Кошачий бог. Антиутопия

1 глава 3017 год

Незаметно прошел и 3017 год. Клонированные монархи служили декадами вахтовым методом, на досуге занимались огородом, частной жизнью. Идеи даже нелепые воплощаются со временем.

Августейшие особи выделялись гордой посадкой головы, осанкой, особым чутьем к жизнеобеспечивающим решениям. И еще, они были единодушны. Если кто-то из них накладывал вето, обозначив предложение словом «ересь», другие в свой черед отметали заявки технократов. В них не было корысти, роскошь их не удивляла, не будила злых помыслов. Именно они озвучили замену принципа «деньги – товар – деньги» на «пропитание – труд – пропитание», ибо золото есть не будешь, а порошковое питание считали вынужденным неудобством. Это было логичным решением в мире постапокалипсиса.

Генетическая память сработала, но не так скоро, как остро стоял вопрос о возвращении к натуральной пище. Первый этап реставрации занял триста лет. И система заработала. Конечно, разрушаемое тысячелетиями равновесие в природе трудно возродить ультраформулой. Академик, закрывая отчет о дегустации продуктов Александром ХХYII, вздохнул, провел рукой по отросшей гриве, отстегнул свесившийся капюшон, скинул облегающий фиброкомбинезон бактериальной защиты. Робот подполз неслышно, засосал – «зажужжал» одежду, вдогон ему полетели бахилы. Академик вошел в камеру очистки жидким азотом. Криомассажная терапия еще до нашествия крысиной чумы заменяла сотрудникам душ или баню. Городок был закрытым, и посторонние салоны бытового обслуживания были запрещены. После эпиляционного бритья и стрижки он выглядел так, как солдат, безусый новобранец. Робот уже ждал его, предлагая выбрать костюм для внутри институтской работы. Академик выбрал уличные бахилы, трико, майку с капюшоном и привычный белый халат, в карман которого он впихнул прозрачный защитный колпак для лица. Не нравились ему результаты отчета, клоны-монархи не признали вкус злаков в хлебе, хотя люди и этому достижению были рады. Он рассасывал сухарик во рту, пытаясь понять, что же такое нахимичила кафедра. А вроде бы и хлеб! Он закрыл контейнер с образцами продукции и направился в свою лабораторию. На выходе из корпуса старого здания сработала сигнализация. Ему пришлось напялить колпак, придверный робот мягко склеил части защитного костюма специальной лентой, обеспечивающей герметичность, дверцы разъехались, выпуская его.

2 глава Смутные времена

Академик помнил те смутные времена, как велась непримиримая борьба в мегаполисах. Подвалы и крыши стали недоступны для кошек, птиц, их травили так же, как и собак. Дворники посыпали тротуары от наледи бетонной крошкой, опасными реагентами (вместо песка и соли), птицы слетались и склевывали, принимая за корм, падали камнем. Воробьи пропали раньше, не находя букашек на стриженых газонах.

Маленькие пичужки пытались склевывать жевательную резинку, но клюв склеивался, они погибали. Высотные дома с зеркальными стенами стали препятствием для миграции перелетных птиц, стаи разбивались. Земля в крупных городах очень дорогая, строительным компаниям разрешили строить новые дома, где раньше были зеленые зоны и парки. Было выгодно продавать квартиры для богатых людей. Нашествие разнокалиберных бабочек было красивым. Катастрофу возвели в ранг праздника, потратили много денег на освещение, но праздник порхающих бабочек затянулся. Насекомые, словно тучи, накрыли парки, оставляя голые ветки.

Безумные власти были глухи к протестам. Зоозащитники требовали закон о наказании за жестокость к животным, отравление кошек и собак. Безразличные жители были заняты, чтобы принять меры, они думали о том, как заработать больше денег для семьи, дорогих вещей, читая в своем айфоне, что живодеры избивают старушек, кормящих бездомных животных на улице. Зоологи устали повторять властям, что люди, которые ненавидят животных, являются убийцами даже людей. Поражает не только жестокость, но и успешные жители, говорящие, что кошки беспокоят всех. Все их раздражают: падающие листья, голуби, кошки, собаки, абсолютно все живые существа бесят людей. Защитники животных строили приюты за свои деньги, но ненавистники часто поджигали их дома, поджигали храмы, утверждая, что церковь берет много денег от дураков. Чиновники боялись принимать жесткие меры против бандитов.

