Люблю ее, прости!
Я надеялся, что она забыла ту нашу встречу. Пусть будет так. Больше я не буду ее беспокоить, пока не разберусь с прошлым, и не смогу гарантировать искреннюю симпатию. Чтобы всерьез и надолго.
Обманывать я совершенно никого не хотел, особенно себя.
Сегодня вечером мне предстояло «свидание» с человеком, который поможет наконец выбраться из запутанной ситуации, в которой я оказался. Это подруга Алисы. Она назначила встречу. Так и сказала «Это будет наше с тобой свидание. Будем говорить о ней. Ты должен прийти, для тебя это будет важная информация».
Может быть, обсуждение наших с Алисой расставаний вообще не лучшее решение, но выбирать было не из чего.
Свидание было назначено «В холле ресторана».
Уже после работы я ехал, изо всех сил стараясь успокоить дыхание и не нервничать, продумывая вопросы. А что я действительно хотел бы знать?
Как живет? С кем спит? Как давно?
Я ожидал увидеть кого угодно, но только не саму Алису. Удобные диваны словно приглашали сесть и расслабиться, но она сидела с прямой спиной, как на приеме у врача. Бледная и серьезная.
Я невольно подумал, что лучше просто тихо развернуться и уйти. Ведь свидание мне назначила подруга Алисы. И вести разговор я планировал с ней.
Так… здесь можно поговорить в спокойной обстановке. Несколько деловых партнеров, несколько смеющихся девушек, мужчина с женщиной средних лет… Я встретился с ней взглядом.
Это были пустые глаза, без эмоций: «Ах, как я рада!». Она даже как будто вздрогнула. Встала, медленно подошла. Глаза так и не зажглись. Руки меня не обняли, и даже не погладили.
Тихо, почти шепотом сказала: «У нас на двоих заказан столик. Пойдем».
Нет, все, что мы представляем заранее никак не вяжется с действительностью. Этот человек… райская птичка… она превратилась в свою серую, даже темно–серую тень. Казалось, сейчас Алису окружает особая аура равнодушия.
Сердце мое подсказывало, что произошло что-то не очень хорошее. С ней, а может с ее семьей. Возможно поэтому она здесь. Нужна моя помощь.
Разумеется, от этой мысли уверенности у меня прибавилось, но в голове сразу зазвучал голос «тебя снова еще, и еще раз используют».
И все-таки мое тело реагировало на близость к этой девушке. Если бы она засмеялась, встала на носочки и мягкими сладкими губами поцеловала – я бы опять пошел на любое преступление, лишь бы снова быть с ней и чувствовать эти ласковые прикосновения.
Теперь я уже знал, что значит близость с совершенно незнакомой женщиной, или с той, которая знакома несколько дней, но по существу, до которой почти нет дела.
Мне нужно другое.
Когда уже чувствуешь искреннюю любовь, и потом лишаешься ее – не хватает физически «простых женщин». Каждый раз думаешь: «Не то, не она, не хочу больше». Неужели мне нужна только эта? Обманщица? Изменница? Предательница?
У нее всегда была выразительная женственность, фигура, полная грудь. Сейчас она мне кажется еще больше, практически идеальная.
Нет. Так нельзя! Я ни под каким видом не должен допускать такие мысли. Она предпочла другого и сделает это снова, даже если они сейчас расстались.
Когда мы, наконец, сели за столик, стало совершенно очевидно, что теплотой наше свидание не будет отличаться.
– Рад тебя видеть. – Сказал и понял, что не так уж и рад. Не в такой ситуации.
Ее голос был глухим и равнодушным.
– Не хотела встречаться, но ты остаешься для меня близким человеком, поэтому должен знать. Я беременна. – Сказала Алиса, глядя мне прямо в глаза.
– Поздравляю. – Я понимал, как глупо это прозвучало.
– Он меня бросил. Сразу как узнал. Хотя обещал, что этой осенью мы поженимся.
– И что ты решила?
– За меня уже решили. Аборт делать нельзя, поздно уже. На таком сроке одна надежда, что ребенок больной.
– По-моему, это очень плохо, когда ребенок больной. Это странно называть «надеждой».
– Ты не понимаешь. Я лишилась всего. Будущего. Карьеры. Учебы. Родители отказались от меня. Сказали, что я сама выбрала такой путь. Поэтому сейчас меня спасет только одно – если от ребенка можно будет избавиться по медицинским показаниям.
