Гидрофобия, или История одного проклятия

– Не хочу никого обманывать – говорила я, – ложь рано или поздно раскроется, и меня возненавидят миллионы людей, которых я обманула. Моя жизнь превратится в ещё больший кошмар, чем сегодня.

Оливье не унимался:

– Да перестань корчить из себя девушку из пансионата благородных девиц. Оглянись, ложь повсюду, и люди, зачастую, хотят быть обмануты. Никому не нужна правда, никто не хочет видеть реальные вещи. Ну, вот кому интересно смотреть на прыщавых моделей в кино или в гламурных журналах? Поэтому их гримируют, красят, так что шик и блеск! А косметологи обещают, что их продукт превратит страхолюдину в прекрасную принцессу. Я могу привести более сотни примеров, но ты не маленькая и понимаешь, о чем я говорю. Мы просто приукрасим действительность и сделаем из тебя юную леди со стальной силой воли, которая превратится из опухшей коровы в модель первой величины. К тебе на коленях приползут самые величайшие модельеры современности и будут молить о контракте.

– Я даже не знаю, получится ли у меня? – сомневаясь, сказала я.

Оливье взял меня за руку:

– Не стоит бояться. Это как прыжок с парашютом, нужно сделать только шаг навстречу страху и обратить твоё проклятие в чудесный дар, приносящий хорошие деньги. У меня предчувствие, что у нас все получится, доверься мне.

Меня настораживали слова Оливье. Как можно полностью доверять человеку, который не может совладать сам с собой. Что могло получиться у человека, который может случайно наступить на завязанный галстук у себя на шее. Но это был всего лишь страх. У Оливье практически молниеносно проявились менеджерские способности. На следующий день он уволился с работы и занялся предпринимательской деятельностью. Разослав видеопредложения рекламным компаниям с описанием моих феноменальных способностей мгновенного набора веса и удивительного похудения за пару недель, мы погрузились в процесс ожидания.

За это время я похудела до привычного состояния. Вернувшись на работу в кафе и продолжая учебу, я стала терять надежду, что замысел Оливье удастся… Оливье практически все время проводил в кафе у своего ноутбука. Периодически поглядывая на него, я видела, как гасла искра в его глазах. Затишье перед бурей – наверное, говорят так. И в один прекрасный день Оливье, не сдерживая эмоций, взорвался криком на все кафе:

– Жаклин, нас завалили предложениями! Снимай фартук и шли к черту своего работодателя.

В этот же день Оливье нанял юриста, который подготовил договор о неразглашении моей тайны. Компании, заключившие с нами контракты и лицезревшие вживую, на что я способна, аплодировали стоя. Все заинтересовавшиеся нашим предложением выстраивались в очередь. Мы как на аукционе, повышали ставки на наши услуги. Цены контрактов росли с геометрической прогрессией, но и условия выполнения работы были практически за гранью человеческих способностей. Мне приходилось набирать и сбрасывать вес, чуть ли не по щелчку пальцев. Утренние и вечерние пробежки в гидрокостюме. Бесконечные съемки, смена одежды, грим, макияж, передвижения по всей стране выматывали меня. Морально и физически я была не готова к такому режиму. На сон оставалось только пару часов в сутки, и во время сна мне приходилось худеть. За нами по всей стране ездил трейлер и возил мобильную кедровую бочку для похудения, в которой я засыпала и просыпалась в сидячем положении. В общем, работала на износ. За первый месяц моей кропотливой работы, я заработала на автомобиль и могла позволить снять квартиру в центре Парижа. Переехав от своей тетушки в съёмную квартиру, я почувствовала себя самостоятельной и независимой. Теперь я отправляла деньги и столичные подарки родителям.

Через пару месяцев напряженной работы без отдыха и сна, мой организм стал давать сбой. Вода, перестала равномерно распределяться по организму, и на очередных съемках одежды для людей больших размеров, моя рука разбухла, как лапа огромной гориллы. Организаторы были крайне недовольны данным происшествием и на следующий день расторгли с нами договор. Как говорится: «Худа без добра не бывает». Восстановив руку, мы стали мочить мои части тело не хаотично, а целенаправленно. Даже неудавшийся ролик с мой опухшей рукой просочился в сеть интернета и сыграл нам на руку.

