КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием

Индустриально управляя нашими мечтами

Индивидуальная мечта – это что-то «мое», но государство и общество рассматривают ее как «кирпичик» в своем виртуальном пространстве, так как индивидуальная мечта не может ему противоречить. Когда довоенному государству нужны были трактористы или танкисты, оно создавало фильмы о них. Когда после войны нужны были физики-ядерщики, оно выпускало фильм «Девять дней одного года». Наглядно это «управление» видно и по тиражам журналов. Журнал «Квант», например, имел в советское время тираж 300 тыс., сегодня – 6 тыс. Соответственно, таково и падение количества поступающих на физмат науки, и факультеты уже можно закрывать.

После каждой смены политического режима государство занято «зачисткой» прошлого и будущего в своем виртуальном пространстве. Украина прошла такую большую «зачистку» после 1917-го и 1991 годов и две малые «зачистки» после двух майданов. Причем будущее интересует власть гораздо меньше прошлого, поскольку свою легитимацию она видит только в прошлом. Власть каждый раз «взрывает» те варианты прошлого, которые не укладываются в ее видении линейного развития. Она занята принципиальным уничтожением «нелинейной» истории. К примеру, в советском прошлом она любит только тех, кто был против власти. По этой причине напрочь забыты ученые (Амосов, Антонов, Глушков) или писатели (Гончар, Стельмах, Загребельный), которые были «встроены» в ту власть, забывая о том, что другой жизни у них не могло быть, поскольку они жили именно тогда. При этом, пытаясь управлять прошлым, никто не хочет управлять будущим, не делая никаких попыток.

Мечта – это виртуальная реальность личного производства. Когда ее задают индустриально, то тем самым хотят поднять народные массы на существенную трансформацию действительности или наоборот, доказать массовому сознанию, что он уже живет в лучшем из миров.

Наиболее распространенным строителем воображаемых миров всегда был кинематограф. Но это стратегически правильные мечты, призванные работать долгий период времени, которые активно порождал Советский Союз, особенно в довоенное время. И Голливуд называют министерством мечты для всего мира. Причем интересно, что на создание фильма уходит четыре года, поэтому надо предугадывать, что будет волновать зрителя, чтобы попасть именно в эту «болевую точку» и получить прибыль.

Если чтение ежедневной газеты требует усилий, фильм несет только удовольствие, а разные мудрые мысли, если и находятся там, то в спрятанном виде. Например, вроде бы герои-любовники, но они оказываются передовиками производства, а лентяй остается за бортом. Так нужная Союзу модель мира вводилась в сознание с помощью соцреализма.

В пьесе Корнейчука «В степях Украины» как бы «ответственный шофер», разоблачающий бюрократов в колхозе, на самом деле является секретарем обкома, а не его водителем. Это известный прием переодевания власти, когда шах, переодевшись, ходил по восточному базару и все слушал.

Сталину пьеса «В степях Украины» понравилась, Он оставил такую записку Корнейчуку: «Многоуважаемый Александр Евдокимович! Читал Вашу „В степях Украины”. Получилась замечательная штука – художественно цельная, веселая-развеселая. Боюсь только, что слишком она веселая, и есть опасность, что разгул веселья в комедии может отвести внимание читателя-зрителя от ее содержания. Между прочим, я добавил несколько слов на 68 странице. Это для большей ясности. Привет! И. Сталин 28.12.1940 г.» [1].

Драматургия была скоростным методом управления, более эффективным, чем приказ. Приказом можно снять одного человека, а пьеса «снимет» миллионы, изменив их поведение в нужную сторону. Так и произошло с пьесой А. Корнейчука «Фронт», где критиковался генералитет и его поведение в начале войны. На пьесу сразу поспешили «наехать» обиженные генералы.

Но у А. Корнейчука была защита: «Впервые в советской прессе и литературе высший командный состав Красной армии был представлен в карикатурном виде. В редакцию газеты и ЦК партии посыпались письма, звонки и телеграммы с категорическим требованием прекратить публикацию и автора расстрелять. Если бы критики знали, кто был главным редактором пьесы, они поумерили свой пыл. На титульном листе машинописного экземпляра рукописи пьесы рукой вождя было написано: „В тексте мои поправки. Ст.”. С таким соавтором Корнейчук мог не бояться никого» [2].

