Братство талисмана
Жестяное Ведро тем временем остановился у ворот и указал на них добрым десятком высунувшихся из тела щупалец.
– Знаешь, – проговорил Хэл, – он и впрямь зовет нас уйти.
– Но почему? – удивился подошедший Джиб.
– Возможно, ему известно то, чего не знаем мы, – отозвался Хэл. – Помнится, я уже говорил нечто похожее.
– Но там же псы! – воскликнула Мэри.
– Я не думаю, что он желает нам зла, – сказал Оливер. – Мы вытащили его из склепа. Он должен быть нам признателен.
– А с чего ты взял, что ему там было плохо? – хмыкнул Плакси. – Может, мы, наоборот, рассердили его и он хочет нам отомстить.
– Как бы то ни было, – сказал Корнуолл, – пожалуй, следует навьючить лошадей и быть готовыми к уходу, как только что-нибудь произойдет.
– А что может произойти? – спросил Плакси.
– Что угодно, – оборвал его Хэл, – или ничего вообще, но лучше подготовиться ко всяким неожиданностям.
Джиб с Оливером отправились ловить лошадей. Потом животных оседлали и навьючили на них поклажу. Недовольные тем, что им не позволили дожевать сено, лошади стучали по земле копытами и трясли гривами. Жестяное Ведро отошел от ворот и подковылял к огню.
– Посмотрите на него! – воскликнул Плакси. – Ну и жулик, устроил переполох – и в кусты! Размышляет у костра! Шуточки у него, однако! А мы-то, мы-то – бегаем, понимаешь, суетимся…
– Подожди немного, – посоветовал ему Джиб. – Видно, время уходить еще не приспело.
Все случилось совершенно внезапно. На востоке вспыхнул ослепительный свет, в небо с ревом взмыло огненное колесо. Когда оно достигло зенита, рев перешел в пронзительный визг, и с этим визгом оно развернулось и устремилось к замку. Луна затерялась в его сиянии, каменные стены замка выступили из ночного мрака во всей своей неприглядности, выставили на всеобщее обозрение дыры и трещины. Впечатление было такое, будто замок перестал быть настоящим и оказался вдруг рисунком, который выполнили жирным черным карандашом на белой бумаге. Корнуолл с Джибом кинулись к вороту, который поднимал решетку замка. Хэл бросился им на помощь. Втроем они навалились на ворот, и решетка медленно поползла вверх. Огненный круг тем временем ринулся вниз; мир, казалось, вот-вот не выдержит его свечения и душераздирающего визга. От него исходил испепеляющий жар. Он промчался над замком, едва не задев сторожевые башенки, сделал в воздухе петлю и рванулся обратно. Лошади, обезумев от испуга, с ржанием носились по двору; одна из них споткнулась и, не устояв на ногах, повалилась в костер.
– Хватит! – крикнул Корнуолл. – Надо поймать лошадей!
Но с лошадьми у них ничего не вышло. Те все скопом поскакали к воротам. Корнуолл прыгнул на одну из них в надежде ухватиться за уздечку, уже достал до упряжи, но не сумел сомкнуть пальцы, рухнул на землю и получил копытом по ребрам. Разъяренный, он немедленно вскочил, но было уже поздно: животные пересекли подъемный мост и вылетели на равнину. Корнуолл увидел, как одна из лошадей встала на дыбы, чтобы скинуть с себя поклажу, благо веревки, которыми были привязаны вьюки, на скаку ослабли.
– Бежим! – воскликнул Хэл, дергая Корнуолла за рукав. – Бежим отсюда!
Все остальные намного опередили их. Первым, поджав хвост и шарахаясь из стороны в сторону, мчался Енот.
– Хорош, нечего сказать! – буркнул Хэл. – Трус несчастный!
Равнина была освещена столь ярко, словно над ней взошло солнце; однако в ослепительном сиянии огненного колеса тени ложились на землю самым невероятным образом, так что местность сильно смахивала на пейзаж из кошмарного сна.
