По ту сторону сказки. Околдованные в звериных шкурах

– Кать, он вроде как нашу речь понимает полностью. То есть абсолютно всё! – Степан косился на собаку, устало лежащую около печи.

– Чего ты к нему пристал, а? Ему отдохнуть надо. А ты вязнешь, принеси то, отнеси это, дай лапу… Тебе чего делать нечего?

– Ещё как есть чего… Волк столько всего велел выучить! Ладно, пойду. – Степан с тяжким вздохом удалился в оружейную. А потом вернулся, прихватил Кира за шиворот и уволок с собой, приговаривая, что учить-то надо не только ему, а ещё некоторым тут, которые филонят вовсю.

Катерина сидела за столом и рассматривала карты, которые Баюн нашел в избушке на чердаке. А потом почувствовала взгляд. Пес её внимательно рассматривал.

– Что? Проголодался? – пес мотнул головой. – Выйти надо? – тот же жест. – Болит что-то? Нет? Cтранно как-то… Ты и правда общаешься не как собака, а как человек. Ты чего?

Пес вдруг встал и негромко гавкнул, пристально на Катерину глядя.

– Так. Давай по-другому. Если один раз гавкнешь, это «да», если два раза, то «нет». – Катерине самой было очень не по себе. Вроде точно пёс, а с другой стороны, очень уж осмысленный. Нет, она встречала, конечно, изумительно умных собак, он они все думали как собаки, а не как люди. Разницу уловить было несложно. – Ты меня понимаешь?

Пес тявкнул один раз и вильнул хвостом.

– Кто ты? – молчание.

– Ты собака? – пролаял два раз. У Катерины мурашки побежали по спине.

– Ты человек? – один раз, и кивнул, чтобы уж наверняка.

– Ты из Лукоморья? – один раз, утвердительно.

– Ты заколдован? – пролаял один раз и очень громко. На звук открылась дверь оружейной и любопытные мальчишки подслушивали уже почти не скрываясь.

– Тебе сколько лет? Больше двадцати? – пролаял два раза.

– Меньше? – утвердительный короткий лай.

– Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать, шестнадцать, пятнадцать? – на пятнадцати пес пролаял один раз и кивнул.

Катерина чувствовала, что если бы её волосы не были заплетены в косу, то они дыбом бы встали. Пес внимательно смотрел на неё. Мальчишки уже вывалились из оружейной. Сивка тоже оказался в горнице, как она его шаги не услышала? Сивка осмотрел пса внимательно, и кивнул головой.

– Я ещё вчера заподозрил, что это не просто собака, запах не совсем тот. И попросил Дуб присмотреть. Катюш, попробуй выяснить как его зовут. У тебя неплохо получается.

Катерина призадумалась.

– Ты грамоте обучен? – пес гавкнул один раз и закивал головой.

–Кать, ну он же тебе не напишет, как его зовут… – Степан с сомнением посмотрел на песьи лапы. Катька его проигнорировала.

– Я буду называть буквы, а ты меня останови на той, с которой начинается твоё имя. Хорошо? – она дождалась утвердительного кивка, и начала перечислять буквы. Дошла до буквы р. – пес громко тявкнул. Начала было перечислять имена и поняла, что не так-то и много их знает. Имена в Лукоморье часто были старинные, она с такими могла и не сталкиваться.

– Ладно, первая буква «р», давай так же по второй.

Пес остановил её на первой же букве, потом на буквах «т», «к», «о».

– Получается Ратко. Это твое имя? – пёс, который и не был псом, громко залаял и закивал головой.

Сивка топнул передним правым копытом. – А не было ли у тебя, случайно, старшего брата и младшей сеcтры? – спросил он. Ратко встал на задние лапы и оглушительно залаял.

– Брата звали княжич Стоян, сестру – княжна Злата? Так, княжич Ратко? – Cивко грустно смотрел на пса, мечущегося у его ног. – Да, я так и понял.

– Сивка, ты его знаешь? – Катерина изумленно смотрела на происходящее.

