Любовь и героин. Начало

Кристофер Райс: Мистер Боб, хотел у вас спросить! Чем вас привлекает Джейн Морис, только не скрывайте.

Боб Шапсон: Мальчик, ты должен знать, что самое опасное оружие в мире не ядерная бомба, а женщина с татуировкой.

Револьвер лежал на сиденье чёрного мустанга, когда скрип тормозов и сильный крик сзади оглушил Кристофера.

Джейн Морис: Это тебе за мою мать, мразь!

Громкий выстрел и пятно крови из головы Боба Шапсона на лобовом стекле мустанга.

Кристофер Райс: Чёрт! Твою мать! Джейн! Что ты творишь, откуда ты здесь!

Джейн Морис: Мою мать? Ты хочешь за ним?

Джейн направила дуло револьвера на Кристофера.

Кристофер Райс: Я не имел в виду твою родную мать! Что ты творишь? Джейн, почти все знают, что я поехал с Шапсоном. Ты подписала мне приговор!

Джейн Морис: Кристофер, они все смотрели на меня так же, как на мою мать! Боб Шапсон мой отец!

Прошла пара часов с момента убийства, но тело Боба по-прежнему, так сказать, сидело в машине. Кристофер скуривал последние сигары убитого Шапсона.

Джейн Морис: Да не расстраивайся ты так. Я готовилась, у него намечалась командировка в Нью-Дели. Сдвинув числа, сегодня улетел другой человек под его именем. Сейчас сделать поддельный паспорт не проблема. Его будут искать, скажешь, отвёз его в аэропорт этим вечером.

Кристофер: А компания? Ты думала?

Джейн Морис: Скажи спасибо мне, что я попросила его до командировки оставить поручительство раньше. В его отсутствие компанией будешь руководить ты, Кристофер. Он поэтому попросил отвезти его домой сегодня.

Кристофер Райс: Я не хочу вмешиваться в такое дело.

Джейн Морис: У тебя есть выбор, Крис.

Кристофер Райс: Наверно, ты права Джейн.

ЛЮБОВЬ И ГЕРОИН. ИНСАРДО

Вечер инсардо – глубокий минет.

Она придумывала свой язык своим похотливым вещам. Когда в баре она произнесла «инсардо», я представил, что напротив меня поняли, что имеет в виду Джейн. Я первый раз искренне улыбнулся на свою же фантазию. Я любил надеть чёрный костюм на работу. Но когда Боб уже вторую неделю задерживался в командировке, предпочтение отдал бежевой рубашке. Чувствовать себя владельцем крупной компании внушает тебе авторитарности. Становишься уверенней в своих поступках, идёшь даже на неоправданный риск. Начинаешь думать по-другому, как растёт цифра в отчёте бухгалтера. Теперь я понимал, почему Боб держал меня так близко. Потому что он ничего не понимал в бухгалтерии, а я воровал только его сигары. Я думаю, что Боб был в курсе, код от сейфа был только у него и у меня. Джейн Морис – дочь Боба Шапсона, кто бы мог подумать. Что история в новостях о наркомафии так тесно касалась Джейн. Морис – фамилия её матери, а Боб Шапсон начинал карьеру с наркотиков в нашем городе. Я помню, как Лари, мой друг, рассказывал о проститутке, наркоманке Морис. Также Лари рассказал, что тогда Марта Луиджи была мамой борделя, где и состоялась Морис. Уже позже, когда появился Боб Шапсон, в городе начали продавать думку, точнее, героин.

Высотный дом на улице с большой надписью «Офис Марты Луиджи».

Марта Луиджи: Какая встреча, Кристофер! Я давно вас не видела, наверное, вы очень заняты.

Кристофер Райс: Я смотрю, что листья опадают. Как бы я хотел, чтобы сегодня пошёл дождь. Все не любят осень, Марта, но я очень люблю эти жёлтые листья. Жёлтый, разноцветный листопад. Вам не нравится?

Марта Луиджи: Да! Мне очень нравится, Кристофер. Очень много красок осенью, когда настроение меняется каждую минуту.

Кристофер Райс: Вы сказали, что не нужно общаться с Джейн! Сейчас понимаю, что вы имели в виду.

Марта Луиджи: Источник всегда в земле, можешь ненавидеть или любить. Ты всегда оказываешься на земле, рано или поздно многие понимают своё место. Скорее, не общайся с Джейн – это моё оправдание, чем указ.

