Иная реальность. Сборник рассказов

С девушками случилась жуткая истерика – все мечты и стремления оказались теперь неосуществимы. Гнетущая психологическая обстановка воцарилась на корабле, пока мы облетали звёздную систему, завершая торможение. Мы ходили понурые, раздражались по любому малозначительному поводу. Несколько раз доходило до драк между парнями. Связываться с Землёй было бессмысленно, ведь ответа ждать более восьми лет – Солнце в четырех с лишним световых годах. Никакой предполётный психологический тренинг и усиленная подготовка к возможным стрессовым ситуациям, в конечном итоге, не смогли нас всех уберечь от непозволительного в подобной экспедиции поведения. Суровая реальность оказалась сильнее. Думаю, что наша психика в этих новых условиях дала сбой, который учёные не смогли предвидеть.

До планеты оставался месяц лёта, когда случилось непоправимое. Среди нас были две, уже сформировавшиеся пары Женя с Катей и Коля с Машей. После пробуждения и осознания нашей неполноценности они жили обособленно и почти не контактировали с остальным экипажем. И вот однажды на корабле раздался сигнал несанкционированного выхода в открытый космос. Мы все бросились к шлюзу, но было поздно. Четыре фигуры в скафандрах уже удалялись от корабля. Мы видели их в иллюминатор. Это было страшное зрелище! Поверь мне, Петя! Ребята собрались в кружок и одновременно потянулись руками к замкам своих шлемов. В следующее мгновение четыре шлема отлетели, оставив быстро рассеявшееся облачко воздуха. Четыре моментально замёрзших тела с поднятыми к шее руками, хаотично вращаясь, удалялись от корабля. Ребята не выдержали свалившихся на нас на всех испытаний и совершили групповое самоубийство.

Этот кошмар привёл к ещё большему разладу в команде, особенно когда обнаружили отосланное на Землю предсмертное послание ребят. В нём говорилось о том, что земляне не могут, не должны, не имеют права покидать свой дом и искать иные мира для расселения. Это позволит человечеству безнаказанно гадить в собственном доме, не заботясь о последствиях.

– Мы возомнили себя хозяевами Вселенной, – говорили погибшие, – но у нас самих огромный и прекрасный дом. Зачем нам ещё? Всяк сверчок знай свой шесток – гласит народная мудрость. Наша команда стала первой жертвой неуёмного желания людей поисков иного пристанища. Мы четверо добровольно покончим с нашими мучениями, а остальная команда уже обречена. Никто из нас не вернётся на Землю!

Когда прошёл первый шквал эмоций от произошедших с нами изменений и гибелью ребят, мы постарались взять себя в руки и продолжить миссию. Основной план по исследованию обнаруженной роем планеты никто не отменял. Мы продолжили работу. Однако команды как таковой уже не было. Мы потихоньку начали ненавидеть друг друга. Былые симпатии улетучились, бесплодие сделало нас грубыми, в нас пробудились самые гадкие черты характера. Мы сначала мысленно, а затем почти открыто желали друг другу смерти в адских муках. Это было словно массовое помешательство.

Тем не менее, корабль, управляемый искусственным интеллектом, вышел на орбиту планеты. Вскоре мы немного пришли в себя, когда обнаружили, что этот мир очень похож на земной. Это было невероятно! Голубая планета с белыми вихрями облаков, огромными океанами и бескрайними материками. Мы увидели растительность, правда, несколько иную, но планета имела биологическую жизнь. В оставшуюся команду великолепие вида нового мира вселило оптимизм. Мы прекратили распри и сосредоточились на работе. Поразительно, но мы все единодушно выбрали место посадки недалеко от берега океана в долине у подножья гор.

Собрав необходимый инструмент, оборудование, приборы, съестные запасы и семена для посадки, мы перешли в посадочный модуль и отправились к планете. Корабль остался на орбите, накручивая витки вокруг планеты. Он должен был транслировать на Землю все наши действия и открытия. В этом и состояла основная миссия.

Первое время мы жили в модуле, но затем выстроили небольшой дом из привезённого материала. Дышалось хорошо, даже легче, чем на Земле. Гравитация почти такая же, но было непривычно фактически без ночей. Близясь к закату, одно солнце завершало свой дневной путь, а на востоке всходило второе солнце поменьше. Когда заходило и оно, то уже занималась заря от большого светила.