Корнуолл сообразил вдруг, что бежит, хотя и не думал никуда бежать, бежит потому, что бегут другие, потому, что ничего иного не остается, потому, что все прочее лишено смысла. Перед ним с гулким топотом несся Жестяное Ведро; Корнуолл с удивлением отметил, что, несмотря на серьезность положения, в котором они очутились, ему в голову приходят шальные мысли, вроде той, как умудряется металлическое чудище бежать на трех ногах, ведь три ноги – чрезвычайно неудобное количество. Лошади, как, впрочем, и адские псы, куда-то исчезли. «Ну разумеется, – сказал он себе, – псов тут быть и не должно. Они, скорее всего, дунули прочь без оглядки в тот самый миг, когда над замком возникло огненное колесо, и будут улепетывать добрых три дня подряд».
Внезапно его товарищи словно провалились сквозь землю. Ловушка, подумал Корнуолл, впереди ловушка, и попытался замедлить бег, но в следующее мгновение твердая почва ушла у него из-под ног, и он нырнул в ничто. Он упал на спину и ударился так сильно, что у него пресеклось дыхание.
– Снимите с меня Ведро! – вопил где-то рядом Плакси.
– Марк, – позвала Мэри, – как ты там?
Она наклонилась над ним, он различил ее лицо, встряхнулся и кое-как сел.
– Что случилось? – спросил он.
– Мы угодили в канаву, – ответила Мэри.
– Нам лучше оставаться здесь, – проговорил Хэл, который лазил наверх посмотреть, что творится вокруг. – Укрытие у нас надежное.
– В небе с полдюжины колес, – сказала Мэри.
– Мне кажется, – заметил Хэл, – они охотятся не за нами. Им нужен замок.
– Лошади ускакали, – подал голос Джиб, – вместе со всеми нашими припасами.
– Они скинули два-три мешка, – возразил Оливер. – Мы потом их подберем.
– Слезь с меня, чучело железное! – гаркнул Плакси. – Дай мне встать!
– Пожалуй, – проговорил Хэл, – надо ему помочь.
Корнуолл огляделся по сторонам. Стенки канавы, в которой они оказались, имели в высоту около пяти футов и более или менее защищали от яркого света огненных колес. Он ползком подобрался к той стене, которая была обращена к замку, и осторожно выглянул. Колес, как и говорила Мэри, стало больше. Они вращались в небе над замком, окутывая его пеленой ослепительного сияния. Их рев сменился басовитым, утробным гудением, от которого сотрясалось все тело. На его глазах одна из сторожевых башенок рассыпалась в пыль с грохотом, перекрывшим на миг гудение колес.
– Их пять штук, – сказала Мэри. – Как по-твоему, что они такое?
Корнуолл не ответил. Откуда ему было знать? Колдовство, мелькнула у него мысль, но он сразу же отказался от нее, припомнив упрек Джонса: мол, всякий раз, когда ему встречается нечто непонятное, он готов приписать его непостижимость действию колдовства. Тем не менее ничего подобного никогда не случалось; в тех древних книгах, которые он проштудировал, ему не попалось ни единого упоминания… Хотя… «Погоди-ка, – сказал он себе. – Одно упоминание все-таки было, причем там, где его меньше всего можно было бы ожидать. Книга Иезекииля, глава первая». Корнуолл напряг память, но не сумел вспомнить, что именно было написано в той главе, хоть и сообразил, что речь там шла о чем-то гораздо более серьезном, нежели огненные колеса. «Да, – вздохнул он про себя, – надо было поменьше копаться в старинных рукописях и почаще заглядывать в Библию».
