Пирог с абрикосами с миндальным муссом
– У меня рабочая встреча, – сказала я, слегка помявшись.
Эмили удивленно приподняла брови. Внезапно я осознала, что она сможет видеть нас с Итаном из окна.
– С соседом, – уточнила я.
– Интересно, – произнесла Эмили с усмешкой.
– Я потом все объясню, – сказал я и поднялась наверх – в спальню.
Я поправила волосы, подвела губы, слегка подкрасила глаза и надела жемчужное ожерелье, которое досталось мне от тетушки Фионы – женщины, которая занималась моим воспитанием. Я волновалась. Я не ходила на свидания года два, не меньше. Впрочем, я не должна была воспринимать встречу с Итаном как свидание. Он пригласил меня на кофе, чтобы рассказать о жизни в Банвиле, – только и всего.
– Увидимся позже, – сказала я Эмили, выбегая из дома.
Она кивнула и начала разбирать саквояж.
Когда я вышла на улицу, Итан уже ждал меня на веранде.
– Добрый вечер! – произнес он, широко улыбнувшись. – Прекрасно выглядите.
– Спасибо, – сказала я, приближаясь к его дому.
На маленьком круглом столике стоял кофейник, две чашки и блюдо с прекрасными, глазированными эклерами.
– Эклеры делала Мелинда, – заметил Итан. – Вы ведь уже успели с ней познакомиться?
– О, да! – сказала я, поднявшись на веранду. – Сегодня она заходила ко мне целых два раза. Первый раз – чтобы купить булочки к завтраку, второй – за картофельным пирогом к ужину.
Итан закивал головой.
– Хотел поблагодарить вас за утреннюю булочку, – сказал он мечтательным тоном, – она была восхитительна.
– На здоровье, – сказала я, смущенно улыбнувшись.
– Присаживайтесь, – произнес Итан, указывая на кресло-качалку.
Я присела. Итак подал мне чашку, в которую успел налить свежего, ароматного кофе, и эклер в шоколадной глазури.
– Спасибо, – сказала я, откинувшись на спинку кресла.
Я надкусила эклер и ощутила у себя во рту смесь творожного-фруктового крема, мягкого заварного теста и шоколада.
– Вкусно, – произнесла я, слегка прикрыв глаза. – Должно быть, Мелинда – прекрасный кондитер.
– Лучший в городе, – уточнил Итан.
– Да уж, – кивнула я. – А чем вы занимаетесь?
– Пишу сценарии передач для местного телевидения, – ответил Итан, устроившись в кресле напротив меня.
– Вот это да! – воскликнула я. – В Банвиле есть свое телевидение?
– Еще бы, – гордо заявил Итан. – Правда, мы не выпускаем ни одной кулинарной передачи, но я надеюсь это исправить.
Я смотрела на Итана словно на волшебника. Он заговорил о том, о чем я когда-то страстно мечтала. Признаться, я до сих пор не теряю надежду когда-нибудь стать ведущей кулинарного шоу. Может, мне удастся сделать это здесь, в Банвиле.
– Знаете, а ведь я когда-то мечтала стать ведущей кулинарного шоу, – призналась я Итану, сделав глоток кофе.
Он удивленно приподнял брови и посмотрел на меня с интересом.
– А я до сих пор мечтаю писать сценарии кулинарных передач, – мечтательно произнес Итан.
Я кивнула.
– А нам чем вы работаете сейчас? – осмелилась поинтересоваться я.
– В основном, над передачами о культуре, – сухо произнес Итан.
Судя по тому, с какой интонацией он произнес слово культура, он не сильно любил то, чем занимался. К счастью, данное чувство никогда не было мне знакомо. Я устроилась работать пекарем в один из ресторанов Филадельфии, когда мне было двадцать два. С тех пор я занимаюсь любимым делом и с сочувствием смотрю на тех, кто не любит свою работу.
– Совсем скоро вам выпадет возможность написать сценарий кулинарной передачи, – уверенно произнесла я.
– Вы думаете? – с надеждой спросил Итан.
Я загадочно кивнула и отправила себе в рот очередной кусочек эклера. Я посмотрела в сторону своего нового дома и вдруг обнаружила, что Эмили делает что-то на кухне, время от времени бросая в нашу сторону любопытные взгляды. Я слегка пригрозила ей кулаком.
Мы проболтала с Итаном около часа. За это время я успела выпить две чашки кофе и съесть три эклера.
– Спасибо за кофе, – сказала я, вставая с кресла.