Газета «Правда» опубликовала пьесу в четырех своих номерах, тем самым усилила ее воздействие. Она сделала из нее уже не литературное произведение, а политический манифест, которому следовало подчиниться.

Есть понятные причины необходимости этой пьесы для верховного главнокомандующего: «Сталин был кровно заинтересован в том, чтобы снять с себя вину за поражения 1941 и 1942 гг., возложив ее на старых, консервативных генералов. Пусть люди думают: во всем виноваты Горловы, а Сталин, как всегда, прав, отстранив этих самовлюбленных невежд и выдвинув на их место молодых талантливых полководцев. Пьеса „Фронт” должна была способствовать утверждению этой точки зрения в кругах военачальников. Поэтому Сталин дал указания всем членам Военных советов фронтов выяснить мнение высшего комсостава о знаменитой пьесе. Большинство генералов, понимая, какой ответ от них требуется, отзывались положительно» [3].

Кстати, точно так «прорывными» казались пьесы времен перестройки М. Шатрова, А. Гельмана и др. Театры и драматурги, даже не предлагая решений, а просто критикуя, создавали атмосферу необходимости перемен. Произнесенное вслух со сцены, работает как бикфордов шнур в отличие от тех же слов в рамках кухонных разговоров. Когда «кухня» попадает на сцену, это производит эффект разорвавшейся бомбы.

После пьес и фильмов для разговоров с массовым сознанием в каждый дом пришел телевизор, он стал порождать в своих новостях отсылки на тактически правильные мечты и более частотно, и со все большим охватом аудитории. И только в телевизионных политических ток-шоу вновь возникли стратегические мечты. Это как бы разговор о том, чего нет, но что должно быть.

Все это потому, что такие ток-шоу сделаны по законам кинематографа. Здесь есть роли героев и злодеев. Аудитория также является актерами, реагируя по сигналу. Главный герой-любовник – ведущий. Он, конечно, единственный, кто больше всех любит свою страну, понимая под ней родную власть.

Таким героем-любовником, например, является В. Соловьев, который настолько правильно любит свою страну, что в ответ она помогла ему накопить на два дома на озере Комо в Италии.

С. Брилев, кстати, подданный уже Великобритании, что все равно не мешает ему нападать на Запад [4].

При этом ментальные рамки такого подхода, куда «загнаны» зрители, таковы. Есть страна-враг, как США, или полувраг, как Украина, и есть страна-друг. В аудитории есть представители «друга» и «врага», последнего мы обозначим как «малый враг», поскольку его все время третируют. Герой с мечом, то есть микрофоном, это ведущий, который может говорить все, что хочет. «Герой» вступает в схватку с представителем «Врага», который может говорить только тогда, когда ему разрешает Герой, поскольку слова тут и есть главным оружием. Но настоящее оружие есть только у Героя, поскольку «малый враг» может говорить только по разрешению.

Есть еще «расстрельная команда», управляемая ведущим и состоящая из его экспертов, которая по команде начинает информационную стрельбу по одинокому представителю врага. Его не убивают окончательно, поскольку он должен появиться также в этой роли и в этой студии через неделю. И третий уровень нападения – аудитория в студии, которая реагирует по команде, изображая одобрение или хулу.

Странно, но Герой может легко переходить на сторону Врага, как это чуть не случилось в прошлом. И. Коломойский рассказал, что «сам предложил Соловьеву работу на украинском „1+1”, когда российский телеведущий в 2011–2012 годах переехал в Израиль, якобы имея „неприятности” в России. По словам олигарха, общение с телеведущим он вел через родственника Соловьева – Александра Шапиро. Дело дошло до обсуждения финансовых вопросов, и стороны готовились подписать контракт» [5].