Плачущие владельцы погибших животных верили, что любимцы уходят к своему богу. Кошачий бог любит всех. Огромный, красный, сияющий, он греет все живое. Календарь показывал, что уже должна быть зима, но лето было очень жарким, осень без осадков. Он продолжал согревать землю, чтобы котята подросли и смогли идти за взрослыми, чтобы найти хорошие земли. Домашние животные бросились на улицу, хозяева поняли их без слов, оставляя большие города. Думающие люди отправились на острова, в отдаленные деревни, забрав своих кошек и собак. Кошачий бог отозвал с улицы своих солдат на радугу.

Гуманное отношение к живым ценностям исчезло, исчезло культурное человечество! Глобальное потепление затронуло не только флору и фауну. Ранее неизвестные болезни начались у таких животных, которые выживали во все века. Над ними экспериментировал микробиолог в секретном исследовательском центре, но чума от укуса крыс превратилась в пандемию. Города опустели, мегаполисы рухнули. Но всё происходило просто, буднично и незаметно. После короткого триумфа городских властей началась пандемия крысиной чумы. Генетически модифицированные продукты кальцинировали живые ткани, кожу. Природные законы не знают границ государства. Глобальное потепление мгновенно разносило тлетворные ветры.

Вечная борьба между добром и злом не будет иметь победы. Смерть побеждает всех. В равной степени больно умирать маленькому котенку и сильному мужчине, когда бешеные крысы съедают его живьем, оставляя на нем только одежду с большим количеством денег и золота. Порою и хоронить было некого, даже мумию в мавзолее сожрали. Крысы умны – и не трогали падающих птиц, и не шли в дома, где были кошки. Красивые города, как карточные домики, рассыпались, обломки рухнувших зданий слегка шевелились, оседали, словно кто-то давил скорлупу, вздымая белые пыльные ветерки. Никто не убирал гигантские горы мусора – некому, да и некогда. Стихия текущих проблем только нарастала. Эра морального помешательства закончилась очень быстро и трагически, что Академик полагал логическим завершением самоубийственной цивилизации. Но жизнь вопреки всему продолжалась на островках научных центров. Ни в коей мере он не считал, что это его заслуга. В редкие минуты он мог себе позволить анализировать далекое прошлое, разве что при переходе из корпуса в корпус. Разумеется, было научное объяснение сложившихся отношений да и самой жизни, да и того – на чём она держалась тысячу последних лет.

3 глава Академик

Сегодня Академик принимал пополнение аспирантов из провинций и увидел свою «будущую» жену. Он сразу вспомнил день защиты своей первой диссертации. Его, Доктора и Петровича, друга со студенческих лет, просто выгнали из зала заседаний. Если бы им дали возможность развить эту тему, то препарат долголетия был бы создан еще в конце прошлого тысячелетия. Природные элементы после соответствующего расщепления корректировали иммунную систему, питая организм, направляя собственные антитела на борьбу с инфекцией. Антибиотики уже не работали, они уже тогда сделали открытие, похеренное администрацией.

В тот горький день они уехали в большой город, где был ресторан. Пока молодые ученые выпивали, они догадались, что дети министров здравоохранения были владельцами фармакологических фирм, это открытие оставило бы их без работы. Они сразу повеселели, договорились сохранить наработанные материалы до лучших времен. Две девушки показались им очень красивыми, эта история кончилась тем, что оба приятеля быстро женились.

– Господи! Какой же стервой она была!

Он так больше и не женился ни разу. Семьдесят лет брака отравили его на всю оставшуюся. Следовало связаться с младшим сыном, спросить, зачем он клонировал свою мамочку, если было решено – уже не экспериментировать в этой области. «Отправить экземпляр назад» – резолюция даже не нуждалась в указании причины отказа в повышении квалификации лаборантки.

Он смотрел сквозь стекло на фиолетовое небо ночи. На подоконнике равнодушно зевал сибирский кот. С него-то всё и началось, когда он подобрал пищащий комочек и принес домой, отмыл, выкармливал, лечил. А жена орала и орала, хотя сама уже не раз была матерью и могла бы проявить человеческие чувства к несчастной крохе или просто из уважения к ученому и мужу. Никакой нужды она никогда не испытывала, когда вокруг мир просто рушился. Стервочка!

