это уже не ревность, это подлость, – говорила Карина, не глядя на Евгения.

– Пойдем со мной. Выясним все прямо сейчас, – говорил он, беря ключи со столика. – Я не буду оправдываться, но я тоже хочу понять: зачем?

Открыв дверь квартиры Марины оставленным ключом, Женя пропустил Карину вперед и закрыл дверь, войдя сам. Марина вышла из душа в легком халате.

– Пришли выяснять отношения? – спросила она. – Я вас выслушаю, но говорите коротко и по делу, мне на работу нужно.

– Всего один вопрос: для чего ты все это устроила? – спросил Евгений, еле сдерживая себя.

– Вы оба тупые или прикидываетесь? Скажите мне, доктор Плетнев, что Вас во мне не устраивает, и чего Вы шарахались от меня, как от прокаженной столько времени? – говорила Марина с вызовом. – Со мной так нельзя. Не хотел «по-тихому», получилось наглядно. Мне всегда было очень интересно: как вы занимаетесь любовью? Я установила камеру в вашей спальне в день новоселья, а через два дня сняла. Такую эротику я не видела никогда. Это не порнофильм, это шедевр. Мне на ум пришла сразу мысль выложить ролик в интернет, но я устояла. Я не хотела делиться ни с кем таким «пособием». Так чувственно, что я, глядя на экран, могла обойтись и без мужика. Я хотела, мечтала оказаться на твоем месте, сестра. Только вместо нежности, желания, я получила равнодушие. Я должна это была простить? Нет! Я подмешала Женьке в кофе кое-что. Голова его «отключилась», а все остальное работало. Работало хорошо, без каких-либо сбоев. Ну, а потом я отвела его домой, раздела и уложила на диван. Вот и все, – продолжила она совсем не чувствуя своей вины в том, что произошло.

– Ты не ответила на вопрос. Зачем ты влезла в нашу жизнь? Ты не понимаешь, что я теперь не могу думать о свадьбе, – говорила Карина, глядя на сестру.

– А ты о ней не думай. Твой Женька не мог не знать, что мне от него нужно. Он сам пошел ко мне в гости. Хочешь посмотреть на него во всей красе? – спросила она, включая ноутбук. Через минуту Карина могла наблюдать сцены из домашнего видео. – Он такой же, как и все. Тебе нужен неверный муж?

– Тебе нравится смотреть на себя со стороны? Ты больная! – говорил Женька, подойдя к ней. – Какая же ты дрянь! – он отвесил ей пощечину, развернул к себе ноутбук, молча удаляя запись. – Если не хочешь, чтобы я разбил твой аппарат, говори: где запись из квартиры Карины? – спросил он таким тоном, что Марина поняла – он не шутит. Она назвала файл, и Евгений его удалил. – Я себя не оправдываю. За что ты так поступила с сестрой? – Пойдем Карина отсюда, пока я не набил физиономию этой стерве.

Они поднялись с шестого этажа на восьмой. В ушах Карины все еще «слышался» голос сестры. Откровения, от которых ей было больно, поражали ее не столько сделанным, сколько цинизмом сделанного.

– Карина, я тебя очень прошу: не плачь, – говорил Женька, не решаясь обнять ее. – Что я должен сделать, чтобы тебе было не так паршиво?

– Ты уже все сделал, что смог на пару с моей сестрой. Она права в одном: ты не мог не знать, что ей от тебя нужно. Я не хочу больше говорить на эту тему. Оставь меня, уходи.

– Я соберу вещи и уйду. Того, что сделано не забыть и я понимаю, как я тебе неприятен. Если сумеешь простить – позвони.

Через полчаса Евгений ушел, оставив ключи от квартиры на полке в прихожей. Карина рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Ей казалось, что мир рухнул, что все, о чем они мечтали с Женькой, уже никогда не исполнится. Надежды на то, что сестра устроила просто розыгрыш, после увиденного «кино» на экране, не осталось. Успокоившись немного, Карина позвонила отцу и попросила после работы заехать к ней. Чтобы не начинать опять плакать, она решила выйти на люди и просто, без всякой цели, идти, куда глядят глаза. День тянулся нескончаемо долго. Отец приехал в 16:30.