Мы высадили в местную почву семена и стали ждать. Пока ожидали урожай, мы поуспокоились и, в принципе, жили вполне нормально. Поняв, что почва плодородна и можно запросто выращивать земные культуры, мы вдруг опять все рассорились. Команда разделилась, одни говорили, что надо улетать на Землю и, попытаться не входя в гибернацию, прибыть на Землю, где нас излечат. Другие утверждали, что на это не хватит провианта. Надо пожить здесь и вырастить побольше еды, чтобы попытаться выжить на обратном пути. Ведь в отсутствии разгонного лазера, фотонный двигатель мог бы разогнать корабль лишь до четверти скорости света. А это двадцать лет на возвращение. Расчеты показали, что нам надо пробыть на планете не менее десяти лет, чтобы запастись едой на обратный путь. Однако система жизнеобеспечения корабля может не справиться с шестью душами за такое долгое время, и тогда все погибнут. Искусственный интеллект корабля показал нам, что безопасно может добраться до Земли без гибернации только один. Это он зря нам сказал. Представляешь, Петя!

Мы стали опасаться, что каждый из нас при первой же возможности запрыгнет в модуль и улетит на корабль, а там на Землю. Командир корабля Константин приказал входить и выходить из посадочного модуля только всем одновременно, но мы никому не доверяли, даже сами себе. Следовало отправить модуль на корабль пустым и выращивать урожай, накапливая запасы. Так и решено было. Мы вынесли из модуля все необходимые вещи и оборудование, подозрительно следя за каждым шагом, за каждым движением другого.

Перед самым стартом модуля Костя сказал, что забыл какой-то важный инструмент или что-то в этом роде, я уже не припомню. Помню, как Костя двинулся было к входу в модуль, а Вика молниеносно схватила топор и, прежде, чем мы все сообразили, что та задумала, вонзила широкое лезвие в уходящую спину командира. Костя сдавленно крича, рухнул в проход модуля ничком и захрипел. Остальные девушки завизжали, а я и Рома застыли в оцепенении от увиденного. Вика с окровавленным топором бросилась к трупу Кости и забрала у него коммуникатор связи с кораблём.

– Слушай, дед, – немного напуганным голосом сказал Петька, – жуть какая-то! А в новостях передавали, что команда погибла от какой-то болезни, а у тебя, мол, оказался врождённый иммунитет к ней. А оказывается там было такое…

– Так кто тебе правду скажет. Зачем марать образ героя и портить впечатление от великого открытия. Величие человеческого разума и науки обязано быть незыблемым и незапятнанным.

– А что было дальше? – неподдельно заинтересовано спросил внук.

– Давай-ка, Петя, попьём чего-нибудь. Во, как солнышко печёт, жарко…

– Сейчас посмотрим, что тут бабушка приготовила…

– Спасибо, Петя, а то в горле пересохло… Вкусно…, а я помню этот морс, Оля меня частенько им угощала, пока мы были вместе. Она научилась варить его от своей бабушки. Эх, дурак я дурак…

Что было дальше я плохо помню, все события, как в тумане. Выйдя из оцепенения, я бросился на Вику. Подоспели Рома и девушки. Началась заваруха, крики, ругательства. Я помню, что модуль поднялся в небо, а мне дали по голове, пока я на него глядел. Потом вспоминаю, как оказался в глухом лесу, тяжело дыша после быстрого изнурительного бега. В руках у меня был тот самый роковой топор и невесть откуда взявшийся коммуникатор связи с кораблём. Видимо, мне удалось его схватить и дать дёру оттуда. Голова гудела, а на затылке была шишка. По коммуникатору я выяснил, что пустой модуль возвратился на корабль. На этой планете осталось теперь пять человек. Попытки вызвать ребят по радио не привели ни к чему. Внезапно я обрадовался этому, потому что подспудно именно этого и хотел. Мне ещё до приземления представлялось, что я один на этой планете, и эта безумная эгоистичная мысль меня особенно грела. Я всячески гнал её от себя, но она упорно лезла мне в голову, рисуя картины блаженного пребывания в новом мире.

Я брёл по инопланетному лесу куда глаза глядят, ничего не опасаясь. Это было странно, в чужом мире могли подстерегать самые неожиданные неприятности, но меня это не пугало. Лес мне что-то напоминал, словно это была смесь всех известных мне растений и производных от них. Правда, и весь внешний вид планеты был поразительно похож на Землю, поэтому остальное уже не могло так удивлять. У меня вообще появилась гипотеза, что у каждой звезды есть планета похожая на Землю, тем более, у звёзд одного класса.