Оно был таким удобным, что я была не прочь посидеть в нем еще часок другой. Однако было уже поздно. Улица, на которой располагались жилые дома Банвиля, постепенно погружалась в состояние полудремы.
– Завтра утром я зайду к вам за вишневой слойкой, – произнес Итан, слегка прикрыв глаза, – должно быть, он представил вишневую слойку, которую намеревался съесть утром.
– Задача ясна, – произнесла я с ухмылкой. – Что ж, до завтра.
– Желаю вам прекрасного вечера, – сказал Итан и помахал мне рукой.
Он был так вежлив и обходителен, что порой мне казалось, будто он сошел с экрана телевизора. Я и предположить не могла, что в маленьком городке с населением не более тысячи человек могут жить такие чудесные люди: добрые, внимательные, похожие на героев старых фильмов.
– Как прошло свидание? – спросила меня Эмили, когда я вернулась домой.
Черт. Я знала, что она решит сосватать мне очаровательного соседа. Она ведь по-прежнему чересчур озабочена моей личной жизнью. Я бесконечно благодарна ей за участие и заботу, но признаться, у меня нет ни малейшего желания вступать в новые отношения.
– Милая, – произнесла я, тяжело вздохнув, – Итан пригласил меня на чашку кофе, чтобы рассказать о жизни в Банвиле. Только и всего. Он даже не думает за мной ухаживать.
– Серьезно? – спросила Эмили с ухмылкой. – Мам, ты словно вчера родилась. Забыла, с какой целью мужчина приглашает женщину на чашку кофе?
Она посмотрела на меня и ехидно улыбнулась.
– Эмили, здесь совсем другая жизнь, – сказала я, посмотрев в окно. – Надеюсь, я к ней привыкну.
Эмили пожала плечами.
– Я приготовила пиццу по твоему рецепту! – гордо произнесла она.
– Вот это да, – прокомментировала я. – Я безумно хочу пиццу. Может откроем бутылочку каберне?
Эмили радостно кивнула.
Я готовлю пиццу на тонком тесте: с соусом бешамель, индейкой, корнишонами, красным луком и перчиком халапеньо. В моем исполнении она выходит острой, пикантной, пробуждающей чувства, о которых не всегда уместно говорить вслух. В исполнении Эмили она получилась более мягкой. Видимо, она добавила смягчающий ингредиент: сладкую горчицу или грибной соус.
– Очень вкусно, – сказал я.
В этот момент я вдруг осознала, что рада внезапному приезду Эмили. Она сможет помочь мне разбирать вещи, наводить порядок в доме, готовить выпечку для моей пекарни. К тому же мне не помешает ее поддержка. В моей жизни происходят кардинальные изменения – едва ли я справлюсь с ними самостоятельно.
– Я рада, что ты приехала, – произнесла я, сделав глоток вина. – И кстати, ты так и не рассказал мне, что произошло между тобой и Шоном.
– Расскажу позже, – сухо сказала Эмили.
Она не хотела говорить о своем разрыве с Шоном. Полагаю, в том, что они расстались, виноват не только он.
– Сегодня речь не обо мне, – продолжала Эмили. – Предлагаю выпить за твою пекарню.
Эмили подняла бокал. Я последовала ее примеру.
– Желаю тебе, наконец, обрести счастье, – сказала Эмили и сделала глоток вина.
Я ничего не сказала – лишь улыбнулась и развела руками. Полагаю, в Банвиле нетрудно обрести счастье. Этот городок предназначен исключительно для счастливой жизни.
Глава 4
Банвиль, штат Пенсильвания
5 мая 1952 года
Гвен сидела за своим любимым столиком – прямо у окна, из которого открывался вид на центральный парк Банвиля, пила кофе и ела банановое печенье. Ей было неспокойно. За последний месяц она пережила столько эмоциональных потрясений, что хватило бы на целую книгу. Парень, от которого она была без ума, заявил ей, что не видит ее в своем будущем, а затем начал встречаться с ее лучшей подругой. Раньше Гвен и предположить не могла, что Роуз способна на подлость. Она была самым добрым и самым милым существом на всем белом свете. Гвен даже немного ей завидовала. Роуз была из небогатой семьи, никогда не пользовалась популярностью среди парней, но умела радоваться самым банальным мелочам: вкусной еде, непринужденной прогулке, чашечке хорошего кофе. Каждый раз глядя на Роуз, Гвен думала, что радоваться – одно из лучших умений, которым может обладать человек, живущий в маленьком городке. Ей было немного стыдно за сделку, которую она предложила Роуз, однако она была убеждена, что предательство должно быть наказано, и ни секунды не жалела о своем решении.
