Душа и краски

Глава 1

Коробка открылась, биомеханические зрачки искусственных зеленых глаз сузились от яркого света ламп. Меня достали из коробки чьи-то крепкие руки, следом стало ясно, что это были двое крепких мужчин в белых халатах. Они смотрели на меня в упор, а мое зрение продолжало привыкать к освещению просторной комнаты с белыми стенами.

– И этот сразу глаза открыл, – сказал тот, кто был немного выше.

– Кажется, это – она, – произнес второй, разглядывая меня.

– Ну да. Точно.

Они еще немного повозились со мной и оставили меня сидеть на кушетке рядом с таким же созданием, как и я. Моя шея и остальное тело не могло шевелиться по моей воле, но мне точно было известно, что рядом были мне подобные. Их сюда тоже привезли в ящиках, наполненных поролоновыми шариками, и продолжали доставать, проверяя состояние после перевозки.

Положение моей головы позволило мне понаблюдать за происходящей суетой, хотя мне не было понятно, что творилось в этих стенах. Мне подобных становилось больше, они сидели на кушетках, а их зеленые глаза словно смотрели в пустоту. А потом к тем двоим в белых халатах присоединились еще трое, они прошли мимо меня, и мой взгляд поймал красный цвет помады на губах одной из пришедших.

Люди в халатах были похожи на нас, были людьми, теперь их было пятеро. Женщина с красными губами снова прошла мимо меня, разглядывая каждого из нас. На этот раз мне удалось рассмотреть ее лицо и короткие черные волосы. Впервые мне приходилось так долго наблюдать за чем-то движущимся.

– Нина, пора привести их в порядок, – прозвучал чей-то голос.

Красные губы растянулись в улыбке, и та, которую звали Нина, отправилась за ширму, которая разделяла помещение на зоны. Слышался смех людей в халатах, они начали что-то бурно обсуждать. А потом их голоса сменил лязг ножниц, которыми нас начали стричь те три женщины. Нас поочередно сажали на высокий стул с удобным подголовником и накрывали голубой тканью. Волосы падали на пол, наши головы поворачивали хрупкие женские руки.

Меня, как и некоторых из мне подобных, стригла Нина. Несколько раз перед моими глазами мелькали ее красные губы, но мой взгляд на этот раз заинтересовался ее серыми глазами, в которых словно что-то кипело. Ее взгляд отличался от наших пустых, смотрящих словно сквозь стену. Только мне еще сложно было понять, что делало его таким живым.

Волосы всех, привезенных в ящиках, были подстрижены и причесаны. Один из мужчин подметал помещение от светло-русых прядей, которые отправлялись в урну с голубого совка, чей цвет привлек мое внимание на этот раз. Но долго наблюдать за этим предметом не пришлось, помещение было оперативно приведено в порядок.

– Жаль, им нельзя даже губы накрасить, – прозвучал женский голос.

– Неужели они тебя не пугают? Даже хочешь макияж сделать, – прозвучал другой женский голос, более высокий.

– А почему нет? Они словно большие куклы, только очень похожие на людей.

– Только одна такая кукла почти человек.

– А мне кажется, они все просто армия манекенов, – вмешался мужчина, который убирал помещение.

– Слышали бы нас те, кто их создал, – прозвучал другой мужской голос.

– Ну, мы здесь только для того, чтобы привести в порядок их волосы, хотя даже лаком запретили пользоваться, – продолжил звонкий женский голос.

– Так здесь никто не в курсе, что это за человекоподобные создания?

– Видимо, нет.

Стилисты быстро сменили тему, быстро потеряв интерес к нам. Они продолжили беседовать на более близкую им тему, касающуюся цветов волос. У меня же не было возможности поговорить с кем-нибудь, мне даже не была понятна суть общения. Мой взгляд мог только наблюдать за теми, кто сидел напротив.

Все мы были почти одинаковыми внешне, рост у всех точно был одинаковым, незначительно только отличались некоторые черты лица. Зеленые, даже светло-изумрудные, глаза, светло-русые волосы, которые теперь у нас были разной длины. У некоторых были очень короткие стрижки, у кого-то даже на висках почти ничего не осталось. У меня не было возможности и даже интереса узнать, что теперь у меня на голове, но у меня точно была челка.