К нам обратилась компания, производящая инвентарь для бейсбола, и моя рука стала своего рода символом кэтчерской перчатки. Позже мной заинтересовалась компания по производству перчаток, обуви, нижнего белья. Я была своего рода девушка-пластилин, из которой возможно было слепить все, что угодно: увеличить грудь, попу, губы и так далее. Я никогда не думала, что для сьемок рекламы перебирают сотни моделей, чтобы они соответствовали определенному параметру рекламируемого товара. В этом случае я выступала универсальным человеком, которого можно было снимать без использования спецэффектов, графики и фотошопа, с возможностью подогнать мое тело под любую вещь.

Можно сказать, что меня разрывали на части. Деньги текли рекой, но меня не совсем устраивало то, что я стала посмешищем, а не той супермоделью, про которую говорил Оливье. Настал переломный момент, когда я заявила о проблеме, которая меня так беспокоит:

– Оливье, я устала быть клоуном и раздуваться как рыба-еж по первому требованию.

На что Оливье мне возразил:

– Сейчас дела идут лучше не придумаешь. Ты же хотела быть популярной и независимой? Сейчас ты обладаешь всем, о чём мечтала. Ещё один год, и мы сможем забыть о рекламе подобного рода и перейти на новый уровень…

– Оливье, ты, наверное, не расслышал меня. Я говорю тебе, что после всех комических показав, мне дорога в юмористическое шоу, а не на подиум. Ты говорил, что будет серьёзная работа в модельном бизнесе, а получилось всё с точностью наоборот. Мой организм от нагрузки перестал нормально функционировать, вода не распределяется равномерно по телу.

– Твой сбой нам помог заработать еще больше денег, чем мы планировали. Многие женщины могут только мечтать о способности увеличивать свои прелести одним пшиком пульверизатора воды, а ты говоришь, что это сбой. Ты же, как цветочек, который нужно поливать каждый день, – льстиво сказал Оливье и продолжил, – потерпи немного, у нас еще один крупный контракт с клиникой пластической хирургии, а после мы что-нибудь придумаем.

Каким-то необъяснимым образом Оливье мог меня успокоить и, подобрав нужные слова, вернуть обратно в команду. Я неспроста обмолвилась о команде, так как после первой сделки в наших рядах прибавилось пять человек, после второй – ещё шесть, а через полгода нас стало двадцать. Гримеры, костюмеры, осветители, водители – все, как пчёлки, крутились, трудились возле и ради меня. Погрязнув в авантюре Оливье, я не могла покинуть коллектив и лишить работы всех этих людей. Но неприятный разговор с Оливье и его слова о последнем крупном контракте с клиникой не давал мне покоя.

Меня что-то настораживало, и было какое-то странное предчувствие. Мой негативный настрой немного угас, когда мы взялись за работу. Милые и обходительные сотрудники клиники внушали доверие и располагали к себе. Рекламная компания с моим участием прогремела по всей стране, и за пару недель филиалы клиники открылись практически в каждом крупном городе. Обращений в клинику было столько, что запись на пластику производили на год вперед.

Оливье, уговаривая продолжить наше дело, восклицал, что, благодаря моему проклятию, клиника стала успешной и процветающей. Оказалось, что за ошеломительным успехом стояла рекламная фикция. Клиника заявляла, что во время операций они применяют собственную разработку, супер-гель, не оставляющий никаких следов после хирургического вмешательства. А я как раз выступила рекламным примером их разработки. Но буквально через месяц клиника свернула свою деятельность, а руководство, собрав предоплату с клиентов, испарилось. Нашу компанию обвинили в сотрудничестве и содействии мошенникам. Нам стали поступать угрозы и судебные иски от потерпевших. Мои тревожные мысли стали воплощаться в действительность. Меня стали узнавать на улице и презрительно осматривать, а кто-то в след кричал – аферистка. В некоторых ресторанах и кафе отказывались обслуживать и просили покинуть заведение. У меня сжималось горло и хотелось плакать от стыда.

А когда нас вызвали в суд в качестве участников по делу о мошенничестве в особо крупных размерах, то я прокляла тот день, когда встретила Оливье Бернарда, и перестала с ним разговаривать. Реакция Бернарда на повестку была невозмутима и пренебрежительна. Он говорил мне, что нас невозможно уличить и связать с делами мошенников, так как мы работали по договору предоставления рекламных услуг.