– Не его лично, а его историю. Да, знаю. В Лукоморье об этом многие знали. Их отец давно овдовел и решил жениться снова. Понравилась ему боярская дочь Томила. Красавица и умница, да только нрава не доброго. Ну, он же князь, кто же ему указ, захотел жениться да и женился! А потом пропала у него дочь Злата. Ушла погулять в саду, и не вернулась. И сколько не искали, не нашли. А потом отправился на её поиски старший её брат Стоян. И тоже сгинул. Только коня его нашли, он без седока вернулся. И быстро вернулся, недалеко отъехать успел княжич. Отец закручинился, среднему сыну ехать на поиски запретил, а тот всё рвался. Так велел его отец в палатах запереть. Да только и средний сын исчез. Прямо из запертых палат. А в палатах почему-то пёс оказался. В запертых. И стал народ поговаривать, что Томиле-то дети княжьи совсем и не нужны были. Князю было начали намекать, да он и слышать ничего не хотел. Убедила его жена, что ослушался его средний сын, как-то выбрался, а что пес появился, так эти твари куда только не пролезут! Пса на цепь посадила, у себя где-то. И поиски все прекратила. А потом в княжество туман пришел. Тут уже не до княжьих детей было. Все так и спят там в тумане. А, ты значит, Ратко сумел до тумана вырваться?

Пёс коротко гавкнул и кивнул головой. Катерина открыла рот, да так и сидела. Впрочем, не она одна. Мальчишки почти с ужасом смотрели на Ратко. А он устало сел и опустил голову.

– Ничего, не расстраивайся, главное, ты вырвался, ты жив, и мы поняли кто ты. А уже скоро вернется Баюн, может, он что-то сможет придумать. – Катерина с трудом заставила себя говорить, но, наверное, говорила правильно, Сивка кивал в такт её словам головой, и Ратко немного повеселел. Он быстро набирался сил, и уже на следующее утро даже побегал с мальчишками. Правда, те чувствовали себя очень странно. Вот бежит рядом собака, а надо помнить, что это и не собака вовсе, а княжий сын, да еще и старше тебя! Вроде за ухом не почешешь, по голове не погладишь, неловко, однако!

– Степан, а тебе сколько лет? – вдруг спросил Кир.

– Тринадцать, а тебе?

– Тоже вот-вот исполнится тринадцать. Так что он нас на пару лет старше. Странно, правда?

– Не то слово… – Cтепан хмуро смотрел на Ратко, деловито обнюхивавшего тропинку. – Как только Катерина его высмотрела? Сивка и то не увидел.

Сама Катерина всё пыталась вспомнить, не сказала ли она чего-нибудь обидного для среднего княжьего сына, пока его в чувство приводила. Не всё, что говоришь умирающему псу, пытаясь его привести в чувство, можно говорить людям. А, с другой стороны, откуда она могла знать-то, что он не собака? Так может и ладно? А тут ещё и сам Ратко как специально вел себя очень уж по-собачьи. Привык, наверное. Но, подходить и заглядывать ей в глаза, всё время хвостом вилять, и ложиться у её ног, как-то излишне. Катерина не осмелилась его останавливать, мало ли, может, он себя не контролирует, но сама чувствовала себя неловко.

Баюн на Волке и Жаруся вернулись через два дня после того, как Сивка обнаружил, кто именно у них в шкуре пса живет, и вернулись очень довольные. Жаруся послала весточку стае, и они обещали весной помочь перенести дуб-полянин в Котовые владения. Им всё равно будет по дороге. Царь Василий передавал приглашение сказочнице Катерине посетить его царство как можно скорее, сулил дары, пиры и прочие радости жизни. Специальные послания были вручены от обоих царевичей. Старший официально и внушительно повторял отцовские приглашения, а Иван просто радовался, что Катерина жива и поправилась. А пока Катерина письма распечатывала, около неё застыл Волк, подозрительно принюхивающийся с самого первого мгновения возвращения в Дуб.

– Так, что опять у нас случилось? – мрачно спросил он у Катерины. – И где этот???