Люди, которые нас стригли, куда-то ушли на некоторое время, а вернулись с тремя коробками, разного размера. В самой крупной была обувь, каждая пара лежала в отдельном пакете, размер был у всех одинаковый.

– Вот черт! – воскликнула Нина, увидев обувь.

– Ну, это почти больничные тапки, только цвет красивый. Под их цвет глаз подходит, – продолжила женщина, которая стояла рядом.

– Даже мерить неинтересно, – дополнила третья, доставая одну пару из упаковки.

– Боюсь, с одеждой тоже так, – предположила Нина.

– Ты угадала, – подтвердил мужчина, открывая другую коробку.

– Там тоже все изумрудное? – спросила Нина.

– Да, – раздался короткий ответ.

Во второй коробке была одежда, ее цвет тоже был изумрудным. Каждый комплект был разложен по пакетам с номерами, всего двадцать, сколько было и нас. А в самой маленькой было нижнее белье, только нижняя часть белого цвета с завязками.

– Хоть что-то не зеленое, – произнес один из мужчин.

Пятеро в белых халатах еще немного покритиковали содержимое коробок и принялись одевать нас. Мужчины придерживали нас, хотя мы могли стоять самостоятельно, а женская часть группы застегивала на нас короткие платья, у которых сзади были молнии во всю длину. Обувь тоже оказалась одинаковой, на плоской подошве и с круглыми носами, застегивалась на задниках с помощью коротких молний.

Через какое-то время мы снова сидели на кушетках, но уже в одинаковой одежде и обуви. Некоторым поправили прически, моя густая челка тоже была причесана. В последний раз мне приходилось увидеть красные губы Нины, которая потом ушла вместе с остальными.

Но нам недолго пришлось сидеть в той комнате, к нам пришли другие люди. Шесть мужчин в голубой врачебной форме вошли, вкатив две каталки, на которых нас стали куда-то отвозить. Пришла и моя очередь, меня аккуратно уложили на каталку и вывезли из комнаты. Голова моя лежала так, что мне приходилось смотреть на потолок и лампы, пока меня не поставили на подиум в просторном выставочном зале, где рядом со мной приходилось стоять и другим мне подобным.

Освещение было уже не таким ярким, хватало солнечного света, который пробивался сквозь окна, которые были во всю длину стены. Здесь потолки были уже в разы выше, а на серых стенах висели камеры и датчики движения, которые были выключены из-за секретности мероприятия. А меня больше интересовало то, что находилось снаружи. Голубое небо, по которому медленно плыли белые облака, не отпускало мой взгляд. Не отпускало несколько часов, показав мне всю палитру своих красок.

А пока мои глаза наблюдали за начинающимся закатом, в зале происходили последние приготовления. Появились круглые столы, на которых стояли бутылки шампанского и различные закуски, которые скрывались за специальными колпаками. Один из людей в халатах забрался на подиум, чтобы получше расставить нас, в менее статичные позы.

К чему-то готовились и в соседних помещениях, персонал переодевался в свою черно-белую форму. Одна из девушек немного опоздала, подбежала к своему шкафчику, открыла его и начала расстегивать свою зеленую клетчатую рубашку. Ее бежевый рюкзак упал, и из бокового кармана выпала немного помятая листовка. Ее ей дал друг, который помогал с проведением выставки местных художников.

Раздался сигнал, который сообщал персоналу, что пора собраться, чтобы распределить обязанности. Девушка вместе с остальными проследовала в соседнюю комнату, на ходу застегивая пуговицы на белой блузке. Не успела она покинуть помещение, как заметила знакомую вещь на полу, подняла красочный листок, торопясь засунула его в задний карман и пошла дальше.

В соседней комнате на широких полках были стопками разложены белые салфетки и круглые подносы, за прозрачной дверцей в холодильнике стояли бутылки шампанского и вина. Персонал, состоящий из семи девушек и семи парней, выстроился перед женщиной в пурпурном строгом платье. Она осмотрела каждого, убедившись, что все готовы к предстоящему событию.