Кстати, российские соцсети не так сильно громят Соловьева, как остальных «героев». В так называемом «рейтинге травли», создаваемом для телекомпании РТ, он не возглавляет список «нехороших людей» из семи человек [6]. Этот рейтинг платформа «Крибрум» (основатели компании И. Ашманов и Н. Касперская) делает следующим образом: «„Крибрум” автоматически определяет тональность всех собранных упоминаний. Тональность отражает отношение автора к обсуждаемой персоне и определяется на основе автоматического лингвистического анализа текста сообщения (определение связей между словами, выявление эмоционально окрашенных слов, формирование интегрального показателя тональности в целом). В результате каждому сообщению в рамках проекта „Рейтинг травли” присваивается одна из трех оценок – положительная, отрицательная или нейтральная. На основе полученных данных рассчитывается коэффициент негатива, представляющий собой процент негативных упоминаний о персоне среди всего массива собранных по ней упоминаний».

Мартовский рейтинг негатива, например, возглавляет О. Скабеева с цифрой нелюбви 41,4 %, на втором месте – М. Симоньян с 35,1 %. Соловьев в конце – 13,1 %; замыкает стоящий на седьмом месте Познер – 8,6 %. В апрельском выпуске появился и Д. Киселев, получивший 13,2 % и занявший третье место, Скабеева на втором – 32,3 %, Соловьев на седьмом – 4,9 % [7]. Уточним, что это реагирование соцсетей, реагирующих не так на персону в целом, а на то или иное высказывание, прозвучавшее в эфире. А. Венедиктов, например, замыкал список с цифрой в 3,1 %. Он так прокомментировал свое десятое место: «Я свою травлю не замечаю, но публичные персоны должны быть готовы к критике… Если ты вышел на сцену, то ее не избежать» [8].

Если подумать над цифрами, то власть должна любить тех, кто вызвал наибольшую критику, говоря таким «молодец». Но если подумать, то для власти интереснее те, кто, наоборот, получает наименьшее число минусов. Соловьев вообще спрятал свою реакцию фразой: «Я к народу отношусь с любовью, и народ платит мне тоже любовью… Хожу по улицам, раздаю автографы, фотографируюсь, народ любит. И им желаю такой же любви» [9]. И это более правильный ответ, чем обиженная реакция на предыдущий рейтинг: «Я не обращаю внимания на тявканье. Аудитория смотрит, по улицам я хожу спокойно, люди подходят, благодарят и фотографируются. А когда кто-то где-то тявкает, я даже не понимаю, о чем идет речь. Я не считаю, что на нервические крики проворовавшихся кировских чиновников с судимостями, которые живут на деньги детей, нужно обращать внимание» [10].

Еще одним объективным параметром оказалось то, что в 2014 году по количеству упоминаний в апреле 2014 года «Правый сектор» вышел на второе место, немного уступив российской партии власти: Единая Россия – 19 050, Правый сектор – 18 895 ([11], о языке вражды см. также [12–14]). При этом интересно, что Россия сделала настолько детальное исследование информации Правого сектора и его сторонников в интернете, что это даже трудно представить [15–16]. Кстати, один из выводов таков: «Всего активистов и сочувствующих обнаружено чуть меньше 750 тысяч профилей. Напомню, что в группе состоит около 400 тысяч. Откуда же взялась еще аудитория? Все просто – примерно 200 других пабликов также размещали у себя материалы „Правого сектора”, увеличивая охват „материнской” группы. Если сравнить в относительных величинах (с учетом разницы в размерах населения России и Украины) количество сторонников „Правого сектора” примерно в 20 раз больше количества сторонников Навального или митинговавших на Болотной площади. Из 400 тысяч подписчиков паблика из Украины – 373 тысяч, из России – 6,8 тысячи. США – 4,5 тысячи, Беларусь – 2,2 тысячи, Польша – 1,3 тысячи, Канада – 500, Германия – 600 и Великобритания 300 человек. Сторонники „Правого сектора” из России относительно равномерно распределены по городам – в Москве 2, 5 тысячи, в Санкт-Петербурге 900 человек, далее – по убывающей». Как видим, возможности интернета по отслеживаю популярности «врагов» почти безграничны.

