Хроники: пламя

В голове всё смешалось в густую кашу. Я помнила, как Игорь ждал меня у дома, как что-то говорил, но из памяти напрочь исчезло всё, что случилось потом. Я посмотрела на запястья. Их оплетали тонкие розовые кольца. В груди что-то противно ныло. Аккуратно размяла шею. Позвонки прохрустели один за другим. Значит, лежала долго. В комнату вошёл Никита. Он слегка улыбнулся. Я открыла рот, но не успела ничего сказать, он заговорил первым:

– А, уже очнулась? Это хорошо, я принёс воды.

Я выхватила из его рук стакан и жадно сделала глоток. Никита почти бесшумно подошёл ближе, убедился, что я не отскочу в сторону и сел рядом.

– Что случилось?

– Сам не понимаю. Хотел зайти, поговорить. Увидел, что дверь распахнута, а на снегу тяжёлые вдавленные следы. Вбежал в дом. Ты без сознания со связанными руками на полу. В груде вещей.

– Не понимаю! – я плакала, впервые, как ребёнок.

Как же мне было страшно. Голос дрожал, из рук валилось всё, чтобы я не взяла. К горлу подкатил огромный ком, с привкусом горечи, и я глухо закричала. Сердце колотилось так, что, казалось, пробьёт грудь насквозь. Лицо скривилось в болезненной гримасе.

– Я видел, как кто-то выбегал, но не стал догонять, важнее было проверить, что с тобой всё в порядке, – Никита говорил быстро, но чётко, так, чтобы я всё поняла.

Но гул в ушах так и не исчез. Я слышала лишь собственные крики и шорох разрывающегося платья на груди.

– Спасибо! – я стёрла слёзы, стараясь выровнять дыхание.

Никита легонько обнял меня за плечи:

– Я вызвал слесаря.

– Зачем? – вдруг показалось, что я помнила, как Игорь открывал дверь ключом.

– Замок сломан. С тобой подождать?

– Да, – в груди осталось чувство сильной тошноты.

Никита снова подал мне стакан воды, и я, чуть ли не захлёбываясь, сделала пару глотков. Он искренне пытался помочь. Наверное, впервые за всё время, что мы были знакомы, я не видела его самодовольной ухмылки и не слышала саркастических замечаний. Но вот ещё что было интересно. Безумной любви к нему я тоже не ощущала. Словно нажали выключатель, и я стала сама собой.

– Ну давай успокаивайся. Всё уже хорошо, – но провёл напряжённой рукой по моим волосам.

– Сейчас успокоюсь, – заикаясь, ответила я и вытерла слёзы, размазывая чёрную тушь по лицу.

Мы вызвали полицию и скорую, уверенные в себе мужчины составили протокол, и даже попытались меня подбодрить. Врач скорой оказался старый знакомый семьи, и мне потребовалось усилие, чтобы уговорить его не сообщать родителям.

Никита ушёл поздно ночью, дождавшись пока исправят поломку. Когда сменили замок, стало спокойнее. Жаль, что нет слесаря для сердца. Я бы и его заменила.

Вещи складывать по шкафам не стала, собрала их в одну большую кучу и утрамбовала в стиральную машину. Противно думать о том, что кто-то трогал их своими гадкими руками, что-то искал. Я стала думать о том, что мои любимые вещи перебирали одну за другой. Перед глазами так и мелькала картинка: их прижимали, может, нюхали, рассматривали все мелочи, бегло, но всё же вглядывались.

А потом меня накрыло новой волной: руки не переставая дрожали, стуки сердца оглушали, и горло распирало от огромного кома обиды. На часах уже два часа ночи, но спать я не могла. Схватив телефон со стола, набрала номер.

– Алло! Лиль, что случилось? – сонная Лена ответила быстро.

– Лен, ты можешь приехать?

– Ты дома?

– Да, – я положила трубку и легла. В голове снова начали мелькать картинки. Я видела глаза, безумные и напуганные. Стало противно дышать, я вскочила и открыла окно нараспашку. Ледяной ветер мгновенно ворвался в комнату, пробежался по всем углам, стирая с них следы преступления.

Лена приехала через полчаса. Я открыла дверь и кинулась ей на шею. Сдерживать себя не было сил, и я разрыдалась прямо в коридоре.

– Милая моя, что случилось? – Лена поспешно стянула с себя куртку, оставаясь в одной пижаме, и увела меня в гостиную.

– На меня напали, – задыхаясь, выговорила я.

Лена несмотря на свою внешнюю хрупкость всегда была внутренне сильнее меня, но даже она сейчас оказалась растерянной. Будто всё это произошло с ней.

– Девочка моя, где, как? – она всем телом прижалась ко мне и почти повалила на кушетку.