Огненные колеса образовали над замком кольцо. Они быстро вращались вокруг собственной оси, мало-помалу снижаясь и смыкаясь друг с другом, и наконец слились в одно громадное колесо, которое зависло над каменным сооружением. Басовитое гудение перешло в дикий вой, колесо принялось вращаться с умопомрачительной скоростью, сокращаясь в диаметре и неуклонно надвигаясь на замок. Башни и башенки рушились одна за другой, и сквозь вой доносился порой грохот падающих камней. Из огненного колеса вырвалась голубоватая молния, а следом прогремел гром; его раскат был столь мощным, что земля содрогнулась. Корнуолл инстинктивно обхватил голову руками, но спрятаться в канаву не догадался – настолько его зачаровало диковинное зрелище. Рядом с ним примостилась Мэри, а чуть подальше кто-то – должно быть, Плакси – верещал дурным от испуга голосом. Молнии полосовали небо, лишь немногим уступая в яркости огромному колесу, по земле словно прокатывались волны, а шум стоял такой, что чудилось – над равниной разбушевалась стихия.
Из середины колеса выплывало огромное облако. Наблюдая за ним, Корнуолл вдруг понял, что видит перед собой каменную пыль, которая поднимается сквозь кольцо, точно дым по трубе. Неожиданно все закончилось. Колесо взмыло вверх и распалось на пять меньших по размерам; те взлетели еще выше, двинулись на восток и в мгновение ока пропали из виду. В мир возвратилась тишина, которую теперь нарушали разве что звуки, исходившие от кучи камней, которая совсем недавно была замком Зверя Хаоса.
Глава 32
На третий день пути, ближе к вечеру, им посчастливилось набрести на небольшую речушку. Местность заметно изменилась. На смену бесплодной почве Выжженной Равнины пришла чуть менее сухая и чуть более плодородная земля предгорий. Уже на закате первого дня они различили вдалеке смутные очертания Туманных Гор, а теперь, когда они вышли к речушке, горы возвышались, казалось, буквально в двух шагах. До них оставалось совсем немного – наверно, один дневной переход. Они высились на горизонте – могучие остроконечные пики, вершины которых будто пронзали небо.
Вода у путников закончилась к полудню второго дня, ибо среди той поклажи, которую сбросили с себя перепуганные лошади, нашелся один-единственный бурдюк с драгоценной влагой. Несколько часов паломники пытались раскопать колодец во дворе замка, но вынуждены были отступиться, поскольку камни, громоздившиеся над колодцем, все время грозили осыпаться и кого-нибудь придавить.
Встав лагерем на берегу потока, они развели костер и принялись готовить еду.
– Останется только на завтрак, – сказала Мэри. – Кукурузная мука на исходе.
– Я думаю, нам удастся настрелять дичи, – отозвался Хэл. – Излишеств не обещаю, но голодать не придется.
К огню подсел Плакси.
– Ничего подозрительного, – сказал он. – Я осмотрел все вокруг. Никаких следов, даже старых. Похоже, кроме нас, сюда вообще никто не заходил, да и нам тут не место. Нам давно надо было бы вернуться.
– Мы прошли полпути, если не больше, – возразил Джиб. – К тому же топор, который принадлежит Древним, по-прежнему у нас.
– «Древние, Древние», – передразнил Плакси. – Если мы их отыщем, они отберут у нас твой топорик, а в награду размозжат нам головы.
– Хватит ныть, Плакси, – проворчал Хэл. – Да, нам пока не слишком везет, мы потеряли лошадей и почти все припасы, однако выбрались из замка без единой царапины, хотя вполне можно было ожидать худшего.
– Ну да, – отозвался Плакси, – сдается мне, что, когда к нам заявится Тот-Кто-Размышляет-На-Горе, чтобы дать хорошего пинка, ты скажешь: «Нам повезло, что он…»
– Замолчите вы оба! – воскликнула Мэри. – Как вы можете ссориться? Так или иначе, мы здесь, мы нашли воду до того, как начали страдать от ее отсутствия, и…
– Не знаю, как вы, – проговорил Плакси, – а я изнывал от жажды. Мне так хотелось пить, что я аж принялся плеваться пылью.