В кафе вошел Джексон. Он был одет в брюки и рубашку, его волосы были зачесаны назад. Каждый раз глядя не него, Гвен мысленно прижималась к его мощной сексуальной груди, за которой скрывалось огромное, горячее сердце, способное на настоящую любовь.
– Здравствуй, Гвен, – произнес Джексон, присаживаясь за столик.
– Привет, Джексон, – ответила Гвен, недовольно опустив глаза.
Джексон заказал свежевыжатый сок и кокосовое печенье.
– Я, кажется, просил тебя оставить нас с Роуз в покое, – строго произнес Джексон, пытаясь поймать взгляд Гвен.
Гвен задумалась. Она не знала, известно ли Джексону о договоренности между ней и Роуз, поэтому решила действовать тонко.
– Разве я не даю вам покоя? – удивленно спросила Гвен.
– Зачем ты встречалась с Роуз? – спросил Джексон после паузы.
– Она сама ко мне пришла, – заявила Гвен невинным тоном.
– После чего ты неоднократно звонила ей домой.
Гвен смущенно опустила глаза. Она звонила Роуз, чтобы уточнить, не готова ли она подарить ей свой лучший рецепт. Когда Роуз согласилась на предложение Гвен, та перестала ей звонить.
– Ты ей угрожала, верно? – спросил Джексон.
Гвен смущенно замотала головой. Она решила, что Джексон не знал о договоренности между ней и Роуз.
– Я больше не буду ей звонить, – произнесла Гвен и отправила себе в рот кусочек бананового печенья.
– Вот и отлично, – сказал Джексон, выпил сок, съел печенье, встал из-за стола и направился к выходу.
– Джексон, – окликнула его Гвен.
Джексон обернулся. Гвен посмотрела на него и тяжело вздохнула.
– Почему она? – спросила Гвен, пристально глядя Джексону в глаза.
Этот вопрос беспокоил ее уже несколько недель, но она не знала, кому его задать. Увидев, как Джексон направляется к выходу, она осознала, что лучше него на ее вопрос не ответит никто.
– Что, прости? – сделал вид, будто не понял Джексон.
– Почему ты выбрал ее? – переформулировал вопрос Гвен. – Мы ведь были вместе почти полгода и даже думали пожениться.
Джексон смущенно поджал губы, затем тяжело вздохнул и почесал затылок.
– Я даже не знаю, что тебе ответить, Гвен, – произнес Джексон, снова присаживаясь за стол.
– Разве тебе было со мной плохо? – решила уточнить Гвен.
– Что ты, нет! – воскликнул Джексон. – Ты – прекрасная женщина и навсегда останешься в моем сердце.
Гвен слегка прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она не думала, что Джексон заговорит о чувствах. Когда они были вместе, он никогда этого не делал.
– Но мы с Роуз, – продолжал Джексон, – созданы друг для друга. Когда я впервые ее увидел, то сразу подумал, что она станет мне идеальной женой.
Гвен недоуменно кивнула.
– В отличие от меня, – дополнила она.
Джексон подошел к столу и взял Гвен за руку.
– Ты – чудесная, – произнес он, – просто не подходишь мне для жизни.
Гвен слегка вздрогнула. Она уже давно не ощущала прикосновений Джексона.
– Это потому, что я плохо готовлю? – спросила Гвен, слегка закатив глаза.
Джексон замялся и не стал отвечать на ее вопрос. Он по-прежнему относился к Гвен с уважением, несмотря на то что она неоднократно пыталась помешать его счастью. Ему бы не хотелось причинить ей вред чрезмерной откровенностью.
– Я пойду, – сказал Джексон, медленно.
Гвен кивнула и едва заметно улыбнулась. Слова Джексона немного привели ее в чувства. Она подумала о том, что через несколько месяцев перестанет злиться на Джексона и Роуз и снова ощутит вкус жизни. Однако данная мысль не разубедила ее в необходимости отомстить бывшей лучшей подруге за предательство.
Гвен допила кофе и достала из сумки кошелек. В этот момент она ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Она обернулась и увидела симпатичного джентльмена, сидящего за угловым столиком. Он смотрел на Гвен так пристально и внимательно, словно намеревался прочесть ее мысли. Гвен смущенно улыбнулась. Она успела разучиться заигрывать с парнями в общественных местах, ведь последние полгода в этом не было никакой необходимости.