– Это как? – я действительно не понимал, о чем она сейчас говорит.
– Это когда врачи решают на комиссии, что или моя жизнь под угрозой, или ребенок может родиться настолько больным, что лучше его не рожать.
Я почувствовал, что она говорит другими словами «как бы я хотела, чтобы этого ребенка не было».
– Понятно.
– Что тебе может быть понятно? Ты не понимаешь как это тяжело. Меня целыми днями тошнит, я не могу даже думать о том, что придется его рожать, портить все, свою жизнь, фигуру, растить его одной в бедности!
– Это мальчик?
– Кажется да. Какая разница.
– Ты же не одна. У тебя есть подруга, родители. В конце концов, ты можешь уехать из большого города снова домой. Не выгонят они тебя на улицу. В крайнем случае, поживешь у моего отца. Он любит детей. Ты же знаешь.
– Да не о такой жизни я мечтала! И твой отец меня всегда ненавидел!
– Хорошо. А зачем тебе я?
– Это ведь ты хотел жить вместе? Я подумала, что может быть ты именно тот надежный и хороший друг, любимый человек, который всегда готов ради меня на все. Или это не твои слова?
Он смотрела на меня так, как будто я виноват во всем, чего она лишилась.
– Алиса. Ты выбрала совсем другого человека. Я не могу так сейчас простить. Беременна ты или нет, давно ли ты начала с ним спать, уже не имеет значения. Ведь ребенок не от меня. И спасать тебя от твоего… ребенка я не могу, я никого среди врачей не знаю.
– Ты хочешь, чтобы мне стало еще хуже? Ну, признайся? Ты же, наверное, мечтал, чтобы жизнь меня наказала? Ну, так вот, теперь ты видишь, что этого добился!
– Я ничего не добивался. И не желал. Прости, что ты так подумала. Я давно уже отпустил тебя к другому мужчине. Или ты не помнишь, сколько времени прошло?
Встать и уйти я не мог. Ее шепот был полон гнева, как будто я был причиной ее несчастий, и мне просто дико хотелось оправдаться.
– А ты знаешь, что я была готова выйти за тебя после окончания школы, и не сделала этого только потому, что ты был слишком навязчив? Я просто хотела выбирать сама, а не чтоб меня выбирали.
– Алиса, прости. Но меня ты тоже сама выбрала.
Я вспомнил тот день, когда мы начали с ней встречаться, хотя были всегда просто друзьями. Она не только выбрала меня, она меня заключила в объятья и прижалась ко мне всем телом так, что любой бы, не устоял.
Алиса долго молчала. Я не перебивал ее молчание, но понял, что мне интересно – вспоминает ли она тоже, что я, или просто думает, что бы такого сказать, чтобы моя вина была мне очевидна.
Алиса первая заговорила.
– Скажи просто, ты мне поможешь? Да или нет?
– Помогу, только скажи с чем? Я что, должен присутствовать на родах? Или помогать материально?
– Не шути так. Я на самом деле. Подруга съехалась с молодым человеком, а меня все время тошнит. Им это мешает. Она попросила меня найти другое жилье, сказала, что ты примешь меня и будешь держать мои волосы над тазиком, как все влюбленные дурачки.
– А…, так поэтому она мне написала! Чтобы я стал ухаживать за тобой и за твоим будущим ребенком пока тебя тошнит?
– Так что ты решил???
– Алиса мне нужно время подумать.
– Я так и знала. Ты как был слабаком, так и остался. Сказать «нет» ты не можешь, а сказать «да» тебе не позволяет ревность и трусость.
Я был на удивление спокоен. Мне почему–то вспомнилась мать в то время, когда она ждала отца, вглядываясь в темноту часами. А когда он приходил уставший и обнимал ее – раздраженно накидывалась из-за ерунды, маскируя свое волнение.
– Аля. Сказать «нет» я могу всегда, ты не моя женщина, не моя жена. А во-вторых, чтобы сказать «да» я должен знать, как именно тебе помогать.
И не буду ли я себя при этом каждый день чувствовать дураком.
– Хорошо. Решай. Три дня тебе хватит?
– Я позвоню тебе. Или напишу твоей экс–подруге.
Она отпила воды, бросила заказанный салат не тронутым, встала, повернулась спиной и пошла.
Я еще какое–то время сидел опустошенный. И чувствовал себя… нет, не слабаком. Обманутым, ненужным, преданным. И в то же время мне было по–человечески ее жаль.