Придя в суд и дожидаясь заседания в коридоре, я увидела молодого человека, который показался мне знакомым, но не могла вспомнить, где мы с ним встречались. Этот молодой человек стоял в сторонке с какими-то людьми, бурно что-то обсуждая, жестикулировал перед носом собеседника. Его мимика и жесты напоминали манеры мальчишки-задиры с нашего двора, Пьера Леграна. Я не могла поверить своим глазам и меня мучали сомнения, так как Легран был гадким утёнком, плюгавым и невзрачным, а перед мной стоял Аполлон – олицетворение мужской красоты. Этот молодой человек, закончив разговор, направился в кабинет суда и, проходя мимо, не обращал внимание ни на кого из посторонних. Мне даже показалось, что от него исходил свет. Было любопытно, тот ли это мальчишка или нет. Я хотела произнести его имя, но непроизвольно произнесла на весь коридор:

– Попанюх.

Нелепое слово, вырвавшееся из моих уст, привлекло внимание присутствующих. Молодой человек, которого я окликнула, застыл в дверном проёме. От его взгляда моё лицо превратилось в спелый помидор. Возможно, Легран, услышав своё обидное прозвище, на несколько секунд перенесся в прошлое и вспомнил тот неловкий момент. Пьер Легран сделал вид, что это обращение было не к нему, медленно закрыл дверь кабинета. Ко мне подскочил Оливье и спросил:

– Ты что, назвала прокурора «Жопанюхом»?

Я пыталась оправдаться

– Это вышло случайно, непреднамеренно.

Оливье, глядя на меня, пытался сдержать смех.

– Я слышал, что этот молодой прокурор, как бойцовая собака, его хватка и стратегия безжалостны. А ты принизила его достоинство до уровня пуделя. Я думаю, он не простит нам твоё высказывание.

Слова Оливье Бертрана вводили меня в ступор.

– Бертран, ты пытаешься меня подбодрить или напугать?

– Жаклин, о чём ты думала, когда его так называла?

Поведав Оливье историю из своего детства, Бертран закатился смехом, а после сказал:

– Не переживай, всё будет хорошо!

Во время заседания Пьер Легран сверлил меня глазам, а после в обвинительной речи заявил:

– Сторона обвинения не усмотрела противоправных действий в деятельности организации месье Бертрана и его сотрудников…

Все присутствующие в зале заседания были в шоке от услышанного. Никто не ожидал, что кровожадный прокурор Легран так быстро сдастся.

Выйдя из зала суда Бертран заявил:

– Я никогда не был на таком коротком судебном заседании и готовился к затянувшемуся примерно на год процессу. Мой развод с первой женой протекал больше двух недель.

– Ты был женат?

– Да, ошибка молодости. Я влюбился в юную модель Изабель Вилларе, которая позировала для дома «Морган». Она вскружила мне голову. Наш роман вспыхнул с неописуемой страстью, я потерял рассудок и через несколько дней сделал ей предложение. В спешке и в тайне от знакомых и родственников мы повенчались, а через неделю нашего замужества я решил сделать сюрприз Изабель. Я взял ее документы и отправился в турагентство, чтобы приобрести путевку в Грецию для нашего медового месяца. В турагентстве мне отказали в оформлении путевки, ссылаясь на то, что паспорт Изабель ненастоящий. После разговора с Изабель выяснилось, что она несовершеннолетняя и подделала документы, чтобы попасть в модельный бизнес. Наш брак длился примерно столько же, сколько длилась бракоразводная процедура.

После непродолжительной паузы Оливье продолжил:

– Во время заседания я заметил пристальный взгляд Леграна. Он смотрел на тебя не с ненавистью, а с желанием увидеть тебя ещё раз. Я думаю, что неспроста нам все так легко сошло с рук.

Рассказав мне о своем наблюдении, Оливье прищурил глаза, пристально отслеживая мою реакцию на сказанное. Я сделала вид, что совсем не интересуюсь этой информацией и мне абсолютно безразличен Пьер Легран, но внутри скапливалось любопытство и прорастал интерес к Пьеру. После суда, я несколько дней была сама не своя и никак не могла выкинуть из головы мысли о Легране и даже хотела найти его и извиниться. Через пару недель мои мысли о нём улетучились. Я вернулась к рутинной работе в агентстве Бертрана.

