Самая страшная книга 2021

Вешки

Сигареты намокли. Игорь раздраженно скомкал сырую пачку, сунул в боковой карман рюкзака и повернулся к Дракоше Тоше. Тот спрятался в капюшоне куртки, по которому стучал дождь, и вовсю дымил.

– Дай папироску-у-тебя-штаны-в-полоску, – устало сказал Игорь.

Дракоша медленно пошевелился. Залез куда-то под куртку, вытащил пакет с пачкой. Неуклюже развернул мокрый полиэтилен, бережно выудил сигарету и зажал ее в зубах. Игорь подвинулся чуть ближе, содрогаясь от холода. Пока шли из долины – промокли насквозь. Плюс ближе к выходу на перевал поднялся ветер, и теперь скотская стихия вколачивала в «непромокающую» мембрану ледяные капли. Походные ботинки, тоже из современных материалов, теперь весили по несколько килограммов минимум. Хорошо бы слить из них воду, но тогда туда наберется новая. Холодная. Пусть лучше так. Тоша прикурил сигарету и протянул Игорю.

– Спасибо.

От влажности дым казался гуще, чем обычно. Вдувая в себя струйку тепла, Игорь смотрел на долину, в которую пришел ветер. Рваные облака-медузы тащились над озером, скрывая макушки чахлых северных берез. Седловину перевала было вообще не видать.

– Вляпались, – резюмировал Игорь.

Тоша выдохнул сигаретный дым, цокнул языком и подмигнул:

– Прорвемся.

Дождь барабанил по капюшону, такому же мокрому внутри, как и снаружи. Черт, да у Игоря даже трусы были насквозь. Подфартило с погодой. Он угрюмо смотрел в сторону перевала. Реальность сливалась в блеклое полотно. Дождь, камни, облака. Даже скрюченные севером деревья казались серыми, недружелюбными.

Выл ветер.

По уму надо возвращаться назад, ставить лагерь и пережидать непогоду. Но Стас и Юля ждут их на перевале. И у них нет ни палатки, ни горелки. В радиалку ведь вышли, по дороге домой. «Чего лишнее на себе переть, – сказал Стас. – А озерцо там, на плато, уникальное, с гольцом!» Юля смотрела на мужа с обожанием, всецело разделяя его стремления.

Исследователи херовы.

Игорь затянулся, пряча огонек от дождя. Глаза слезились. Тучи ползли мимо, огибая замшелый валун, за которым два туриста прятались от ветра.

А ведь небо приключений не обещало. Да, вечером солнце ухнуло в красное зарево, но с утра все было хорошо. Поэтому вылазку не отменили. Стас и Юля ушли, Игорь и Дракоша Тоша остались. Лень-матушка. Поход подошел к концу, впереди оставался крайний перевал, после которого лишь выброска да плацкартный вагон домой, с чаем в подстаканниках. Хватит загонов. Только цивилизованное гниение.

Они договорились встретиться на седловине. Стас спихнул на приятелей скарб, тепло попрощался, приказав считать его коммунистом, ежели не вернется, а затем две крошечные фигурки в рыжих куртках двинулись вдоль берега озера, растворяясь в прибрежных зарослях.

Игорь же и Дракоша покинули лагерь после полудня. Когда стало накрапывать.

– Алга? – сказал Толик.

Игорь молча показал ему сигарету.

– Понял, – кивнул друг. С прищуром посмотрел вдаль, будто что-то мог разглядеть в хмари.

Когда окурок обжег пальцы, Игорь отклеился от камня, к которому прижимался рюкзаком. Лямки натянулись, прижимая отсыревшее тело к земле. Поясница заныла. Проклятье, сколько литров воды он уже несет?

– Алга, – буркнул он Дракоше.

Шли молча. Ветер выл, кидался ледяными порывами в лицо, пронзая до костей. Игорь тяжело ступал по камням, опираясь на треккинговую палку. Цоканье наконечника придавало движению некий ритм.

