Столыпинский галстук
В это время другие колонны, обходя Берлин с севера и юга, рвались к остальным крупным городам и промышленным центрам ― Бонну, Мюнхену, Штральзунду, Килю, Гамбургу. И к утру второго сентября они были уже на подходах к этим центрам.
Германия полностью проспала войну.
Но не все и не везде проходило совсем гладко и без происшествий. В некоторых населенных пунктах находились инициативные офицеры, которые пытались организовать оборону. В таких случаях в дело вступали «Бофорсы» «кузнечиков», и этого, как правило, оказывалось достаточно. Несколько раз толковые офицеры отдельных частей взрывали мосты через реки на путях продвижения танковых колонн, пытаясь остановить противника. Но, к ужасу немцев, оказалось, что несуразные польские танки умеют плавать! Переправившись через реку выше и ниже по течению, они брали очередной опорный пункт в «клещи» и своими страшными пушками, делающими два выстрела в секунду, разносили его в пыль, после чего вновь рвались вперед. Тут же подтянувшиеся ремонтные части быстро наводили временный мост, и колонны мотопехоты вновь двигались вдогонку за ушедшими вперед танковыми кулаками.
Когда части сопровождения приотставали, танкисты использовали возможности для заправки на попадающихся заправочных станциях, которые из-за быстрого продвижения передовых частей продолжали работать в обычном режиме, ни о чем не подозревая. Они даже расплачивались при этом рейхсмарками из специально предусмотренных фондов. Правда, выводя при этом из строя телефонные линии.
Было пару случаев, когда вырвавшиеся вперед танки настолько отрывались от мотопехоты, что инициативные офицеры противника успевали «заштопать» горлышко прорыва и организовать «встречу» для мотопехотных частей. В этом случае в дело вступали дивизионы артиллерии большой мощности. Как правило, парочки двенадцатидюймовых снарядов, взорвавшихся вблизи окраины оказавшего сопротивления городка в демонстрационных целях, оказывалось достаточно для решения проблемы.
К Кенигсбергу первые польские части подошли уже к обеду первого сентября. Он вошли в город с разных направлений, захватив с ходу внезапным ударом несколько ключевых фортов внешнего пояса обороны. Часть танков вошла в город вплавь, по руслу реки Преголя, делящей Кенигсберг практически пополам. Почти напротив Королевского замка танки выбрались на правый и левый берега. На левом берегу, минуя биржу, танки ринулись к железнодорожному вокзалу, захватив по пути казармы полка Рейхсвера, где позже размещалось мореходное училище. Несколько танков, снеся ворота, выкатили прямо на плац, расположенный внутри п-образного комплекса казарм. В полку успели объявить тревогу, но и только. Несколько беспорядочных винтовочных выстрелов были пресечены очередями автоматических танковых пушек, которые мигом объяснили, кто хозяин положения. На правом берегу штурмовые части взяли под контроль мост через Преголь и Королевский замок. К вечеру город был полностью в руках атакующих.
И все же некоторые из командиров фортов успели среагировать на ситуацию, объявить боевую тревогу и ощетиниться огнем пушек. Сорокамиллимитровые снаряды «Бофорсов» были бессильны против чудовищной толщины стен, которые были рассчитаны на гораздо более серьезные калибры.
Форт Кёниг Фридрих―Вильгельм открыл огонь по подходящим танкам противника. Потеряв несколько машин, поляки отошли. При этом, поставив дымовую завесу, смогли вытащить подбитые танки с поля боя.
…Часовой Рудольф Штрамп поправил винтовку на плече и осторожно выглянул наружу из-за зубцов крепостной стены. Луна еще не взошла, а слабый свет звезд был не в состоянии рассеять густой мрак внизу. Где-то там притаились коварные поляки, которые ― кто бы мог подумать? ― атаковали Германию! Подлый внезапный удар помог им добиться кое-каких успехов. Но ничего, о форты Кенигсберга они обломают зубы. Их VIII форт Кёниг Фридрих ― Вильгельм с его 35 пушками сегодня уже помог им обломать парочку.
