Три фуры – это ничего. Это терпимо. Правда, потом еще три подъехали и весьма груженый пикапчик, но я управилась к концу дня. Собралась уже уходить, когда в ворота, торжественно громыхая и попыхивая вонючим синим дымом – чем он заправился?? Трансформаторным маслом что ли? Отработанным! – въехал настоящий монстр бог знает какого года выпуска, судя по степени изношенности, да еще и с прицепом. Из кабины выпрыгнул молодой чернявый вьюнош, улыбнулся от уха до уха сквозь густые усы.
– Дэушка! – окликнул меня с сильным кавказским акцентом. – Подожди, дорогая, не убегай, да?
– Что ж вы так поздно? Рабочий день закончился.
– СлЮшай, я не мог! Торопился изо всех сил! Знал бы, что такая красавица ждет, торопился бы вдвое.
При слове «красавица» я поджала губы.
– Ждите до утра. Грузчиков нет. Склад закрыт.
– Мне очень надо уехать уже сегодня! Мамой клянусь! В другое время хоть полЬдня ждал бы, но сегодня очен-очен надо! Я к утру уже в Махээвке должен быть. Ну, помоги, а?
Я остановилась в нерешительности. На лице грузина – или кто он там? – нарисовалось такое отчаяние, что жаль его стало. Может, действительно надо человеку? Что придумать-то?..
– У менЭ коробки, легкие совсем. Вдвоем выгрузим на раз-два-трЫ! Ты вон какой дэушка…
Я внутренне подобралась. Сейчас скажет что-то вроде «большой», «сильный», и я его отфутболю. Пусть как хочет; хочет ждет, хочет уезжает.
– … ты такой дэушка-джигит!
Угу. Ну, ладно. В конце-концов дома меня никто не ждет…
– Подожди, – буркнула, – я хоть переоденусь.
Второй ключ от склада у меня есть, спецовка есть.
Коробки действительно оказались легкими, хоть и весьма объемными и количеством тоже весьма немалым. Мы разгружали их до темноты. Под конец руки у меня вообще не поднимались, настроение портилось с каждой коробкой, отправленной на стеллаж. Сама виновата! Пожалела… Меня б кто-нибудь пожалел!
Подписала акт приемки, накладную, путевой лист грузину. Остальное завтра доделаю – внесу в компьютер и прочая-прочая.
– СпасЫбо, дорогая! Ты меня так выручила, так выручила! Магарыч с меня! Обратно поеду, завезу.
Грузин запрыгнул в кабину.
– Мужа тЭбе красивого и сильного! Джигита! Да поможет тЭбе святой Георгий!
– Езжай уже, – махнула рукой.
Монстр рыкнул, выплюнул облако вонючего дыма и с кряхтением пополз на выход.
Я сходила в душ, потом сварила порцию лате. Часы показывали за полночь. На последний автобус опоздала, а идти пешком десять километров не хотелось. В другое время бы запросто. Люблю гулять! Но сегодня сил не осталось. Есть диванчик в комнате отдыха. Хоть он для меня безнадежно коротенький, подремать можно. А завтра, бог даст (или святой Георгий), работы предвидится поменьше, – пятница. В пятницу у нас затишье обычно.
Выпила кофе, полистала старый журнал. Спать не хотелось. Вообще. Обычно кофе меня не бодрит, а вызывает сонливость, – я – человек «наоборот»; от кофе сплю! – так что днем стараюсь не увлекаться. Но сегодня устала настолько, что даже кофе не помог заснуть. Подремала в лучшем случае часа полтора.
Неудивительно, что весь следующий день клевала носом.
Когда свежая, нарядная и накрашенная Любка влетела в «кофейню», кинула сумочку и принялась о чем-то радостно верещать, я ничего не поняла. Ни единого слова.
– … прикинь? И одно только слово сказал – «рисуй»! Я думала, точно придется сушеных пауков собирать. А он – «рисуй»! Хотя, знаешь, набрала бы пауков. И лягушек. И в стол грымзе нашей – (начальнице) – высыпала бы. И не сушеных, а живых. Каракуртов каких-нибудь. Ты прикинь, она вчера заявляет, у тебя, мол – у меня, то есть, не у тебя, конечно – недоработка по часам, будешь работать в праздник! Оно мне надо?! Вот скажи?!
– М-м-м… Не знаю. Надо?
– Лар, ты меня слышишь вообще?
– Угу, – я дожевала бутерброд с подчерствевшим хлебом, запила чаем и пошла в свой кабинет – крошечный закуток за стеклянными перегородками в общем зале. Надо оформить вчерашний груз.
– Лариск! – Любка со скрежетом придвинула стул, уселась рядом. – Ты чего такая вареная? Заболела?
– Нет. Все нормально. Так что у тебя?
Я честно приготовилась внимательно слушать.
– …бу-бу-бу… колдун!.. бу-бу-бу… ритуал…
– Подожди, какой ритуал? – оторвалась от монитора с таблицами и цифрами.
– Вот и я говорю! – возвестила Любка. – Так просто! Он велел рисовать. И всё! И денег почти не взял – ерунду сущую, мелочь. Короче! Давай на тебе испытаем? И встретишь мужика. Не! Мужчину! Мужчину, Лар!
– Почему на мне?
– Ну… – смутилась подруга, – просто. Получится, я и себе тогда… Надо приноровиться. Уж, если на тебе получится…
Что будет, если «не получится», уточнять не стала.
– Вообще-то в поисках мужа уже обещано содействие святого Георгия! – я не обиделась на «уж-если-на-тебе…». Медитации, философский взгляд на жизнь, принятие себя. И все остальное.
– Ла-ра!
– Рисуй, – вздохнула я.
– Я тебе такого парня нарисую! Красавца! Ты его встретишь и… – она закатила глаза, – любовь, любовь…!
Сонливость с меня мигом слетела. «Красавца»?! При Любкиных художественных талантах, а точнее, полном отсутствии оных?! Парень вида «палка-палка-огурец» мне вот как-то даром не нужен! (Я что, в ритуал поверила??)
– Ты думаешь, карандашом что ли черкать собираюсь? – изогнула бровь начинающая художница-ритуалистка. – Сейчас же куча всяких новых программ! «Фотошоп» среди них – вчерашний день! Полно отпадного и крутого! Закладываешь параметры, и выбирай варианты! Один лучше другого! Сотни вариантов!
– Ладно, – сдалась я.– Убедила. Если сработает, что рисовать в программе.
– А колдун не уточнил, как именно ритуал проводить. Так что выбор за мной. Пожелания есть?
– Ну… Высокий…
– Это понятно, – кивнула Любка.
– Знаешь, что, выбирай сама. Только Бандераса не надо.
– Молодого или старого? – хихикнула она.
