Несломленная
– Думаю, это было бы слишком просто.
– Что может быть сложнее? – Я начала сердиться.
– Я думаю, главная насмешка Вселенной – это то, что вы оказались разделенными пространством и временем.
– Но это глупо! Айве, наверное, специально меня здесь оставила, чтобы защитить.
– Ты действительно в это веришь?
Я тяжело сглотнула, не зная, что на это ответить.
– Почему ты раньше не сказал мне об этом?
– Раньше не было повода.
– А теперь он появился?
– Да.
– Но подожди… тогда к чему приведет открытие портала между нашими мирами?! Это же явное нарушение баланса!
– Это приведет к естественному отбору: кто сильнее, тот и выживет. А еще приведет к уничтожению одной из планет. Я думаю, только такой исход устроит Вселенную.
– То есть, ты хочешь сказать, что, помимо завоевания, Астар готов к тому, что, возможно, его планета перестанет существовать?
– Здесь нечему удивляться. Если нужно будет, он сам уничтожит Трезур и начнет править новой планетой, более перспективной и процветающей.
Сейчас я не слишком удивилась словам Велиара, так как уже была наслышана о том, что будет с нашей планетой, если в нее вторгнутся войска с Трезура. Но я удивилась тому, что, оказывается, Астар был готов сжечь за собой все мосты. Истинное сумасшествие.
– Если я правильно поняла, ты хочешь как можно скорее вернуться обратно, так как, во-первых, медальон, который ты носишь, постепенно тебя истощает…
Велиар поморщился. Эта мысль была ему неприятна.
– А во-вторых, чем дольше ты остаешься в несвойственном тебе месте и времени, тем становится большей вероятность твоей расплаты за это.
Велиар не ответил, в данную минуту явно находясь у меня в голове и молчаливо наблюдая за моим мыслительным процессом, который открывал новые возможности для нашего временного сотрудничества.
Я хитро прищурилась и с нескрываемым злорадством проговорила:
– Ты уже ощущаешь слабость от того, что медальон находится у тебя двое суток? Можешь отдать его мне, я облегчу твою ношу на какое-то время. – Я потянулась к серебристой безделушке.
– Хорошая попытка. – Велиар отодвинул мою руку и вернул на место медальон, который из-за явно коротковатой цепочки лег чуть ниже его ключицы.
– Как хочешь. – Я с безразличием пожала плечами, в то же время ликуя, что скоро его возможность копаться у меня в мозгах исчерпает себя.
«Не раньше, чем мы вернемся обратно», – услышала я в своей голове угрюмый шёпот Велиара.
– Кыш! – замахала я руками возле своего лица и вернулась к уже остывшему омлету. Настроение у меня явно улучшилось.
***
Улицу мы пересекли быстро, хотя каждый из нас был погружен в свои мысли. Мы практически не замечали любопытных взглядов, которые бросали на нас простые прохожие. Если я выглядела еще более-менее обыденно, то внешний вид Велиара вводил в ступор. И причиной этому была даже не узкая куртка, которая очень плотно его облегала, а ножны, в которых прятался грозного вида меч. Велиар наотрез отказался с ним расстаться, оправдываясь тем, что никогда не знаешь, в какой момент он может понадобиться.
Я смирилась с его упрямством и глупостью, и мы отправились на встречу с Айвеной. Я была в таком трепетном предвкушении, что по дороге едва не подпрыгивала, чем очень нервировала Велиара.
– Мира, я тебя предупреждаю: ты можешь говорить с Айвеной о чем угодно, кроме того, что может повлиять на события будущего. Ты не можешь расспрашивать ее о том, как убить моего отца и есть ли у него уязвимые места, откуда взялась сила и как ее исчерпать без помощи медальона…
Я нервно отмахнулась:
– Да-да, а еще я не могу рассказывать о том, во что превратится Трезур, и о том, что твой безумный отец в конечном итоге ее убьет, – с желчью в голосе сказала я. Но Велиар не отреагировал.
– Я знаю, что ты опять попытаешься меня одурачить, но не обольщайся: я начеку. Если ты только посмеешь заговорить на запретные темы, то я забуду свое обещание не копаться больше в твоей голове и не нарушать целостность твоих мозговых процессов, и навсегда избавлю тебя от желания в будущем не слушаться меня.
Чуть задумавшись, он высокомерно заявил:
– А заодно никто мне не помешает подсадить вот сюда, – он легко провел пальцами по моему виску, – пару интересных мыслей насчет нашего с тобой времяпрепровождения.