Кажется, если бы я дал ответ сегодня – я смог бы стать для нее…, скажем, не сестрой милосердия, а «старшим братом». За три дня мне хватит времени представить, насколько это реально.
Глава 5.
Домой я вернулся, как заметила моя хозяйка квартиры, не совсем вовремя, и какой–то «обиженный».
Похоже, она воспринимала меня, как свою семью, пусть и не постоянную. Предложила сразу с порога поделиться, что произошло, почему у меня «такой вид».
Я попытался отшутиться.
– Неужели я не могу просто уставать на новой работе, с новым начальством? А? Надежда Ивановна?
– Нет, милый, вид у тебя такой, как будто на тебя взвалили чужие проблемы, и ты не знаешь, как их решить.
Проницательно. Проблемы действительно взвалили. В виде беременности, больного или здорового пацана в животе, и желания получить назад мою преданность и верность.
– Есть у меня одна знакомая… В общем, беременная она. Срок большой, ребенка не хочет, жить негде.
Вот думаю, что могу сделать.
– Ребенок не твой, да?
– Как вы догадались?
– Ну, дорогой мой, такой как ты, носит на руках. И уж точно не скрывает вселенской радости, что станет отцом.
Я рассмеялся.
– Таким дурачком вы меня видите?
– Ну почему же дурачком. Ты далеко не дурак, и благородство в тебе видно за версту. Уж поверь мне, много я на своем веку людей встречала, и у каждого на лице основные инстинкты написаны.
Ты вот так воспитан, что женщин уважаешь, независимо от возраста. И на детей посматриваешь с добротой в глазах, и на животных. А те, кто так смотрит на чужих, своих в беде уж точно не бросают.
– Так мне нужно ей помочь?
– А как ты считаешь, твое достойное поведение поможет ей стать лучше?
– Не знаю. Не уверен, что она вообще поймет, что ей нужно стать лучше. Понимаете… (я стал откровенно говорить ей то, что не собирался) Она со мной, как будто всегда была, как с игрушкой. Потом сломала и купила новую. Потом новая сломалась, она хочет получить старую. Как с вещью, в общем.
– Значит, новая «игрушка» сделала ей ребенка?
– Да.
– И что она хочет от тебя?
– Ей плохо. Ребенок не нужен, как я понял.
– А что она хочет?
– Думаю, очень хочет, чтобы стало, как раньше. Не готова стать матерью. Даже странно, если она его любила, разве не хотела бы она его копию? А потом… удержать или вернуть?
– Ну значит, ребенок не помог его вернуть, ты разве этого не понимаешь? Сейчас не темный век.
– Да, наверное.
– Послушай. Если сердце твое подсказывает, что надо помочь – действуй. Но не женись. Жениться на предателях – самое последнее дело. Чувствую я, что не сможешь мимо пройти и забыть.
– Вы считаете меня слабаком?
– Да перестань, ты из всех троих пока самый сильный. Говорить, что ты мужик – это легко. Совершать благородные мужские поступки не каждому говорящему дано.
Я только хочу, чтобы ты помнил: ты главный, мужчина, герой, в конце концов. А она выступает в роли шантажиста. Миленького такого, может и симпатичного, но шантажиста.
Надежда Ивановна вздохнула.
– Если против тебя какая–то агрессия, совершают попытки взять на «слабо», обвиняют, говорят: «все из-за тебя, ты же понимаешь как мне плохо?» – это манипуляции, при которых отношения лучше и не начинать.
Готов сделать добро? Тогда лучше передай шантажиста в другие руки, способные его воспитывать. Почти в любом человеке можно возродить или пробудить способность ценить помощь, и людей, которые ее оказывают.
Потому что из таких сетей и манипуляций ты уже не выпутаешься, будешь, как в рабстве. И мучиться от этого будешь.
Вот тебе пример. Взял ты в дом бедного человека, чтобы дать помыться, поесть. Человека, у которого ни родных, ни друзей, одежда рваная, голод и холод его друзьями были. Вернее, так он тебе сказал.
Сначала благодарил, хорошие слова все время говорил. Потом начал рассказывать о себе больше, душу изливать. Потом попросился пожить ну еще чуть-чуть, чтобы не выйти и не замерзнуть снова.
Ты же хороший человек, не смог отказать.