Рудольф взглянул вверх. Все небо было усеяно звездами. Было тихо. С северо-запада, с Балтики, тянул легкий ветерок. Он не был холодным: прогретое за лето море еще не израсходовало накопленное тепло. Оттуда, с северо-запада, и начало наползать нечто бесформенное, что стало одну за другой гасить звезды на небе. «Облако, что ли?» ― подумал Рудольф Штрамп, заметив аномалию. Он присмотрелся. Глаза давно привыкли к темноте, и вскоре часовой разглядел, что «облако» имеет слишком правильную форму. «Воздушный шар», ― сообразил Рудольф. ― «Что он тут делает? Наши прислали помощь?»
Между тем махина огромного воздушного шара продолжала медленно надвигаться на форт и, наконец, замерла прямо над его центром. В этот момент Рудольф вспомнил о своих обязанностях часового. Сорвав с плеча винтовку, он передернул затвор и выстрелил вверх, поднимая тревогу. После выстрела во внутреннем дворе форта послышались встревоженные голоса других часовых. И вдруг Рудольф увидел, как черное пятно шара стремительно рвануло вверх и начало удаляться. И тут же форт вздрогнул от удара чего-то очень-очень тяжелого о каменное покрытие внутреннего двора. Но это была лишь прелюдия. «Что это?» ― успел подумать Рудольф, но это была его последняя мысль. Чудовищный силы взрыв, от которого мощные стены заходили ходуном, сотряс форт до основания. Взрыв зацепил не успевший отлететь достаточно далеко шар, и водород, которым он был наполнен, вспух ярким цветком еще одного взрыва, осветившего последние страшные секунды долгой истории форта призрачным белесым цветом. Тридцатитонная супербомба с начинкой из «морской смеси» сделала свое дело. А еще через двадцать минут среди дымящихся развалин того, что только что было одним из мощнейших фортов Кёнигсберга, появились первые польские солдаты.
* * *Целые сутки мировые СМИ пребывали словно в нокауте, не в силах поверить отрывочной и сумбурной информации, поступающей из Германии, и публикуя какие-то невразумительные материалы. Но, когда сомнений не осталось, случился информационный взрыв.
«Германия пала!» «Война Польши с Германией закончилась, не успев начаться!» «Поляки возвращают своей стране статус великой державы!» «Успешное наступление на Берлин и Кёнигсберг!» «Немецкое правительство во главе с Гитлером интернировано!» «Немцы просят мира!»
Глава десятая
Когда стал более-менее понятен масштаб постигшей Германию катастрофы, коммунисты и социал-демократы немедленно перешли на нелегальное положение. До прояснения ситуации. Руководство партий в этот момент пыталось решить, что делать: то ли призвать народ к сопротивлению оккупантам, то ли выждать некоторое время, чтобы понять, что же произошло и к чему это может привести.
Эрнст Тельман, чудом избежавший ареста при захвате Рейхстага поляками, скрывался в загородном доме под Берлином, когда в кабинет, где он работал, вошел охранник и доложил:
– К вам некая Эмма Шлиман, геноссе Тельман. Говорит, вы ее знаете.
– Эмма Шлиман? ― не смог скрыть удивления Тельман. ― Как она… Впрочем, зови.
– Очаровательная Эмма Шлиман! Вот уж кого совсем не ожидал увидеть здесь. Как вы меня нашли?
– Здравствуйте, товарищ Тельман. Ну, вы ведь уже кое-что знаете о наших возможностях.
– А попали сюда как? Не пешком же?
– Меня подвез знакомый польский генерал. Он остался в машине в посадках за хутором, чтобы не будоражить местных сельчан и ваших охранников.
– У вас очень хорошие связи, ― заметил Тельман. ― Эмма Шлиман пожала плечами:
– Без сопровождения сейчас передвигаться по дорогам небезопасно.
«Знакомым генералом» был Эродар, только что произведенный в это звание. Он получил повышение и высокую награду в числе многих отличившихся. Дождь поощрений, пролившийся на польскую армию по итогам компании, был весьма щедрым.
– Видимо, произошло что-то чрезвычайное, раз вы решились сейчас на такую небезопасную поездку, пусть и в сопровождении польского генерала?
– Собственно говоря, о чрезвычайности ситуации вы знаете не хуже меня. Вопрос в другом: что будет после поляков? Гитлер и все его правительство арестованы, и их будут судить.
– За что? С какой формулировкой? ― несколько напряженно спросил Тельман.