К костру подошел Жестяное Ведро, подошел – и застыл в неподвижности возле огня.
– Не понимаю я его, – буркнул Джиб. – Делать ничего не делает, говорить не говорит и слышать, похоже, не слышит.
– Не забывай, что спас нас не кто иной, как он, – заметил Корнуолл. – Если бы не его предостережение, нам не удалось бы вовремя улизнуть…
– Вдобавок, – вставил Хэл, – он тащит на себе гораздо больше любого из нас. Он придерживает мешки этими своими щупальцами и…
– Если бы не он, – перебил Плакси, – мы бы не оказались замешанными в эту заваруху. Говорю вам, те колеса охотились на него. Что бы они собой ни представляли, они никогда бы не стали гоняться за нами или за теми паршивцами из замка. Мы им ни к чему. Они охотились либо за Зверем Хаоса, либо за Жестяным Ведром – понятно вам?
– Однако если бы не колеса, – сказал Джиб, – мы бы до сих пор сидели в замке. Колеса распугали адских псов, так что, пускай мы слегка поволновались, все закончилось как нельзя лучше.
– Смешно, право, – проговорил Оливер. – Сидим себе, рассуждаем о колесах и уже не помним, какого страху они на нас нагнали. С нами произошло нечто непостижимое и пугающее, к чему мы совершенно не были готовы, и тем не менее мы беседуем о колесах так, словно они попадаются нам едва ли не каждый день и чуть ли не за каждым углом.
– Дело в том, – ответил Хэл, – что с нами случилось чересчур много такого, что можно назвать необычным. Мы привыкли к необычности, наши чувства притупились, мы очутились в положении, когда перестаешь изумляться, начинаешь воспринимать диковинки как что-то повседневное, заурядное. Еще недавно все мы жили обыденной, размеренной жизнью, которая текла день за днем без каких-либо происшествий, и мы радовались, что она такова. Мы свыклись с мыслью, что с нами ничего не происходит и не может произойти. А тут все наоборот: наше путешествие приучило нас к неожиданностям, и мы теперь редко чему удивляемся. Мы не обращаем на необычное внимания – может, потому, что нам некогда это делать.
– Я пораскинул мозгами насчет колес, – сказал Корнуолл, – и, пожалуй, склонен согласиться с Плакси: они охотились за Зверем Хаоса или за Ведром. Скорее все-таки за Зверем; вряд ли им было известно, что он мертв. А о существовании Ведра они или те, кто их послал, вероятно, и не догадывались.
– Почему ты так уверен? – фыркнул Плакси. – Если они знали о Звере, то вполне могли подсчитать, когда должен вылупиться Ведро.
– Весьма кстати, – проговорил Корнуолл. – За разговором о колесах мы как-то подзабыли о другом вопросе: что такое Зверь Хаоса и что такое Ведро? Может, он – второй Зверь?
– Лично я понятия не имею, как выглядел этот Зверь, – сказал Джиб. – Но раз Ведро родился от него, то может впоследствии в него и превратиться.
– Не исключено, – отозвался Корнуолл. – Недавно один знаменитый ученый из Оксфорда объявил, что ему удалось, посредством какого-то диковинного метода, превратить гусеницу в бабочку. Разумеется, ему не поверили, многие ученые сошлись на том, что он – шарлатан, в общем, посмеялись над ним вволю. Однако, на мой взгляд, он и впрямь мог добиться чего-нибудь этакого. Сколько вокруг нас случается такого, чего мы не в силах понять! Возможно, его посылка верна, как возможно и то, что из Ведра вырастет новый Зверь Хаоса.
– Пожалуйста, – попросила Мэри, – не надо так говорить о Ведре в его присутствии. Послушать вас, так он – неодушевленное существо, предмет для обсуждения. А ведь он, наверно, способен слышать и понимать наши слова. Вы унижаете его.