Джентльмен встал и медленно зашагал к столику Гвен.
– Добрый день, – произнес он.
Гвен понятия не имела, как себя вести, но решила, что ответное приветствие в данном случае будет весьма уместным.
– Здравствуйте, – сказала она, растерянно опустив взгляд.
– Вы позволите присесть? – вежливо поинтересовался джентльмен.
Гвен недоуменно пожала плечами и смущенно улыбнулась. Джентльмен присел напротив нее.
– Меня зовут Чарли, – представился он. – Чарли Стоун.
– Очень приятно, Чарли, – произнесла Гвен, протягивая ему руку. – Меня зовут Гвендолин.
Гвен решила не говорить незнакомцу по имени Чарли своей фамилии.
– Позвольте заказать вам шампанского, – сказала Чарли, улыбнувшись широкой радостной улыбкой.
Гвен радостно кивнула. Ей вдруг захотелось немного повеселиться. И хотя незнакомец по имени Чарли не вызывал у нее доверия, она была не прочь провести с ним вечер. Чарли заказал бутылку Мерсье. Гвен слегка удивилась. Она никогда не видела, чтобы люди заказывали в ресторанах дорогое шампанское.
– Предлагаю выпить за наше знакомство, – торжественно сказал Чарли, приподняв свой бокал.
– Поддерживаю, – сказала Гвен.
Она сделала глоток шампанского и немного расслабилась.
– Что ж, Чарли, – обратилась она к своему собеседнику, – расскажите о себе.
Чарли поправил волосы и распрямил плечи.
– Мне двадцать три, – начал он, – я люблю картошку фри, коллекционирую старинные марки и работаю в издательстве.
– В издательстве? – изумленно спросила Гвен.
Она вспомнила, что собиралась выпустить кулинарный бестселлер. Знакомство с парнем, работающим в издательстве, было ей на руку.
– Очень интересно, – произнесла она, сделала еще один глоток шампанского и откинулась на спинку стула.
Ее жизнь налаживалась. Она больше не думала о Джексоне и Роуз. Ей было плевать, что она потеряла лучшую подругу. В ее жизни появятся новые друзья. А если Чарли захочет за ней приударить, возможно, ей удастся убедить его помочь ей с изданием книги.
Глава 5
Банвиль, штат Пенсильвания
7 мая 2009 года
– Ты знала, что когда-то в этом доме жили родители Итана? – спросила меня Эмили, надкусив мясной пирог, который я успела приготовить к завтраку.
– Нет, – изумленно произнесла я.
Эмили пожала плечами и сделала глоток кофе. Я задумалась. Странно, что Итан не рассказал мне про своих родителей.
– Кстати, – осенило меня, – когда ты успела с ним побеседовать?
– Я вчера возвращалась из магазина, а он сидел на своей веранде, – произнесла Эмили, потерев подбородок.
– Ясно, – кивнула я и опустила глаза.
Мне было стыдно признаться Эмили в том, что я слишком часто думаю об Итане. Не то чтобы он мне нравился – просто в его поведении было столько чистоты, нежности и благородства, что я не уставала им восхищаться.
– Когда ты с ним встретишься? – спросила Эмили, словно прочтя мои мысли.
– Я не знаю, – сказала я, разведя руками.
Эмили усмехнулась. Она уже видела Итана в роли моего ухажера.
– Чем будешь заниматься? – поинтересовалась я, допивая кофе.
– Немного приберусь, приготовлю ужин, прогуляюсь, а затем сяду писать новую статью, – отчиталась Эмили.
Моя дочь – психолог. Она пишет статьи для модного филадельфийского журнала и ведет частную практику. Плюс ее работы в том, что основную ее часть она может выполнять удаленно.
Я встала из-за стола, чтобы проверить тесто, которое замесила для вечерних пирогов, как вдруг вспомнила про обнаруженную мною книгу. Я достала ее из буфета и покрутила в руках.
– Что это? – спросила Эмили.
– Книга, – пожала плечами я.
Эмили резко встала и выхватилу Исповедь пекаря из моих рук.
– Гвендолин Стоун? – недоуменно произнесла она. – Никогда не слышала это имя.
– Признаться, я тоже, – сказала я.
– Может, это книга родителей Итана? – предположила Эмили.
– Может, – ответила я. – Пожалуй, я возьму ее с собой. Итан должен зайти ко мне за утренним мини-кишем, заодно спрошу его про книгу.
– Супер, – подмигнула мне Эмили.