Я сразу же ощетинилась и мрачно на него покосилась:
– Думаю, излишне мне каждую минуту об этом напоминать.
Мы подошли к широкому крыльцу, на котором толпились счастливые родственники, приехавшие на выписку одной из новоиспеченных мамочек.
– Зачем здесь столько народу? – Велиар непонимающе смотрел на нарядных людей с огромными букетами цветов и розовыми шарами.
– Ну, у нас так принято встречать и поздравлять женщину, которая недавно родила. – Я пожала плечами.
Неожиданно парень из толпы, видимо, новоиспеченный папаша, громко прокричал:
– Танюша, я люблю тебя!
Велиар неодобрительно посмотрел на мужчину и покачал головой:
– Глупая церемония.
– Пошли. – Я подтолкнула его к боковым дверям. – Будешь на Трезуре рассуждать, что глупо, а что нет.
Мы оказались в помещении, где тоже была суета: две женщины в белых халатах провожали молодую маму, которая, словно самое драгоценное сокровище в мире, прижимала к груди маленький комочек, завернутый в розовое одеяльце. Велиар помедлил и, как завороженный, с нескрываемым интересом стал наблюдать за женщиной, которая убаюкивала ребенка.
– Молодой человек, вы не могли освободить выход? – обратилась к Велиару нянечка с накинутым на плечи пальто. Он перевел на нее задумчивый взгляд и, хмурясь, прошёл вперед.
– Это что, ребенок?
Теперь я посмотрела на Велиара как на ненормального.
– Ребенок. А ты что, детей никогда не видел?
Он сконфужено покачал головой. А потом подошёл к женщине и с нескрываемым любопытством уставился на маленький комочек. Молодая мамочка искренне и по-доброму улыбнулась ему и чуть приподняла ребенка:
– Знакомьтесь, это Машуня.
Как будто услышав свое имя, Машуня, до этого мирно и крепко спавшая, открыла глазки и с пытливой любознательностью посмотрела на Велиара. А затем сморщила носик и звонко чихнула.
Непонятно чего испугавшись, Велиар резко отпрянул от женщины с ребенком и подошёл ко мне, пребывая в каком-то странном замешательстве. Это меня очень сильно позабавило. Грозный, безжалостный Велиар испугался маленького комочка!
– Странно, что ты никогда не видел новорожденных. Ведь у тебя есть младшая сестра.
На мое замечание Велиар не отреагировал, но мышцы на его шее напряглись.
– Мира, делай, что должно. Не отвлекайся.
Пожав плечами, я подошла к охраннику и, мило улыбнувшись, спросила, как можно навестить тех, кто уже родил. Охранник посмотрел на меня так, как будто я его спросила, не продаст он мне ребенка.
– Вы что, девушка, не знаете, что это невозможно? Мы не пускаем родственников с визитами.
Другого я и не ожидала.
– Хорошо, а могу я поговорить с главврачом?
– Ну, теоретически, да, – проговорил он, – но она вряд ли спустится, у нее сейчас плановый осмотр, – и, потеряв ко мне всякий интерес, мужчина вернулся к сборнику кроссвордов.
Я с досадой во взгляде обернулась к Велиару. Поняв меня без слов, он подошёл к мужчине и, наклонившись к нему, проговорил:
– Немедленно позови того человека, о котором говорила девушка, иначе… – Его глаза превратились в щелки. Он не договорил фразу, явно закончив ее у охранника в голове. Мужчина побелел как полотно, карандаш выпал из его пальцев и закатился под стол. Дрожащей рукой охранник начал крутить диск стационарного телефона.
– Алина Ивановна, спуститесь, пожалуйста, в фойе, тут вас желают видеть, – проговорил он. Потом, подумав, добавил: – Это вопрос жизни и смерти, – и резко положил трубку. – Я сделал, как вы просили… пожалуйста, не трогайте меня!
– Да кому ты нужен! – брезгливо фыркнул Велиар в своей высокомерной манере. И повернулся ко мне: – Надеюсь, ты помнишь, о чем я тебе предупреждал?
– Да, – ответила я, нервничая с каждой секундой все сильнее.
Встреча с моей матерью была настолько близка и ощутима, что я не могла просто стоять и ждать. Я уже хотела бежать к ней, но, увы, не знала, куда ее определили после кесарева.