Конечно, после того, как была подмочена репутация рекламной компании, спрос на наши услуги снизился в два раза. Оливье даже пришлось сократить штат сотрудников, чтобы хоть как-то удержаться на плаву. Оливье был расстроен ухудшением дел в компании и пытался найти своё успокоение во мне. Да и вообще после суда он стал уделять мне очень много внимания и времени. Сначала я думала, что он хочет меня удержать на работе, чтобы я не убежала, как крыса с тонущего корабля. Но оказалось всё не так. Чёткое понимание пристального внимания Бертрана внёс Пьер Легран, появившись на пороге агентства спустя два месяца с момента нашей последней встречи. В это время мы с Оливье находились в холле, за стойкой ресепшена сверяя расписание встреч. Бертран, увидев Пьера, как хамелеон, стал менять цвет лица, переливаясь с бледного в розовый. Я в свою очередь чувствовала его анализирующий взор на себе. От неожиданности встречи и волнения я потеряла дар речи и не знала, куда девать руки.

Оливье, выскочил из-за стойки и направился навстречу Пьеру, протягивая руку:

– Месье Пьер Легран, каким ветром вас занесло к нам? Вы пришли к нам по делу?

Пожав руку, Бертрану, посетитель смущённо произнес:

– Я проходил мимо и решил заглянуть, поздороваться с мадмуазель Жаклин Деко.

– Прошу прощение, но мы с мадмуазель Деко очень заняты. Я попрошу вас зайти к нам в следующий раз.

Не сводя с меня глаз Легран продолжал настаивать

– Я не займу много времени, мне нужно сказать ей лишь пару слов.

Видя негативный настрой Бертрана, я решила вмешаться:

– Оливье, я могу уделить пару минут месье Леграну. Наши совместные дела подождут.

После моих слов нужно было видеть Оливье. Он был похож на щенка, которого отругали за то, что он нагадил в тапочки. Опустив голову, он вернулся за стойку, неотрывно глядя на нас. Если люди могли убивать взглядом, пуская из глаз молнии, то Легран, был бы испепелён.

– Я проходил мимо, увидел вывеску вашей компании и вспомнил о тебе, – начал Легран.

– После нашей встречи я не мог найти себе место, постоянно думал о тебе.

Меня как будто укусила дикая пчела. Я вспомнила все детские издевательства и противный надменный смех Пьера. Его ехидную конопатую физиономию, по которой мне всегда хотелось ударить. Детские воспоминания затуманили мне голову, и я врезала Леграну по щеке!

Пьер сконфуженно продолжил:

– Возможно, за этим я и пришел…

За спиной послышались аплодисменты и восторженный визг Бертрана.

Я сделала глубокий вдох, слегка ошалев от собственного поступка, а позже вернулась в прежнее состояние.

– Это тому противному мальчишке, который сидит внутри тебя, – с издевкой заявила я, – Зачем пришел?

– За прощением, – ответил Легран.

– Ты его не получишь.

– Я хочу поговорить с тобой без посторонних. Если ты согласна, я буду тебя ждать в ресторане «Купол» на бульваре Монпарнас в семь часов.

Демонстративно развернувшись к выходу и напоследок посмотрев на меня, Пьер покинул наш офис.

Бертран подскочил ко мне с улыбкой на лице и произнес:

– Как ты его, а?! Поужинаем сегодня вместе?

– Разве ты не слышал, меня уже пригласили на ужин.

– Что, ты пойдешь с ним???

– Да. А почему нет?

Оливье промолчал, но всем своим видом показал, что ему неприятно это слышать.

После работы, я поехала на встречу с Пьером, но, попав в пробку, задержалась на полчаса. Подъехав к ресторану, припарковала кое-как машину, бегом побежала в ресторан. На входе столкнулась с Леграном, который, не дождавшись меня, покидал ресторан. Я чуть не сбила его с ног, но Пьер, обхватив меня за талию, непроизвольно прижал к себе. Не отпуская, произнес:

– Я уже и не надеялся на встречу с тобой.

От легкой пробежки моё сердце учащённо билось, а в его объятиях стало биться еще сильней.

– Извини, дорога перегружена, приехала, как только смогла.