Цок-цок-цок.

Они медленно забирались по тропе на перевал. Слева и справа шумели ручьи, вода гремела камнями. Последняя растительность осталась позади, и теперь два одиноких путника оказались с ветром практически наедине.

Тот взялся за них всерьез.

Толик топал сзади, напевая себе под нос что-то. Игорь считал шаги. Считал цоканье палки и старался не думать о плохом. Пройдут и по такой погоде, куда денутся. Тоже мне неурядица – дождик на перевале.

Порыв ветра ударил с такой силой, что Игорь чуть не повалился назад. Почувствовал толчок в спину – Дракоша уперся, удержал.

– Спасибо! – перекрывая вой ветра, крикнул ему Игорь.

Мысли лезли разные. В молоко, в такую погоду, в горы лезть нельзя. Самоубийство. Стас не дурак, и, почуяв неладное, точно спустился к руднику. Поэтому разумнее всего вернуться назад, найти место, поставить палатку и отогреться. Выудить из гермомешков теплые вещи и хоть немного побыть в сухости.

Вот только… Что, если Стас таки дурак? И они с женой там, на седловине, под ледяным дождем ждут своих друзей?

Ветер крепчал. Теперь он бил горизонтально в лицо, острые капли секли воспаленную кожу. На камнях оседал белый налет. Снег. И не скажешь, что июль на дворе. Игорь остановился, переводя дух. Обернулся на Дракошу. Того била крупная дрожь.

– Ты как?

– Стоять н-н-нельзя. Д-д-двигаемся! – ответил тот. Губы бледные, но глаза живые, веселые. – Ай лайк т-т-ту мув ит мув-в-в-в-итс-с-с.

– Скоро поднимемся. – Игорь ткнул палкой наверх. Едва видная тропа уходила к ступеньке, огибала ее слева. За ней уже и седловина может быть.

Холод обнимал все сильнее. Сковывал мышцы. Игорь тяжело двинулся с места. Жара от усталости он не чувствовал. Обычно идешь и думаешь, как бы с себя все снять – настолько разогревается тело под рюкзаком. Сейчас хотелось лишь натянуть на себя что-то и прижаться к горячей батарее.

Цок-цок-цок.

По седловине идти нужно осторожнее. Там курумник, много живых камней. Зато пути по нему всего два километра, а затем три по склону вниз, к руднику. К теплу. К людям. Расстояние плевое. Детские шалости.

За ступенькой начался следующий склон. Едва заметная тропка, по которой бежали ручьи, теперь поднималась справа. Игорь разочарованно вздохнул, смахнул текущие из носа сопли и побрел наверх. Рюкзак весил не меньше тонны. Ноги по центнеру каждая. Он двигался по горам, как созданный из сырости и холода голем. Неумолимо и медленно.

Цок. Цок. Цок.

Горы Игорь любил. Всегда любил. Но чем старше становился, тем больше комфорта хотелось телу. Сейчас бы хорошо сидеть на застекленной террасе с чашкой кофе и круассаном, в тепле, в уюте, с книгой и смотреть сквозь стекло на то, как ветер гоняет облака по долине. Было бы отличненько. А не вот это вот всё.

Когда-то отец взял его в Хибины и снял в долине посреди гор номер в гостинице. Игорю было лет шесть, может, чуть больше, но тот поход он запомнил навсегда. Даже убранство в комнате – стены, отделанные вагонкой, двухъярусная кровать, простенький душ. До чего же было чудесно сидеть у окна и смотреть на то, как снаружи ревет буря! Деревья гнулись под ударами ветра, от дождя дрожали стекла, а над столом горела лампа, и в кружке с нарисованной лисичкой стыл только что налитый чай.

– Папа, а почему ураган опасный? – спросил тогда маленький Игорь.