– Ну, например, за разжигание в стране межнациональной розни и преследование евреев, за пытки и физическое устранение политических противников, за подготовку новой мировой войны. Этот список можно продолжать долго. Но, по большому счету, это уже не важно. Вы же политик, и должны понимать: если политик проигрывает, за что его осудить ― найдется всегда. Вы испытали это на себе. А вы что, против суда над ними?
– За суд по тем обвинениям, что вы перечислили, ― нет. Но судить огульно все правительство…
– А это уже решать вам ― кого и за что судить.
– То есть?
– Точнее, новому правительству, в которое вы, надеюсь, войдете.
– Новое правительство? Коллаборационистское? Под контролем поляков? За кого вы меня принимаете?
– Не коллаборационистское. Поляки выведут войска немедленно после выборов. В ход выборов вмешиваться не будут. О проведении свободных выборов в трехмесячный срок в присутствии международных наблюдателей будет объявлено уже сегодня. Это абсолютно точная и проверенная информация.
– Данные от вашего знакомого генерала?
– Не только. Из разных источников.
Эрнст Тельман встал из-за стола и в раздумье прошелся по кабинету.
– Если вы знаете так много, может быть, объясните мне, какая муха укусила поляков? С какого бодуна они напали на нас? Они что, не понимают, что такое Германия? ― резко остановившись и повернувшись к гостье, спросил он.
– Объясню. В какой-то степени в этом есть и доля вашей вины.
– Моей??? ― Изумление на лице Тельмана было беспредельным.
– Да. Вы так и не смогли найти общий язык с социал-демократами и остановить Гитлера, несмотря на всю нашу помощь. ― Тельман опустил взгляд, признавая обоснованность упрека. ― Нам пришлось прибегнуть к запасному варианту.
– Вы что, хотите сказать, что это вы сподвигли поляков на агрессию? ― вновь вскинул глаза Тельман.
– Это не агрессия, товарищ Тельман. Это необходимая мера самозащиты. Мы просто показали полякам, что их ждет в случае прихода Гитлера к власти. А ждала их практически со стопроцентной вероятностью оккупация гитлеровской Германией.
– Как вы можете знать?
– Основная цель Гитлера ― Советский Союз. Для удара по Союзу ему понадобилась бы общая граница с СССР. Зная Гитлера, вы должны прекрасно понимать, что вступать с поляками в союз он бы не стал. Только оккупация. Поляки подумали, и решили попробовать принять превентивные меры. Терять им было нечего. И приняли, хорошо подготовившись под прикрытием мифа о страхе перед нападением СССР.
– А что они потребуют на мирных переговорах? Может быть, вы и это знаете?
– Знаю. Ничего запредельного. Свое они, в принципе, уже получили ― исходившая от Гитлера угроза устранена. Поэтому борзеть они не будут. Мы позаботились об этом. Ни в плане оккупационного режима, ― чисто полицейские функции, ― ни в плане требований. В качестве компенсации расходов потребуют порт Данциг, когда-то бывший польский Гданьск. И все.
– Вы это знаете точно?
– Абсолютно. Поляки не дураки, и прекрасно понимают, что нынешнее положение Германии ― временное. И не хотят, чтобы немцы сильно на них обиделись. Чревато. Они и без Гданьска могли бы обойтись, но в таком случае их могут не понять в мире. Такая победа без контрибуций, репараций и территориальных требований ― нонсенс. Так они могут потерять статус великой державы, едва его заполучив.
Эрнст Тельман понимающе кивнул головой.
– Ваша информированность и возможности поражают. Вы по-прежнему не хотите мне ничего рассказать о силах, которые представляете?
– Нет.
– Жаль. ― Тельман слегка раздосадовано взглянул на собеседницу. ― Так что же вы хотите от меня?
– Чтобы вы брали власть в свои руки. Вместе с уцелевшими социал-демократами и другими силами. Можете выходить из подполья и начинать агитацию с учетом той информации, что я вам сообщила. Без Гитлера у вас есть все шансы. Очень жаль, что СДПГ оказалась столь недальновидной тогда, в двадцать девятом. Тогда не пришлось бы прибегать к запасному варианту.
– Сейчас до них дошло, как они были неправы. В застенках гестапо очень доходчивые методы.