Потом этот человек стал в твоем доме вещи переставлять, посуду тебе складывать немытую, спрашивать, что сегодня вы есть будете. А если ты уставал с работы, и не приносил вкусной еды – проявлять обиду и претензии выговаривать. Так ведь многие жены себя ведут.
И уже домой не хочется возвращаться, уже и говоришь «когда ты собирался дальше пойти?». А человек не только перестал планировать отбытие, так еще и начал к тебе домой своих гостей приглашать. А когда ты просишь его больше не звать посторонних – с обидой высказывать: «Уж теперь нельзя тебя с хорошими людьми познакомить! Вот какой ты нелюдимый, и злой. Вот как мне стыдно за твое поведение. А я из-за тебя теперь всю жизнь в скуке и депрессии проведу.»
Окажется потом, что и родственники у него есть, и жить он может на своей территории. Да только достал он там всех своими претензиями и шантажом. Всех друзей предал, родных подставил. Или еще чего нехорошего.
Поэтому, вижу я в тебе качества, которые могут сделать из тебя такого вот несчастного от своей доброты человека.
Давай так. Ты подумай хорошо над тем, что я тебе сказала. И если будут вопросы, спроси лучше сейчас. Чтобы правильно и вовремя оградить себя от людей, которые не станут лучше рядом с тобой. А только все больше и больше наглеть будут.
И если ты не сможешь оставаться безучастным к ее судьбе – переходи на другой уровень отношений. Формально ты будешь ей оказывать поддержку, но не один. А с кем–то более мудрым и проницательным.
Если она будет переходить границы – тот, второй, предложит ей вовремя идти куда–то подальше, и защитит твою независимость, твою свободу.
– То есть, если только я почувствую себя использованным, мне нужно попросить, чтобы кто–то другой сказал «оставь его в покое», потому, что я сам не смогу?
– Можно и так сказать.
Она улыбнулась и, отвернувшись, тихо сказала: «Как ты, все-таки, еще молод».
Это была еще одна ночь почти без сна. Я был в замешательстве. Разве не представлял я каждую ночь, что моя бывшая возвращается? Разве не молил о любви? Не представлял, как она бросает своего любовника и приезжает ко мне, умолять о прощении? А если мысли материальны, и я, сам того не зная, разрушал ее мир?
С одной стороны, мне были понятны все опасения моей «домовладелицы», когда она говорила про рабство в отношениях. С другой стороны, я как будто действительно чувствовал свою вину.
Глупо как-то. Так не бывает.
Уж чего я точно не хотел, чтобы ее бросили беременную. И парень, и подруга, и даже родители.
Я не знаю, что там у меня в душе творилось, но я вполне мог со своей зарплатой снять нам отдельную квартиру. Почему моя Алиска должна быть беременна, несчастна, брошена на произвол судьбы! Когда есть я.
Сильный человек, готовый в любую трудную минуту поддержать ее.
Есть ли чувства? Как раз и проверим. Сейчас я уже был готов ей помогать стать матерью. Чтобы не была одна в такое время.
Пойду ли с ней на роды? Вот любопытно даже стало.
Я настолько хорошо изучил поведение Алисы, что мне казалось, я даже могу предсказывать, как она будет себя вести и во время родов.
Тем же временем, я так плохо знал ее тело, что даже в момент тяжелого и мучительного приступа ревности не представлял ее в своем воображении без одежды.
Она тоже меня еще не изучила. Не хотела, или даже никогда не собиралась быть со мной. Вдруг ее ждет приятный сюрприз? Ведь все, с кем я встречался , хотели продолжения…
Мне захотелось увидеть ее нового парня, который сделал ребенка и просто свалил. Увидеть как он выглядит.
Сравнить, хотя бы, похожи ли мы, или полные противоположности.
Ведь не могло у них совсем ничего не остаться. Все-таки, как минимум полгода Алиса была с ним.
Ночь заканчивалась. Я понимал, что решение принял еще в тот момент, когда она приказала мне выбирать: «да» или «нет». Конечно «Да». Конечно, я люблю ее. И я буду с ней, пока кто-то из нас не примет другого решения.
Я решительно начал поиск квартиры. Сначала сниму для нее, потом, если что перееду.
Неважно, что денег будет меньше. В конце концов, это просто деньги. Зарабатываю я сейчас неплохо.
И надо позвонить отцу. Он должен знать
Я в глубине души понимал отца, выбравшего далекую глубинку для своего постоянного проживания.
Красивая природа, чистый воздух и немногочисленное население, место, где он жил с моей мамой. Где они были счастливы.