Придраться было не к чему, все были готовы. Все четырнадцать человек были в чистой выглаженной форме, у женской половины коллектива были собраны волосы в пучки и хвосты, только у опоздавшей девушки сзади из кармана торчала немного мятая листовка, но этого никто не заметил. Главный администратор огласила обязанности каждого, и персонал начал готовиться к вечеру. К выставке, на которой должны презентовать новую искусственную форму жизни.

Это было мероприятия для потенциальных инвесторов, никто из посторонних не мог даже издалека понаблюдать за созданиями, по всем параметрам похожих на людей. Персоналу было запрещено снимать во всех помещениях, официантов попросили сдать все устройства, которые были при себе. Почти каждый этаж постоянно проверяла охрана, все остальные выставки были закрыты на два дня, пока в здании находились эти создания.

Шли последние приготовления, а к главному входу начали подъезжать дорогие автомобили. Дверца черного транспортного средства открылась, из салона вылез пожилой мужчина в сером костюме, вслед за ним последовал его молодой секретарь в очках. Они вместе вошли в здание, где на лифте отправились почти на последний этаж.

В течение следующего часа в зале стало людно, шумно и суетливо. Шампанское наливалось в бокалы, по полу стучали каблуки, гости ходили и смотрели на нас, обсуждая происходящее и не только. Воздух наполнился запахом дорогих духов, который был непривычен для носа, который впервые ощущал нечто подобное. Источниками этого аромата были женщины. Стройные высокие в дорогих одеждах женщины, которые воспринимали данное событие как развлечение и ничего не понимали в технологиях, благодаря которым по моим венам текла кровь.

Мужская часть была более серьезна, в основном собрались потенциальные спонсоры, не просто желающие посмотреть на себе подобных, выращенных в пробирках существ. Их заботили деньги, которые никому не хотелось потерять из-за неудачного вложения. Проект уже терпел неудачи, и многие об этом знали, но на этот раз удалось получить организм, который не только был похож на человеческий.

Теперь эти существа стояли в ряд, не шевелясь. У каждого в правом плече был вшит датчик, который не был виден постороннему взгляду, о нем знали только ученые. Это было устройство размером с небольшую монету, которое позволяло контролировать только родившийся разум. В тот момент была дана команда просто «не двигаться», замереть, чтобы на тебя без лишних проблем посмотрели нужные люди.

Люди и смотрели, поражались, сомневались и критиковали, а через какое-то время в зал вышел высокий лысый мужчина в черном костюме. Он прошел на сцену к трибуне и поправил свои очки.

– Я рад видеть вас здесь этим вечером. Мне хотелось бы представить вам новую ступень в эволюции человека. А именно, новых людей, которым не страшны никакие заболевания, ни даже старость. Ну, по крайней мере, старость не грозит их внешнему виду, а разработкой создания запасных органов мы еще занимаемся….

Его немного пафосная речь продолжалась, он говорил о будущем, где возможно бессмертие, а в это же время персонал выполнял свою работу в зале. Одна из официанток убирала осколки бокала, сметая их в небольшой черный савок. В узкой юбке было неудобно, она постоянно задиралась, постоянно приходилось ее поправлять. Все осколки были убраны, девушка поднялась и отправилась в уборную, где стояла мусорная урна. Листовка, которая торчала из заднего кармана, выпала, но этого никто не заметил.

Мероприятие продолжилось до ночи, потом богатые гости уехали, персонал тоже разошелся. Уборку зала перенесли на следующий день, так что на столах остались бокалы с недопитым шампанским и фрукты, к которым так никто и не притронулся. Стало тихо, невыносимо тихо, свет выключили. Охране было запрещено заходить в этот зал, больше никто не должен был увидеть тех, кто стоял на небольшом подиуме.

Мне же оставалось только смотреть в окно, через которое было видно далекие звезды. Их мне приходилось видеть впервые, их свет манил меня, а когда выключили освещение, их стало лучше видно. Белые холодные огни, о которых я ничего не знала, как и о самой себе, как и о мире, в котором мы появились.

Вдруг в моей голове начали появляться цвета, вспомнились красные губы, голубое небо, закат. Впервые почувствовалось что-то внутри меня, это стучало сердце, а потом появилось тепло. Тепло, которое разливалось по всему организму. Это была горячая кровь, которая была по составу идентична человеческой, но имела более сильный иммунитет.