Вскоре в холле первого этажа, стуча каблуками, появилась женщина средних лет с закрученными в тугой жгут пепельными волосами. Она недовольно поджала ярко-алые губы, остановив на нас острый взгляд серых глаз.
Велиар в этот раз не стал морочиться и сразу пошёл в наступление. Женщина не успела произнести ни одного звука, как ее губы из напряженных превратились в расслабленные, глаза ярко заблестели, и она радушно пригласила нас следовать за ней. Недоумение отразилось на лицах нянечек, которые возвращались с проводов молодой мамочки. Быстрыми шагами обогнав нас, они скрылись в неизвестном направлении.
– Что ты ей сказал? – шёпотом поинтересовалась я у Велиара.
– Это не имеет значения, – угрюмо буркнул он.
Я пожала плечами:
– Ну и ладно. Главное, что она не хочет запрыгнуть на тебя, как озабоченный бабуин.
Велиар оскалился в ответ:
– Я учел, что это каждый раз тебя напрягает.
Мы преодолели пару этажей на лифте и оказались в стерильном коридоре, где персонал, встречающийся нам на пути, был в белых халатах, марлевых масках на лицах и в сменной обуви. Посмотрев на свои ноги, а потом на ботинки Велиара, я ощутила неловкость: за нами тянулась дорожка грязных следов. Наверное, это меньшее, о чем я должна была задумываться, но такой грязи рядом с новорожденными не должно было быть. Мы запросто могли занести заразу.
– Велиар, – я остановила парня, – думаю, нам тоже стоит надеть защитную одежду. Попроси главврача принести нам халаты и бахилы.
Велиар посмотрел на меня, как на помешанную.
– Я знаю, ты не понимаешь, зачем все это надо, но пожалуйста…
Второй раз он даже не удостоил меня взгляда и продолжил невозмутимо идти вперед.
«Дикарь!» – мысленно выкрикнула я ему в спину.
Наконец, мы оказались возле ряда палат с приоткрытыми дверями. В них находились женщины, которые уже стали счастливыми матерями. Со всех сторон доносился жалобный детский плач. Напротив располагалось помещение с большим панорамным окном, которое было практически пустым, не считая двух прозрачных боксов, к которым были подключены всякого рода приборы. В этих боксах находились два малыша, они оба мирно спали и выглядели как ангелочки. Непроизвольно засмотревшись на них, я замедлила шаг, но Велиар нетерпеливо потянул меня за руку дальше, в самый конец коридора.
– Вот здесь находится та, кто вам нужен. – Женщина необычайно услужливо указала на одну из белых дверей.
Я напряженно замерла. Велиар, чувствуя мою нерешительность и мои страхи, обратился к женщине:
– Расскажи, как она себя чувствует. Есть повод волноваться за ее здоровье?
– Что вы, она чувствует себя превосходно, без осложнений перенесла операцию…
– А как себя чувствует ребенок?
– Ребенок? – Женщина недоуменно захлопала ресницами. Но потом ее глаза прояснились: – А, так вы, наверное, не в курсе… У нее не один, а два чудных малыша, мальчик и девочка. Мальчик оказался крепче, он как раз должен быть с ней, а девочка слабовата, ее сейчас выхаживают в кювете. – Она указала рукой на помещение с панорамным окном.
У меня пересохло во рту.
– Вы хотите сказать, что у нее двойня?!
– Ну да, – подтвердила женщина.
Я медленно обернулась к Велиару:
– Мы со Славой близнецы?
Велиар сам был удивлен.
– Похоже на то.
– А-а, вы уже в курсе, что мальчика назовут Славой? – радостно заулыбалась женщина. Но никто из нас не разделил ее радости. Мы оба были слишком шокированы данной информацией, чтобы беззаботно улыбаться. Не имея больше сил и желания топтаться под дверью, я решительно стала ее открывать. Велиар стоял за моей спиной, и я затылком ощущала его напряженность. Сделав глубокий вдох, я вошла в палату… и в замешательстве осталась стоять на пороге.
Помещение было пустым.
Глава 4
– Где она? Где Айвена?!
Я зашла внутрь и стала озираться как безумная. Кровать была расправлена и пуста, рядом с ней находился прозрачный бокс на колесиках, в котором тоже никого не было.
– Вы хотели сказать, Эвелина? – испуганно проговорила женщина.
– Да какая разница – Айвена, Эвелина или святая Мария! Где женщина с черными волосами, она к вам поступила вчера вечером! – Я уже практически перешла на крик в несвойственной мне манере.