На крыше дорогой машины супруги сидела трехцветная кошка и умывалась, никак не реагируя на потоки серо-черных крыс, которые аккуратно обтекали препятствие. Заметив это, соседи направили робота, но она нырнула в открытый люк за котятами. Один был рыжим, второй – черным, третий – белым, четвертый, наконец-то, трехцветным с черной маской вокруг правого глаза. Корзинку подняли через окно, люди были счастливы, им выпало жить – дом с замурованными окнами подвалов и первых этажей теперь под надежной охраной.

Именно тогда он позвонил в техническую поддержку, чтобы установить бронированную дверь в домашнюю лабораторию, чтобы его жена не мешала спокойной работе. Да, он вымыл грязное маленькое существо на ладони, высушил ее феном, взял ее пинцет и вытащил вшей, кровососущих блох из крошечной шеи умирающего котенка. Это, вероятно, последнее животное, спасенное с улицы.

Экологическая катастрофа прошла точку невозврата, впрочем, всё шло обыденно. Мировые новостные программы кричали об ужасах, но голоса каналов постепенно стихали. Ученые не сразу обратили внимание на тишину, сосредоточенная работа продолжалась. Запас прочности у природы, возможно, неисчерпаем. То, что видел Академик, чем он сам экспериментировал, трудно понять. Он чувствовал, что надо попробовать так, а не иначе.

Это сработало сначала на умирающем котенке. Утром он плохо помнил, какую смесь из порошков он вкапывал ему на белый шершавый язычок. И даже не рискнул взять анализ у него, оставил напитых кровью насекомых в склянке, чтобы разобраться в составе. Он проснулся с восходом солнца бодрый и удивленный, котик вылизывался и явно подрос. Академик рассмеялся как в детстве:

– Так ты котик! И хитрый котик, надо дать тебе имя. Может быть, Барсик?

Он вышел из заточения, прокрался на кухню, пока в доме все спали. Он отлил молока, захватил питьевой воды, одноразовых пеленок у младшего ребенка. Управившись с утренним туалетом, заварил кофе и вновь закрылся в лаборатории. К обеду был открыт новый вирус в содержимом клещевидной блохи. Он сам себе не поверил, посадил котенка на теплый подоконник, долго смотрел в окно на розовеющие сумерки, пока не почувствовал пристальный взгляд. Конечно же, это Васька, а никакой не Барсик! Тот прижмурился и вновь открыл глаза, словно сказал: «Я люблю тебя, Человек».

– Я тоже люблю тебя, – ответил Академик. – А что, Васька, мы с тобой сегодня открыли? Страшно подумать! Видишь, вечереет, а хозяина даже к обеду не звали. Надо же тебе мяса выкрасть. Белок тебе нужен, малыш, для роста.

Васька равнодушно повел носом, показав лишайное ушко.

– Не переживай, и это вылечим, и смесь наколдуем на молочке, зубов-то нет пока, мамка считать не умеет, потеряла тебя.

Котенок потянулся, выгнув спину и зевнул, обнажив белые иголочки. Академик взял его на тщательный осмотр, обработку. К счастью он забыл убрать флаконы, из которых ночью собирал спасительную смесь. 80 грамм веса за двадцать часов очень хорошая прибавка. Васька уже вынюхивал пузырьки, словно знал, что в них жизнь. Хозяин подмигнул ему, и котик замер в ожидании. Казалось, ему нравилось наблюдать за человеком.

4 глава Опыты

Академик записал расчеты, составляющие, получилась интересная формула, затем он приступил к таинству опыта. Объем смеси получился 0,25 миллилитра, оставалось развести физиологическим раствором до пяти-семи кубиков и найти чашку Петри. Васька посмотрел в сторону двери, и вскоре раздался стук и приглушенная ругань жены. Пришлось быстро убрать котенка в стеклянный короб, поставив ему воду и раствор.

Няня уже уложила детей и дремала в кресле, а его поджидала теща… Впрочем, к науке это не имело отношения, поэтому им не удалось испортить настроение. Он наполнил термос кофе, вскрыл контейнер с молоком, забрав пару бутылок и ужин, заказанный в институте.

В кабинете работалось спокойно. Он включил радио и занялся обзором достижений. Термостат подавал сигналы, вирус быстро рос на разных питательных средах, пора было пересаживать в иные температуры, вновь и вновь повторять опыт. Васька спал на голом стекле, закатав в пеленку переработанное добро, которое подлежало подробному анализу. Он вернулся к лабораторному столу, в шприце оставалось два кубика чудодейственного раствора. Академик, перекрестившись, начал пробы. Вкус нескольких капель был приятен, как свежий бульон, но он решил посмотреть реакцию организма.