Это подтверждают и слова А. Шандры: «Россия искала слабые места Украины, по которым можно ударить. Сурков это делал с помощью российских аналитических центров, которые круглосуточно мониторят то, что происходит в Украине. Они следят за всеми нюансами политической жизни, выслеживая то, за что можно ухватиться. Меня удивило то, что в Москве могут иногда знать здешнюю ситуацию лучше самих украинцев» [17]. Эти слова она сказала на презентации украинского варианта книги Surkov Leak ([18], см. более полный английский вариант [19]). В книге собрана переписка Суркова, полученная в результате взлома его почты. Здесь, кстати, говорится: «Российская деятельность в Украине переосмыслением „активных мероприятий”, формы политической войны, возникшей в Советском Союзе. Стратегия этих активных мероприятий близко связана с понятием, известным как „рефлексивный контроль”, советской сверхсекретной техникой манипулирования оппонентом, чтобы заставить его принимать решения, ведущие к его поражению. Для этого Кремль провел кропотливые исследования тонкостей украинской ежедневной жизни, чтобы понимать украинскую модель мира и найти уязвимости, которые можно использовать. Затем, задействовав медиа, фронтменов, провокаторов и оплаченные митинги, создавалась виртуальная реальность, создаваемая для того, чтобы заставить Украину принимать решения в пользу российских целей».

Хотя всесильность рефлексивного контроля здесь несколько преувеличена, все же общая направленность работы передана правильно.

И еще одно важное замечание Шандры, проливающее свет на информационные интервенции: «Меня заинтересовало то, что Кремль считает, как будто ему в Украине открыто все. Все планы просто ограничивались ценником. Например, для полноценной PR-кампании на протяжении одного месяца в ценнике стояло 400–450 тысяч долларов. Исходя из этого, Суркову предлагали создавать собственные СМИ и каналы. Рассматривались варианты создания альтернативных СМИ с нуля или „перехват существующих”. Вероятно, издания „Корреспондент” и „Украинский Медиа Холдинг” (UMH) были использованы для продвижения пророссийских месседжей».

Однотипная работа ведется и в российском информационном пространстве: с июля 2014-го до декабря 2017-го треть новостей на трех основных российских телеканалах рассказывали об Украине, причем 90 % из них были негативными [20]. Так что и новости, и политические ток-шоу шли абсолютно в одном русле, что и обеспечивали видимые бойцы невидимого информационного фронта.

Все это также можно рассматривать как «оживление» старых разработок КГБ СССР. Ю. Безменов, агент КГБ, работавший в АПН и сбежавший на Запад, выделяет четыре этапа такой подрывной деятельности:

1. Деморализация (15–20 лет).

2. Дестабилизация (от 2 до 5 лет).

3. Организация кризиса и управление им (от 2 до 6 месяцев). Возможные варианты дальнейших действий: гражданская война, интервенция.

4. «Нормализация», в т. ч. ликвидация ключевых организаторов и исполнителей акций, осуществленных на первых трех этапах [21].

К этому можно добавить, что это сроки 1980-х годов, когда он ушел на Запад, сегодня с помощью соцмедиа все это произойдет намного быстрее. Кстати, в эти этапы укладывается как проект перестройка, так и проект ГКЧП. И в том, и в другом случае ключевые организаторы каждого этапа тоже уходили в сторону, а на их место приходили другие. В своей лекции он прямо говорит американцам: наша цель – ваши умы [22]. Интересно, что практически эти же методы были задействованы при обработке населения ольгинскими троллями во время американских президентских выборов 2016 года. Они точно так были направлены на создание раздора и поляризации в обществе.

И это же говорит В. Соловьев в выступлении в Совете Федерации: «Здесь я употреблю слово „патриот”, которое у многих в нашей стране вызывает странную реакцию. Нам тут же начинают цитировать, что „патриотизм – последнее прибежище негодяя”, даже не понимая смысла этой фразы, которая обозначает, что через любовь к родине даже у негодяя есть возможность возрождения как человека. Невозможно себе представить американского политика, который не был бы патриотом. И никому в голову не придет, что это плохо, так же смешно, как гордиться тем, что ты патриот. Это естественное чувство нормального человека – как любовь к своей матери. Но угрозы нас ждут именно здесь. Главное поле сражений – это души людей» [23].

Вернувшись к Соловьеву, следует вспомнить из его биографии и то, что он работал в Комитете молодежных организаций вместе с Д. Рогозиным [24]. А про Рогозина очень четко пишут о его связи с КГБ: «Д. Рогозин также признал, что после окончания МГУ, когда он работал в Комитете молодежных организаций, ему довелось тесно сотрудничать с представителями спецслужб, однако в официальной биографии Д. Рогозина КГБ не упоминается. Несмотря на это, свидетели утверждают, что уже в самом начале карьеры многие считали, что нынешний заместитель главы правительства работает «под прикрытием». Многие доступные факты биографии, как упоминалось, такие подозрения только усиливают» [25].

