Море, поющее о вечности
Этой ночью выспаться ему было не суждено. А завтра – второй день игр!.. Будет непросто продержаться до конца. Но царь уже привык к подобным вещам. Пока он расхаживал по мегарону, терзавшие голову боли то резко усиливались, то на время ослабевали. Иногда он не мог даже повернуть голову без страданий.
Эсон догадывался: все очень серьезно. Его муки не имели ничего общего с теми, что свойственны старикам при переменчивой погоде. Трое опытных лекарей не смогли облегчить боль. Пришлось лишь взять с них слово, что они никому об этом не расскажут.
Скрип сандалий стал для него неожиданностью. Он повернулся чуть резче, чем следовало – и едва не застонал от накатившего приступа.
– С тобой все в порядке? – услышал царь через бессознательную муть знакомый голос.
Это был Пелий, его брат. Эсон расслабился, глядя на родное лицо, тускло освещенное огоньками факелов.
– Ты не очень хорошо выглядишь, – добавил ночной гость, подходя ближе.
– Это потому, что сейчас темно, – улыбнулся Эсон. Видя, что брат ему не поверил, он добавил после некоторого колебания:
– Кажется, за ужином я что-то неудачно съел. Мне слегка подурнело, но это быстро пройдет.
– Вот как? Велю проверить все кушания. Если на столах была несвежая пища – тому, кто ее приготовил, сильно не поздоровится. Я лично возьмусь за плеть.
– Ладно, об этом мы поговорим в другой раз, – поспешно заметил старший брат. – Отчего ты сам не спишь?
– Победа покоя не дает, – криво ухмыльнулся Пелий. – Все ворочаюсь с боку на бок, никак сон не идет. Решил пройтись, освежиться… А тут и ты разгуливаешь.
– Ну надо же! Днем казалось, что первое место в метании копья совсем тебя не заинтересовало.
– Не люблю проявлять свои чувства слишком явно. Ты меня знаешь.
– Знаю, – вздохнул Эсон. – Все, как и всегда. Порой мне кажется, что из тебя получился бы лучший царь, чем я сам. Ты умеешь скрывать истинные намерения и не поддаешься на провокации.
– Ну, только не начинай, – Пелий пожал плечами. – Пока что мне достаточно и того, чем я владею сейчас.
Они помолчали. Каждый как будто задумался о чем-то далеком. Внезапно царь Иолка вспомнил, о чем хотел поговорить:
– Знаешь, а с Ясоном у тебя так не получается.
– То есть? – его брат вскинул брови.
– Он жаловался, что ты странно на него смотришь. И от тебя будто веет недружелюбием. Ясон ведь это чувствует. Полагаю, тебе стоит знать, что дети бывают удивительно прозорливыми…
– Могу лишь поверить тебе на слово, – тон Пелия стал заметно холоднее. Эсон отвел взгляд:
– Извини. Признаю, последнее было лишним.
Его брат был прекрасным атлетом и способным управленцем, но в семейной жизни познал лишь скорбь. Это повлияло и на его характер, отчего Пелия больше боялись, чем любили.
Мало кто знал, что в юности Эсон и Пелий добивались внимания одной и той же девушки из знатного рода. Полимеда остановила свой выбор на старшем царевиче и вместе с ним стала править Иолком. Между братьями пролегла бездонная пропасть: несколько лет они не могли говорить друг с другом так же свободно, как делали это в детстве.
Однако время способно залечить даже глубокие раны. Понемногу Пелий стал смягчаться. Он даже обрел утешение в любви к юной жрице Афины – невысокой, стройной прелестнице с волнистыми волосами. Ради него та оставила горячо любимый храм и перебралась во дворец. Пелий почти уже связал себя счастливыми семейными узами, но тут случилось несчастье.
Однажды его возлюбленная уехала навестить родственников в отдаленной деревне. На следующий день она не вернулась. Еще через сутки – тоже. Встревоженный Пелий направил отряд на поиски. Вскоре тот вернулся с неутешительными известиями: деревня подверглась нападению разбойников. Были жертвы.
Пелий не остался на похоронах. Лишь единожды бросив взгляд на истерзанное худенькое тело, которое ему показали, он взял с собой два десятка солдат и покинул Иолк, не говоря никому ни слова.