– Как ты завтра планируешь свой день? – спросил отец. – В ресторан поедем до торжественного вручения дипломов?

– Пап, наберись терпения и выслушай меня до конца. Мы не поедем в ресторан и прекращаем всю подготовку к свадьбе. Ее, пап, не будет. Женька изменил мне с Мариной. Они оба признают это. Сделать вид, что ничего не произошло и выходить замуж я не буду. На вручение диплома я не пойду и получу его заранее. Я тебя очень прошу об одном: ты сам объясни это Симоновым, чтобы они не прилетали, и маме. Уговаривать меня, чтобы я изменила решение, не надо. Как думаешь, куда мне себя деть до первого августа?

– А сама куда хочешь? – грустно и растеряно спросил отец. – Знаешь дочь, я был на твоем месте. Мне было, как и тебе, двадцать три и мне наставили рога прямо перед свадьбой, – обняв дочь, говорил отец. – Мы дружили двумя парами. Аркадий с Ольгой поженились на год раньше. Наша мама любила Аркадия, Аркадий Ольгу, а я нашу маму. Аркашу я не оправдываю, но он, как и твой Женька, попался на удочку Татьяны. Я очень любил ее и сумел простить и забыть. Марина повторяет судьбу вашей матери. Очень непросто жить с женщиной, которая стремиться, своим обаянием, подчинить себе как можно больше мужчин. Я давно перестал задавать вопрос: «почему?». Возраст берет свое, и я стараюсь не думать на тему морали. Мне плохо с ней, но без нее будет еще хуже, – признался отец, обнимая Карину. – Я очень виноват в том, что слишком многое позволял Марине с подачи мамы. Она не знает слова «нельзя», для нее есть слово «хочу». Ты у нас другая потому, что твоим воспитанием занималась не твоя мама, а моя. Ты лучшее, что у меня было в жизни. Ты, дочка, моя гордость. Жизнь для тебя не заканчивается очередным разочарованием в сестре и потерей Женьки. Ты можешь простить его и вернуть, если любишь так сильно. И свадьбу можно не отменять, а перенести. Другое дело, если ты не готова простить. Это больно, родная моя, но ты справишься.

– Пап, я не понимаю Марину. Если ей так нужен был Женька, почему она не оставила его в своей квартире? Для чего нужен был весь этот цирк здесь? Только для того, чтобы сорвать свадьбу? Мне не за что мстить. Это как надо меня ненавидеть, чтобы устроить подобное, – недоумевала Карина.

– Чтобы ты стала несчастной как она. Она не любит никого, кроме себя. Возможно, влюбляется, но не любит. Вот и бесится, заменяя любовь сексом. Зависть, ревность иногда делают человека жестоким и непредсказуемым. Мне страшно подумать, что будет, если она влюбится без взаимности. Добиваться мужчину любым способом – это из области психиатрии. Вам с Женькой стоит все же поговорить, – советовал отец.

– О чем, папа? О том, что он не пришел сразу домой или о том, что вообще мог остаться дома и не ходить в клуб? Того, что случилось не исправишь. Все в прошлом, – говорила Карина. – Мне не хочется видеть ни его, ни ее. Это подло, папа!

– А ты можешь себе представить, как я себя чувствую в этой ситуации, дочка? Давай договоримся с тобой: поезжай куда-нибудь на пару недель. Сходи в турагентство, узнай о путевках, получай диплом, а вечерком загляни к нам на огонек. Договорились? Справишься?

– Справлюсь, пап. Ты не говори Марине ни о чем. Захочет – сама расскажет. Я просто отменила свадьбу, не раскрывая причины. Езжай домой, пока Татьяна Юрьевна не стала тебя разыскивать. Спасибо, что выслушал, – попросила она отца, целуя его в щеку.

