– Прекрати, мистер Мэш! – Я попыталась вытянуть шапочку из собачьего рта, но она оказалась безнадёжно испорчена. – Мне так жаль! – снова воскликнула я. А потом: – Брось это, Дадли, – велела я Дадли, потому что он держал в пасти дохлую чайку. Кругом царил какой-то хаос.
Пожилая леди надела очки с толстыми линзами, а потом сложила тощие руки на груди. Кожа у неё была тонкая, как бумага. Женщина оглядела меня с ног до головы.
– Сколько тебе лет? – прорычала она.
– Мне одиннадцать.
– Хмф. А этому мистеру Мадриду? – Она ткнула большим пальцем в сторону Рамзи, по-прежнему беспокойно перескакивавшего с ноги на ногу. На нём была чёрная футболка с эмблемой «Реал Мадрида», хотя – насколько я знаю – он не болеет за эту команду. Это не настоящая форма, как у футболистов: она произведена «Адидас», хотя, думаю, ему всё равно.
– Ему десять, – ответила я.
– И пять шестых, – вставил Рамзи, смутившись. Он в нашей параллели самый младший.
На лице пожилой леди появилась тень улыбки: один уголок рта слегка приподнялся, только и всего. Тогда я не знала, что привыкну к этому выражению. Она повращала запястьем и поморщилась.
– Пять шестых, а? Значит, ты большой парень? – Она глубоко вдохнула через нос, как будто решала, что сказать дальше.
– Мне ужасно не хочется сообщать обо всём этом куда следует, – сказала она, глядя на море, а потом стрельнула глазами в мою сторону, будто проверяя, как я среагирую. – Знаете – украденная шапочка, потенциально серьёзное ранение, повреждённые часы, неконтролируемая собака…
– Ох, он вовсе не некон…
– Как я уже сказала, мне не хочется сообщать об этом. Это такая морока. Но вы двое могли бы мне помочь. – Она повернулась к нам лицом и упёрлась длинными руками в узкие бёдра. – Испанский Город знаете?
– Конечно. – Я указала на большой купол в отдалении.
– Ага, конечно, знаете. Приходите туда сегодня вечером в шесть, и мы сможем забыть обо всём… этом. И смотрите не рассказывайте никому.
Рамзи кивал как дурак, но это всё потому, что его тётушка Нуш, с которой он живёт, суперстрогая в вопросах хорошего поведения. Я думаю, она ему вынесла последнее предупреждение или что-то в этом духе, так что он на всё согласен. А вот я…
Я приподняла руку и сказала:
– Слушайте, не хочу показаться грубой, но вы сказали «не рассказывайте никому», а мы вас не знаем, и…
Она немигающе уставилась на меня, огромные очки словно увеличивали её бледные глаза.
– Это правило, милочка, и я знаю, что ты его знаешь: если едва знакомый тебе взрослый просит сохранить что-то в тайне от твоих мамули с папулей, это никогда ни к чему хорошему не ведёт.
Я кивнула, мечтая, чтобы она перестала пялиться, но сама отвести глаза была не в силах.
– Это железное правило, – сказала она. Я снова кивнула и сглотнула. – Которое я прошу вас нарушить.
Она помолчала, давая нам переварить услышанное.
– Увидимся вечером в шесть.
Она повернулась, одним движением подобрала свои сандалии и жёлтую пляжную сумку и зашагала вверх по ступеням. Потом оглянулась.
– Преториус. Доктор Эмилия Преториус. Приятно познакомиться.
Мистера Мэша рядом со мной стошнило кусками плавательной шапочки. После этого он опять начал её жрать. (Позднее я добавила плавательную шапочку к всё удлиняющемуся списку вещей, которые мистер Мэш слопал.)
– Что думаешь? – спросил Рамзи, глядя пожилой леди вслед.
Я поразмыслила, а потом указала на его футболку.
– Много ли леди её возраста смоглибы распознать форму «Реал Мадрида»? – сказала я, впечатлённая. – Плюс – мистеру Мэшу она очень понравилась.
Что означало: я была готова дать ей шанс.
Глава 5
И вот, вечером того же дня, мы были здесь, в Испанском Городе.
– Ха-ха-ха-ха-а-а! – снова хихикает доктор Преториус, и я правда не думаю, что она притворяется. Я думаю, она просто в приподнятом настроении.
За двойными дверями темно – в смысле, полностью темно – пока доктор Преториус не рявкает:
– Свет в павильон! – и высоко-высоко над нами на тонких металлических балках, пересекающих купол крест-накрест, зажигаются яркие точечные светильники.
Мы стоим в просторном круглом помещении без окон. Стены здесь полностью – от пола до потолка – покрыты унылой тёмно-зелёной… пеной, наверное? Она выглядит пористо, хотя прикоснуться я не решаюсь. Потолок и пол матово-чёрные, а в центре комнаты стоит одинокий шезлонг: старомодный, с красно-белой полосатой тканью. И всё.
Мы находимся внутри купола Испанского Города – напоминающего мечеть здания, возвышающегося на набережной Уитли-Бэй – и он огромный.
– Нравится? – спрашивает доктор Преториус, гордо обводя рукой темноту, и её голос эхом отдаётся от обширной пустоты.
– Ага! – отвечаю я, а Рамзи кивает, но не успеваю я договорить, как она поворачивается и сверлит меня взглядом.
– Лгунья! Как тебе может это нравиться? Ты понятия не имеешь, что это. Я вас предупреждала: вы должны говорить мне правду и только правду! Попробую снова. Нравится?
– Эм… – Я не знаю, что сказать в этот раз, и мне страшно, что я ляпну что-то не то. Эта доктор Преториус довольно пугающая. На помощь мне приходит Рамзи.
– Честно говоря, доктор Преториус, – отвечает он, – нравиться тут особо нечему. Но я бы определённо назвал это впечатляющим. Изумительным. Эм… выдающимся.
– Ха! Ты учишься! Вот это другое дело. Ты много слов знаешь. Откуда ты, ребёнок? Я слышу не только северо-восточный акцент, так?
Рамзи мнётся.
– Ну, моей родной страны на самом деле больше нет. Была война, ну и…
– Я поняла, ребёнок. Все мы ищем дом, а? Что ж, вот это мой. Добро пожаловать в мою лабораторию! Сюда. Держитесь стены. И… подождите-ка. – Она принюхивается. – Вы чуете… палёную резину?
– Простите. Это, эм… это мистер Мэш. У него небольшая, эм… проблема с пищеварением.
Доктор Преториус прикрывает лицо ладонью и произносит приглушённым голосом:
– Да что ты говоришь!
Она смотрит на мистера Мэша, а потом бросает взгляд на дверь, как будто подумывает его выгнать, но всё же не выгоняет. От этого она нравится мне немного больше.