Васька просыпался несколько раз, сонно жмурился от света, завертывался на другой бок в чистую пеленку, а человек всё еще работал. Ученый, разумеется, рискнул и раз и другой попробовать свое изобретение. Под утро заметил, что так и не притронулся к ужину, и недопитый кофе остался в чашке, и спать он ушел к жене, иначе, откуда бы взяться младшему микробиологу Дальневосточной экспедиции. Надо приструнить экспериментатора…

В природе есть всё для жизни, лечения, разрушения человеческого организма. Оказывается, кот Васька прав, он живет инстинктом, он никогда не нарушает законы природы, наивно верит в Солнце, как в Бога. Но солнце действительно спасение для животных. Зимний климат в России требует от человека заботы о них. Формализм и коммерция в науке убивают развитие науки. Только беда с найденным котенком автоматически подобрала нужные пропорции известных элементов, так и получился эликсир долгожительства.

5 глава Открытие

С кафедры прислали дезинфекционный бульдозер для очистки дороги и бронемашину с химзащитой. Антикрысиный контур давал сбои. Академику хотелось сравнить данные по биохимии крови котенка в библиотеке ветеринарной станции, которая давно закрыта. И новые специалисты не имели опыта. Архив анализов показал, что в биохимии они искали признаки вирусов больного животного, не обращали внимания, что есть неизвестные компоненты в молекулах крови, которые образуются, когда вирус попадает в организм.

Найденный кошачий антивирус, капнувший из шприца в клетку, парализовал лабораторных крыс, а впервые введенный в холку – убивал сразу. Петрович попробовал метод распыления. Через два дня из отдела утилизации сообщили, что материал не разлагается, а усыхает, обезвоживаясь, что вирус крысиной чумы не найден ни в ткани крови, ни в мышцах, ни в органах. Это была окончательная победа над пандемией. Явление иммунологической памяти крови котенка работало на благо человека.

Академик лечил котенка питательным раствором. Котенок быстро рос, а ученый всегда экспериментировал над собой. Супруга заметила ему, что у него нет седых волос, он стал молодым человеком. Затем ученый заметил, что он не испытывает голода, и эффективность эликсира жизни возрастает. Коллеги на кафедре также изучали феномен, они сами пробовали питательный раствор, подобранный для лечения котенка. Все питательные вещества были известны в химии, сбалансированы в новом порядке, и они замедляли старение. Это был хороший выход, потому что больше не было поставок из главного центра, а также приказов из Министерства.

Биологически чистого материала для переработки в порошки и для пополнения лаборантских запасов института не хватало для промышленных масштабов. Технократы предложили безумие – использовать мясо крысы как белок, перерабатываемый в порошок. Пришлось прибегнуть к тайным мерам, крикуны от науки исчезли в долгих командировках. Технари объединились с биологами, нашли быстрый способ опыления территорий с низкопланов. Миниаэробусы начали движение, проложили рейсовые маршруты для найденного в округе выжившего населения.

Эйфория открытий захлестнула выживших ученых. Академия наук открыла новые кафедры: экологию, телепатию или интуицию, нравственные законы, клонирование. Пилотное производство строило цитадель из новых материалов, которые собирают тепло, производят энергию и свет. Не было ни бедных, ни богатых, смерти не было. Основная тема была в изучении влияния эликсира долговечности в экстремальных условиях.

Эликсир поддержания жизни для каждого рассчитывался индивидуально. Академик наравне со всеми проходил утренний и вечерний осмотр врача. Старый друг Доктор заменил известные антибиотики эликсиром. Коллеги придумали форму в таблетках, что было очень удобно. Он опасался, что вывели новый допинг, что люди работают на износ, что скоро вскроются новые болезни, но время текло незаметно, пока Академик он не встретил Ненаглядную.

6 глава Исключение из правил

По старому стилю Академику было семьдесят три, Ненаглядная была моложе на четверть века, но они чувствовали себя лет на тридцать, а иногда совсем юными, открывающими для себя мир чувственных наслаждений. Конечно, тогда он был женат, она была замужем, но единение душ, неповторимое и неизведанное, они ощутили впервые. Загородный кошачий приют Ненаглядной миновала крысиная чума, в дачном подвале еще хранились дачные запасы и семена для рассады с древнейших времен. Тоже исключение из правил.