Когда он вернулся, уже наступила осень. От карательного отряда осталось лишь четверо людей, сам вид Пелия был страшен. Но зато в окрестностях Иолка перевелись разбойники. Поговаривали, что солдаты Пелия перед казнью оскопляли их заживо и выкалывали глаза… На окрестные деревни с тех пор никто больше не нападал.
Тем временем у царя Эсона родился сын. К сожалению, истощенная родами Полимеда не выдержала – спустя некоторое время она скончалась после, казалось бы, пустяковой болезни. Оба брата внезапно остались в одиночестве, их мир наполнился страданиями. Но маленький Ясон все же стал для своего отца путеводной звездой.
Эсон сумел понемногу оправиться от горя, на губах царя вновь появилась улыбка. У Пелия же не осталось ничего. Изначально более угрюмый, он еще сильнее погрузился в себя, с тех пор почти не прикасаясь к женщинам. Казалось, ему не приятны ни детский смех, ни прелести девичьего тела, ни очарование природы. Замкнутый и суровый, Пелий был хорошим царедворцем, прекрасным бойцом, но цветы в его сердце более не распускались.
К Ясону он и вовсе испытывал далеко не лучшие чувства. Если Эсон видел в своем сыне утешение после тяжелой утраты, то Пелию неприятно было даже встречаться с ним взглядом. Юный царевич слишком походил на мать, что всякий раз напоминало его дяде о горьких привязанностях юности. К тому же Пелий так и не обзавелся семьей и детьми. Трон Иолка достанется Ясону и его потомкам, а другой ветви царского рода суждено было оборваться… Так что при виде племянника Пелий либо сильнее замыкался в себе, либо с трудом подавлял неприязнь. Он понимал, что Ясон не заслуживал такого отношения, но изменить это было выше его сил.
Бездетный, одинокий и никем не любимый, этот мужчина не смог отыскать в себе хоть каплю тепла для мальчика, который был ему родней. Все, на что хватало Пелия, – безуспешные попытки хоть как-то скрывать свое недружелюбие к Ясону.
– Мой сын ни в чем не виноват, – негромко заметил царь, наблюдая за своим помрачневшим братом.
– А я его и не виню.
Они помолчали. Пелий поджимал губы, Эсон время от времени потирал лоб и виски, будто надеясь, что это отгонит не желающую угаснуть боль.
– Знаешь, я все понимаю. Но он напоминает мне о многих утратах и ошибках. Даже тех, которые с ним никак не связаны… Поэтому тебе не следует ждать, что я начну целовать землю, по которой прошел твой потомок. Для этого во дворце предостаточно слуг.
Это были грубые слова, но Эсон не рассердился. Только чуть приподнял брови:
– Когда Ясон станет царем, тебе придется непросто с таким-то отношением.
– Ничего не поделать. Я не привык ожидать от жизни приятных подарков, а значит, и волноваться не о чем.
– Хотелось бы мне хоть что-нибудь изменить к лучшему, – вздохнул царь. – Но вижу, это невозможно.
Пелий лишь пожал плечами. Затем спросил:
– А что ты ответил Ясону?
– Посоветовал решать все проблемы самостоятельно. Ему предстоит править людьми, так что пусть будет ко всему готов.
– Так и знал, что ты скажешь что-нибудь в этом духе.
– Завтра он бьется на мечах… Надеюсь, проявит себя лучше, чем в стрельбе, – Эсон задумчиво посмотрел куда-то вдаль. – Меня огорчило, что сын Лаэрта сегодня превзошел моего.
– Мужчины всегда придают много смысла сражениям друг с другом. И даже между своими детьми, – хмыкнул Пелий. Его брат улыбнулся в ответ:
– Хорошо тебе говорить, победитель в метании копья! Сам вон не смог уснуть, хоть и скрывал свои чувства на людях.
– И то верно, – легко согласился Пелий. – Но я о другом сейчас говорю. Сильные и слабые стороны Ясона зависят не от его успехов в играх. Тебе стоит об этом помнить.
Вместо ответа Эсон внимательно всмотрелся в лицо своего брата. И ощутил, как его переполняет… Жалость? Сострадание? Чувство собственного бессилия?
Пелий походил на человека, добровольно запершего себя в неволе. Ему изначально было не чуждо все человеческое: радость от победы, сочувствие к ближнему, умение сопереживать… Однако он был несчастен и старательно прятал свои привязанности под покровом равнодушия. Благодаря играм в его сердце вспыхнула какая-то искорка, но теперь костер снова потух на неопределенное время.