Пару часов я шёл сквозь лес и проголодался. Мне надоело продираться сквозь эту чащу, и буквально через несколько минут я вышел на простор, где были луга и росли необычные деревья с какими-то плодами. Я осторожно сорвал один их них и, разломив плод, лизнул. Вкус меня потряс, это была смесь клубники, ананаса, банана или ещё каких-то напоминающих мне земных фруктов. Я не стал сразу его есть, а решил прислушаться к своему организму. Мало ли это отрава. Тут я подумал, что неплохо бы попить воды, заодно узнать, какая она здесь. Посмотрев по сторонам, я приметил низинку, в которой нашёл ручеёк. Вода на вкус была приятная и, сделав пару робких глотков, после паузы я напился от души.

Прошло несколько земных суток. Я спал под деревьями, пока светило солнце поменьше. Ел фрукты с деревьев, при этом почувствовав прилив сил. Я уже перестал вызывать ребят по радио и почти не печалился этому.

Обходя гигантские просторы долины, прилегающих к ней гор, без опаски купаясь в реках, я проникался к этому новому миру необычным чувством. Я будто попал на Землю в эпоху до людей. Природа девственная и прекрасная. Разные незнакомые птицы, насекомые, полное отсутствие зверей. Может звери от меня убегали? Меня чуть страшила мысль о встрече с инопланетной фауной.

Так прошёл земной месяц, затем другой. Мой наручный хронометр исправно работал. Я продолжал жить на этой планете, как первобытный человек, занимаясь собирательством и не особо нуждаясь. Нас всех учили выживать без благ развитой цивилизации, но там это было просто.

Однако я приметил одну особенность, которую не мог тогда никак объяснить. Всякий раз, как я хотел пить или есть, я обязательно находил еду и питьё. Если мне хотелось спать, то я непременно скоро находил весьма хорошее место для сна. Потихонечку мне становилось скучно. Корабль по-прежнему пустым летал на орбите планеты, а от ребят не было ни слуху ни духу. Как-то во сне мне неожиданно привидилась Оля, не твоя бабушка, Петя, а та другая, член экипажа. Она мне нравилась, но после всех событий сильно постарела, впрочем, как и все мы, стала грубой и непривлекательной. Теперь же я вспоминал её улыбку, забыв про обидные слова, сказанные ею в мой адрес. Я сам был не ангел и так же наговорил ей всякой гадости, о чём сейчас очень сожалел.

Проснувшись, я улыбнулся своему сну и решил возвратиться на место приземления посадочного модуля. Я шёл полдня по долине в сторону того глухого леса, как вдруг вдалеке на том берегу очередной речки увидел фигуру человека. Немного испугавшись, я пригнулся и прикрылся кустами, но человек меня заметил и замахал мне руками, что-то крича. Я вслушался и узнал голос Оли. Перебравшись через речку, я увидел перед собой немного напуганную, но улыбающуюся Олю. Она словно помолодела, явно отдохнув за это время от всех тех диких событий. Свежий воздух, вода, чистая еда сделали своё дело, и передо мной стояла хорошенькая женщина немного старше своего возраста, но очень привлекательная.

От Оли я узнал, что она также практически не помнит событий после убийства Кости, но помнит, что убежала сломя голову, обронив свой коммуникатор. Всё это время она жила в лесу и питалась ягодами, разными найденным вкусными кореньями. Я попросил прощения за своё прежнее поведение и выразил надежду, что она сможет меня простить. Она меня пожурила, но также попросила прощения. Мы обнялись, и я почувствовал, что хочу её поцеловать. Она не сопротивлялась. Это было начало наших отношений в этом чужом, но удивительно спокойном мире.

Мы оба осторожно направились в месту нашей первой стоянки. Там мы нашли только полуразложившийся труп Кости. Мы его похоронили и стали думать, как найти остальных. Найдя утерянный коммуникатор Оли, мы смогли общаться на расстоянии. Мы начали жить в выстроенном доме, питаясь выращенными культурами, собирая в соседней долине фрукты и ягоды в лесу.

Так прошёл земной год. Мы с Олей были абсолютно счастливы и жили как супруги. Она принимала меня таким, какой я есть, а я не видел в ней ничего такого, что меня бы раздражало. Я действительно её полюбил. Мы решили вообще не возвращаться на Землю, хоть и не могли произвести потомство.