Сейчас, когда я звонил ему, мы разговаривали немного, но достаточно для того, чтобы понять – отец мой друг, настоящий и преданный. И ему действительно важно как я себя чувствую, хотя сердце отца уже было не таким сильным и плечи, после смерти мамы, склонились. Он все еще был для меня образцом мужественности.
– Алло? Ты слышишь меня, мой любимый и единственный мальчик?
– Привет, пап!
– Я надеюсь, ты не звонишь мне так рано утром, чтобы сообщить о том, что нашел себе невесту?
– Ты снова шутишь!
– Я женился на твоей матери, вообще-то, в двадцать лет.
– В твое время, отец, сразу женились, долго не раздумывали.
– Ну ладно, допустим, я пошутил. Но разве среди тех девчонок, с которыми ты проводишь свое время, нельзя найти приличную невесту среди ночи, и утром позвонить отцу, чтобы сообщить об этом?
– А ты думаешь, я каждую ночь ее ищу и не сплю?
– Да нет. Я так не про тебя не думаю. Просто мое здоровье сейчас уже не становится все лучше с каждым годом. А я, как всегда, мечтаю о внуке. Таким, как ты, когда был маленьким. Или о веселой девчушке. Мы будем ходить с ней в лес, и рассматривать гусениц, божьих коровок, как с тобой. К тому же хочу видеть тебя счастливым, чтобы у тебя была семья, даже лучше чем у нас с мамой.
Я видел, что отец разволновался и удивлялся его словам все больше. Почему именно сейчас он о внуках заговорил, он что – читал мои мысли или знает что-то про Алису?
– Постараюсь, отец, не затягивать. Но знаешь, что это не так просто.
– Не торопись. Ищи девушку, которая сделает тебя по-настоящему счастливым. И я прошу тебя, забудь о своей школьной возлюбленной, не стоит она ничего. Уважать не умеет, не то, что любить. Хитрая и надменная. А чем старше, тем будет больше похожа на свою мать. Ты же помнишь, какая у нее мать?
Да, с горечью подумал я, сколько раньше от него слышал такие слова, никогда он не был так близок к истине.
Солнце уж высоко взошло. Я попрощался, пообещал звонить почаще, но в душе остались недосказанные и какие-то лживые чувства.
Алиса действительно, даже в такой ситуации, когда ей нужна реальная помощь, вела себя очень грубо и высокомерно. Как будто это я ей изменил, или задолжал большую сумму денег. И в этом действительно была похожа на свою мать.
Глава 6.
Увидев броский заголовок «Любимый уходит? Признаки близкого разрыва», Алиса почувствовала комок в горле. Жалко, что эта статья с советами не попалась ей несколько месяцев назад. Может быть, она бы быстрее поняла, что происходит с Никитой.
Они прожили пять месяцев вместе, и еще столько же встречались, а уж как много раз заговаривали о браке. Ник всегда говорил громко и уверенно, что свободные люди не должны ничем связывать себя.
Свободные! Да вот, теперь я абсолютно свободна! Только вот беременна на шестом месяце и от этой свободы нет никакой выгоды. А свобода для Никиты, оказывается, – женитьба на блондинке, с которой он обманывал Алису.
На богатой и спортивной блондинке фитнес клуба, куда они еще и вместе записались.
Только у Алисы началась сильная усталость, а потом и токсикоз! Тут уж не до беговой дорожки.
Ее и сейчас затошнило. От воспоминаний.
Она представляла эти запахи в зале со спортивными и амбициозными людьми. Среди этих запахов, пока Алиса ждала дома, ее благоверный тут же переключился на соседку по тренажерам. Стареющую и напоказ выставляющую свои прелести, свои машины, богатые, холеные руки в кольцах, из белого золота звенящих браслетах. Браслеты – вот что было предвестником близкого расставания.
Они звенели как колокольчики, притягивали взгляд. И ее «мачо» поглядывал. Сначала на браслеты – потом на хозяйку.
Алиса видела это сама, и уже тогда замечала перемены в Никите.
Ну, кто, скажите мне, кто устоит перед большими деньгами? И неважно, что волосы там наращенные на последние редеющие пряди. А губы потрескались от бесконечных вливаний. Глаза уже как щелочки за скулами.
Она просто ужасна!
Алиса следила за сладкой парочкой уже не первый день, и все больше убеждалась какие чудеса творят с ее бывшим мужчиной деньги.