– Вспомни легенду о надписи на кольце царя Соломона: «Все проходит…». Тебе нужно время, дочка.

– А ты конец легенды помнишь, пап? «Вот все и прошло», – сказал Соломон и увидел затертую надпись: «Ни что не проходит». Ты не беспокойся, пап, всемирного потопа не будет, мир не рухнул. Мне просто нужно загрузить себя чем-то.

Тринадцатого числа Карина получила диплом, сославшись на вечернюю занятость. Горящих путевок не оказалось и она, сев в маршрутку, поехала к родителям.

– Привет, мам, – сказала она, поцеловав мать в щеку. – Давай свои вопросы, если есть. Я к вам ненадолго.

– Мне кажется, что ты поступаешь неразумно, – глядя на дочь, сказала Татьяна Юрьевна. – Я не о том, что ты отменила свадьбу и не об отношениях с Евгением. В этом вопросе советчики не нужны. Почему ты не идешь на вручение диплома и банкет? Ты шла к этому шесть лет. Возможно, встреча с некоторыми однокурсниками состоится нескоро, если состоится вообще. Ребята разъедутся, и вы можете не увидеться долгие годы.

– Его я уже получила и особой радости при этом не испытала, – Карина достала из сумочки диплом и протянула матери. – Для меня, мам, важно окончить интернатуру, получить сертификат по специальности. Сидеть с кислой физиономией на банкете и лишний раз встретиться с Женей я не хочу, – говорила Карина. – Ребята с кем я дружу, остаются в городе. У меня будет возможность с ними встретиться в другое время.

– Давай, отметим это событие в ресторане семьей, – говорила мать. – Или дома накроем стол…

– И пригласим Мари? – перебила Карина мать. – Мне, мам, ее видеть не хочется, а я должна разделить с ней свой успех?

– Успокойся. Мы посидим втроем, – обняв дочь, сказала мать. – Я купила вчера торт. Будем пить чай?

– Сделай лучше кофе, – успокоившись, попросила Карина. – Прости за резкость. Я не хотела тебя обидеть. – Пап, путевок на ближайшее время нет, хотя я была только в одном агентстве.

– Карина, поезжай в гости к Беловым. Сменишь обстановку, климат, повидаешь родственников. Хочешь, я позвоню Дмитрию?

– Дочка, а это выход. Погостишь у Беловых. Парни активные, скучать не дадут. Можешь поехать к Симоновым и повидаться с Антоном. Две недели у Беловых, две недели в Москве, так месяц и пролетит. Сидеть в четырех стенах не выход. Таня позвонит брату, а я Аркадию. Согласна?

– Звоните, но с условием сохранения тайны. Я не хочу, чтобы мой приезд обсуждали, жалели или утешали, – согласилась Карина, разрезая торт. – Просто скажите, что у меня появилось свободное время.

Татьяна Юрьевна дозвонилась до брата и сообщила:

– Илья и Степан ждут тебя в гости. Если поторопишься, через пять дней они возьмут тебя с собой на молодежный фестиваль. Он будет проходить в Подмосковье. Подробности узнаешь, когда сама позвонишь, – сказала мать, довольная тем, что смогла хоть чем-то помочь одной дочери, которую обидела вторая, но любимая.

Карина вспомнила своих двоюродных братьев. Илья был на год младше нее, Степан на два. Разница в возрасте братьев была год, но выглядели они как близнецы. Пока были живы родители мамы Карины, мальчишек каждый год привозил их отец на лето. Крайний раз они виделись на похоронах старших Беловых. Прошло четыре года. Связи они не теряли, но и не виделись. Илье Белову оставалось учиться в университете год, Степану – два. Отношения между братьями были действительно братскими.

Карина собрала свой нехитрый багаж и вылетела в Москву. Двадцатого июня она встретилась в Подмосковье с дружной семьей Беловых.

– Мальчишки совсем не изменились, только повзрослели, – говорила она Ларисе Сергеевне, матери братьев. – Как они похожи.