Отец вздрогнул, посмотрел на сына. Его словно выдернуло из другого мира, и он с удивлением обнаружил, что здесь не один.

– Ну… Сам по себе он не так опасен, – сказал папа. – Вот мы с тобой же в домике, и ничего нам не страшно. Вот были бы мы на улице – тогда да. Сорвет и унесет далеко-далеко.

– Как девочку Элли?

– Да, – улыбнулся отец. – Как девочку Элли.

– Я хотел бы побывать в Изумрудном городе.

Папа хмыкнул, отхлебнул из чашки.

– А ураган сильнее тебя?

– Сильнее.

– А медведя?

– И медведя, – улыбнулся папа. Его вечно усталое лицо, набухшие синяки под глазами и неизменно тусклый взгляд еще ничего не говорили ребенку. Так же, как и то, что только здесь, вдали от дома, отец казался живым.

– И тинарозавра?

– ТиРАННОзавра, – мягко поправил папа. – Да, и его сильнее.

– А ты смог бы побить ти-ра-ннозавра? – Игорь старательно разделил сложное слово, чтобы сказать правильно.

– Смог бы. Нет таких чудищ, Игорек, которых не смог бы победить человек. Но плохая погода сможет погубить даже самого умелого охотника. И вот ее победить невозможно. Только защититься, как мы с тобой сейчас. Запомни это.

Игорь запомнил.

Отец ушел из семьи через четыре года после той вылазки, проиграв бой с чудовищем по имени быт и навсегда исчезнув где-то в холодном городе. Но оставил на память страсть к горам, этот странный разговор, да еще вкус деревенской яичницы с луком, что готовила по утрам хозяйка той гостиницы.

Цок… Цок… Цок…

Ветер швырнул в лицо ледяные осколки. Игорь зашипел, остановился, промаргиваясь.

– Сука… – процедил он, почти не чувствуя опухшие губы. – Сучья ты зараза, а…

Обернулся.

Дракоши позади не было.

Холод отступил. Изнутри рванулся жар, ударил в лицо. Черт… Черт! Игорь сбросил рюкзак, и ледяной ветер сразу же напомнил о себе. Пока тяжеленная ноша висела на спине – там оставалась последняя цитадель тепла. Теперь она пала. – Сука… – повторил Игорь. Зашагал вниз по тропе, выглядывая среди камней зеленую куртку друга.

– Толя! – хрипло крикнул он. Но ветер выл громче, раздирая слово на тысячи холодных кусочков и разбрасывая над камнями. – То-о-о-оля-я-я!

Цок-цок-цок.

Колени болели. Тянуло голеностоп справа. Прихрамывая, Игорь брел по тропе и выглядывал впереди зеленую куртку товарища. Сорвался? Ветром сшибло? Ногу сломал и лежит где-то? Сценарии в голове возникали так обильно, будто в мозгу взорвался фейерверк с трагедиями.

– То-о-о-оля-я-я!

Ветер взвыл, разбирая слова на буквы и разбрасывая их по снегу. Игорь добрался до взятой было ступеньки, морщась от боли, спустился по камням и увидел Дракошу.

Друг скорчился в щели между мокрыми валунами, прячась от ветра, и курил, содрогаясь всем телом.

– Ты охренел, обезьяна? – гаркнул на него Игорь. – Чего расселся?

– Я упал-с-с-с, – улыбнулся ему друг. Губы его тряслись. – Вс-вс-встать не мог-с-с-с. А ты-с-с-с идешь-с-с-с. Еле всталс-с-с-с.

Его колотило. Все слова стали сипящими, едва слышными.

– Думалс-с-с все-с-с-с.

Игорь содрал с себя мокрую куртку. Бросил сверху на скрючившегося друга. Тот подтянул ее поближе, благодарно глянув.

Подниматься оказалось труднее. Ветер свирепствовал. Игорь торопился, почти бежал, оскальзываясь на камнях. В животе растекался холод. Горло как оледенело и в груди расцветал снежный цветок.