– Посмотрите на Енота! – воскликнул Оливер. – Он подбирается все ближе к Ведру.
Хэл было приподнялся, но Корнуолл положил руку ему на плечо.
– Сиди, – сказал человек.
– Но Енот…
– Сиди, – повторил Корнуолл. – Они просто играют.
Ведро опустил одно из своих щупалец на землю, его кончик слегка подрагивал. Именно к этому кончику и подкрадывался Енот. Вот он собрался – и прыгнул; в последний миг, перед тем как он приземлился, кончик щупальца дернулся в сторону. Тогда Енот попробовал иной способ: он решил достать щупальце когтями – и в мгновение ока, явно вопреки своему желанию, оказался лежащим на спине. Вторым щупальцем Ведро ухватил его за хвост. Зверек извернулся, бросил сражаться с первым щупальцем и кинулся на второе.
– Ой, Ведро играет с ним! – прошептала Мэри. – Как будто с котенком. Он даже разрешает ему ловить щупальца!
– Разрази меня гром, – пробормотал Хэл.
– Значит, Ведро – живой, – заявила Мэри.
– Нет, – возразил Корнуолл. – К таким, как он, слово «живой» не подходит. Однако он откликается на приглашение поиграть, и это его хотя бы чуточку оживляет.
– Ужин готов, – сказала Мэри. – Наедайтесь, пока есть возможность. После завтрака ее не останется.
Енот с Ведром продолжали свою игру.
Глава 33
«Завтра, – подумал Корнуолл, – мы достигнем гор и попытаемся разыскать Древних. А после того как Древние найдутся – или не найдутся, – что дальше? Вряд ли кому-то захочется пускаться в обратный путь через Выжженную Равнину, не имея лошадей, тем более что нашего возвращения наверняка дожидаются адские псы. Впрочем, наверняка или нет – еще вопрос; однако псов никак нельзя сбрасывать со счетов».
Он сидел, опершись спиной о камень, на склоне холма, что полого спускался к реке. Слева мерцал во мраке огонек костра; Корнуолл различал фигуры товарищей, гревшихся у жаркого пламени. Он надеялся, что они на какое-то время забудут о нем: почему-то, сам не зная почему, он хотел побыть один. Может, чтобы поразмышлять? Да нет, время размышлений миновало. Думать надо было гораздо раньше, перед тем как соглашаться на подобную авантюру. Если бы они тогда удосужились подумать, хоть чуть-чуть, вполне возможно, никто бы никуда не пошел. К сожалению, решения принимались в обстоятельствах, когда на раздумья времени не оставалось. Он сам бежал из университета потому, что узнал: его проделка с манускриптом раскрыта. Между тем бежать не было никакой необходимости. Он спокойно мог бы отсидеться сколько нужно в университете или в городе. Да, он бежал только потому, что теперь мог с чистой совестью отправиться на поиски Древних. Что касается остальных, их заставило двинуться в путь то самое стечение обстоятельств, каким бы нелогичным оно ни представлялось. Быть может, все они бежали от той обыденности жизни, о которой рассуждали перед ужином Оливер с Хэлом.
За спиной Корнуолла послышались шаги. Он обернулся и вскочил. К нему шла Мэри.
– Я потеряла тебя, – сказала девушка. – Ты не против, если я посижу с тобой?
– Ну что ты! Я как раз сторожил место для тебя. – Он усадил ее на камень, потом опустился на землю рядом.
– Что ты здесь делал? – спросила Мэри.
– Думал, – ответил Корнуолл. – Задавал себе вопросы. Размышлял, правильно ли мы поступили, придя сюда, и как нам быть дальше. Разумеется, мы попытаемся отыскать Древних. А затем? А если мы их не найдем? Продолжим ли мы путь, шагая от приключения к приключению, только ради того, чтобы куда-то идти и открывать новое? Сдается мне – хоть до сих пор нам и везло, – при таком раскладе мы рано или поздно все погибнем.