Появилась легкая боль в затекших мышцах, из-за пульсации в голове потекли слезы, а в мыслях продолжали мелькать краски. Появился холод в ступнях, после которого появилась легкая слабость во всем теле, которое в итоге упало на колени.

Внезапный удар колен о пол, и моя шея немного приподняла голову. Взгляд уже не был прикован к звездам, теперь перед ними был пол. Пол, который совсем скоро должны вымыть. Гладкая поверхность, в которой мог немного отражаться потолок и стены. Но отражения звезд не было, но мне хотелось их увидеть. Взгляд поднялся вместе с головой, снова стало видно небо, только под другим углом.

Меня к нему тянуло, к его высоте и светилам. Тянуло так сильно, что мне удалось подняться на ноги. Теперь все тело стало мне подчиняться, но движения были немного неуклюжими как у ребенка, который только научился ходить. С трудом мне удалось слезть с подиума, чтобы подойти к окну, за которым кипела ночная жизнь. В окнах горел свет, по дорогам проносились автомобили. С высоты в ночное время сложно было разглядеть людей, виднелись только куда-то спешащие силуэты.

Вдруг мое тело снова остолбенело, в правом плече почувствовался странный импульс, похожий на слабый удар тока. Мне стало не по себе от этого, двигаться могли только яблоки глаз. Стало страшно, все внутри перевернулось, по моим щекам потекли слезы. Первые слезы, которым удалось немного меня отвлечь. Мне хотелось дотронуться до своих мокрых щек, но руки не слушались, а в плече участились импульсы.

Вдруг дыхание участилось, легкие стали сильнее распирать грудную клетку. Это чувство уже не было похоже на страх, оно заставляло мое нечеловеческое сердце сильнее качать мою нечеловеческую кровь. Захотелось кричать, впервые захотелось кричать, но в глотке возникали только тихие рычащие звуки.

Незаметно для меня руки сжались в кулаки, но правое плечо продолжало ощущать удары тока. А он усиливался вместе с моим гневом и желанием прекратить эти неприятные покалывания. Все мое тело, каждый мой мускул напрягся, а глаза закрылись. В следующий момент мое тело упало на пол, всем весом на правое плечо. И импульсы сразу же прекратились, под кожей что-то хрустнуло, чип сломался. Его осколки впились в мою плоть, было немного больно, но с этого момента тело послушно подчинялось только мне.

Больше не было неуклюжести, мне удалось без проблем подняться на ноги. Мои глаза снова стали наблюдать за жизнью за окном, за ночным городом, который был у меня как на ладони. И мои ладони прикоснулись к холодному стеклу. Оно было таким гладким, таким прозрачным. Хотелось пройти сквозь него, уйти из этого темного зала.

Помещение охранялось, в каждом углу висели камеры, но охрана в этот день только создавала видимость работы. На экранах было видно все, что происходит в здании, но ночные стражи сидели в соседней комнате, где из окна открывался прекрасный вид. Кресло занял молодой высокий охранник со светло-голубыми глазами, а рядом на диване разместился его коллега, у которого явно были проблемы с лишним весом. Они просто сидели и смотрели в окно, зная, что во время их дежурства точно ничего не могло произойти.

Третий работник в это время направлялся на верхний этаж, желая посмотреть на таких, как я. Его шаги послышались где-то за моей спиной, тихие удары подошвы о пол становились все громче и громче. Не зная, что делать, я просто застыла, стоя у окна.

Высокий парень с фонарем в руке тихо вошел в зал, его шаги замедлились, когда он увидел то, что желал увидеть. Он подошел к крайнему образцу, подняв перед ним маленький источник света. Изумрудные глаза подобного человеку существа сразу же отреагировали на свет, зрачки сузились, веки вздрогнули. Охранник испугался, его, словно, немного отбросило назад.

– Вот черт! – воскликнул он.

Его сердце билось в бешеном ритме от увиденного, но любопытство не давало уйти. Он снова подошел к ним, но пытался больше не светить на уровне глаз. Он посмотрел на всех, они были очень похожи, а потом заметил мой силуэт, освещенный огнями ночного города. Мое тело не двигалось, потому что это было мое решение в этот момент.

– Поставили отдельно, – произнес он тихо и подошел ближе.