Чтобы человек вернул себе вкус к жизни, он должен сам пожелать этого. Эсон не знал, что он может сделать для своего брата. И все-таки сегодня им удалось поговорить по душам… Наверное, это уже успех.
Тем временем Пелий широко зевнул, явно растратив желание беседовать дальше. Внимательного взгляда Эсона он будто не заметил.
– Пора отдыхать. Завтра нас ожидает непростой день, брат.
– Это так, – царь кивнул в сторону выхода. – Тебе следует пойти лечь прямо сейчас.
– Ну а ты?
– Скоро. Иди и не беспокойся, я не собираюсь разгуливать по мегарону до утра.
Пелий отвесил короткий поклон, развернулся и скрылся в темноте. Дождавшись, когда шаги брата окончательно затихнут где-то вдали, Эсон позволил себе зажмуриться и страдальчески выдохнуть: головные боли начали терзать царя с новой силой.
Надо отдохнуть хоть немного. Кто знает, сколько он вообще сможет править городом?
Таинственная болезнь усиливалась. Эта мысль грызла душу царя уже давно, но сегодня он остро ощутил, каким хрупким было все, что он с таким трудом выстраивал последние годы.
Надо проследить, чтобы ремонт торговых кораблей завершился в срок. И правильно распорядиться доходами от игр. Нужно поднять плату Хирону – пусть тот ускорит обучение Ясона. Наконец, пора бы уже рассказать брату о своем недомогании. А еще…
Царь не спеша направился в свои покои, погруженный в размышления. Грядущий день обещал принести новые заботы. И хорошо, если завтра боль не вернется, хотя особых надежд на это Эсон не возлагал.
Глава 7
Ко всеобщему огорчению, на следующий день погода ухудшилась. Утром дождя не было, однако по небу то и дело проплывали низкие облака, заслоняя солнце, а с моря дул порывистый ветер. Трава пригибалась к земле под его хлестким напором, словно могучий великан небрежно и быстро проводил по ней ладонью. Зрители на играх собирались кучками, каждый старался укутаться поплотнее в свое одеяние. Время от времени кто-то ворчал, что возведенные навесы не слишком защищают от ветра. Другие озабоченно обсуждали, не будет ли ливень ближе к вечеру.
Среди всей этой публики находились гости, не желавшие обсуждать превратности погоды. Они то и дело прикладывались к полупустым – уже с утра! – винным бурдюкам, улыбались и оживленно махали руками. Толпа гомонила, ширилась, постепенно заполняла все предназначенное ей пространство. Люди ждали, что сегодняшнее зрелище не уступит тому, которым они сполна насладились вчера.
Все это не слишком волновало Ясона: он и так пережил слишком много чувств за короткое время, а теперь родник его души высох. Вчера ночью мальчик от волнения не находил себе места. Волны гнева и жалости к себе из-за слабого выступления в первый день накатывали одна за другой… Так он ворочался в постели почти до рассвета. А затем провалился в короткий сон – и неожиданно встал совершенно спокойным, со свежей головой.
Да, на этот раз Ясон был готов ко всему. Разве не сам он делал ставку на мечи вместо стрельбы? Сегодня ему представится возможность показать себя лучшим образом, и он этим воспользуется. А пустые переживания точно не поспособствуют победе.
Пока царевич шел к своему месту, его громко окликнул Адмет. Глядя, как тот подпрыгивает, стремясь издали привлечь его внимание, Ясон улыбнулся.
– Привет! Ну, как ты? Сегодня сражаешься?
– Конечно. А ты куда вчера запропастился, Адмет? Я думал, захочешь пообщаться с Кастором, Меланионом и остальными.
– Да так. Настроение было не победное, – отмахнулся мальчик, насупившись.
«Интересно, его бранили дома за плохой бросок копья? Он все-таки старался…»
Подумав об этом, Ясон поспешил изменить тему разговора:
– Мне показалось, ты что-то от меня хотел.
– Ага, – лицо Адмета слегка прояснилось, – Меня тут попросили напомнить, чтобы ты после соревнований надолго не отлучался. Сегодня праздничная ночь, в Иолке будут жечь костры и раздавать еду всем желающим. А тебе к вечеру надо находиться рядом с царем. Ты же все-таки наследник трона!