Кристофер Райс: Вы знали её мать?

Марта Луиджи: Я знала её отца. Что тебя беспокоит, Кристофер?

Кристофер Райс: Слышали, что такое «инсардо»?

Марта Луиджи: Кристофер, когда я работала в борделе. Наверное, нет таких людей в городе, которые не знают об этом. Девочки называли «инсардо» укус за половой член, если клиент применял грубость.

Кристофер Райс: Но Джейн говорит, что есть обратная сторона «инсардо».

Марта Луиджи: Да! Это так называемый собственный стиль секса. Когда девушка, ртом надевая презерватив на член, прикусывает его. Доставляет небольшую боль, которая приводит к моментальному возбуждению мужчины. Поцелуй продолжается, и партнёр чувствует зубы, но боль приятная, возбуждающая.

Кристофер Райс: Я обожаю разговаривать с вами, Луиджи.

– Алло! Кто говорит? Алло!

Зачем я поднимаю трубку с неизвестных номеров, может, уже от безделья. Три ночи не спал, глаза превращаются в маленькие пуговицы. Такой завал на работе. Каждый день названивает пресса по поводу развития в строительстве, мы занимаем третью позицию в рейтинге по городу. У меня было два брака, первый не выстоял по причине травы марихуаны. Мы много курили и трахались, нужда в семье отпала на второй год совместной жизни. Мы думали, что сможем остановиться в любой момент. Но измениться нам помогло только расставание. Второй брак с Энди Райс подарил нам двоих детей. Я просыпаюсь в потном одеяле третий день и не знаю, что мучает меня. Я очень глубоко спрятал тайну, в собственной душе у меня огромная пропасть, но Джейн трезвонила каждый час. Джейн Морис – высокомерная девушка с огромными амбициями на будущее. Нас связала тайна, которая может всплыть на поверхность совсем скоро. Наверно, именно вся ситуация вокруг Боб Шапсона не давала мне покоя – я должен решить проблему.

Энди Райс: Кристофер, возьми телефон, он звонит постоянно, наверно, это Лари!

Кристофер Райс: Энди я съезжу по делам, сама понимаешь, в отсутствие Боба я отвечаю за компанию.

– Хорошо, когда Лари позвонит на домашний номер, скажу, ты теперь крупная птица свободного полёта, – с улыбкой ответила Энди, наливая в чашку чёрный густой кофе. Мой мир существует внутри множества других миров. Я бываю обыкновенный, иногда хочется нагнать жути на свой разум и отбросить животный инстинкт в сторону, но не могу. Мы не в состоянии противиться природе, я очень хочу остановиться, но не могу сопротивляться её безумной улыбке. Она прикусывает мою губу, и стекает кровь. Наверно, я мазохист, моя кровь мне приятна, она возбуждает. Она прикасается к моим волосам, и я хочу утонуть в её глазах. Океан – это взгляд Джейн Морис. Нежно прикасаясь к волосам Джейн и оттягивая её голову назад, я чувствую, как хочу кончить прямо в неё. Она облизывает мои уши и целует в шею, проводя тихо пальцами по моей спине. Я покрываюсь мурашками, и хочется впитаться в неё подобно губке, впитывающей вино. Она такая сладкая, и кажется, я становлюсь её рабом и ничего не могу сделать. Она трогает мои уши своими пальчиками и заставляет меня вздрагивать при каждом прикосновении. Её губки на пальцах настолько нежные, как самый мягкий шоколад. Иногда думаю, что она настолько мягкая, что способная примирить самых проклятых и озлобленных врагов.

Она шепчет мне на ухо, что хочет меня сильнее с каждой минутой. Не могу находиться рядом с ней, хочется взять и сорвать с неё одежду. Когда вижу, что она сидит напротив всех наших директоров. Они не сводят с неё глаз, хочу выколоть и сжечь на костре всех.