– Этот который? – невинно глядя на Волка поверх письма осведомилась Катерина.

– Который сейчас пожалеет, что на свет родился! – Волк вздыбил шерсть на загривке и шагнул в сторону оружейной. Он сразу понял, что в Дубе посторонний, вроде пес, но и не совсем. А значит, кто-то обманом проник и, скорее всего, угрожает Катерине. Хорошо, что Сивка, зная своего друга уже много лет, остановил его и сумел объяснить, что и как.

– Ему уже выходить-то можно? – уточнил Сивка, осматривая Волка, шерсть поднятая дыбом улеглась, клыки спрятал, но вид грозный. – Ты мальчишку не пугай! Ему всего-то пятнадцать. И так уж досталось…

– Ладно, посмотрим. – кивнул Волк.

Рядом Баюн рылся в книгах, а Жаруся принесла зеркальце и зависла с ним.

– Ратко, выходи. Хозяин приехал, надо познакомиться. – позвал его Сивка. Дверь оружейной открылась, на пороге показался пёс, который за прошедшие дни успел немного отъесться, и выглядел уже не совсем помирающим. Шел осторожно, но с достоинством. Подошел в Баюну, низко склонил голову, приветствуя хозяина Дуба. Жаруся наклонила зеркальце и в нем отразилась совсем даже не собака, а темноволосый паренек, очень худой, в обносках, но, старающийся держаться ровно и с достоинством, как когда-то учили его, среднего княжьего сына Ратко.

Катерина первый раз увидела его в человеческом виде. И чего уж там, ей понравился его нормальный вид. А потом глянула на пса, и расстроилась, подумав. – А ну как не получится его расколдовать, и что тогда?

– Здрав будь княжич Ратко! – важно проговорил Кот. Ратко поднял глаза, и увидел зеркальце, а в нем себя. Настоящего. Вздрогнул, закрыл глаза, опустил голову и замотал ею. Что-то попытался сказать, получилась смесь подлаивания, скулежа. Осекся и замолчал.

Волк смягчился. – Не переживай так. Я тебя понимаю. Можешь говорить.

Ратко открыл глаза, кинулся к Волку, и начал что-то ему торопливо объяснять короткими фразами из лая, пофыркивания, сложных горловых звуков.

– Не торопись. Я Волк всё-таки, собачий понимаю, но не так быстро говори. – Волк внимательно слушал, и кивал головой. А потом коснулся носом головы Ратко. – Не волнуйся, мы постараемся тебе помочь. – а потом повернулся и перевел. – Он говорит, что знает где его брат и сестра. Томила, его мачеха, заколдовала сестру, сделала её перепёлкой и держала её у себя в клетке, в светлице. А старший брат стал конем. И стоял в конюшне Томилы, закованный цепями так, что и пошевелиться не мог. Ратко очень боялся, что погибнет и никто не узнает где его брат и сестра. И даже если когда-нибудь найдется сказочник, который прогонит туман, Томила продолжит измываться над его родными. Томила сама ему рассказала, где они, и даже показала, чтобы ему ещё хуже было! А когда начал наползать туман, он сумел сбежать, тогда не до него было, долго скитался и уже умирал в снегу, когда его нашла Катерина. – Волк мимолетно глянул на Катю, переместился к ней поближе и ласково коснулся руки.

– Только ты, Ратко, кое-чего не знаешь! – продолжил Волк, уже обращаясь к псу. – Тот самый сказочник, которого ты ждал, уже в Лукоморье. Нет, никуда бежать не надо. Тут, прямо в этой горнице. Позволь представить тебе сказочницу Катерину! Уж каким чутьем она тебя обнаружила, понятия не имею. – Волк чуть сдвинулся в сторону, чтобы Ратко лучше было Катерину видеть. И сам наслаждался его пораженным видом. Ратко шагнул к Катерине и низко опустил голову к её ногам.

– Волк, я тебя очень прошу! Скажи ты ему, пусть он встанет немедленно. – Катерина покраснела и не очень понимала, как выйти из неловкой ситуации. Как себя вести с собакой она знала отлично, а вот как с княжичем в виде собаки?