Ощущая глубокое смятение и дикое беспокойство, я выразительно и с надеждой посмотрела на Велиара. Тот, в свою очередь, обратился к женщине:
– Куда она подевалась?
Непонимающе моргая и запинаясь, женщина пробормотала:
– Я сейчас узнаю, – и стремительно покинула комнату, оставив нас одних.
– Это невозможно! Быть так близко и одновременно так далеко…
Я с досады плюхнулась на кровать и схватилась руками за голову.
Велиар осторожно подошёл ко мне и присел на корточки, стараясь заглянуть в глаза, которые я старательно от него прятала.
– Мира, возможно, ты не поверишь, но мне действительно очень жаль.
Не поднимая головы, я с горечью спросила:
– Ты это имел в виду, когда говорил о насмешках Вселенной? Сейчас именно такой случай, да?
Велиар ничего не ответил, лишь убрал упавшие на лицо волосы мне за ухо.
Я усмехнулась.
– Наверняка ты сразу почувствовал, что ее здесь уже нет. – Я подняла на него печальные глаза. – Она вернулась обратно на Трезур, в свое время?
Велиар утвердительно кивнул.
– Теперь мне понятно, почему мама меня не забрала. Она просто сама не ожидала, что после перенесённого стресса ее перебросит обратно. А Славе просто напросто повезло оказаться в эту секунду рядом с ней.
– Да, я думаю, что она этого не ожидала, – безрадостно подтвердил мои догадки Велиар.
– Я-то думала, что Слава и я родились с разницей в десять лет, и нас потом просто раскидало во времени. – Я помотала головой, отказываясь верить фактам.
– Это просто объяснить. – Велиар попытался обратить на себя мое внимание. – Ты, наверное, уже знаешь, что наши биологические часы замедлены. Если приблизительно сравнивать, то сто наших лет равняются десяти земным, поэтому, в отличие от тебя, Слава выглядит старше. Прожив триста лет, он выглядит примерно на тридцать, ты же еще не перешла барьер замедленного старения, он наступит где-то после двадцати. То есть приблизительно следующие двести лет ты останешься в двадцатилетнем возрасте.
Но я как будто его не слышала.
– Теперь понятно, как мы со Славдием оказалась разделенными не только межзвездным пространством, но и несколькими столетиями. И теперь, чтобы нам познакомиться, Славе потребуется прожить триста лет, в отличие от моих восемнадцати.
– Мира… – Велиар осторожно взял мою руку в свою, но я резко от него отпрянула.
– Почему мне нужно было вернуться именно в этот день, в это время? Почему не раньше?!
Борясь с непонятным отчаянием, я выбежала из палаты и быстрым шагом пересекла коридор, в котором поднялась суета из-за пропавшей девушки и ребенка.
Я не знала, куда мне идти и что теперь делать. Все вопросы, которые роились у меня в голове, могла прояснить только Айве, она же могла дать мне совет, как поступить дальше. Но теперь все пошло прахом, и я опять осталась у разбитого корыта.
Проходя мимо помещения с панорамным окном, я непроизвольно бросила на него взгляд и неожиданно замерла, заметив девушку с длинными каштановыми волосами, аккуратно забранными в хвост, прислонившуюся к стеклу и неотрывно наблюдающую за детьми.
В эту секунду для меня как будто весь мир остановился. Я перестала замечать бегающий туда-сюда перепуганный медицинский персонал и даже забыла об Айвене. Боясь, что эта девушка тоже исчезнет, я осторожно подошла и встала рядом с ней.
Она не оторвалась от лицезрения новорожденных в прозрачных боксах и более высоким голосом, чем я знала, проговорила:
– Жалко этих малышей, они такие беззащитные… Мне так хочется прижать к груди мою Лидочку. – Она грустно улыбнулась и указала на один из боксов. Потом нехотя оторвала взгляд и обратилась ко мне: – А вы чья-то родственница, пришли навестить?
Я неуверенно пожала плечами. Девушка нахмурилась и снова повернулась к малышам.
– Моего мужа не пустили, сказали – не положено. А мне так хочется показать ему наше маленькое сокровище.
Я непроизвольно улыбнулась. От тепла, которым лучились глаза девушки, мне стало легче на душе.
– О, не переживайте так! Я думаю, в скором времени он не только насмотрится, но и полностью ощутит себя в роли отца… – Я хотела сказать «двойни», но вовремя прикрыла рот.