Губы, отдающие соблазн вокруг себя, становится жарко. Она способна измельчить мой разум своей красотой. Заставляя каждого идти по её правилу, она превосходный убийца. Мечтаешь закрыться с ней в шкафу и спрятать свой разум в её губы. Она медленно всасывает поцелуем мою шею, дыхание учащается, сердце бьётся быстрее. Чувствую, как возбуждаюсь от её дыхания сзади. Ногти такие острые и больно, когда они в спине, но приятно, когда в моей. Джейн Морис, татуировка – синяя роза на плече, недосягаемость любви. Ты чувствуешь ветер, но не можешь прикоснуться к нему. Реальность растворяется в её глазах, нежность, боль, чувства, возбуждение. Красивая, очень красивая Джейн.

Джейн Морис: Ты меня любишь, Кристофер?

Кристофер Райс: Слишком много нас связывает, что просто любить.

Джейн Морис: Ты думаешь, когда узнают, что Боба больше нет, нас убьют?

Кристофер Райс: Я не знаю, Джейн.

Джейн Морис: Ты чувствуешь, как мои ноги сводит?

Кристофер Райс: Я чувствую каждую твою пору на коже и дрожь твоих ног, твой оргазм – он передаётся мне.

Джейн Морис: Ты не так красив, но ты мой.

Кристофер Райс: Закрой глаза, я буду идти пальцами к твоему локтю медленно. Ты скажи, когда почувствуешь, что я на сгибе твоего локтя.

– Что это? – улыбнулась Джейн, и по её обнажённой руке, открыв ладошку, начали двигаться два пальца.

Кристофер Райс: Мы узнаем, насколько мы близки, закрой глаза, Джейн.

Кристофер взял со стола кусочек разрезанного лимона и намочил свои губы.

Джейн Морис: Твои губы сладкие.

Кристофер Райс: Чувствуешь, как я поднимаюсь, скажи, когда остановиться!

Джейн Морис: Да, поцелуй меня ещё! Сейчас стоп.

Кристофер Райс: Почти угадала, будем тренироваться, Джейн.

Офис на улице Бронсфиль, многоэтажное здание, где до сих пор жалеют деньги на ремонт пожарных гнилых лестниц эвакуации. Практически все сотрудники нашего офиса выходили курить на балкон из гнилых решёток. Конечно, вид на улицу был потрясающим, эти многоэтажки вечерами становились в картину теней на дороги. Тускнеющие фонари перегорали время от времени, и тени от домов падали на углы, создавая картину. На календаре был вторник; очередное собрание директоров. Вторник двадцать первого числа, день рождения Боба Шапсона. Обычно приглашения рассылались за месяц – всем криминальным авторитетам города и владельцам бизнеса, работающим от имени Боба. Обычно день рождения Боба проходил в доме за городом. Известная вилла Боба Шапсона, где всегда море шампанского и красивых женщин от имени Марты Луиджи. Все знали, что на дне рождения Боба жадным гостем был Ричард Баунсафт, мэр нашего города.

Кристофер Райс: Алло, добрый день!

Марта Луиджи: Кристофер, здравствуй.

Кристофер Райс: Марта, мне нужно будет организовать праздник в доме Шапсона. Лучше, чтобы были самые элитные девушки.

Марта Луиджи: Мы ждём приезда Боба?

Кристофер Райс: Я думаю, что он задержится в командировке.

Марта Луиджи: Ты знаешь, Кристофер, чем платит Боб за организацию его дня рождения? Он оставил тебе такую сумму из фонда?

Кристофер Райс: Марта, волноваться не нужно. Всё будет уплачено, через пару часов я переведу предоплату в двойном размере.

Марта Луиджи: Тогда я звоню Андеру Битсми.

Когда начинаются серьёзные неприятности мы бежим к маме либо к возлюбленной, подсознательно требуя защиту. Чувства мужчины – это делимое на два части одно целое. Составляющая этому – выбор между друзьями и женщиной. Телефон лежал на столе долго, и Кристофер Райс, ходя по кабинету, думал, кому позвонить. Лари, своему лучшему другу, или Джейн Морис, синей розе?

Кристофер Райс: Алло, синяя роза?

Джейн Морис: Крис, я сейчас хочу, чтобы ты провёл своими пальцами по моим бёдрам. Потом нежно надавил на мой клитор и заставил меня издеваться над тобой.

Кристофер Райс открыл сейф Боба и достал сигару. Поводив у носа и вдыхая вкус сигары, он достал золотую зажигалку и закурил.

Джейн Морис: Я слышу хруст табака под огнём. Ты возбудился, милый мой Кристофер? Ты возбудился, милый мой Кристофер?