Как услужливо он распахивает водительскую дверь ее дорогой иномарки, как неприлично быстро обегает машину и, улыбаясь, запрыгивает на место пассажира. Как они смачно целуются. А она гладит его бедро, совершенно открыто.
Фу.
Алиса, борясь с тошнотой, налила себе воды, выжала дольку лимона и отпила несколько глотков.
Не полегчало.
А этот нюня вчера. Ну что заставило ее пойти на эту глупость? Разве стоили ее унижения, чтобы терпеть это «мне надо подумать»?
Наташка права. Он действительно слабак и дурак. У него есть только внешность, как и у его отца. Они «благородные», как ее мать говорила, поглядывая на отца Алисы.
Эх, отец. Папаша! Седой, встрепанный толстяк. Именно из-за отца Алиса
так невзлюбила всех слабохарактерных мужчин. Мать всю жизнь называла его чемоданом. И он действительно был похож на старый, тяжелый чемодан с ненужными никому вещами.
На работу, с работы, всю зарплату матери. Живет там, где кормят.
У ее бывшего парня, слабачка – отец был совсем другой. Глаза мудрые, смотрел насквозь. Синие, синие. Стройный, сохранивший фигуру военного. Но Алиса всегда чувствовала, что он смотрит, и про себя жестко так говорит: «Отстань от моего сына!».
Какая же великолепная идея – «Поживешь у моего отца. Он ведь любит детей!»
Да никогда в жизни! Его отец, была бы воля, пронзил синими глазами как стрелой, и прогнал бы ее в ту же секунду, как понял, что ему внук не родной.
Алиса страдала от собственного бессилия. Теперь одна надежда – договориться с врачом. Нашла в интернете, что помогает. Но как помогает, что делает – непонятно пока.
Ребенок толкнулся.
Ну вот, опять. Опять эти мысли. Может родить все-таки и отказ написать?
А ведь проблем будет все равно много!
Она уже все прочитала. Поняла, что если родить и оставить, алименты ей все равно придется платить целых восемнадцать лет. «Боже, ведь мне будет уже тридцать восемь тогда. Кто знает, как жизнь то повернется. Нет уж, надо сделать все, чтобы не рожать».
По крайней мере, Алиса осознала, что ребенок совершенно не помогает удержать отношения. Как в этих советах и написано – предвестники расставания: «невнимание к вашему самочувствию», «всегда сбегает, если вы больны». Поэтому было ошибкой так долго тянуть и играть в беременную влюбленную жену.
В тоже время есть и такой расклад: он сейчас женится на своей богатенькой «бизнесвумен». Алиса родит, подаст на него в суд, сделает ДНК на отцовство, и – вуаля, он будет платить алименты. Да, еще нужно будет подать на обеспечение себя до трёх лет.
Наверное, правильно она сделала, что не заявилась к сладкой парочке, и не сказала наглой разлучнице про свою беременность.
Всё! Теперь надо как-то рассказывать драгоценным родителям об отце будущего ребенка, чтобы они не начали бесноваться снова. Скажу, что отец – мой бывший дурачок! Пускай успокоятся. Он же «благородный». Да и матери нравился.
Алисе чуть полегчало. Все эти дни, она страдала от жесточайших приступов ненависти. Одна, уже почти «с прицепом», а ведь ей только двадцать!
В таком возрасте не трудно найти нормального мужчину, но не такого, который стал бы ее с ребенком содержать.
Аля, наконец, собралась с духом, захватила мятные конфеты, и пошла на учебу.
Только бы не встретиться с Ником случайно. Ужас, сбежал от нее ради сорокатрехлетней блондинки, чтобы связать себя брачными узами. День свадьбы уже, кажется, был назначен, одногруппники болтали.
Ненависть и ревность вновь подступали.
Когда она, толкнув стеклянную дверь, вошла в вестибюль, то почувствовала, что ей опять срочно необходимо найти причину, чтобы прогулять учебу.
Она стояла в ожидании начала «пары», когда услышала голос Наташки.
– Хорошо провела время, отоспалась? А мы вот уже через два часа домой. Ты задержись часиков до семи. Погуляй. Тебе полезно.
Алиса буркнула в ответ:
– Нет. Не могу так долго. Плохо чувствую себя.
– Не расстраивайся, ты каждый день себя так чувствуешь. А нам тоже нужно вдвоем побыть. – «утешила» ее подруга.