– Отец просто переживает, что я забуду обо всем и сбегу – так, что ли? – засмеялся Ясон. Вместе с ним хихикнул и Адмет:
– Уж он-то тебя знает! Победишь или нет – запросто потом уйдешь куда-нибудь в поля или лес. Ищи тебя потом…
– Я буду на месте, – пообещал царевич с легким нетерпением. – Можете на меня рассчитывать.
– Ага, хорошо. И вот еще что…
Адмет запнулся и покраснел, отчего его лицо стало походить на девчачье. Какое-то время он подбирал подходящие слова, а затем выпалил:
– Задай им как следует, Ясон! Уверен, сегодня ты будешь лучше всех на арене.
От этих искренних слов царевичу стало неловко. Он кивнул, с трудом сдерживая смущение:
– Спасибо. Ладно, нам пора занимать свои места. Сейчас будут выступать взрослые.
– Ну да, конечно. – Адмет кивнул, развернулся и пошел к зрителям. Ясон же направился в противоположную сторону – к тем, кому сегодня предстояло сразиться друг с другом.
Еще немного – и он покажет всем, что наследник Иолка способен на многое. Оправдает ожидания Адмета… и своего отца.
***
Время шло, участники один за другим покидали поле боя. Давно завершились взрослые состязания, подходили к концу и юношеские. Несмотря на тренировочное оружие, многие получили ранения. На песке то тут, то там темнели небольшие пятна крови. Любую победу, поражение или рану встречали куда более бурно, чем вчера, – даже мирный народ Иолка не мог противиться страстям, которые пробуждаются в человеке при виде битвы. Люди жаждали зрелища. И они его получили!
Их осталось только двое. Рослый, прекрасно сложенный спартанец и царский сын, почти на голову ниже соперника. Ясону приходилось несладко. Пропустив уже два удара из трех, он лихорадочно соображал, как ему поступить.
Бок болел от первого попадания деревянным мечом, а от второго сильно саднило плечо – видимо, дерево недостаточно хорошо обработали и в коже остались занозы. Тем временем противник получил только одну ссадину на ребрах. Чтобы победить, Ясону требовалось нанести целых два удара. Тогда как единственный промах для него уже означал поражение.
И это в одном шаге от победы! После нескольких удачных поединков…
Ясон прикусил губу, наблюдая за спартанским мальчиком. Тот не спешил нападать. Казалось, он старался найти брешь в обороне врага, не желая ставить все на рискованную атаку. Да, этот спартанец – опасный противник… Юный, но хорошо владеющий собой.
Броситься вперед и нанести удар? Швырнуть горсть песка в лицо? За последнее его точно снимут с состязания. Царевич постарался успокоиться до того, как бой продолжится. Не будет никакой пользы от того, что он запаникует в последний миг.
Ясон занял позу поустойчивее, следя за юношей из Спарты. Еще на тренировках его учили подмечать, как ведет себя соперник: дыхание, движения и даже взгляд могут многое рассказать внимательному наблюдателю. Чутье не подвело Ясона: краем глаза он заметил, как пальцы врага крепче сжали рукоять меча – так, что побелели костяшки.
Значит, сейчас будет удар! Мальчик не стал дожидаться и в мгновение ока бросился вперед. Как он и предполагал, ему навстречу метнулся деревянный меч, но Ясон ловко поднырнул под него и направил свое оружие в живот юного спартанца.
Однако тут его противник с неожиданной скоростью крутанулся на месте – кончик деревянного меча едва не полоснул Ясона по горлу. Тот чудом успел отклониться, однако миг для успешной атаки был упущен.
За столь короткое время распознать опасность и увернуться, да еще изменить все в свою пользу?.. Вот это скорость!
Битва перестала быть для Ясона лишь вопросом победы на играх. Теперь от исхода поединка зависела его собственная честь. Соперник был такого же возраста, но лучше обученным —Ясону покорится новая вершина, если он его одолеет. Мальчик буквально ощущал, как внутри закипала кровь, как бьется под кожей каждая жилка. Он обязан выиграть этот бой!
Руки у спартанца были длиннее. Ясон мог получить преимущество только в ближнем бою – держать соперника поодаль не было смысла.
Его враг решил, что пришло время закончить поединок, и обрушил на Ясона целый град ударов. Царевичу пришлось думать лишь о том, как защититься. Хотя ни одна из атак не достигла цели, юноша ощутил, что с трудом удерживает ровное дыхание. Впрочем, спартанец тоже устал: на его лбу и плечах блестели капли пота, а выражение лица уже не казалось столь решительным.