Смотря друг другу в глаза, мы застыли на пару минут. Я тонула в его темно-карих глазах. Они гипнотизировали меня, и я понимала, что не совладаю с собой и на любое его предложение отвечу «Да». Чувствуя легкое прикосновения его рук к моей талии, я ощущала себя перед ним обнажённой. Через мгновение вспышки фотокамер телефонов вывели меня и Пьера из состояния транса. Вокруг стояла толпа людей с направленными на нас телефонами. Не понимая, что происходит, мы обернулись к толпе. От вспышек я прикрыла лицо рукой, опустив глаза, посмотрела вниз. На полу лежала юбка, которая сползла с моих бедер. Весь романтический настрой и чувство собственного достоинства рухнули на землю вместе с моей юбкой. Натянув юбку и придерживая её рукой, бросилась с глаз долой в свою машину.

Добежав до автомобиля, запрыгнув в нее, надавила на педаль газа. Направляясь в сторону дома, я заметила, что мои часы на руке сползли до локтя. Ощупав себя, почувствовала, как мои ребра выступают через блузку. Повернув к себе зеркало заднего вида, не узнала себя в отражении. Впавшие глаза, щеки, выступающие скулы и ссохшиеся губы – одним словом живой скелет сидел за рулем машины! Чувствуя, как силы покидают меня, я пыталась остановится. Педаль тормоза не слушалась меня, так как я не могла физически воздействовать на нее. Теряя самообладание, успела позвонить Бертрану и сообщить, что я в беде. После звонка потеряла сознание и пришла в себя только в больнице. Открыв глаза, почувствовала ужасную головную боль, от которой на глазах проступили слезы. Они не стекали по щекам, из-за опухшего лица. Приподняв руку, увидела, что она огромная и сальная. Из-за тучности тела не могла дотянутся рукой до лица, повернула голову, чтобы слезы вытекли из глазниц. Когда проморгалась, то увидела спящего в кресле Бертрана. Мне было приятно видеть друга, который может поддержать в трудную минуту. Проснувшись, он подскочил к кровати и, взяв мою руку, начал целовать, бормоча:

– Как ты себя чувствуешь?

Сквозь слезы, улыбаюсь:

– Как жирный бекон, который швырнули в стену. У меня жутко болит голова, что вчера произошло?

– После твоего звонка я помчался к ресторану. Подъезжая, увидел твою машину. Ты врезалась в припаркованную на обочине машину. Бросился к машине, открыв водительскую дверь, увидел тебя, ты лежала на руле без сознания. Была похожа на анатомический музейный экспонат. Кожа просвечивала, через нее выступали кости и можно было увидеть органы. Я такого никогда не видел и до жути был напуган и растерян. Возможно, у тебя есть ангел-хранитель, который приглядывает за тобой. По великой случайности мимо проезжала пожарная машина, которую мне удалось остановить ценой своей жизни. Остановив пожарных, я, как сумасшедший, бегал вокруг машины и, найдя пожарный рукав, заорал на водителя, чтобы тот включил подачу воды. Пожарные, видя моё невменяемое состояние, даже не стали спорить и включили воду. Припустив стекло и закрыв дверь твоей машины засунул в окно пожарный рукав. Вода заполнила салон, и ты стала похожа на рыбку в аквариуме. Правда костлявую рыбку. А когда ты стала разбухать от воды, мы вытащили тебя из машины и вызвали медицинскую помощь.

– Спасибо большое! Если бы не ты, то превратилась бы я в сушеную лягушку.

– Что с тобой произошло? – в недоумении спросил Оливье.

– Я не знаю. Помню, что опаздывала на встречу и на пороге столкнулась с Пьером. Он, не дождавшись меня, покидал ресторан. Мы обмолвились двумя словами, и я неожиданно начала худеть. Испугалась и бросилась бежать к машине. Худела так быстро, что по дороге к машине, чуть не потеряла нижнее белье.

– Хорошо, что не потеряла чувство юмора, – смеялся Оливье.

Наш разговор прервал появившийся в дверях Пьер Легран с букетом цветов. Оливье, как собака, сорвавшаяся с цепи, набросился на него и стал обвинять в произошедшем.

– Это всё ты со своим ужином! Если бы она никуда не поехала, то всего этого не случилось бы!

– Послушай, Бертран, я не знаю, что тебе сделал и почему у тебя такая реакция на меня, но могу с уверенностью заявить, что если ты продолжишь разговор в таком тоне, то я сломаю тебе нос.

– Ты меня пугаешь? Давай выйдем!