– Верно. И, вот еще что. В процессе агитации аккуратно внушайте немцам мысль, что нет необходимости развертывать борьбу с оккупантами. В сложившейся ситуации это никому не нужно и ни к чему, кроме лишних жертв, привести не может. Поляки уйдут сами.
– Вы это говорите по просьбе поляков?
– Нет. Поляки тут не причем. Голый прагматизм. Это действительно будет только мешать.
– Хорошо, я понял. Что касается социал-демократов, то теперь, уверен, договориться с ними будет гораздо легче.
– Вот и договаривайтесь. Будет очень хорошо, если вы выступите единым блоком и с общей программой, в которой опишите перспективы Германии, отличные от тех, которые предлагал Гитлер.
– Что конкретно вы имеете в виду?
– Если к власти в Германии приходят преимущественно коммунисты и социалисты, перед ними встанет вопрос: куда двигаться дальше? В каком направлении развивать общество? Ориентироваться на опыт Советского Союза? Возможно. Но хочу вам высказать свое мнение на этот счет. Одно и то же бальное платье может сидеть на одной девушке, как на принцессе, а на другой ― как на вешалке. Все определяется особенностями строения фигуры. Русские коммунисты двинулись по пути строительства социализма, имея в качестве исходного материала самую большую в мире по территории страну со слабой дорожной сетью, преимущественно крестьянским населением и почти поголовно неграмотную. Этим обусловлены особенности выбранной ими стратегии развития. Германия является второй по мощности экономикой мира с хорошо развитой промышленностью, грамотным населением, развитой сетью дорог. Поэтому и подходы к строительству нового общества у вас не могут не различаться. Вам следует определиться, что из опыта СССР следует брать на вооружение, а что нет. Слепое копирование ни к чему хорошему не приведет. Многое из проводимого в России социального эксперимента далеко не бесспорно и лично у меня вызывает массу вопросов. Например, выдавливание тем или иным способом за обочину экономической жизни наиболее ее талантливых и трудолюбивых представителей ― зажиточных крестьян, промышленников, предпринимателей. Зачем? Объяснение, что это классово чуждые элементы, не выдерживает никакой критики. Ведь такие вопросы легко решаются экономическими методами, через налоги. Если, согласно Марксу, капиталист получает сверхприбыль за счет эксплуатации рабочего класса, совсем не обязательно его уничтожать физически. Социалистический строй позволяет просто забрать у него сверхприбыль в виде соответствующих нормативов налоговых отчислений. Силовые методы здесь вредны и даже глупы. Ведь если капиталист добился хороших результатов работы своего предприятия, он тем самым доказал, что имеет необходимые организаторские и лидерские качества. Такие люди на каждом шагу не попадаются. Зачем же резать курицу, несущую золотые яйца?
Подобных вопросов перед вами после выборов встанет несметное количество. И их нужно начинать обдумывать уже сейчас. Поскольку вы первым узнали, как будут развиваться события дальше, у вас здесь фора. Воспользуйтесь ей. И начинайте действовать. Поляки уйдут, а вам жить дальше.
Эрнст Тельман, очень внимательно слушавший собеседницу, заметил:
– Вы сказали «русские коммунисты двинулись по пути строительства социализма». Но ведь они провозгласили своей целью строительство коммунизма, а не социализма.
– «От каждого ― по способности, каждому ― по потребности»? Мне кажется, этот лозунг преждевременен. Ему не соответствуют в данный момент имеющиеся средства производства. Они не могут обеспечить реализацию той части девиза, где говорится о распределении материальных благ по потребности. И еще долго не смогут. Это ― дело будущего, когда придут другие технологии. Не стоит браться за непосильные задачи, можно надорваться. Этот лозунг подойдет, быть может, нашим внукам. Социализм ― дело другое. Справедливое распределение материальных благ, производство которых обеспечивается имеющимися технологиями. «От каждого ― по способности, каждому ― по труду». Это вполне реально.[21]
– Значит, вы, скорее, на стороне социал-демократов?
– Нет. Просто всякому овощу ― свой сезон. Время коммунизма придет. Но это случится не сегодня и не завтра.
Некоторое время Тельман молчал, глубоко задумавшись. Наконец, вновь обратился к Эмме Шлиман.
– А вы как же? Вы говорили, что ваша цель ― не допустить Гитлера к власти. Это, можно сказать, случилось. Что вы планируете делать дальше?