Химзащита академии провела проверку, привлекла и ее к работе. Она создала себе кафедру интуитивных сообщений. И действительно не сговариваясь, они встречались в воздушных переходах Академгородка на пути к Доктору. Она спиной чувствовала, что он вынырнул из своего отсека, и любуется ее неспешным шагом. Затем они шли на посадку в аэромаршрутку, летели к ней, им казалось, так будет всегда. Мелькали столетия, они легко обменивались мыслями. Ее светлая головушка утверждала, что душа вечна, жизнь неистребима, счастье бесконечно.

Технари решали проблему водообеспечения, доставляя куски ледников. Эликсир стимулировал организм на выработку собственной энергии для жизнеобеспечения теплом, энергией, нейтрализовал ген старения, но требовал много воды, чистой воды. Академик вернулся в институт, на площадке толпились пассажиры на обратный рейс, услышав гул транспортника, медлили, всматриваясь в небо. Глыба льда вдруг сорвалась, донесся страшный треск, и вдруг он перестал чувствовать ее присутствие. Рядом вскрикнул парень: «Мама!» и бросился к аварийному тихолету… Как говорили потом, что Академик вмиг поседел. Последний импульс страха она передала сыну, а не ему.

7 глава Эликсир долгожительства

Академик приготовил стол для работы, грустно посмотрел на кота. Без любимой женщины он теперь часто разговаривал с котом. Доктор считал его здоровым. Человеку нужны добрые чувства, эмоции, даже иллюзии. Только робот живет искусственным умом. Технократы думают рационально, но зов природы довлеет над всякой живой душой.

– Васька, если ты меня понимаешь, скажи «мяу».

– Мяу.

Кот Васька всегда понимал его и говорил много. Поздней ночью удобно звонить в дальние края. Он хотел спросить младшего сына, что он имел в виду, отправив копию своей матери на обучение в НИИ. Эликсир долгожительства сравнял в возрасте отцов и детей, и внуков.

Не каждый клон является материалом, который может воспроизводить генетическую память. Супруга умерла в старческой деменции, эликсир жизни не действовал на нее, или она его не принимала. Младший сын сам связался с ним, выглядел он лет на сорок по старому стилю, виски слегка тронула седина.

– Приветствую вас, господин Академик. Я получил возврат кандидатуры в аспирантки, это официальная претензия?

– Здравствуй, сынок. Рад тебя видеть и слышать. Что вдруг так холодно с отцом? Да, вернул, она копия твоя мать.

– Ничего странного, это наша праправнучка в какой-то степени. А с непредвиденным долгожительством родственные обозначения утратили смысл. Возникла репродуктивная проблема, в моем заповеднике женские особи не могут найти пару во избежание кровосмешения, запрещенного Генеалогией, а сроки на эту функцию долгожительство им не продлевает. Я работаю над решением и думаю, что вечная жизнь нам не по зубам, да и лишнее это. У меня уже нет ни жен, ни аспиранток для пополнения народонаселения. Просто секс без оплодотворения яйцеклетки не дает полноты ощущения – удовлетворения и радости. Тоска начинается. Не спорю, всё хорошо, мы выжили, вырастили новую расу, но все мы одной крови. Если это забудется, начнутся новые наследственные болезни и деградация, а нам смотреть на это? Не хочу. Уже полгода я работаю без эликсира, только на воде. Такой долгоиграющий препарат, оказался. Возьми себе на заметку, биохимик, полагаю, коррекция доз не помешает. Препарат кумулируется в дентине и костной ткани. Из новостей: я направляю экспедицию в тайгу на поиски свежего генного материала. С воздуха ничего не понять, тепловые излучения есть, а кто там живет – зверь или человек – не понять. Благодарю за новую партию кошек, а то мыши одолевают.

– Интересно… очень интересно. Знаешь, в тайге медведь – прокурор, без собак, везделетов нельзя отправлять этногеномиков, тем более – баб. Я буду спокойнее за тебя. На Земле слишком мало ученых, и различные несчастья таятся в почве, воздухе и воде. Будьте внимательны в своей работе.

– Господин Академик, устаревшая терминология неуместна в научном разговоре. Неконструктивное общение давно изжито в социуме, хотя я помню некомфортную атмосферу в детстве и понимаю, что вас беспокоит.

– Ладно, умник… Считаешь, что пора спускаться на землю, искать новые пути, вернее, прокладывать. Да, действительно пора, хотя мне больше по душе воздушное перемещение. Как-то спокойнее. И еще, я не думаю, что тоска – это побочное действие препарата, как и седина не есть признак старения. Мне некому поручить твою провинцию, поэтому я проработаю конкретно для тебя схему приема. Присылай мне пробы грунта, воды, воздуха, растительности, живности. Это новый этап в реставрации. Конец связи.