Спустя ещё год мы нашли останки Иры. Судя по всему, она с кем-то жестоко подралась, получив смертельные раны, от которых и скончалась. Немного позже мы с Олей нашли Рому, точнее то, что от него осталось. Он упал с утёса и сломал себе шею. Викторию мы так и не нашли. Решив, что она тоже погибла, мы продолжили свою счастливую жизнь.

Жилось нам легко, на планете было всё. Мы развили нашу интуицию до такой степени, что безошибочно определяли места, где была вода и еда. Много путешествуя по окрестностям на несколько дней пути, мы достаточно просто научились ловить съедобных птиц и находить питательные яйца пернатых.

За горами с противоположной океану стороне начиналась бескрайняя холмистая местность, нечто вроде пустыни красновато-бежевого цвета. Там был каньон, по форме напоминающий вот эту реку, Петя. Мы с Олей иногда любили вот так же, как мы сейчас с тобой, внучек, сидеть и смотреть вдаль на волнообразные холмы, уходящие за горизонт. Мы отбрасывали по две тени, потемнее и посветлее от двух солнц, а над нами сквозь небо светил красный карлик, еле угадываясь в высокой лазури атмосферы.

Как-то нам очень захотелось молока, свежего молока и всяких молочных продуктов. Через пару дней мы наткнулись в горах на стадо милых и вовсе не пугливых травоядных существ, похожих на овец, коз и коров одновременно. Мы пригнали несколько особей к своему дому и стали их разводить. Вкуснейшее молоко было нам наградой. Хранить молоко было негде, и требовалось изготовить нечто вроде глиняной посуды, если похожий минерал на планете есть. Я решил попробовать копать и почти сразу наткнулся на материал с нужными свойствами. Мы наделали много глиняной посуды и обожгли её в печи, которую с помощью этой же глины и сделали. Мне было безумно жалко резать для еды этих милых копытных, но мясо мы не ели уже очень давно. Потихоньку я привык к этому неприятному, но необходимому действию.

Прошло долгих восемь лет нашей с Олей счастливой жизни, я стал забывать Землю и не мыслил уже другой цивилизованной жизни. Одежды наши давно изорвались, и мы жили, как Адам и Ева в эдемском саду, ни в чём не нуждаясь. Меня даже нисколько не удивило, что за это время положение планеты не изменилось никак. Два светила так и бегали по небосклону друг за другом, не давая ночи ни минуты. Я пришёл к выводу, что эта планета находится в одной равновесной точке пространства между тремя звёздами системы Альфа Центавра. Планета лишь вращалась вокруг своей оси примерно со скоростью Земли. Такое положение космического тела несколько противоречило законам небесной механики, ведь такая точка пространства должна была быть неустойчивой, но планета каким-то образом оставалась на месте. Ты, Петя, наверное, это ещё в школе не изучал, ну и не забивай себе этим голову. Мы с Олей не смогли установить причины такого поведения планеты, да, честно говоря, и не очень-то хотели.

Как раз в то время пришло сообщение с Земли, в котором были сильная обеспокоенность произошедшими печальными событиями с четырьмя членами экипажа, а также надежда на информацию о новой планете. Мы совсем забыли сообщить на Землю об этом райском мире, но в тоже время нам не хотелось этого делать. Пусть этот мир будет пренадлежать только нам. Это был расчётливый эгоизм. Мы договорились с Олей, что проживём тут всю жизнь и только в конце своего пути отправим сообщение землянам об этом мире. Нас же уже наверняка считают погибшими.

Понимаешь, Петя, тогда я и впрямь был уверен, что это рай и думал, что живу с любимой женщиной.

– А что, разве это было не так? – внук удивлённо поднял брови.

– Увы, Петя, оказалось всё иначе. Я приелся такой безмятежной жизнью, мне отчаянно захотелось переживаний, потрясений и боли. Во мне проснулся какой-то мазохист. Как-то однажды я непроизвольно представил себе, что моя Оля заболела и умерла. Я прогонял от себя эту мысль, как мог, но она назойливо всё вертелась у меня в голове. Меня это жутко пугало, но также меня подсознательно интересовало, как я здесь смогу или не смогу жить без своей жены. Эта безумная мысль не давала мне покоя, постоянно бередя мои успокоенные нервы. Это парадоксально, но мне захотелось страдать, мне хотелось испытать огромное горе и загрустить или вовсе погибнуть там от печали. Зачем я этого захотел?