Он оказался на голову выше меня, с темными глазами и черными волосами. На нем была темно-синяя форма и ботинки с круглыми носами. Его немного трясло от нахождения рядом со мной, он тяжело дышал, это было слышно. Его кисть поднялась, пальцы хотели коснуться меня, но вдруг он резко опустил руку. Передумал.

Мне же стало интересно, как он попал сюда. Когда он шел обратно, мой взгляд не отрывался от его фигуры. Дверь хлопнула, а мое тело снова вышло из замершего состояния. Моим ногам не хотелось стоять на месте, и я добралась до стеклянной двери, которая вела на лестницу. Она была такой же холодной, прозрачной и гладкой, как и окно, только за ней была не улица. Не город, который манил меня.

Мои глаза закрылись на секунду, с глубоким вдохом в легкие попал не только воздух, но и незнакомый мне запах. Первый запах, который привлек мое внимание, легкий и сладкий. Он вернул меня обратно в зал к столу с фруктами и шампанским.

Все, что лежало на белой скатерти, осталось от гостей. Бокалы, блюда с фруктами. Больше всего мое внимание привлекал виноград, крупные кисти с круглыми плодами. Мне захотелось дотронуться до них, руки потянулись, и пальцы ощутили немного влажную поверхность. Потом пальцы решили проникнуть глубже, почувствовалась ветка, и вдруг от грозди оторвался плод. Оторвался, упал на пол и укатился.

Его движение привлекло мое внимание, мои глаза проследили за тем, куда укатилась виноградина. Я опустилась на четвереньки и увидела плод, который остановился у стены. Пол был гладкий и чистый, в нем можно было увидеть мое немного размытое отражение. Мой взгляд же промелькнул по его поверхности и наткнулся на еще один предмет, привлекший мое внимание. Это была листовка, которая выпала из кармана девушки. Небольшая бумажка лежала в уличном свете, пробившемся сквозь окно. Я подошла и подняла ее, а у окна было достаточно света, чтобы разглядеть содержимое рекламного послания.

Выставка местных художников, Лунный переулок, дом 3. Ссылка на сайт, небольшая карта-схема и четыре картины почти одинакового размера на лицевой стороне с заголовком сверху – «Лунная галерея».

Перед моими глазами снова возникло нечто красочное, этот клочок бумаги, словно, был единственным цветным предметом в этом темном месте. Он лежал в моей ладони, а мне становилось мало этих четырех пейзажей, на которых были разные времена года. Хотелось увидеть больше. Красный, зеленый, желтый, синий. Цвета мелькали в моей голове, не давая покоя. Так появилось мое первое желание – увидеть больше красок, уйти из этого скучного серого места туда, к картинам.

Я снова подошла к стеклянной двери и взялась за серебристую ручку. Хватило небольшого толчка, чтобы открыть эту дверь. И я оказалась перед ступеньками. Верхняя лестница вела на крышу, лифт не работал, но мне и не было известно, как им пользоваться. Я подошла ближе к перилам и посмотрела вниз. Свет не горел, хватало окон, чтобы увидеть пролеты, собранные в угловатую квадратную спираль.

Надо было идти вниз, первые шаги по ступенькам дались мне с трудом. Мои руки почти сразу же вцепились в перила и держались за них, пока ноги привыкали к новым движениям. Но после трех этажей стало легче, шаги уже не были неуклюжими. Я почти не спотыкалась, но продолжала держаться за металлические перекладины. Окна на пролетах располагались высоко, не было возможности посмотреть, что происходит снаружи. В них было видно только черное небо, чей звездный свет подавляли фонари.

На полпути в моих мышцах возникло странное тянущее ощущение, это была боль. Мое тело не было готово к такой нагрузке, до этого оно в основном лежало или стояло. Пришлось терпеть и продолжать спускаться. На моем лице незаметно для меня появилась недовольная гримаса, но останавливаться не хотелось, даже ненадолго, чтобы немного отдохнуть.

Через некоторое время в окнах начали появляться очертания соседних зданий, неба становилось меньше, а вскоре оно совсем исчезло. Его сменили кирпичные стены и вывески, чей яркий свет привлек мое внимание. Это был холодный фиолетовый свет, который лежал перед моими ногами. Я прекратила шагать по серому полу, мои глаза не могли оторваться от этого холодного сияния. Захотелось к нему прикоснуться, моя рука сама потянулась вперед, желая что-то почувствовать. Но почувствовали это что-то не пальцы, а все тело.