– При всей своей похожести, они разные. Генератор всех идей – Степан, а Илья либо принимает его идею, либо отвергает. Один – авантюрист, в хорошем смысле слова, второй – реалист. У вас с сестрой не так?

– У нас с сестрой, Лариса Сергеевна, ни как. Мы не только с ней совсем не похожи, мы с ней чужие люди. У нас нет ни общих интересов, ни общих друзей. Единственное, что нас объединяет – это родители. Мы думаем с ней по-разному. То, что нравится мне, она критикует, что нравится ей, я не принимаю. Так было с самого детства. Хорошо сейчас мы живем в разных квартирах. Это дает возможность реже друг друга видеть и ссориться.

– Ты хочешь сказать, что она за четыре года не повзрослела? – удивилась Лариса Сергеевна Белова.

– Она стала старше, но это не значит умнее и до сих пор считает, что все кругом ей что-то должны. Хочет всего и сразу, да так, чтобы особо не напрягаться. Папа еще дает ей отпор, а мама продолжает потакать во всем. Я не ревную. Это длиться так долго, что я привыкла и принимаю все как должное.

– Я никогда не понимала такой слепой любви к одной дочери. Свекровь мне тоже жаловалась: – «Татьяне Карину в роддоме насильно в довесок к Марине дали». Не огорчайся. Ты уже взрослая и справишься. Хорошо, когда братья или сестры живут дружно, но так бывает редко. Дима с Татьяной, на первый взгляд, живут в мире, но особой любви или привязанности между ними никогда не было. Они не видятся годами, звонят друг другу только по случаю. Не думаю, что было бы по-другому, живи они рядом. Я рада, что между моими сыновьями полное взаимопонимание.

Общий язык с братьями Карина «восстановила» уже в первый вечер. Они рассказали, что их ожидает на фестивале, и чем они будут развлекать сестру, когда вернуться назад. Неделя, которую они провели на фестивале, напомнила Карине ее студенческую жизнь на первых трех курсах. Как же интересно и весело могут отдыхать студенты. Она ни разу не пожалела о том, что приехала. Степан был действительно полон идей. От шумных вечеринок в клубе, он переходил к тихому отдыху на даче с рыбалкой на рассвете и вечерним купанием в речке. Карина заметила, как быстро они умеют «перестраиваться». Они чувствовали себя в городской тусовке своими, и за городом, среди чужих, были на равных. Молодые люди понимали, что Карина у них в гостях и составить ей компанию на три недели не столь сложно и хлопотно. Старшая сестра в детстве всегда была на их стороне. Память еще хранила летний отдых у бабушек. Она ничего не просит, а лишь принимает их условия отдыха. Отдохнув три недели, она собралась в Москву, позвонив Симонову Аркадию Николаевичу. Друзья отца перебрались в столицу лет двадцать назад. Глава семейства, как и отец Карины, работал хирургом, правда, кардиохирургом, а его жена гинекологом. Сын Антон, ровесник Карины окончил медицинский университет в этом году. Семья Симоновых не так давно приезжала в город на двадцатилетие выпуска института в 2005 году и на 45-ти летие отца в 2007 году. У Ольги Викторовны в городе не было родственников, а у Аркадия Николаевича сестра жила в пригороде. Карина дружила с Антоном до четырнадцати лет, пока он приезжал на лето в гости, а потом переписывались или встречались во время визитов родителей. Встретили ее радушно. За ужином вспоминали детство и юность, когда Антон называл ее «моя невеста». После ужина молодежь отправилась на прогулку.

– Ты за два года очень изменилась, – говорил Антон, шагая рядом. – Что случилось? Почему ты отменила свадьбу? Отец мне запретил касаться этой темы, но я тебе не чужой. Рассказывай.

– Тоша, я сделала большую глупость, о которой уже жалею. В тот момент мне казалось, что меня предали. Женька спал с Мари. Я не была уверена, что он сделал это по доброй воле, твердой памяти, но не могла этого принять, и отменила свадьбу.