– Катюш, сама скажи. Он-то тебя прекрасно понимает. – Волк явно развлекался.

– Княжич Ратко, прошу тебя встать! Пожалуйста! – Ратко послушно поднялся и сел, внимательно глядя на Катерину.

– А вот сейчас что ему надо сказать? Cмотри вооон в тот угол, а не на меня? – думала Катерина и пыталась сообразить, что делать.

– Баюн, а как с них со всех заклятья снять? – Катерина старательно отвлекла внимание от себя.

Баюн подошел поближе к Ратко и начал с ним беседовать. Что-то понимал сам, что-то переспрашивал у Волка. А потом озадаченно потёр лапой лоб. – Да уж, это она намудрила, мачеха их расчудесная.

Он ринулся к сундуку, вызвал какую-то книгу, нетерпеливо подозвал к себе Ратко. Что-то спрашивал. Фыркал, сердился. Пошел почесать когти. А потом вспомнил, что давно не кушал!

– Целых четыре часа. – серьезно кивнул Волк. – Срочно, срочно обедать, а погибнет Котик наш, худенький.

– Я попрошу меня не дразнить! – Баюн деловито кинул скатерть-самобранку. А Катерина вдруг заметила, что он тревожно глянул на Ратко.

– Ой, что-то он там такое вычитал… – заволновалась Катерина.

После обеда, Кот велел всем разойтись и оставить его отдохнуть, а потом, отдохнув, он продолжит свои изыскания. Ратко послушно потрусил к печке и одеялам. Но Жаруся выразительно глянула на Баюна, тот поманил Ратко и открыл ему до сего момента совершенно неразличимую дверь в стене горницы, и завел туда.

– Негоже тебе княжич, на полу спать. Отвыкай! – он махнул лапой и Ратко неловко запрыгнувший на кровать, мгновенно рухнул и уснул. А сам Баюн немного задержался, высматривая его сны. Покивал сам себе головой и вернулся в горницу.

– И что не так? – строго спросила его Катерина. – Нельзя их расколдовать?

– Ну, почему же… Можно. Только непросто. Старший брат сможет стать человеком, если ему отсечь голову, а потом оживить живой водой.

Катерина ахнула. Волк сморщился. Степан закрыл рот себе ладонью. Кир побледнел. А Жаруся гневно засияла. – Вот мерзавка Томила! – констатировала она.

– Это точно. – печально кивнул головой Баюн.

– Сестру можно расколдовать, если её обнимут и расцелуют оба брата, ставшие людьми. То есть, для того, чтобы девочка вернула свой облик, нужно убить старшего, воспользоваться водой, которой как Томила думала, в Лукоморье не найти, и расколдовать среднего.

– А как расколдовать Ратко? – спросила Катерина, подозревавшая, что Кот не случайно начал со старшего брата.

– А, я тебе потом расскажу. – Баюн рассматривал узор на скатерти.

– Небось, и этого Катьке целовать придется! – нервно хихикнул Степан, который находился под впечатлением рецепта для старшего брата. Случайно угадал, и замер. Тишина за столом заставила его поднять глаза. Волк смотрел на него с таким мрачным видом, что Степан остро пожалел, что вообще в Лукоморье в этот раз пришел. Кот разглядывал скатерть, Кир открыл было рот, уточнить, но быстренько его закрыл. А Жаруся ловко съездила Степана крылом по затылку.

– Глупости какие у тебя на уме! Степан шел бы ты куда-нибудь! Быстро! – дважды повторять ей не пришлось, Степана как снесло со стула. За ним бочком удалился Кир. И плотно закрыл дверь, рассудив, что он там явно лишний.

Катерина мрачно подняла глаза на Кота. – А почему я? Может, в его княжестве в него какая-то девушка влюблена. Уберем туман, поищем.

– Можно было бы, только вот поцеловать должна не та, которая влюблена, а та, в которую влюблен он сам.

– А я-то тут причем?