Моя ладонь, как и пол, окрасилась в фиолетовый, который стал не таким холодным, как под моими ногами. Пальцы пошевелились, словно продолжали хотеть ощутить хоть что-нибудь, что-то осязаемое. Но ничего моя рука не чувствовала, а потом я заметила тень у себя под ногами. Она выглядела также как и моя ладонь. Она перекрывала путь свету, в ней продолжалась серость пола.

Я опустила руку, глядя на исчезающую тень. Фиолетовый свет передо мной стал прежним, а потом мои ноги сделали пару аккуратных шагов вперед, в этот поток цвета. Я снова остановилась, теперь вся я была поглощена этим потоком, а под моими ногами лежала моя тень.

Я осмотрела себя, увидела, что одежда на мне зеленого цвета, чей оттенок немного исказили фиолетовые лучи. Снова посмотрела на свои руки, пошевелила пальцами и увидела тени, которые появились от неторопливых движений. Все это вызвало приятную дрожь, которая пронеслась по всему моему телу. Не знаю, что на меня нашло, но в следующий момент я посмотрела в окно, откуда шел этот фиолетовый поток.

Надо было выбираться из здания, все мое нутро хотело оказаться снаружи. Я еще раз огляделась вокруг и пошла дальше, в очередной раз спускаясь по ступенькам. А на следующем этаже также на полу лежал такой же поток фиолетового света, который снова привлек мое внимание. Но на этот раз я не стала останавливаться, просто прошла сквозь него. И на остальных этажах он пробивался сквозь окна, а мне приходилось попадать в его мимолетное окружение.

Семь раз меня освещали фиолетовые лучи, а потом я оказалась на первом этаже и отправилась к стойке, где никого не было. Надо было осмотреться и найти выход, вдруг за стеклянными дверьми промелькнул свет, что привлекло меня. Ноги сами поспешили к главному входу, за которым располагалась улица. Ночной город, куда мне хотелось выйти.

Я потянула за ручку, но двери оказались закрыты, от чего мне стало не по себе. Я продолжала дергать, не жалея сил, но у меня ничего не получалось. И вдруг мое тело снова замерло, на этот раз от страха и досады. От улицы меня отделяла только эта прозрачная дверь, за которой мелькал свет фар проезжающих автомобилей.

Мои глаза начали всматриваться за эту стеклянную поверхность. Вывески, знаки, реклама, люди – все это отвлекло меня, мне стали понятны слова и символы. Хотя, они мне были всегда понятны, только неясно оставалось то, откуда у меня эти знания. Я обернулась, чтобы осмотреть помещение, в котором нахожусь. Было темно, трудно было рассмотреть надписи на стенах, но что-то светилось в дальней части холла.

И я отправилась к этому зеленоватому свету, который оказался знаком выхода. Небольшая светящаяся табличка с примитивным изображением человека, она висела над двойной белой дверью с прямоугольными стеклами. Я заглянула в одно из них, за дверьми была кромешная тьма, в которой тоже что-то светилось. Моя рука взялась за ручку, дверь без труда открылась, и я отправилась в соседнее помещение, в котором не было окон. Это был темный коридор, все от пола до потолка было поглощено чернотой, только где-то в конце светился еще один знак выхода.

Я подошла ближе, мне удалось разглядеть еще одну дверь, освещенную зеленоватым мерцанием. Мне удалось приоткрыть ее с усилием, а моя кожа сразу же почувствовала прохладу улицы. Пришлось еще немного напрячься, толкая дверь, но уже через несколько секунд я стояла на улице под звездным небом. Только звездный свет заглушали фонари, вывески и другие светящиеся объекты.

На этот раз я оказалась на заднем дворе небоскреба, рядом расположилась парковка для служебных автомобилей. Мне оставалось преодолеть только шлагбаум, я снова посмотрела на листовку. Мне было понятно, что на эту выставку можно добраться, я и собиралась это сделать. Я пролезла под последней красно-белой преградой и пошла искать место, которое было указано в объявлении.