– Немедленно прекратите! – повысила я голос, – Ведете себя как десятилетние пацаны. Я больше не хочу слышать ваши словесные перепалки. Если не можете вести себя как взрослые люди, то покиньте, пожалуйста, палату.

Пьер и Оливье извинились передо мной.

– А-а-а, напугались? Страшная я, когда толстая?

Напряжение было снято, и на устах появилась улыбка. Пьер подошёл ко мне и присел возле кровати.

– Оливье, разреши, я поговорю с Жаклин наедине.

– Хорошо, я пока схожу за кофе.

Пьер вручил мне букет цветов и, не сводя с меня глаз, начал свой разговор:

– Я думал, что твой недуг тебя оставил, но, как вижу, нет. Возможно, ты догадываешься, зачем я пришел.

– Если за прощением, то это всё в прошлом и давно забыто.

– Я не только попросить прощения хотел, но и признаться тебе в том, что ты мне понравилась с первого дня, как только тебя увидел. Мои детские нападки и издевательства – выражение чувств к тебе. Я очень сильно комплексовал из-за своей невзрачной внешности и стеснялся к тебе подойти. Ложась в постель, подбирал слова для утренней беседы, но при встрече терялся, и в меня словно вселялся бес, который все портил. А когда увидел тебя в суде, то по всему телу побежали мурашки. Мой детский страх овладел мной снова и не оставлял пару недель. Почти каждую ночь я видел тебя во сне. Просыпаясь, не мог выкинуть тебя из головы. Мое состояние было похоже на лихорадку до той поры, пока не оказался на пороге вашего офиса. Увидев тебя вновь, почувствовал невероятное облегчение. Но, когда покинул офис, волнение вернулось.

Мне так приятно было слышать его признания, что я даже прикрыла глаза.

Пьер взял меня за руку и продолжил:

– Вот даже сейчас мне так приятно находится рядом с тобой. Я ощущаю легкость и мокрые ноги?

– Что? – открыв глаза, спросила я.

Из меня, стремительно выходила вода, как из проколотого водяного матраса. На глазах я сдувалась, как надувная игрушка. Стекающая вода с кровати залила весь пол палаты. На какое-то мгновение, я обрадовалась, что так быстро скидываю свой балласт, но через минуту увидев свои проступающие ребра, запаниковала. В дверях появился Оливье со стаканчиком кофе, наступил в огромную лужу на полу и увидев меня такой же, как прошлым вечером, он выронил стакан из рук и закричал:

– Легран, что ты с ней сделал?

– Я ничего не делал, – паникуя, ответил Пьер.

– Нужна вода! – кричал Оливье.

– На полу ее предостаточно – отвечал Пьер.

– Быстро ищи, чем можно ее зачерпнуть и вылить на Жаклин!

Воду зачерпывали с пола и выливали на меня: ладошками, тарелкой из-под фруктов и даже цветочным, грязным горшком в котором стоял цветок в углу палаты. Мокрая, с избыточным весом, лежа на больничной кровати, я вытирала лицо от земли из цветочного горшка.

– Ну, спасибо помогли, – недовольно сказала я.

– Жаклин, прости, действовать нужно было быстро, иначе бы ты высохла совсем, – оправдываясь, сказал Бертран.

– Что это было, почему? – в недоумении произнес Легран.

– Нужно выяснить причину мгновенного похудения. Если это произойдёт ещё раз и нас не будет рядом, то Жаклин умрет. Что произошло, пока меня не было?

– Ничего, мы разговаривали, я взял Жаклин за руку, и она стала худеть.

– А вчера ты тоже ее трогал?

– Мы столкнулись на входе в ресторан.

– Значит, трогал. Возможно, ты как-то влияешь на её проклятие. Нужно это проверить.

Оливье зачерпнул горшком воду с пола и скомандовал:

– Трогай!

Пьер потянулся ко мне, как к водородной бомбе, опасаясь, что я взорвусь. Потихоньку пальцем тыкая мне в руку, прищурил глаза.

– Да, не бойся, не лопну, – с усмешкой сказала я.

Пьер взял меня за руку и процесс по выходу воды из моего организма возобновился. Оливье закричал:

– Отпускай! – и плеснул грязную воду мне в лицо.

– Вот теперь все ясно, – присев на стул, сказал Бертран, – Вы несовместимы! Вам нужно держаться друг от друга подальше.