Добравшись до рюкзака, он подхватил его, ахнул от тяжести. Затем зашипел от холода, когда остывшая спинка плюхнулась на сырую флиску.

Спотыкаясь поспешил вниз. Поскользнулся. Лодыжку прострелила боль. Ветер толкнул в спину, и Игорь едва не рухнул с тропы на склон.

– Сука! – снова рыкнул он. Собрался с силами, похромал дальше, опираясь на палку.

Дракоша закрылся курткой с головой. Дым сигареты, густой из-за холода, валил из салатовых рукавов.

– Терпеть! – просипел Игорь и выпотрошил рюкзак. Сейчас уже было не до размышлений. Сейчас все нужно делать быстро. Коченеющими руками он вытряхнул палатку из чехла. Ветер вцепился в тент, дернул его по склону.

– Да стой, тварь! – гаркнул Игорь. Схватился за веревку растяжки, подтянул бьющуюся тканевую медузу поближе, набросал сверху камней. Затем принялся собирать дуги. Из своего угла выполз Толик, дрожащий так, словно его били током. Друг молча потянул ткань, придерживая ее.

– Тоша хороший-с-с-с, – чуть слышно произнес Толик.

– Сейчас! – просипел Игорь. – Сейчас.

От холода удары сердца отдавали уколами. Ветер вопил над головой, видя, как ускользает добыча.

Ткань билась, пока оледеневшие пальцы проталкивали дуги сквозь крепления. Сферу палатки чуть не вырвало из рук. Обвязав растяжки вокруг камней, Игорь махнул рукой:

– Лезь.

Дракоша вяло ткнулся во вход. Заскрипела молния. Ветер драл полог так, словно хотел его оторвать. Друг рухнул на пол палатки, подтянул ноги. Игорь бросил в разинутый зев гермомешок с одеждой, затем со спальником.

– Переодевайся!

Сам он двинулся к рюкзаку Тоши. Выпотрошил и его, вытащил еще одну герму. Зубы клацали так, будто в рот запихали заводную челюсть-шутиху, судьба которой прыгать по столу и веселить людей. Из носа лило не переставая. Едва соображая, Игорь вернулся к палатке, ввалился внутрь, пребольно ударившись о камень. Застегнул тент, который тут же прижало ветром.

Стихия билась о тканевые стены, проминая их. Но тут «современные материалы» свое дело знали хорошо и ветер не пропускали.

– Хер тебе, – просипел стенающей буре Игорь.

Онемевшими пальцами принялся сдирать с себя мокрую одежду. Рядом дрожал раздевающийся Толик. Стуча зубами, они быстро переоделись в сухое, а затем забрались в спальник. Вдвоем, словно любовники. Еле втиснулись, но все же. Голова ныла, дрожь в теле притихла, но накатила слабость.

– Жопа жопенская, – вдруг вяло проговорил Драко-ша. – Но учти. Секса не будет. Я не в настроении.

– Пошел на хер, – буркнул Игорь.

Дождь стегал палатку, как разъяренный псих, упустивший добычу. Они лежали, прижавшись друг к другу спинами. Камни впивались в бедра, в плечи, в ребра, но это было лучше, чем сырость и холод. Дрожь отступала. Пальцы стало покалывать. Тепло разливалось по телу.

– Стас не дурак, да? – сказал Игорь. – Свалил ведь, как думаешь?

– Стопудово, – ответил Дракоша. – Хера себе июль.

– Тут в семидесятых в январе группа погибла. Десять человек, – поделился зачем-то Игорь. – Померзли все. Тоже на перевал в бурю ломанулись.

– Очень жизнеутверждающе, – спустя паузу сказал Тоша. – Спасибо за это. У меня и без этого в кишках каток открылся.

Игорь сам чувствовал лед внутри. Холод застрял в костях, в желудке, в сердце, превратив его в анатомический замороженный атлас.