Отлично. Значит, он был уверен, что на этом все закончится, и на короткое время поддался сомнениям!..
Ясон знал: когда драгоценный миг развеется, поздно будет что-либо предпринимать. И потому нанес пару обманных ударов, чтобы не дать спартанцу прийти в себя. А после этого опустил свой меч ниже, словно собирался поразить противника в ногу – то есть, нанести запрещенный правилами удар.
Маленькая хитрость сработала: соперник Ясона выставил оружие, чтобы защитить бедра. Если бы он успел опомниться, ничего бы не вышло. Удары по ногам были запрещены, они оба это знали. Однако спартанец на миг позабыл о строгих правилах игр – им двигало только стремление обезопасить свое тело.
Ясон сразу этим воспользовался: пока вражеский клинок опускался, меч царевича уже молниеносно взлетел вверх. Противник рванулся было отразить удар и даже почти преуспел… но времени не хватило. Деревянный клинок Ясона задел его ухо, и боец из Спарты зашипел от боли.
Теперь они были наравне. Два попадания против двух. Исход поединка решит один точный удар! Юный спартанец выглядел разъяренным – он рассчитывал, что битва закончится в его пользу. Ясон же, напротив, почувствовал прилив бодрости.
Как бы ни завершилось сражение, он сделал все, что было в его силах, стыдиться тут нечего. Более того, в голове мальчика родился план. Если рискнуть, не теряя хладнокровия…
Времени на сомнения не оставалось. Спартанец двинулся вперед, собираясь добить своего соперника. Оружие рассекло воздух – в этот удар было вложено много сил, он грозил потерей опоры для всякого, кто решится принять его на свой клинок.
Царевич Иолка был к этому готов. Перед самой атакой он по-другому перехватил рукоять меча, поставив все на один-единственный встречный удар без замаха. Его враг совершил ошибку – раздраженный прошлой неудачей, спартанец не разгадал новой хитрости.
Ясон всем телом увернулся от удара, соперники оказались беззащитными друг перед другом – оба должны были восстановить равновесие, чтобы продолжить бой. Но Ясон не стал этого делать.
Замах ему не потребовался. Руки метнулись вперед, выбрасывая деревянный клинок в сторону противника. Это был укол, а не привычный рубящий удар. Все тело царевича открылось для нападения, но теперь это не имело никакого значения! Ведь он первым попал по противнику!
Судья во всеуслышание объявил о конце поединка. Трибуны взорвались воплями восторга, а лицо спартанского мальчика перекосилось – то ли от проигрыша, то ли от боли в ключице, куда Ясон ткнул его кончиком меча. Он уже выглядел не опасным бойцом, а всего лишь подростком, расставшимся с мечтой. По его лицу потекли слезы… Ясон не видел этого: на царевича обрушилось ликование зрителей. Он улыбнулся – сначала лишь кончиками губ, а затем широко, от всей души.
Взгляд мальчика нашел отца. Эсон сидел с таким довольным видом, будто самолично сокрушил титанов-гекатонхейров. За спиной царя стоял Пелий – даже его неприветливое лицо выражало намек на одобрение.
Он, царевич Ясон, победитель игр! Лучший мечник среди своих сверстников!.. Какая прекрасная награда для того, кто однажды станет властелином этого города.
Интересно, видела ли бой Аталанта? И какое сейчас лицо у нахального выскочки Одиссея? Впрочем, это не имело особого значения. Аталанта может по-прежнему обижаться, а Одиссей насмехаться сколько душе угодно, но сегодня его день.
На голову мальчика возложили венок. Зрители без устали выкрикивали имя царевича Иолка. Довольный собой, Ясон преисполнился уверенности – казалось, до самого конца игр его ничто не сможет вывести из равновесия.
Он ошибался. Впереди поджидали трудности, которых никто не мог предвидеть.
***
После боя на мечах предстояло испытание на силу. Для взрослых мужчин это была борьба – излюбленное занятие всех племен и народов, населявших известные пределы мира. В результате изнурительных сражений победу отдали могучему Теламону с острова Саламин. Несмотря на молодость, он с легкостью побеждал мужей, превосходящих его в возрасте, росте и весе.
– Прекрасный боец, – одобрительно отозвался о нем Пелий во время перерыва между схватками.