– После выборов, если все пройдет хорошо, мы свернем свою деятельность. Дальше ― без нас.
– Мы еще увидимся?
– Не знаю, товарищ Тельман. Поэтому разрешите пожелать вам удачи во всех ваших непростых делах. А за поляков ― не взыщите. К сожалению, по-другому у нас с вами не получилось. И хотя жалко каждого человека, несколько сотен погибших в этой войне не идут ни в какое сравнение с теми десятками миллионов, которые неминуемо полегли бы в мировой бойне, осуществи Гитлер свои планы.
– Хотя погибшие ― мои соплеменники, я не могу не согласиться с вами.
– Нам осталось завершить еще одно дело. После тюрьмы вы, конечно, испытываете трудности с финансами. Пошлите кого-нибудь из охраны со мной. Пусть заберут из машины сумки с деньгами. Там двадцать миллионов. И, вот телефон для экстренной связи со мной. Запомните и уничтожьте.
До конца своей жизни, долгой и очень плодотворной в этой реальности, Эрнст Тельман ломал голову над загадкой Эммы Шлиман и тех сил, которые она представляла. Став со временем президентом страны, он даже пробовал использовать свои спецслужбы для разрешения загадки. Но успеха добиться так и не удалось.
Глава одиннадцатая
― Артузов прибыл, товарищ Сталин, ― доложил Поскребышев.
– Зови.
Вошедший глава внешней разведки вытянулся и доложил о прибытии.
– Присаживайтесь, товарищ Артузов. И доложите мне, как получилось, что вы проспали подготовку Польши к войне с Германией.
– Виноват, товарищ Сталин…
– Сидите, сидите… И рассказывайте.
– Проспали так же, как и немцы, товарищ Сталин. И по той же причине. Правда, с другими последствиями. О том, что польская армия серьезно укрепляется, нам было известно. Удалось добыть даже чертежи и описание их нового колесного танка «кузнечик», который так высоко зарекомендовал себя в операции. Очень, кстати, хорошая машина, по мнению наших специалистов.
– Я в курсе. Пусть изучают.
– Знали и о постоянном количественном наращивании их армии, и о закупках вооружений за границей. В частности, автоматических пушек у шведов. Однако полагали, что все эти меры направлены, в первую очередь, против нас. О том, что поляки готовятся выкинуть такой финт с Германией, мы даже не подозревали. Как, впрочем, и никто в мире. Надо признать, работа по информационному прикрытию удара проведена великолепно. Видимо, о подготовке этой операции знал лишь очень узкий круг. Сам Пилсудский да пара ― тройка человек из ближайшего окружения.
– Плохо, что не подозревали.
– Виноват… ― снова попытался вскочить Артузов.
– Сиди… Мы тоже не подозревали. Всех вокруг пальца обвели поляки. Как оцениваете проведенную операцию с военной точки зрения?
– Операция проведена безукоризненно и блестяще. Таково мнение всех военных экспертов, и не только наших. Успех стал возможен благодаря очень удачному выбору основной ударной силы ― «кузнечиков», сочетающих высокую скорость, серьезную огневую мощь и способность плавать. А также специально разработанной для этих танков стратегии молниеносной войны. У поляков не та экономика, чтобы воевать годами. Они и не стали, решив проблему таким вот изящным способом.
– Как думаешь, почему они на это пошли?
– Наши аналитики пришли к выводу, и я с ними согласен, что пошли они на это от безысходности. Они просчитали, что укрепление Гитлера и его неизбежный поход против СССР приведут к ситуации, когда Польша окажется между молотом и наковальней. Без шансов выжить при этом. Вот и пошли ва-банк.
– И выиграли, оказав при этом неоценимую услугу и нам. В случае столкновения с гитлеровской Германией без серьезных потерь нам было бы не обойтись. Даже очень серьезных. Молодцы, ничего не скажешь. Действительно, операция проведена безукоризненно. Но у нас в связи с этим возникает вопрос. Кто автор и основной разработчик этой операции? Раньше мы что-то не слышали о наличии среди польского генералитета военных гениев, ― а речь тут идет именно о таком, ― подобного уровня. Сам Пилсудский? Он, конечно, далеко не дурак, но на подобное точно не способен. Вам что-нибудь известно?