– Сколько там сейчас? Минус стопятьсот? – спросил Дракоша.

– Не думаю, что ниже минус пяти, – не отреагировал на шутку Игорь.

Они замолчали, слушая воющий ветер. Где-то покатились камни. Палатку хлестанул еще один порыв ледяного дождя. Крошка врезалась в ткань и разочарованно осыпалась.

– Вещи предлагаю бросить, – сказал Игорь, когда отогрелся. – Иначе не дойдем.

– Поддерживаю. А что, если не распогодится?

– Тропу я видел. Если снегом заметет – по вешкам двинем. Я их видел. – Собранные из камней пирамидки шли вдоль тропы, обозначая направление для туристов.

– По турам. Правильно говорить – по турам, – поправил его Дракоша.

– Ты, смотрю, отогрелся, обезьяна?

– Ага. Как думаешь, надолго это? – сонно произнес Тоша.

– Не знаю, – признался Игорь. В спальнике было тесно, но тепло. Ноги, правда, стыли даже в шерстяных носках.

Дракоша засопел. Да и у Игоря веки смыкались сами собой. Организм выработал свой ресурс и требовал перезагрузки. Но спать нельзя. Если там ребята… ждут, то…

Он проснулся от стука камня о камень. Где-то совсем рядом. Приподнял голову, вывернул руку и глянул на часы. Стрелка показывала на девять. Черт! Игорь завозился, выбираясь из спальника. Вечер сейчас или утро вообще? С этим заполярным летом всегда сложно понять время.

Ветер молчал. Дождь стих. Снаружи царило безмолвие.

Игорь глянул на сопящего Дракошу. Пополз к выходу. Колено уперлось в камень под палаткой.

Цок.

Он замер.

Цок.

Палка еще раз лязгнула о камни. Затем послышался едва различимый скрип, какой бывает, когда под чьим-то весом продавливается снег. Игорь застыл, словно застигнутый врасплох сурикат. Повернул голову, вслушиваясь.

Цок.

– Стасик, – визгливо проскрипело где-то рядом с палаткой. Противный высокий голос, как у попугая. Говоривший находился в метре от Игоря. Будто кто-то присел рядом, заглядывая под тент. Во рту стало горько, тело прошиб холод.

– Кто здесь? – гаркнул он. Рванулся к выходу, вцепился в молнию. Собачку заклинило.

– Кто здесь, – повторили снаружи. Совсем-совсем у полога, почти у земли. – Кто здесь. Кто здесь. Кто здесь.

– Что это? – дернулся Дракоша.

Игорь рванул застежку, срывая молнию. Вывалился наружу. Что-то шумно бросилось наутек, разбрасывая камни.

Цок-цок-цок-цок.

– Что это? – чужим голосом прохрипел из палатки Дракоша. Непробиваемый Толик – испугался.

Игорь отбросил тент, выпрямился. Холод облепил его мелкой противной пленкой. Вокруг клубилось белое марево. В молоке таяло рыжее пятно.

– Стой! – заорал он. – Стас? Юля?

Цоканье затихло. Все звуки исчезли. Облако опустилось на перевал – уже в десяти метрах видимость резко падала.

– Что это было? – Из палатки показался изумленный Тоша. – Наши?

Игорь присел, запихивая ноги в мокрые насквозь ботинки.

– Не знаю!

Он вновь посмотрел в сторону, куда убежал рыжий гость. Потом глянул на раскуроченные рюкзаки, почти засыпанные снегом. В них кто-то рылся. Палка исчезла. Игорь зашнуровал ледяные ботинки, встал. Приблизился к следам, оставленным гостем. Птица? Три длинных пальца, один короткий. Размеры только не птичьи совсем.

– Что это за херня? – вырвалось из груди.

Дракоша выбрался из палатки, встал рядом.

– Есть идеи? – спросил у него Игорь. Друг покачал головой. – Оно сказало: «Стасик». Ты слышал?