– Да, вы правы. Недосып нам обеспечен на ближайшие три года.
«Если бы она только знала будущий характер Лидки, непростой во многих отношениях, то на три года точно не зарекалась бы».
Я снисходительно улыбнулась.
– Надеюсь, ваша малышка не принесёт вам больших хлопот, – со щемящей тоской в сердце проговорила я.
Девушка, уловив это в моем голосе, внимательно взглянула на меня.
– Почему вы грустите? Что вас опечалило?
Я не знала, что ответить, как будто мой язык приклеился к нёбу.
– Ой, извините, невежливо с моей стороны не представиться. Меня зовут Екатерина Миридова, а вас? – Она выжидающе посмотрела на меня.
Конечно, я узнала свою приемную маму. Теперь я понимала, почему вчерашний голос мне показался знакомым. Это было очень странно – смотреть на молодую женщину, которая воспитала меня как родную дочь.
– Я… я… – Мой голос дрогнул. – Меня зовут Мирослава. Просто Мирослава.
– Хм, хорошо, просто Мирослава. – Уголки губ девушки тронула еле заметная улыбка. – Очень приятно познакомиться.
– Мира?
От оклика Велиара я вздрогнула.
– Я думаю, нам пора. – Он положил свою широкую ладонь мне на плечо.
Девушка с нескрываемым изумлением перевела свой взгляд на Велиара, которого совершенно не ожидала увидеть в отделении роддома. Мило засмущавшись, она отвернулась, обратив все свое внимание на маленькие комочки.
Хоть он в этом не нуждался, я одними губами ему прошептала: это моя мама.
Велиар понимающе кивнул. А потом легонько потянул меня за руку, настаивая на уходе.
– Но подожди, а как же я… в смысле, ребенок? – Я указала за стекло, где мирно посапывала моя уменьшенная копия.
– Мира, за нее не переживай.
– Ты уверен?
Я заметила, что Екатерина, то есть, моя будущая мама, внимательно прислушивается к нашему диалогу. Не сдержав любопытство, она поинтересовалась:
– Почему вы так переживаете за этого ребенка? Врачи его обязательно выходят. Я думаю, что все будет хорошо.
Мы с Велиаром быстро переглянулись. Не знаю, могла ли я говорить и как это повлияет на мою дальнейшую судьбу, но я не выдержала:
– Эта девочка сегодня лишилась матери.
Екатерина ахнула, прикрыла рот рукой и с нескрываемым любопытством уставилась на нас, ожидая продолжения.
Но его не последовало. Велиар настойчиво переплел свои пальцы с моими и, не дав продолжить, грубо потащил за собой. Единственное, что я смогла, так это выкрикнуть:
– Девочку, как и меня, зовут Мирослава! – И мы скрылись за поворотом, оставив Екатерину Миридову, специалиста по геологии, любящую жену и самую лучшую на свете маму, в полном недоумении.
Мы стремительно покинули душное помещение больницы. Все, кто встречался нам на пути, не мешали, не задавали вопросов, лишь опасливо сторонились. Я удивилась, как еще Велиара не стали подозревать в исчезновении девушки и ребенка.
Через десять минут мы оказались в сквере, вдали от любопытных глаз. Посчитав это место укромным, Велиар резко остановился, развернул меня к себе и почти прорычал:
– Мира, что ты сейчас пыталась сделать?!
– О чем ты? Что я такого сделала? – Я была слегка растеряна и не понимала резкой смены его настроения.
– Ты попыталась изменить будущее!
– Я… я…
– Ты сейчас должна уяснить одну очень важную вещь: вмешиваться в события прошлого неразумно. Это может привести к необратимым последствиям.
– Но я ничего такого не сделала.
– Ты общалась со своей приемной матерью.
– Но я ничего ей не сказала, я просто хотела дать пару наводящих мыслей. Может, мы всё-таки неспроста здесь оказались. – Я задумчиво покосилась на Велиара. – Может, мы здесь не ради Айвены. Ведь случай привел нас именно тогда, когда Екатерина Миридова сделала главный выбор в своей жизни, взяв меня в качестве своей второй дочери. И если бы ты меня силой оттуда не выволок, я бы…
– Что? Что бы ты сделала? – выжидающе уставился на меня Велиар.
Я на секунду задумалась, но не ответила.
– Мира, ты должна уяснить: твоя мама сделала выбор, который должна была сделать. – Он устало дернул себя за волосы. – В данном случае ты могла просто все испортить и тогда перестала бы являться той, кем являешься сейчас. И тогда твоя судьба могла бы пойти по другому витку… – И совсем тихо добавил: – А мне бы очень этого не хотелось.