– Недавно генеральское звание и высшую польскую награду получил некто Янек Каминьский, двадцатитрехлетний аналитик Генштаба. Полагаю, это он. Получить генеральское звание в таком возрасте ― говорит о многом.
– Что о нем известно?
– Пока практически ничего. Известно лишь, что специального военного образования он не получал. Наша агентура срочно выясняет о нем все, что можно.
– Без военного образования? Ещё интереснее. Поступит информация о нем ― доложите мне. Очень интересно, что это за военная звезда всходит на польском небосклоне. И чем это может грозить нам. Как вы оцениваете возможные последствия польского демарша для СССР?
– Как ни странно, но, похоже, поляки в этой операции преследовали именно те цели, которые продекламировали: обезопасить себя от угрозы, которую нес с собой приход к власти Гитлера. Пилсудский был абсолютно уверен, что Гитлер не пойдет на договор о совместных действиях против СССР, хотя, думаю, поляки были бы не против, а именно оккупирует Польшу, и никто им не придет на помощь. И Пилсудский решил использовать момент, пока Германия не успела отбросить ограничения Версальского договора и укрепиться в военном плане.
– Что ж, верная оценка ситуации.
– И, товарищ Сталин, вы, конечно, правы: укрепление Гитлера у власти представляло опасность и для нас. Лет через семь-восемь.
– Кстати, о Гитлере. Что-нибудь известно о его судьбе?
– Хотя поляки пока в прессу это не давали, есть достаточно надежная информация, что в тюрьме, где содержался Гитлер и его подручные, случился пожар. Короткое замыкание электропроводки. Вывести удалось не всех заключенных. Часть задохнулась едким дымом от горевшей изоляции. Гитлер и его люди были в том боксе, из которого не спасли никого.
– Пожар? Ну-ну… Может, и правильно. Нет человека ― нет проблем. Так что нам следует ждать от поляков?
– Провести подобную операцию с экономической точки зрения было для поляков на пределе их возможностей. Теперь они будут долго латать дыры в бюджете. Однако авторитет их после случившегося взлетел неимоверно. Генштабы всего мира сейчас лихорадочно изучают опыт этого «блицкрига», как его назвали немцы. В переводе ― молниеносная война. Наши, кстати, тоже. Однако для нас в военном плане поляки не опасны. Россия ― не Германия. Здесь «блицкрига» не получится. Да и не слишком подходят «кузнечики» для наших дорог. Далее. У поляков нет авиации и серьезного флота. И не предвидится. Ну, и экономика, конечно. Так что в обозримой перспективе можно их не опасаться. Да и не создаем мы для них той безысходной ситуации, как в случае с Гитлером. Но ухо теперь с ними следует, конечно, держать востро.
– Это верно. А Германия?
– Если в Германии сейчас к власти придут коммунисты и социал-демократы, что более, чем вероятно, то Германии мы тоже можем не опасаться.
– У нас такое же мнение. И это хорошо. Мы сможем резко сократить военные расходы, которые тяжким бременем ложатся на нашу экономику, и перенаправить средства на улучшение жизни советских людей… А как вы считаете, товарищ Артузов, немцы захотят отомстить полякам?
– Не думаю, товарищ Сталин. Если поляки действительно сразу после выборов выведут войска ― почти однозначно нет. Поляки весьма предусмотрительно представили все это как помощь доброму соседу в трудную для него минуту. Никаких безобразий на оккупированных территориях они не допускают, никуда особенно не лезут. Данциг? Было бы странно, если бы за «бескорыстную помощь» они не запросили «у доброго соседа» вообще ничего. Но это по-минимуму. Нет, не думаю.
– Хорошо, товарищ Артузов, вы свободны. Мы обдумаем вашу информацию. Да, поляки… Смогли удивить. Хм, «помощь доброму соседу»…
* * *― Всем членам группы. Это Эродар. Задание на практику выполнено в полном объеме. Всем приготовиться к возвращению на Мечту через трое суток. Точное время ― 17 декабря в 10.00.
Передав сообщение, Эродар повернулся к Азоридель. Девушка улыбалась, глядя на него и таинственно поблескивая глазами из-под густых ресниц.
– Ты чего?
– А генеральская форма тебе к лицу. Выходит, зря они смеялись над нами. Я действительно буду генеральшей.