– Около дома. Игорь. Он схватил меня и…

– Лилька! Он ничего не сделал? – Лена дрожала и плакала вместе со мной.

– Нет, не успел, – Лена вытерла у меня с лица слёзы рукавом рубашки и, крепко обняв, повела наверх. Она уложила меня в постель, а сама легла рядом, обняв сзади.

С того дня всё пошло не так. Приходить домой становилось страшно. Дорога казалась темнее, дверь не такой надёжной, даже родные стены перестали оберегать покой. Родителям я, конечно, ничего не сказала. Зачем им знать. Мама тут же сорвалась бы с места и уже вечером примчалась в Питер, перепуганная до смерти. А так и ей, и мне спокойнее. Никиту я избегала. Отворачивалась, когда он смотрел, ходила там, где его не было. Я начала его бессознательно бояться.

Игоря и след простыл. Я заявила в полицию о взломе и попытке изнасилования. Рассказала о подозрениях, о том, что парень болен и ему нужна психологическая помощь, я всегда знала его другим. Спортсмен, добрый и честный, он был опорой для матери и сестры. Работал по ночам, чтобы Любашка могла ходить в музыкальную школу. Что с ним случилось, осталось для меня загадкой.

Часто, чтобы не оставаться одной дома, я отправлялась в библиотеку. Она находилась недалеко от университета и работала по понедельникам всю ночь. Этот факт мне нравился, была отговорка для самой себя, почему не иду домой.

Вот и сегодня я зашла в тихое и уютное помещение. Администратор сразу узнал меня и кивнул седой головой. Горький запах старых книг и высокие стеллажи обычно приводили чувства в порядок. Но не сегодня. Внутри всё сжималось и словно говорило: «Уходи!». Я пошла мимо стеллажей и у одного из них увидела знакомый мужской силуэт. Никита. Он, услышав шаги, обернулся. Я сделала вид, что не заметила его, схватила первую попавшуюся книгу и пошла к столу. Села. Стул предательски скрипнул.

В руках оказался томик стихов. Открыв его посередине, я увидела стихотворение, заставившее вспомнить школьные годы. Времена, когда я ещё сама писала.

Загадочный сюжет твоей судьбы,

Переплетаясь линией с моей душою,

Увёл чуть дальше от мечты

И сделался моей судьбою.

Я отдалась с душою навсегда

И потеряла разум, силу воли.

Жизнь утекала, как вода.

Писался в паспорте на дате нолик.

Я ещё раз перечитала последнюю строчку и подняла голову. Рядом, абсолютно невозмутимо, стоял Никита и делал вид, что читает вместе со мной.

– Следишь за мной? – он слегка улыбнулся.

– С чего ты взял?

– Ты ходишь сюда постоянно или только сегодня?

– Постоянно! – отрезала я.

Несмотря на то что он мне всё ещё нравился, я дерзила. Наверное, первые чувства притупились, как бывает с первой любовью. Сначала кажется, что жить без него не можешь, млеешь от тихого «привет» где-нибудь в школьном коридоре, а потом проходит месяц, может, два, смотришь на парнишку и замечаешь только недостатки. Мне так кажется, сама-то я ещё никогда не влюблялась. До Никиты.

– Я отдам тебе душу и тело… – шёпотом дочитала я, делая вид, что не замечаю парня.

– Ну, думаю, не стоит отдаваться мне так быстро. Но я бы согласился. Предлагаешь?

Никита улыбнулся и, пододвинув стул от соседнего стола, сел рядом. Я влюблена, но, кажется, не сердцем.

– Интересуешься мистикой? – он поставил локти на стол и устало подпёр голову рукой.

– С чего ты взял?

– У администратора в твоей карточке много книг из этой серии, – Никита ухмыльнулся, – но все они бесполезны. В них нет ни слова правды, но очень редко попадаются интересные экземпляры, только никто не воспринимает их всерьёз.

– Тебе-то откуда знать? – я грубила, желая показать безразличие.

– Это выглядит очень наигранно…

– Что?

– Твоя попытка казаться незаинтересованной во мне.

Я покраснела и прикрыла рукой глаза, они всегда меня выдавали.

– Я плохая актриса…

– Ага, – язвительно заметил Никита и пододвинулся ближе. – Почему избегаешь меня?

Я проигнорировала вопрос, уткнувшись в книгу.

– Хочу извиниться за своё поведение. Дурак, был не прав. Испугался, что у нас был взаимный пожар, – он старательно заглянул мне в глаза, – а теперь не боюсь и хочу всё исправить. Как на это смотришь?

– Уже никак, – отрезала я.