Кристофер Райс: Я хочу открыться тебе!

Джейн Морис: Прикоснись к своим губам…

Кристофер Райс прикоснулся костяшками своего кулака к губе и почувствовал незажившую ранку от укуса Джейн.

Джейн Морис: Тебе больно, милый, тебе нужна ласка и защита.

Признак полной любви женщины лежит в поцелуях и нежности оправданий. Она пытается успокоить меня своей лаской и создаёт из меня куклу. Действительно, боль на губе не имеет никакого значения с любовью.

Кристофер Райс: Джейн, сегодня состоится встреча в доме Боба, ты должна прийти.

Джейн Морис: Тебе нужна моя сила, Кристофер. Я знаю, что там будет Ричард, что ты задумал?

Кристофер Райс: Просто будь на этом вечере. Остальное я скажу тебе позже, синяя роза, – не забывай об этом.

Ричард Баунсафт – лучший друг мистера Боба Шапсона. Когда-то в самом начале два молодых джентльмена из английской провинции решили стать наркоторговцем. Баунсафт любил колоться, а Шапсон – трахаться, обычно он подсаживал на иглу подростков; возраст колебался от восемнадцати до двадцати лет. Ричард был более властный и хотел быть политиком, а Шапсон всегда мечтал о чёрном кадиллаке. Кристофер Райс вглядывался в картину Малевича «Чёрный квадрат», думая о своей душе. Вечером двор дома Боба Шапсона был наполнен машинами люкс-класса. На заднем дворе припарковался лимузин Ричарда Баунсафта с охраной. Играла музыка, Людвиг ван Бетховен, и устрицы расходились одна за одной.

Ричард Баунсафт: Добрый вечер, Кристофер Райс. Я ищу Марту, вы её не видели? Ваш психотерапевт.

Кристофер Райс: Да! Марта сейчас здесь, только что видел её рядом с тарелкой устриц.

– Кристофер, Боб вам не звонил сегодня? Он уехал и меня не предупредил. Очень странно с его стороны. Обычно я в курсе, сколько вы берёте сигар из сейфа Боба, – улыбнулся глубокой улыбкой Баунсафт и опрокинул свой взгляд на мимо проходящую Марту Луиджи. Кристофер Райс направился к лестнице и попросил музыкантов остановиться играть. По лестнице в длинном красном платье с чёрной помадой спускалась Джейн Морис. Оглянувшись на миг, все гости застыли и, оглядев Джейн, улыбались, смотря на неё. Ричард Баунсафт стоял у подноса с шампанским и мило беседовал.

Ричард Баунсафт: Марта! Ты знаешь, что это за прекрасная женщина в красном платье.

Марта Луиджи: Да, конечно. Это спутница Кристофера Райса.

Ричард Баунсафт: Как она великолепна!

Марта Луиджи оглядела Ричарда сверху вниз, повернулась и ушла в другую компанию за стол.

Кристофер Райс: Ричард, добрый вечер. Позвольте вам представить Джейн Морис – мой заместитель по проектам, связанным с недвижимостью.

Ричард Баунсафт: О, Джейн! Мне рассказывали о вашей красоте, которая восхищает многих мужчин и обременяет их вашей властью. Наверно, Кристофер один из ваших пленников.

Джейн Морис: Вы преувеличиваете, Ричард, Кристофер мой начальник, только бизнес.

Ричард Баунсафт: Я люблю людей, стремящихся к подчинению, поэтому я стал мэром.

Кристофер Райс вышел в центр зала, постучал по бокалу ложечкой.

Кристофер Райс: Дорогие друзья, только что звонил мистер Боб Шапсон. Он не сможет прилететь из-за важных контрактов по скупке недвижимости. Нам придётся праздновать его день рождения без него. Мистер Боб Шапсон пожелал, чтобы вечер был грандиозным, пожалуйста, музыку.

Ричард Баунсафт был очень возмущён, такого на его жизни не было. Ричард нахмурил брови и поставил бокал на поднос. Мягкие пальцы дотронулись до руки Баунсафта.

Джейн Морис: Подождите, Ричард, вы не хотите пройти со мной в комнату и выпить?

Нежность Джейн, она погубит мэра.

Ричард Баунсафт: Джейн, такого я не ожидал.

Джейн Морис: Не волнуйтесь! Я сделаю вам «инсардо».