– С нами все будет в порядке, – возразила она. – Что вдруг на тебя нашло? Мы отыщем Древних, Джиб отдаст им свой топорик, и все закончится так, как должно закончиться.
– Мы далеко от дома, – проговорил Корнуолл. – Быть может, дороги обратно не существует, а если и существует, то отнюдь не торная. Я беспокоюсь не за себя. Мне по большому счету все равно. У меня не было другого дома, кроме университета, а он, как ни крути, все-таки не дом, а лишь приют для уставшего путника. Правда, Оливер со мной, пожалуй, не согласится. Он привык к чердаку над библиотекой, где просидел на стропилах чуть ли не всю жизнь… У Джиба – болото, у Хэла с Енотом – их дерево, у Плакси – рудник и мастерская. А у тебя…
– А у меня дома нет, – перебила девушка. – Мои приемные родители умерли, так что меня ничто не связывает.
– Все произошло внезапно, – сказал он, – как бы само по себе, возникло из ничего… Я интересовался Древними. Вероятно, они привлекали меня как предмет научного исследования, тем не менее мой интерес мнился мне неподдельным. Не знаю почему. Я не сумею тебе объяснить, из-за чего меня тянуло к ним. Я изучил их язык, вернее, то, что считается их языком. Насколько мне известно, никто в них по-настоящему не верил. Потом я натолкнулся на тот манускрипт с рассказом старого путешественника…
– И решил увидеть все собственными глазами, – закончила Мэри. – Ну и что же в этом плохого?
– Ничего, пока все касалось меня одного. Если бы отшельник не умер и не передал Джибу перед смертью топорик! Если бы Джиб не спас меня от волков, если бы Хэл не был лесовиком и другом Джиба, если бы Плакси не выковал колдовской клинок! Если бы ничего подобного не случилось, то все обернулось бы иначе…
– Что случилось, то случилось, – проговорила Мэри. – В конце концов, сложись все по-другому, мы бы не встретились. Ты не имеешь права винить себя, потому что ни в чем не виноват; к тому же, взваливая выдуманную вину на себя, ты обижаешь своих товарищей. Мы все пошли за тобой по доброй воле. Никто из нас не жалеет о своем поступке.
– А Плакси?
– Ты про то, что он постоянно ноет? У него такой характер, такая манера себя вести. – Девушка положила голову на плечо Корнуоллу. – Брось, Марк. Мы пойдем дальше и найдем Древних, и все будет хорошо. Мы можем даже отыскать моих родителей или хотя бы что-то узнать о них.
– Пока их следы нам не попадались, – сказал Корнуолл. – Наверно, следовало расспросить тех обманщиков из замка, но мы были настолько заняты, что ни на что другое не отвлекались. Вот здесь я виноват точно. Мне надо было поговорить с ними.
– Я спрашивала у них, – прошептала Мэри. – У этого грязного типа с лисьей физиономией.
– И что?
– Родители останавливались в замке, провели в нем несколько дней. Замок окружали псы, но родителей они не тронули. Подумай, Марк: двое людей прошли с миром по Выжженной Равнине – и псы пропустили их. Они где-то впереди, вот почему я хочу продолжать путь.
– Ты не говорила, что спрашивала о них.
– Выражаясь твоими словами, вы были заняты.
– Они шли с миром, – произнес Корнуолл. – Удивительные, должно быть, люди. Что же в них… Ты помнишь их, Мэри?
– Смутно, – ответила девушка. – Но стоит мне подумать о матери, я сразу ощущаю покой и словно вижу перед собой неземную красоту. Я помню ее лицо, вернее, не лицо, а тень лица на фоне какого-то сияния. Отец… Нет, его я забыла. Я люблю их, но не могу вспомнить за что. Красота и покой – и все.