Эсон согласился, в бороде царя мелькнула улыбка:
– У него большое будущее. Царь Саламина, Кенхрей, славится своими… пристрастиями. Оттого у него до сих пор нет ни жены, ни детей. Этот молодой человек наверняка обратит на себя его внимание, когда вернется с игр победителем.
– Так ведь именно Кенхрей и прислал его сюда. Боюсь, ты опоздал с предсказаниями.
– Что ж, по крайней мере, у старого сластолюбца превосходный вкус.
– Я не знаток, спорить не буду.
Не ведавший, что говорили за его спиной, Теламон уверенно укладывал своих соперников на лопатки. Ни у кого не осталось сомнений в том, что этот островитянин стал сегодня сильнейшим мужчиной арены.
Последними соревновались мальчики. Их ожидало другое испытание: предстояло не драться, а показать свою выносливость. Победит тот, кто сумеет дальше всех пройти по дорожке с тяжелым бревном на плечах.
Участников было много, среди них оказались и Одиссей с Полидевком. Итакийца встретили хлопками и одобрительными выкриками – вчерашний победитель запомнился зрителям.
Ясон уже не раз удивлялся: почему сидевший на трибуне Кастор был таким спокойным? Его брат Полидевк производил впечатление ленивого подростка, которому следовало бы меньше есть и больше двигаться.
Внизу соревнующиеся уже выстроились в длинную линию. Состязание началось!
Первый мальчик прошел с бревном больше двадцати шагов. А вот второй с трудом взвалил груз на себя и сразу же отказался от этой затеи. Третий – осилил восемь неуверенных шагов и рухнул, едва успев сбросить с плеч тяжелую ношу. После каждого подхода на земле делалась отметка, а судьи откатывали увесистое полено к началу.
В середине соревнования лучше всех себя проявил паренек из Фив – так сказали Ясону, который его не знал. Крупный и мускулистый участник прошел без запинки целых сорок шагов, а затем осилил еще шесть, хоть и с большим трудом. Подобного успеха еще никто не мог достичь.
Очередь понемногу редела… Казалось, что награда вот-вот достанется фиванцу.
Одиссей предпочел выступить одним из последних. Когда подошла его очередь, он шагнул вперед и неожиданно легко взвалил на себя тяжелый груз, даже не покачнувшись.
Шепоток среди зрителей не понравился Ясону:
– Хорошо взял.
– Смотри-ка, он поднял бревно без ненужных рывков. Этот итакиец отлично владеет своим телом…
Прищурившись, царевич Итаки следил за тем, как уверенно и ровно шел Одиссей. И сам не заметил, как принялся негромко считать его шаги.
Двадцать восемь… Тридцать шесть… Сорок!
Движения сына Лаэрта стали напряженными. Его мышцы напряглись так, что тело мальчишки казалось выточенным из камня. Опустив голову чуть ниже, он продолжал шагать.
Сорок три… Сорок пять…
Пятьдесят два!
Когда Одиссей опустил бревно на землю, он выглядел совершенно изможденным. Однако пройденное им расстояние поразило всех – этот результат был достоин взрослого мужчины. Ясон не мог поверить своим глазам, ведь царевич Итаки не казался особенно сильным. И вот теперь он с легкостью обошел всех соперников.
– Сам знаешь, такое бывает, – видя его изумление, сказал сидящий рядом Нестор. – Иногда истинная сила дремлет глубоко внутри.
– И правда, Одиссей очень жилист и крепок. Я видел, как напрягалось его тело.
– Да, не всегда самый крупный – обязательно сильнейший. Этот итакиец талантлив. Вряд ли кто-то его обойдет. Как и вчера… – последние слова наследник Нелея произнес с плохо скрываемой горечью.
Еще двое мальчишек не прошли и пятнадцати шагов. А третьего придавило грузом на девятнадцатом шагу, судьям пришлось вытаскивать беднягу из-под бревна. Настала очередь Полидевка.
Мальчик вышел вперед и похлопал себя по бедрам, разогреваясь. Покрутил запястьями, пару раз присел. Из-за его пухлой фигуры эти движения выглядели забавными. Ясон от души понадеялся, что хотя бы тридцать шагов младший Диоскур сумеет пройти. Тогда затихнут смешки со зрительских мест.
Нагнувшись, Полидевк приподнял бревно и взвалил его себе на плечи. Сделал он это точно так же, как и Одиссей: плавно, без резких движений и видимого усилия. Будто ему достался не тяжелый груз, а невесомый прутик.