ЛЮБОВЬ И ГЕРОИН. СПАЛЬНЯ

Я не боялся темноты в спальнях.

– Кристофер Райс, меня зовут Кристофер Райс! – повторяя перед зеркалом, Крис держал шприц с героином. Спальня Боба напоминала людям о временах правления Римской империи. Он любил зеркала, и поэтому комната была почти заполнена зеркалами с чёрными шторами. Джейн Морис оголила свои плечи, и слабый Ричард, не сдержавшись, впился в шею Джейн поцелуем. Кристофер смотрел сквозь маленькую щель в двери на их диссонанс. Ричард, посмотри, какой ты отвратительный. Требуешь от неё подчинения и рвёшь одежду на её рукавах. Животный инстинкт, который преобладает у животного, – это спариться для потомства. Ты же падальщик, Ричард Баунсафт, хочешь плоти. Улыбка Джейн была холодной, когда она стояла обнажённая посередине спальни. Джейн Морис достала наручники и зацепила руки Баунсафта за кровать.

Джейн Морис: Сейчас, Ричард, сейчас ты увидишь синюю розу.

Джейн сидела посередине кровати, когда в комнату вошёл Кристофер Райс.

Ричард Баунсафт: Джейн, сними повязку с глаз, хочу видеть тебя.

Джейн Морис: Ты знаешь, Ричард, что значит синяя роза на моём плече?

Ричард Баунсафт: Твоя татуировка?

Джейн Морис: Она означает недосягаемость любви!

Кристофер Райс вводил шприц с героином медленно в вену Баунсафта.

Джейн Морис: Ричард, чувствуешь – это мой подарок.

Ричард Баунсафт: О! Как я люблю героин!

Выходя из комнаты, Кристофер нажал кнопку на стене, и чёрные шторы закрыли оконный, тусклый, последний свет жизни Ричарда Баунсафта. На лестнице стоял Кристофер Райс, а возле него обнажённая Джейн Морис.

Марта Луиджи: О Господи!

Кристофер Райс спускался по лестнице с обнажённой Джейн. Идеал каждой мужской мечты. Мягкий взгляд, утончённая улыбка. Ямочки на щёчках и немного розовые щёки с густыми волосами. Джейн Морис – запах роз, всем хочется плакать при её взгляде. Удачный архитектор раскрасил в акварели красок тело и добавил синего огня на плечо Джейн. Огранённый камень неизвестного метала. Внутренний дьявол всех присутствующих, молящийся на красоту Джейн Морис. Кристофер Райс повернул Джейн и глубоко поцеловал в губы. В глазах всех она становилась другом, любовницей, женой.

Марта Луиджи: Дорогие друзья! Ричард Баунсафт, как сообщает охрана, умер от инъекции в вену.

Каждый находящийся в доме Боба имел чёрные дела. Моментом вся собранная ячейка общества испарилась. Я спускался на лифте, в моей руке был револьвер, не могу удержаться, чтобы не спустить курок. Когда открылась дверь лифта, я увидел стоящего человека напротив меня. Алая помада начала слизывать с меня мой гнев. Она прикасалась к моим губам своими пальцами и нежно обхватывала за талию. Я приспустил её чёрную кожаную куртку и оголил соски. Своим языком начал облизывать грудь Джейн.

Кристофер Райс: Моя ласковая девочка.

Джейн Морис: Нажми стоп на панели, я хочу тебя…

Я стал срывать одежду с плеч Джейн и облизывать шею. Вдруг почувствовал запах её кожи и начал возбуждаться. Она пахла ароматом абрикосового сока. Я тихо прикоснулся к мочке уха и поцеловал в край губ, задержав дыхание.

Джейн Морис: Ах, ещё! Крис!

Я взял за волосы, оттянул назад её голову и впился засосом в шею. Я чувствовал, как пульсирует её кровь.

Кристофер Райс: Моя Джейн…

В лифте я думал только о ней. Мои мысли, моя свобода – она исчезла. Я забыл о существовании самого себя, а только воспринимал Джейн Морис сейчас и здесь. Мужчина не способен сопротивляться женской красоте. Мой мир не вписывался в реальность. Я не мог понять, зачем я живу, но когда появилась Джейн Морис, всё встало на свои места. Наверно, женщины нужны для запятых, но в случае с Джейн стояла жирная точка.