Я надела свое рабочее платье, убрала волосы в пучок, слегка накрасила губы. Мне предстояло обслужить не менее двадцать клиентов и успеть приготовить выпечку для вечера.
– Я загляну к тебе, – крикнула Эмили, когда я уже стояла в дверях.
– Хорошо, – ответила я и вышла из дома.
Итан стоял у пекарни без пяти девять. Я открылась немного пораньше.
– Доброе утро, Итан, – сказала я, впуская его в пекарню. – Мини-киш с индейкой и две булочки с корицей?
– Да, – радостно кивнул он.
Я зашла за прилавок, достала волшебный шуршащий пакет и стала накладывать в него свежую выпечку, без которой Итан не представлял свое утро.
– Кстати, – сказала я, вдыхая аромат свежего киша, – Эмили рассказала, что когда-то в моем доме жили твои родители.
Я бросила на Итана любопытный взгляд и протянула ему пакет. В его взгляде мелькнуло недоумение.
– Так и есть, – произнес он после некоторой паузы.
– Ты мне об этом не говорил, – сказала я, слегка поджав губы.
– Я не думал, что это важно, – произнес Итан, забрав у меня пакет.
– Между прочим, – продолжала я, – в буфете я обнаружила книгу. Возможно, она принадлежала твоим родителям.
Итан посмотрел на книгу. Его глаза наполнились страхом. Он словно вспомнил о чем-то, о чем долгое время пытался забыть.
– Эта чертова книга…, – произнес сквозь зубы, – стала причиной размолвки между моими родителями.
От удивления я слегка приоткрыла рот. Итан был напуган.
– Сколько с меня? – спросил он.
– Шесть долларов, – ответила я.
Итан расплатился и спешно вышел из пекарни. Я недоуменно посмотрела ему вслед.
Когда я возвращалась домой, было почти девять вечера. У меня было слишком много покупателей и я не смогла закрыться вовремя. У меня из головы не шли слова Итана. Когда он взглянул на обнаруженную мною книгу, его взгляд наполнился страхом. С одной стороны, мне было безумно интересно узнать, как книга могла стать причиной разлада между его родителями, с другой – я понимала, что это не мое дело.
– Мадлен! – окликнул меня Итан, когда я подходила к дому.
Я обернулась и увидела его сидящим на веранде с бутылкой газировки и сэндвичем.
– Добрый вечер! – поприветствовала его я.
– Прости за то, что утром странно себя повел, – сказал Итан, вставая с кресла.
– Ничего страшного, – взмахнула руками я.
– Присядешь? – предложил мне Итан.
Я радостно кивнула.
– У меня осталась пара кусочков картофельного пирога, – сказала, доставая контейнер из рабочей сумки. – Не желаешь?
– Не откажусь, – ответил Итан после некоторой паузы.
Я поднялась на его веранду, поставила на стол контейнер с остатками пирога.
– Кофе? – вопросительно произнес Итан.
– Пожалуй, – кивнула я.
Уже через минуту я сидела в кресле-качалке с чашечкой ароматного капучино, Итан ел пирог и бросал в мою сторону смущенные взгляды. Полагаю, ему по-прежнему было неловко за утреннюю сцену.
– Скажи, – обратилась я к Итану, – а где сейчас твои родители?
Итан посмотрел на меня с таким выражением, словно я затронула запретную тему.
– Они умерли, – печально произнес он, опустив глаза.
– Мне жаль, – сказала я, слегка дотронувшись до его плеча.
– Спасибо, – сказал Итан. – Если бы не эта чертова книга, они бы прожили долгую и счастливую жизнь.
Итан говорил так, словно хотел исправить нечто необратимое. Не представляю, как книга может заставить людей расстаться. Должно быть, для его родителей она имела вселенское значение.
– Так странно, – не могла не прокомментировать я. – Неужели книга может стать причиной раздора между любящими людьми?
Итан пожал плечами.
– Я думал, что нет, – произнес он.
– Прости, – вдруг осеклась я, – должно быть, тебе нелегко об этом говорить…
– Все нормально, – отмахнулся Итан. – Честно говоря, я и сам не знаю, почему они расстались. Вскоре после их развода я потерял с ними связь.
– Серьезно? – недоуменно спросила я.
– Да, – кивнул Итан. – И теперь страшно об этом жалею.
Я внимательно слушала Итана, ловя каждое его слово. Его родители хранили страшную тайну. Итан боялся узнать правду. А мне было безумно интересно выяснить, как кулинарная книга может влиять на судьбы людей.
Глава 6
Банвиль, штат Пенсильвания
31 августа 1952 года.
