– Никита, нет. У тебя вся жизнь впереди. Прошу, просто забудь меня.
– Я не смогу.
Мы замираем, глядя друг другу в глаза. Не знаю, что он видит в моих, но в его собственных плещется боль. А я не могу с ним так поступить. Не могу лишить его родителей будущих внуков.
Глупо, я знаю. Но если мы не расстанемся сейчас, то потом он меня возненавидит.
Я не хочу так рисковать.
– Оставь меня, – говорю устало. – Я тебе не нужна.
– Нужна. Я могу о тебе позаботиться. Все что угодно.
– Хватит, – поднимаю голос. – Просто уходи. Так будет лучше для всех.
Он вновь сжимает кулаки. Ему больно. И мне тоже больно.
– Я взрослая женщина. Мне нужен взрослый мужчина. Я не хочу тянуть молодого парня на своих плечах. И тратить деньги на лечение за границей уж точно не буду. Мы бы все равно однажды расстались, считай, что этот момент настал. Так что прошу тебя. Уходи.
Как же сложно даются эти слова. Я словно с кровью их из себя вырываю.
– А если я не уйду?
– Тогда я сделаю все, чтобы после стажировки тебя не взяли ни в одной, самой захудалой конторе.
– Вы правда на это способны, Диана Георгиевна?
Молчу. Кажется, если попытаюсь издать хоть звук, то разрыдаюсь.
– Диана, – Никита касается рукой моей щеки. Так нежно, что я замираю. – Послушай, я тебя…
– Хватит! – рявкаю, не узнавая свой голос.
Я готова сейчас все раскрошить. Мне больно. Но я не могу позволить ему сказать то, что он хочет.
Потому что это неправильно. Он не должен меня любить.
– Уходи! – начинаю кричать. – Прочь! Убирайся! Ненавижу тебя!
Никита отшатывается, словно его ударили под дых. Бледнеет. Его лицо превращается в маску, за котрой не прочитать ни единой эмоции. Лишь в потемневших глазах что-то плещется.
– Ладно, Диана Георгиевна, – бесстрастный тон режет по венам. – Вы сами так захотели.
Он проходит мимо меня.
Прижимаю ладонь ко рту. Воздуха не хватает. Словно кухне исчез кислород.
Вскоре хлопает дверь.
А из меня будто стержень выдергивают. Я безвольно съезжаю на пол. Закрываю лицо ладонями и кричу.
Больно.
Как же мне больно.
Но так будет правильно. Я не могу стать Никите обузой.
Пусть сейчас он не понимает этого и злится на меня. Но однажды встретит девушку своего возраста. Здоровую. И тогда скажет мне спасибо.
А я…
Это были прекрасные месяцы. Но теперь пора вернуться в реальность. Возьму отпуск, лягу в больницу. Или нет, сначала съезжу к родителям…
Мне остро хочется видеть маму и поплакать у нее на плече. Может она сумеет унять ту боль, что прямо сейчас рвет мое сердце.
25
Если бы я только знала, что без Никиты будет так плохо. Так тоскливо и одиноко…
Прогнала бы я его?
Да.
Потому что люблю.
Пора признаться хотя бы самой себе. Ведь ему я так и не дала сказать эти слова.
Если бы я тогда не закричала, он бы договорил. И я не смогла бы прогнать его. У меня просто не хватило бы сил оттолкнуть того, кто меня любит.
И кого я люблю…
Долгие одинокие ночи после той ссоры я ворочаюсь в кровати, пытаясь убедить себя, что все сделала правильно. Так будет лучше для всех. Особенно для Никиты.
А утром поднимаюсь и, как зомби, на автопилоте, иду на работу.
Машинально выполняю свои обязанности, ем, не чувствуя вкуса пищи, одеваюсь, не глядя, что напяливаю на себя.
Мне все равно, как я выгляжу.
Все равно, что думают люди.
Ведь среди них нет того, для кого я хочу быть красивой.
Нет, Никита никуда не делся. Он по-прежнему стажируется в нашем отделе. Просто больше не смотрит на меня.
Теперь он смотрит на Настю и еще Олю – ту девушку, которая пришла вместе с ним. Я знаю, что они вдвоем уходят домой с работы и вдвоем приходят.
Может, и ночуют вдвоем.