– До следующего сеанса связи. Удачи!

8 глава Васька

Без Ненаглядной Академик разговаривал с котом, иногда вслух. Друг Доктор заметил ему, что Академик перестал испытывать эмоции, а это уже болезнь технократов, надо что-то придумать. Без женщины любимой и в тысячелетнем возрасте скучно живется.

Аспирантки охотно стелились и рожали полноценных детей. Студенты-выпускники организовали личную жизнь. Но он не испытывал радости. На совещании все оперативные отделы сообщили, что ничего существенного не произошло. Вокруг ледника велись споры, таял он слишком долго, его пилили и пилили, но конца этому не виделось. Ферма находилась под блоком льда. Академик думал, что Ненаглядная умерла.

Когда-то он хотел сохранить биоматериал для клонирования, но она только смеялась. Любовь любовью, но следовало слушать свой разум. Он представил ее двадцатилетней студенткой, пришедшей на первое собеседование. Разве его желание не пробудило бы ее воспоминаний? Этот момент особенно терзал его мозг. Подсознание подсчитывало сроки, когда можно будет добраться до руин, до тела, чтобы взять материал для клонирования. Сколько еще лет пройдет без нее? Почему, если душа вечна, она не снится, не навещает его? Она утверждала, что жизнь вечна, неразрушима, любовь бесконечна. Это ее личное исключение из физических законов жизни. Она любила мечтать. Академик любил слушать ее рассказы о том, что телепатия будет нормальным общением между людьми, позволив ей организовать кафедру интуиции для собственного удовольствия.

– Васька, если ты меня понимаешь, ответь, почему?

– Ты устал, тебе лучше уйти к ней, чтобы уже не разлучаться.

– Я не могу бросить тебя, как ты будешь без хозяина, ведь ты домашний кот? А котам нужен дом. Жизнь одна дается, я не верю в кошачьи сказки, что у вас девять жизней.

– Я не кошачий бог, а тебе нужен свой Бог, чтобы услышать ее.

– Кот Васька, как ты можешь слышать мертвых?

– Человек! Ты видишь, как накрапывает дождь над ее хижиной? Нет, конечно. У кошек повышенное чувство опасности. Они увели хозяйку в безопасное место, там течет ручей от злополучного ледника, они уходят дальше и дальше. Им трудно, они делают остановки, чтобы окотиться и подрастить новое поколение, кошачий бог помогает им.

– Что за басни ты мурлычешь мне, Васька?! Ты видел своего бога?

– Обязательно, каждую весну он протягивал нам свои бесконечные лучи в оконца подвалов, и мы выходили на его свет с пыльных труб, пели песни, любились, затем прорастала трава, котята играли в цветах букашками, учились охотиться и защищаться. Кошачий бог огромный, теплый, рыже-огненного окраса с косматой мордой, с несметными усищами. Когда случается беда, он опускает разноцветный мост радуги, чтобы все больные и несчастные могли подняться к нему за новой жизнью, отогреться. Раньше мы не знали горя от белой зимы, пока человек не разрушил наши дома, удивленные и обреченные котята не могли понять, за что нас убивают. Нас бросали, травили, терзали, давили колесами. И тогда наш бог запретил душить крыс, отозвал своих солдат с улиц, а с последствиями ты знаком. Это моя девятая жизнь, и я последний солдат, покинувший улицу. Я верил, что ты поймешь, почему мы не боялись крыс, но никогда не питались ими. А там за окном, в доме напротив, живет пестрая кошка. Это моя мама, она родила нас в брошенной машине твоей жены, именно она решила, что я должен людей очеловечить, потому что ваша няня бросала ей мясо по ночам через окно. Грустно вспоминать, но это и наша территория, мы были здесь всегда и вас, людей, пустили к себе. И будем здесь всегда. Следует уважать всё живое, жизнь такая хрупкая, хоть и кажется вечной. Ты хочешь спросить меня, человек, откуда кошка могла знать, что ты подберешь меня, что ваш дом не был достоин кошачьего внимания из-за отсутствия подвалов. Но мы ничего не знаем, даже не умеем считать, мы просто чувствуем, просто любим, просто радуемся добру, болеем за человека и даже умираем за вас.