Роуз листала семейный альбом, как вдруг наткнулась на фотографию Гвен. Старые фото помогали ей погрузиться в состояние покоя и умиротворения. Однако фотография Гвендолин отнюдь не обладала успокаивающим действием. Роуз всмотрелась в лицо бывшей подруги. На фото ей было лет десять, не больше. Гвен подарила ей фотографию в знак вечной дружбы, от которой не осталось и следа. Роуз тяжело вздохнула. Она снова подумала о рецепте лучшего в мире пирога, который больше не могла назвать своим. С раннего детства она мечтала стать кулинарном: открыть собственную пекарню, готовить пироги на заказ, делиться с миром восхитительными рецептами, которые постоянно рождались в ее голове. Но ей пришлось отказаться от мечты ради того, чтобы Гвен проявила к ней снисходительность. Роуз отлично понимала, что жертва, на которую она пошла, отнюдь не сделает ее счастливой. Однако прощение Гвен было ей важнее, нежели мечта о кулинарии.
Идея песочного пирога с абрикосами и миндальным муссом пришла ей во сне. Когда она проснулась, перед ее глазами стояла волшебная и аппетитная картинка: аккуратные дольки абрикоса, уложенные в логово из яркого и солнечного песочного теста и прикрытые бугорками из миндального мусса. В ее голове мгновенно сложился рецепт, который она записала в свой заветный блокнот. Роуз решила, что должна непременно приготовить песочный пирог с абрикосами и миндальным муссом. В процессе готовки ей в голову пришла еще парочка свежих идей. Она предположила, что песочный коржик станет гораздо сочнее и ароматнее, если его пропитать вишнево-винным сиропом и смазать шоколадной пастой, которую Роуз готовила из какао, масла, молока, сахарной пудры, ванили, кокосовой стружки и дробленых орехов.
Роуз любила готовить больше всего на свете. Заработав свои первые пятьдесят долларов, она первым делом купила себе кухонных друзей: блендер, миксер, лопатку для замешивания теста и кондитерский шприц. Довольного много кухонной техники подарила ей мама: венчики, мерные стаканчики, скалку, сито для муки. Элис, так звали маму Роуз, была безумно счастлива, что ее дочь обладает кулинарным талантом, ведь это означало, что однажды она станет кому-то прекрасной женой.
Глядя на фотография Гвен, Роуз почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Она вспомнила, как пыталась научить бывшую подругу украшать ванильные кексы сливочным кремом. Гвен довольно долго ворожила над воздушной массой, приготовленной из масла, сахарной пудры и сливочного сыра, пытаясь заполнить ею огромный кондитерский шприц, и в конце концов сообщила Роуз, что больше никогда в жизни не будет пытаться приготовить капкейки. Роуз ничего ей не ответила – лишь сочувственно помотала головой. Она была убеждена, что любая уважающая себя женщина должна уметь готовить капкейки. Однако Гвен была слишком далека от кондитерских премудростей. Ей было неинтересно постигать искусство кулинарии.
– Ты плачешь? – испуганно произнес Джексон, войдя в гостиную.
– Нет, – ответила Роуз и смахнула с лица предательскую слезу.
Джексон кивнул головой и устроился на диване рядом с Роуз.
– Это Гвендолин? – уточнил он, присмотревшись к фотографии, которую Роуз держала в руках.
– Да, – ответила Роуз.
– Почему бы тебе не порвать ее фото? – предложил Джексон.
– Что ты?! – воскликнула Роуз. – Она подарила мне ее в знак нашей дружбы.
– Понимаю, – произнес Джексон, увлеченно изучая титульный лист газеты.
Роуз тяжело вздохнула и убрала фотографию Гвен обратно в альбом.
– Может, я сделаю нам кофе? – предложила Роуз.
– Чудная идея, – ответил Джексон.
Роуз встала с дивана и отправилась на кухню. В доме, где вырос Джексон, окно кухни выходило на вишневый сад. Вот уже несколько месяцев Роуз спала и видела, как будет готовить здесь завтраки и любоваться восхитительными вишневыми деревьями. Она сварила кофе, достала из буфета лимонные печенья, которые мама Джексона приготовила под ее чутким руководством, и выложила их тарелку. На мгновение она закрыла глаза и подумала о том, что совсем скоро станет миссис Робертс и в ее распоряжении окажется огромный дом, о котором она мечтала всю свою сознательную жизнь. Порой она не верила своему счастью. Ей казалось, она не заслуживает Джексона.