Так и произошло, Оля тяжело заболела чем-то и через несколько месяцев умерла у меня на руках. Я страшно и безутешно рыдал, даже пытался броситься с утёса на камни и разбиться насмерть, но не смог. Схоронив свою Олю, через день я заметил изменения в погоде, которых никогда не было прежде. Поднялся ветер, пошёл проливной дождь, стало холодно. Я сидел в доме, топил печь и еле согревался. Тоска, безграничная, всепоглощающая тоска овладела мной. Я несколько дней не ел, спал в полузабытьи.

Потом дождь прекратился, и выглянули оба солнца, высвечивая два светлых пятна на полу моего дома через окна. Я был в таком подавленном состоянии, что сейчас, Петя, уже плохо помню тот момент. Моё воспалённое сознание спуталось, и я стал вспоминать образы с родной Земли. Передо мной всплывали видения из моей прошлой жизни. Мне чудились табуны лошадей, далёкие снежные вершины и города у их подножья, волны океана и паруса на горизонте. Это было настолько правдоподобно и чётко, что я вдруг осознал непреодолимую ностальгию по своему дому, настоящему дому. Вернуться на Землю! Эта мысль теперь принялась заполнять всего меня.

Я вышел из домика и буквально обмер от увиденного. Огромный океан, который всегда был спокоен и ласков, бурлил и пенился прибоем, а на горизонте виднелись два паруса. Я протер глаза, но корабли не исчезли. Услышав сзади нарастающий шум, я обернулся, и моё сердце замерло. Невдалеке мимо меня нёсся табун диких мустангов. Поднимая клубы пыли своими копытами, мощные тела тёмных взмыленных скакунов скрывались в сизой мгле.

– Дед, а пыль откуда? – спросил паренёк, – ведь ты сказал, что лил дождь несколько дней.

– А я о чём! Это меня и поразило. Ну, ладно, не видел я до этого зверей, ладно, появились лошади, но пыль-то откуда? Если бы только это, мой взгляд выхватил дальние горы, которые я видел столько лет и привык к ним, но теперь они были выше, на вершинах был снег, а перед ними раскинулся город с высокими зданиями. Я тряхнул головой, но видение не исчезало, и тут до меня стало доходить, что я схожу с ума.

Продолжая смотреть по сторонам, я видел удаляющийся табун, который скрылся за лесом. Паруса на горизонте медленно смещались на юг, а город сверкал стеклом и металлом в свете двух солнц. Однако, всё было настолько натурально, что я усомнился в своём сумасшествии. Я зашёл в дом и запросил через коммуникатор связи у корабля снимок этого места. Через некоторое время рассматривая полученное изображение, я увидел, что город действительно есть. Это было немыслимо!

– Значит, тебе не показалось? – внук был удивлён.

– Нет, это было реальностью! Я направился в этот город и через несколько часов, уставший вошёл в него. Город был пуст, но там были дороги и здания из стекла и бетона. Словно его бросили все жители только что. Было жутковато. Можешь себе представить, Петя, я один в целом городе. Но откуда он? Я потрогал здания, стекла домов, всё было настоящим. Все двери были заперты. Тогда у меня мелькнула шальная мысль, я нашёл камень за ближайшим углом и с силой швырнул его в ближайшее окно. Стекло со звоном разлетелось, разносясь эхом в зловещей тишине квартала. Я взял в руку большой осколок стекла, осмотрел его и бросил на асфальт, глядя на мелкие стеклянные брызги. Ничего меня не удивило, стекло как стекло.

И вдруг я испугался, я догадался, что всё это иллюзия, материальная иллюзия. Абсолютно всё! Понимаешь, внучек, вообще всё! И эта природа, и эти горы, и этот город, сладкие фрукты, барашки, мустанги… Я обомлел. Всё, окружающее меня, было ненастоящим, но и настоящим одновременно. Даже моя усопшая жена Оля, с которой я прожил душа в душу больше восьми лет, иллюзия, фантом, материальный мираж. А я всё никак не мог понять, почему мы ни разу не поссорились, я всегда чувствовал её настроение, а она мои желания. Я только сейчас понял, что такого быть не могло. Настоящие люди не могут так, невозможно всегда быть всем довольным.