Время Инстинктов

– Мама, если им понадобится, мы купим, – сказал Гавр.

– «Богатеи». Купят они. Нет и точка, – упёрлась наотрез бабуля.

– Ну ладно, ты в семье главная, тебе и решать.

Домовладение их, было устроено так. Комната Ирис, святая святых. Туда не то чтобы не дозволялось входить… Если очень было нужно, то добро пожаловать, но даже уборку, там было делать воспрещено. А уборкой дома занималась, естественно Злата.

Вторая комната спальня молодожёнов.

Третья детская. В ней по большей части находилась Злата с малышами, там она в последнее время и засыпала. Спальню, где спал Гавр, посещала изредка. Именно в детскую и был постелен ковёр.

Четвёртая, временно пустовавшая, теперь была гостиной. В ней поставили клавесин, кучу времени простоявший в комнате Ирис, невостребованным. Оказалось, Ирис отлично музицировала у неё сохранилось много нотных книг. Даже музыкальная Злата начала брать уроки игры на пиано. На звуки музыки, пробивающейся даже сквозь закрытые, запотевшие окна, в дом, потянулись любопытствующие. Таким образом, Ирис взяла на платное обучение двух учениц. Пенсии в то время не платили, а жалование в этом возрасте, было уже не доступно. Родителей в таком возрасте, содержали обычно дети, но Ирис была одна и репетиторство, стало неплохим подспорьем к её оскудевшим закромам.

В гостиной, иногда принимал учеников и Гавр, занимаясь репетиторством. Кстати сказать, Злата даже помогала ему с проверкой школьных тетрадей. Проверяла конечно по предоставленному Гавром шаблону и нужно сказать, что у неё выходило отлично.

Свободное время, дарованное паре бабушкой Ирис, принесло к концу зимы, новое событие. Наслаждаясь друг другом, отдавшись страстям, Злата вновь забеременела.

– Будешь рожать, сказал Гавриил, но впредь, нужно быть сдержанней и осторожней.

– Низкий поклон нашей дорогой бабушке Ирис, чтобы мы без неё делали, – сказала Злата, меняя тему, поняв всю сложность возникшей ситуации.

Время, тянущееся от родов до родов, Злата успевала заниматься и хозяйством, и малышами, читала им книги, рассказывала цыганские байки, не умолкая ни на минуту… Успехи были удивительно плодотворны, как для развития малышей, так и для самосовершенствования дикой, цыганской девчонки. Рози, после такого пристального к себе внимания, начала хорошо разговаривать и знала теперь несколько стихотворений.

Через девять месяцев, в ноябре 1919, родился мальчик, которого нарекли именем Богдан. Он родился с чёрным курчавыми чубом, с синими глазами, как у Гавра и со смуглой кожей.

Впереди были тяжёлые, голодные времена. В 1920 году, по карточкам выдавали даже овес. Никогда еще страна не переживала такого трудного времени, как в зиму двадцатого года. Это была эпоха бесконечных голодных хвостатых очередей перед пустыми продовольственными распределителями.

Никаких дров не продают, топить печь нечем. Гавру и Злате, приходилось ездить в лес, за дровами, валежником и хворостом или покупать в три дорога дрова на базаре, из-под полы, по знакомству. В детской комнате стояла железная печурка – буржуйка, от которой до потолка тянулись самоварные трубы. Трубы подгоняли одна к другой, выводя в отверстия на дощатых форточках. На стыках труб, висели баночки, чтобы горячая смола не капала на пол и на головы. Для обогрева, приходилось изворачиваться. Золотые запасы ещё оставались, но их было уже не так много.

В один из январских морозных дней, Злата не смогла купить дров. Дома оставалось совсем чуть-чуть. Поэтому в воскресные дни, они напросились в помощники к знакомому мужику, у которого обычно и покупали дрова. Расчёт был на то, что они помогут ему, собрать дров на продажу, оставив себе столько, сколько унесут. Времени, это должно было занять не слишком много, час на дорогу туда и обратно, да час на добычу материала для топки.

День выдался солнечным, морозец поутих, поэтому Злата, взяла с собой Богдана. Он был на грудном вскармливании, не известно, когда они вернутся, а так, вроде бы надёжнее.

– Пусть привыкает, я сызмальства в кибитке, зимой и летом по миру кочевала.

– Как скажешь, но я бы лучше попросил Ирис…

– Возьму с собой, – отрезала Злата.

Неожиданно к ним подбежала Рози и протараторила:

– Мамочка, папочка, не ехайте.

– Почему моя прелесть? – спросил Гавр.

– Там злой снег.

– Ну что ты Рози, какой же он злой? Он красивый, белый и искрится на солнце.

– Мамочка, он сегодня злой, – и Рози изобразила рычащего монстра, оскалившись и растопырив пальцы, на поднятых вверх руках.

– Фантазёрка, – сказал Гавр.

Собрались, оделись потеплее, взяли одеяло, старый тулуп, небольшие саночки и пошли к дому деда Митрофана.

Он уже запряг старую клячу, которая числилась за администрацией базара и был готов к отъезду.

– Вы что, с дубу пали, с малым в лес?

– Да ну Митрофан, мы же часа на два.

– Угу, ну может чуток задержимся. Седайте уже. Ладно.

Погрузились, тронулись.

– Хать-хать! – скомандовал дед лошадке, и она на удивление быстро, потянула сани.

В лес прибыли скоро и без задержки. Дабы закончить быстрее, укрыв Богдашку тулупом с головой, разбрелись по окрестностям с топориками. Злата подходила к возу каждые 10 минут, нося хворост, мужики сделали по два захода и притащили каждый по два сухих дерева. Осталось их разделить на части и погрузить в сани. Пока мужчины паковали дрова, да вязали хворост, Злата кормила малыша. На морозе, почуяв тёплую сиську, он смоктал как телёночек. Злата поменяла подгузник, ловко подоткнув тёплую сухую пелёнку взамен мокрой и Богдан, мгновенно уснул. Много секретов кочевой жизни, переняла эта девчушка от своего древнего рода. Ещё дома, она запаслась множеством пелёнок, обмотав их вокруг своего живота. Таким образом, тёплые подгузники и наполненная молоком грудь, обеспечили малышу комфортное путешествие.

Всё было готово к обратной дороге, можно было ехать домой. Усевшись в сани, укутались как могли и тронулись в обратный путь. Через десять минут езды, лошадь что-то почуяла.