– Катюш, очень даже причем. Он, видимо, так намучался и настрадался, что ты, когда его нашла, да просто пожалела, для него стала не просто спасительницей, а как раз тем человеком, которые и может его расколдовать.

– Кот, а может, как с Баженом? Можно же cделать так, чтобы он ничего не помнил?

– Нет, Бажен думал о том, что он должен жениться, влюбиться, и так далее, а этот… С ним я ничего не могу сделать, тут всё по-настоящему. – Кот развел лапы в разные стороны. – Томила, конечно, сделала всё очень символично. Оживление для старшего, поцелуй для среднего, нежность для младшей. И ничего из этого невозможно осуществить с её точки зрения! Гадина!

Катерина сидела красная и очень смущенная. Самое поганое, что Ратко ей понравился. Поцеловать мерзкую драконью личину Бажена было гораздо проще, чем… Так, стоп, а в чем проблема-то? Катерина вдруг сообразила, что собачьи морды она целовала в своей жизни весьма часто. Даже Вареник уже вовсю начал нос подставлять, насмотревшись на прочих членов собачьей стаи.

– И где твой здравый смысл, а, Катерина Павловна? – решительно спросила она про себя. – Что сложного-то? Это пока собака. Мне так очень даже привычно, подумаешь, знакомую собаку в нос поцеловать! А то затеяла рассуждать глупости всякие, влюблен, не влюблен. Вон у нас с первого класса многие только и занимаются выяснениями, кто в кого влюблен. Бред же… Так хоть ты в это не впадай! Тем более, что это для тебя ерунда, а для него собакой быть ужас жуткий!

– А что? Пес же сейчас спит? – она специально имя не называла.

Баюн закивал головой.

– Вот и ладненько! В конце-концов собачий нос ничуть не страшнее той драконьей морды! И хотя мне очень жалко коня, но хорошо хоть лошадей целовать не надо! – Катерина важно выплыла из-за стола и добавила: – Если кто-то из тех гавриков ему проговорится…

– Нет, не волнуйся. Это я уже на себя возьму. – Баюн хищно потер лапы. А Катерина боясь, что передумает, деловито прошла в комнату, где на кровати бессильно свесив лапы спал несчастный пес, наклонилась да и поцеловала холодный черный нос, а потом быстренько отступила, потому что на месте пса пространство как-то дрогнуло и обнаружился тот самый паренек, которого она видела в зеркале.

– Вот и прекрасно! – Катерина шустро ретировалась из комнаты, куда тут же втек Баюн, осмотрел паренька, покивал головой, помурлыкал, накинул на него одеяло. Всё-таки котики лучше всех понимают в уютности! И очень довольный вышел в горницу. Жаруся оживленно щебетала с Катериной о новостях при дворе царя Василия, отвлекая её от неловкой ситуации, Волк чему-то тихонько усмехался, а молчаливый Сивка ласково смотрел на Катерину.

– А голову-то брату его кто должен отрубить? Надеюсь, не я? – Катерину передернуло.

– Нет, тут Томиле в голову не пришло дополнительные условия ставить. Волк вон и займется.

– Да почему это я? – Волк возмутился!

– А кто ещё? Ратко посылать на это? Мальчишки наши… Это даже не обсуждается! Нет, сам видишь, больше некому! – Кот опять развел лапы.

Волк тут же обозлился, начал порыкивать. Катерина поняла, что с них уже хватит, и попросила её покатать. Вылетели стремительно и прямо из окна.

– Чего это нам с тобой достается, а? Не знаешь? – проворчал вдруг Волк.

– Знаешь, хуже было бы, если бы наоборот! – вдруг заявила рассудительная Катерина. – Вот если бы мне надо было чего-то кому-то рубить, а тебе влюбленного пса целовать, вот это было бы да!!!!

Волк чуть не начал терять высоту от смеха. – Катерина, не делай так больше, мы оба рухнем, и я покрою себя позором навеки!

– Ладно, не буду. – хихикала Катерина, радуясь, что настроение Волку подняла.