Тем более после этого Комитета Соловьев вдруг оказывается в США. Кстати, у них очень похожие биографии с Рогозиным. Средние школы – элитные московские с усиленным изучением иностранного языка. Оба очень продвинуты в спорте, чуть ли не профессионально.

И есть «нюанс» в биографии Рогозина, который тоже можно проецировать и на Соловьева: «Еще в 1986 году Дмитрий Рогозин поступает на работу в Комитет молодежных организаций СССР (КМО СССР) – советской псевдообщественной (а на деле, конечно, подконтрольной КГБ и КПСС) организации, формальными целями которой были развитие и укрепление дружбы, сотрудничества и взаимопонимания советских молодежных организаций с зарубежными региональными и международными организациями. Комитет молодежных организаций СССР был органичной частью советской системы государственной власти, а его функционеры в дальнейшем успешно продвигались по служебной лестнице советской номенклатуры» [26].

Затем в Союзе происходит смена правил игры: на место старой элитной прослойки приходит новая. А. Тарасов справедливо подчеркнул суть этой смены: «Самое главное, что советская номенклатура прибавила к власти еще и собственность. Это не поражение номенклатуры – это было поражение Советского Союза как не буржуазного государства. Но с точки зрения правящего слоя это не поражение. Единственный возможный конкурент – диссиденты – в этой борьбе не получил ничего. Значит, номенклатура выиграла. Значит, этими методами можно действовать и дальше, если у вас есть в руках властный ресурс» [27].

Одновременно следует признать, что это умная команда, что Соловьев, что Киселев, сами могут говорить, а не просто читать с телесуфлера. Они могут держать в напряжении массовое сознание целой страны. К тому же делают это в совершенно новых условиях – пришедшего царства интернета и постепенного ухода телевидения как источника информации.

В целом пропагандистский информационный продукт все еще находит своего потребителя. Однако такого же рода «разумные» действующие лица проваливают производство пропагандистского виртуального продукта. Это, к примеру, фильм «Крымский мост. Сделано с любовью», не собравший зрителей, и телесериал «Спящие», вызвавший критические дискуссии. Возможным объяснением является то, что пропагандистский информационный продукт пытаются строить по правилам виртуального с четкими ролями героев и врагов, а пропагандистский виртуальный продукт конструируют по правилам информационного, для передачи пропагандистских информационных месседжей. Первая операция является успешной, поскольку она «завышает» продукт, вторая – проваливается, поскольку «занижает» его.

Существенным минусом всех этих «действующих лиц», по мнению Тарасова, является то, что все они выходцы из позднего комсомола: «Самые первые эксперименты в этой области были сделаны людьми, которые относились к самому последнему призыву советского комсомола. Чему их там научили, то они и воспроизвели. Поэтому да, советские элементы явно проступают. Причем самые дурные, потому что они были в комсомоле тогда, когда он уже полностью разложился, утратил всякий смысл, остались ритуалы. Вот и у них есть только ритуалы, с которыми они и работают. По принципу: дайте нам много денег – мы вам наберем много членов. Дайте нам много денег – мы вам проведем большую красивую акцию. Много будет шариков и флажков. Смысл этих действий: когда вся эта игра начиналась, наверх, вплоть до Путина, транслировалась следующая идея: всякая оппозиция – нехорошая, она своими санкционированными или полусанкционированными акциями наносит ущерб имиджу власти. Льет воду на мельницу клеветников на нашу власть. Если мы противопоставим оппозиции такие же уличные, но проправительственные и более массовые акции, с численностью совершенно несопоставимой, можно будет смело всем говорить: у нас демократическая страна, у нас есть тоже есть недовольные, только их вышло на улицу 200 человек, а в защиту власти вышло 20 тысяч. А если между теми и другими произойдут вдруг столкновения, то власть тут не при чем: это же самодеятельные организации. Ведь где у „Наших” написано, что они созданы Кремлем?»