– Так интересуешься мистикой? – перешёл на другую тему Никита, поправляя воротник белой и уже изрядно помявшейся рубашки. Никогда ещё не видела его таким неопрятным; волосы взъерошенные, от привычной укладки и следа не осталось, кожа бледнее обычного, синяки под глазами сухие потрескавшиеся губы. У меня даже проскользнула мысль, что он что-то употребляет.

– Бывает.

– Веришь или нет?

Я отрицательно помотала головой и снова отвела взгляд.

– Вот скажи, если не веришь, то, как у тебя выходит писать такие картины?

– Всего-навсего воображение и немного таланта, как говорит мой преподаватель.

– Талантливая Лиля Грин, – протянул Никита, – кстати, а псевдоним откуда?

– Мы на допросе?

– Просто стало любопытно. Я твоей подруге приглянулся, – Никита закусил нижнюю губу и выжидающе на меня посмотрел.

– Мне-то что?

– Ну не знаю, может тебе интересно будет знать, что я ей сказал.

– И что же?

– Сказал, что ты мне нравишься? Ну точнее так, я хочу тебя, а не её.

Я потупила взгляд.

– А я тебя нет.

– Уверена? Загляни вглубь себя?

Сердце вдруг забилось чаще, я смахнула назад прядь, упавшую на лоб. Никита внимательно наблюдал за каждым моим движением. Я мельком посмотрела в его глаза и вздрогнула. Меня словно снова увлекало в их глубину. Несколько раз тяжело выдохнув, я отвернулась, стараясь погасить нарастающую тревогу. Не сразу, но это получилось. Никита нахмурился.

– Уверена, – шепнула я, – лучше уходи.

– А ты учишься. С последней нашей встречи стала сильнее. Я чувствую, что рядом с тобой кто-то есть. Но не знаю, чего он хочет, – он встал, – побегу, а то сейчас лишнего наговорю. А тебе пока рано знать.

– Что ты имеешь в виду? Ты про Игоря?

– Не уверен, – Никита встал вполоборота и через мгновение что-то протянул из-за спины. – Не читай больше этих бесполезных книг. Лучше это прочти, если хочешь понять, почему не чувствуешь себя собой. И держись ко мне ближе, пока не выясню в чём дело.

На стол мягко опустилась старая книга, обтянутая бычьей коричневой кожей. С еле заметной надписью на обложке «1812. Diary. Leonard Pottier».

– Дневник Леонарда Потье, – быстро прочитала я.

Внутри не было библиотечной печати. Значит, книга его собственная. Я полистала старые страницы, и мой взгляд упал на текст, написанный второпях. Я начала бегло читать по-французски, благо язык усвоился ещё в десятилетнем возрасте.

И я увидел этого хищника на охоте. Пока солдаты убивали друг друга, он тоже убивал. Это чудовище впивалось своими смертельными клыками в шеи, руки и плечи бедных моих однополчан и русских солдат. Его нельзя было сравнить ни с одним человеком. Он силён, ловок, неимоверно быстр. Иногда я не успевал следить за его движениями. Я ещё никогда не видел таких наёмников. Таких жестоких и убивающих всех подряд. Но никто не обращал внимания на его кровавый пир, кроме меня. Чудовище заметило, что я за ним наблюдаю, и подошло ближе, с уголков его губ стекала кровь.

Он сказал только одну фразу: «Твоё время ещё не пришло! Жди!»

Захлопнула дневник. Сначала показалось, что это черновики так и не написанного романа. Слабоватый фанфик на Дракулу. Я закинула его в сумку и, кивнув администратору, пошла домой. На улице было тихо и темно. Холодный пронзающий ветер одиноко бродил по пустым улицам. Никита напугал меня. Что он имел ввиду? Кто за мной следит? Я шла быстро, с каждой секундой ускоряя шаг. Хотелось скорее оказаться дома, в своей постели. Я боялась темноты, или того, что могло из неё появиться. Каждый шорох заставлял идти всё быстрее и быстрее. Вдруг из мрачного переулка кто-то вывалился и с ускорением пошёл на меня, я отскочила в сторону, и взвизгнула.

– Спокойно! Ну, чего ты орёшь? Лучше мелочи дай дяде!

Он закашлялся и протянул ко мне руку. Я, не задумываясь, высыпала ему всю мелочь, которая завалялась в кармане. Лишь бы не шёл за мной! Мужчина широко заулыбался, обнажая гнилые зубы. Пока он разбирался с тем, сколько денег попало в руки, я, сорвавшись с места, рванула вперёд. Я пробежала почти километр, так показалось, но остановилась только тогда, когда была уверена, что за мной нет хвоста.

Тишина. Мрачные улицы. Серые дома. Небо, затянутое почти чёрными тучами. Нервы снова сдали, и я побежала. Не помню, как оказалась дома. Сердце бешено колотилось. На глаза навернулись слёзы. После нападения всё казалось опасным.