Он утомленно выдохнул и, отстранившись от меня, шагнул назад. И тут же, поскользнувшись на небольшой замёрзшей лужице, со всего маху рухнул на спину.
Сказать, что меня это окончательно сбило с толку, значит, ничего не сказать. Весь мой пыл тут же остыл, как, впрочем, и пыл Велиара. Я думала, сейчас он вскочит на ноги и будет просто рвать и метать, но он лежал неподвижно, всматриваясь в небо.
– Если будешь так лежать, застудишь почки. – Я наклонилась и протянула ему руку, чтобы помочь подняться, но никак не ожидала, что вместо того, чтобы встать, он резко потянет меня к себе. Потеряв равновесие, я нелепо шмякнулась на него сверху.
– Ты, что обалдел?! – Я неуклюже попыталась встать, но Велиар, ухватив меня за талию, легко удержал на месте. Единственное, что он мне позволил, так это придать своему телу сидячее положение, расположив ноги по обе стороны от его бедер.
Запрокинув голову и усмиряя мои протесты, он спросил:
– Что это?
Велиар выдохнул небольшое облачко пара и с каким-то благоговейным трепетом указал взглядом в небо.
Я нахмурилась и запрокинула голову, пытаясь понять, что могло так заинтересовать парня. И тут же поймала щекой огромную пушистую снежинку, за которой последовало нескончаемое множество ее подружек. Они начали свой легкий незамысловатый танец, привнося в наш мир небывалое очарование.
– Это снег… снежинки! – Я пожала плечами.
– Сне-ежжжжи-и-инннки-и-и, – растягивая слово в каком-то трепетном экстазе, произнес Велиар.
В эту секунду я заметила, что на дне его синих глаз множество пушистых снежинок отражаются, словно мириады прекрасных звезд.
– Мне нравится это слово. Оно такое восхитительно вкусное. – Он потянулся и дотронулся до того места на моей щеке, где уже успела образоваться капелька воды. Я немного смутилась.
– Это самое чудное и прекрасное, что я видел в своей жизни. – Он пальцем провел ниже, от моей скулы до линии подбородка. И я не поняла, говорит он обо мне или о том, что вокруг нас развернулось целое снежное представление.
Снег пошел такой густой и плотный, что стал похож на пуховую вуаль, которая решила укутать всю землю и спрятать нас от посторонних взглядов. При такой тихой безветренной погоде зрелище действительно было ошеломительное, особенно для человека, который в своей жизни только и делал, что глотал пыль на выжженной солнцем планете. Теперь голые деревья, уже изрядно припорошённые, и пустующая аллея, до этого похожая на вымершую пустошь, не наводили тоску и уныние, а с легкостью переносили нас в волшебную сказочную страну, на некоторое время давая нам возможность забыть обо всем.
– Мира, – тихо позвал меня Велиар.
Я искоса посмотрела на него, повернув голову.
– Ты похожа на королеву снега. – Он легонько провел ладонью по моей голове и аккуратно смахнул с моих волос пушистое безумие. – Снежинка… – Он заулыбался как ребенок, чисто и искренне, тем самым всецело меня обескуражив. Я смотрела на него и не могла вспомнить, когда я в последний раз видела Велиара таким… обычным, что ли, радующимся простым вещам. Это, пожалуй, был самый невероятный и захватывающий момент с того времени, как я впервые увидела его на озере. Я улыбнулась, поддавшись на его искренность и, не осознавая, что делаю, соединила наши губы в простом и бесхитростном поцелуе. Если бы я не сделала этого, мне было бы неописуемо жаль, что я упустила такой момент.
Велиару сейчас было не до чтения моих мыслей, поэтому он удивленно на меня глянул, а в следующую секунду с наслаждением принял мой порыв, крепче обхватив меня за оголившуюся поясницу и послав по моей коже в разных направлениях мелкие чувственные мурашки.
– Снежинка, ты безумно притягательная! – прошептал Велиар.
– Ты тоже. – Я обхватила его голову руками, зарываясь пальцами в его пряди и прижимаясь плотнее, на время отодвигая все мучавшиеся меня вопросы, сомнения и обиды на второй план. И была за это вознаграждена упоительно щедрыми губами Велиара, заставляющими меня таять, словно ту снежинку на моей щеке.