– Ты в Пустынном Краю, – сказал Корнуолл. – Много миль пройдено, не меньше осталось, еда почти вся вышла, платье – одно на все случаи.
– Я там, где хотела оказаться, – возразила Мэри, поднимая голову.
Он взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал девушку в губы.
– Рог единорога подействовал, – сказал он. – Оливер, чтоб ему пусто было, не соврал.
– Ах вот о чем ты думаешь!
– Да. Так как насчет рога? Может, ты потеряешь его или выкинешь?
– Посмотрим, – прошептала Мэри, соскальзывая с камня в его объятия.
Глава 34
Они столкнулись с Древними уже в горах. Взобравшись на крутой гребень, разделявший две долины, они очутились лицом к лицу с теми, кого так долго искали. И те и другие застыли в изумлении на расстоянии каких-нибудь трехсот футов друг от друга. Древние, по-видимому, возвращались с охоты: двое из них несли на плечах шест, на котором висела туша животного, подозрительно напоминавшая очертаниями человеческое тело. Среди невысоких ростом Древних большинство составляли мужчины зрелых лет с проседью в бородах; безусых юнцов было всего двое или трое. Облаченные в меха, они держали в руках копья с каменными наконечниками. Их было не больше дюжины.
Какое-то время все молчали, потом Корнуолл сказал:
– Сдается мне, мы наконец-то нашли Древних. Признаться, в последние дни я стал сомневаться, что мы их найдем.
– Ты уверен? – спросил Хэл. – Откуда ты знаешь? Никому ведь не известно, каковы Древние из себя. Вот, кстати, что беспокоило меня всю дорогу: кого мы ищем?
– В старинных рукописях мне попадались упоминания об их внешнем виде, – отозвался Корнуолл. – Так, ничего конкретного, одни домыслы да слухи, но все они утверждали, что Древние – те же люди, только не похожие на нас. Если бы ты знал, сколько о них напридумывали ерунды! Даже тот человек, который записал правила грамматики языка Древних и составил его словарь, – даже у него не нашлось что поведать о них самих. Впрочем, он, может, и поведал, но часть манускрипта с его рассказом пропала или была уничтожена по настоянию какого-нибудь излишне ревностного церковника столетия назад. Поэтому полной уверенности в их человеческом облике у меня не было. Однако топорик, который передал Джибу отшельник, наводил на мысль о людях, поскольку никому другому не под силу изготовить из камня такую чудесную вещицу.
– Ладно, мы их нашли, – буркнул Плакси, – и что дальше? Прикажете Джибу бежать с топориком к ним навстречу? На твоем месте, Джиб, я бы не торопился. Мне не нравится дичь, которую они тащат.
– Я поговорю с ними, – сказал Корнуолл, – а вы оставайтесь тут. И пожалуйста, никаких резких движений. Нам нельзя пугать их.
– На мой взгляд, – заметил Плакси, – они вовсе не сходят с ума от страха.
– Я тебя прикрою, – сказал Хэл. – Если почувствуешь, что они настроены враждебно, не корчи из себя героя.
Корнуолл снял пояс с ножнами и протянул его вместе с мечом Мэри.
– Можете считать себя покойниками, – заныл Плакси. – К ночи они будут обгладывать наши косточки.
Корнуолл поднял руки ладонями наружу и двинулся вниз по склону холма.
– Мы пришли с миром! – крикнул он на языке Древних, надеясь, что произношение у него достаточно внятное. – Не сражаться. Не убивать.
Древние молча ожидали его приближения. Двое с шестом опустили свою ношу на землю и присоединились к остальным. Было похоже, что слова Корнуолла не произвели на них впечатления. Быть может, тому виной густые бороды? Как бы то ни было, угрожающих жестов Древние не делали; однако это еще ничего не означало: они могли напасть в любой момент, без предупреждения. Он остановился футах в шести от них и медленно опустил руки.