– Я проснулся, когда ты заорал. Но «кто здесь» уже слышал, да. Херня какая-то.

Игорь добрался до рюкзака. Снял с него топор. Затем раскурочил пакет с котлом, вытряхнул на снег утварь. Разгреб ее в поисках ножа. Протянул оружие Дра-коше:

– Держи.

Тот молча взял нож, огляделся, спросил:

– Что за зверюга такая?

– Я таких не знаю. – Игорь сбросил защитный чехол с топора. Пластик звонко стукнул по камням. Звук весело рванулся на свободу, попал в голодную пасть тумана и там затих. Сейчас даже шума реки, бегущей чуть ниже, не было слышно. Царство тишины.

И тишина эта пугала.

– Валим отсюда, – решил Игорь.

– Не возражаю, – поддержал его Дракоша. Он прошел по похрустывающему снегу.

– Документы забирай. Все самое ценное. Пойдем так.

Тоша посмотрел на раскиданные вещи с сожалением. Вздохнул:

– Ну да, это всего лишь деньги. Прорвемся.

Затем шумно высморкался в пальцы, сплюнул. Игорь же продолжил:

– Спустимся в долину, найдем какой-нибудь лагерь. Иначе коней двинем. Здесь оставаться не вариант.

Дракоша замер. Переспросил:

– В долину? Раз уж налегке, так давай через перевал сразу и ломанемся. Быстрее выйдем. Это ж седло уже. Идти-то осталось фигню.

– Куда идти? – ехидно спросил его Игорь. Дракоша огляделся в поисках ориентиров. Белое безмолвие наблюдало за растерянным человеком.

– Наверх, – выдавил из себя Тоша. – Вон камень, за которым я прятался, оттуда и наверх. Ты сам говорил про туры.

– Не дойдем, – помотал головой Игорь. – Заблудимся. Тропу замело. Молока стало больше, вешки не найдем. Сам видишь.

– Компас?

– Я Стасу его отдал.

– Ты вообще за меня или за медведя? – шутливо возмутился Дракоша. Огляделся, расплылся в улыбке: – Вон, смотри. Тура!

Он ткнул рукой с ножом куда-то за спину Игорю. Тот обернулся.

В ползущем по камням тумане проступали очертания вешки. Она едва виднелась, скрываясь за рваными белесыми лохмотьями.

– Не просто так их тут понатыкали. Мы на седловине. Направление выдержим – и алга.

Игорь внимательно смотрел на приятеля. Сказать, что он до чертиков испугался рыжего незнакомца? Так сильно, что сама мысль идти в том же направлении была омерзительна. И уж тем более оставаться.

– Та херь и в долину может спуститься. – Тоша проявил таланты телепата. – До рудника быстрее доберемся, чем до озера.

– Оно сказало «Стасик», – выдавил из себя Игорь. – Почему оно сказало «Стасик»?

– Слушай, и без тебя стремно. Не накручивай! – возмутился приятель. – Берем документы, телефоны и валим к руднику. Часа за два дойдем. Связь, кстати, есть у тебя?

Игорь выгреб из верхнего клапана рюкзака герму с документами и мобильным. Включил аппарат. Пальцы подзамерзали, но сухая одежда пока спасала от холода. Загорелась голубая заставка, на фоне проступили буквы производителя. Укол цивилизации в горную глушь. Сразу захотелось домой. Подальше отсюда.

– Нет, – сказал Игорь. – Связи нет.

Телефон даже оператора не определил.

– Юля и Стас точно уже внизу, – убежденно проговорил Дракоша. – Стопроц!

«Стасик», – скрипнуло в памяти то странное создание.

Игорь посмотрел в ту сторону, куда ускользнуло рыжее пятно. Почему рыжее? Почему Стасик? В груди неприятно заныло. Он плотнее сжал рукоять топора. Еще раз оглядел вещи.