Дышу тобой

Как ни удивительно, больше всего меня сейчас волновало – как превратиться обратно. Расхаживать по лесу в образе чешуйчатого монстра как-то не очень хотелось. И вот о чем я совсем не подумала, так это об одежде. Мы с Леной превратились в самой чаще, где-то там, куда не могли вернуться. Хотя бы потому, что не помнили – где это место. Одежда порвалась и осталась на земле.

Мне захотелось вернуть себе человеческий облик – и пожалуйста – тело подчинилось. Лена, кажется, подумала о том же. Мы очутились на опушке леса, слегка улучшенными копиями самих себя. Исчезли несовершенства фигуры, морщинки, волосы стали гуще. Но вот беда! Мы остались совсем без одежды!

Лена сорвала пару веток, прикрылась сама, протянула мне и задумчиво обронила:

– Мда… Что-то мне все хуже и хуже.

С этими словами она села в высокую траву, что колосилась неподалеку от опушки. Я присоединилась. Слава богу, мягкие стебли не резали нежную кожу. Или кожа стала уже не такой нежной, просто гораздо красивей?

Ветер неторопливо скользил по лицу и телу прохладными пальцами. Колосья щекотали, бабочки садились на голову и плечи. Солнечные лучи приветливо лизали щеки.

Мы с Леной беспомощно оглядывались, пытаясь разобраться – что же предпринять.

– Ну вот и зачем мы убегали от ларров? – первой нарушила молчание подруга. – Мы уже не люди, значит, нас бы не съели.

– Кто знает, – нерешительно ответила я. – Вроде они питаются всем живым.

– Немагическим! Ты не поняла главного! Они не едят только колдунов. А в нас теперь, похоже, магии немало.

– Мда… Умеем мы попадать в неприятности. Зачем же еще нужна улучшенная пятая точка, если не искать на нее приключения, – задумчиво обронила я.

Лена хихикнула и поддакнула.

Я ответила тяжким вздохом. Что делать и куда податься оставалось вопросом дня, пожалуй, даже жизни и смерти. Мы остались одни, посреди незнакомого мира, в поле, где на многие километры ни одного поселения разумных существ. Да и как они нас встретят, здешние смертные? Теперь ведь и мы не совсем люди. Сможем ли притвориться? Увидят ли они то, что скрывается за личиной милых девушек?

Ситуация казалась совершенно безвыходной. Но я опять поймала себя на том, что даже не вспоминала про изменника Макса. Будто бы его и вовсе не существовало. Я читала про наш роман в старой книжке, видела сон или мыльную оперу. Горечь предательства, боль утраты, одиночество исчезли в одночасье. Зато появились другие, более насущные проблемы. Возможно, это жизнь показывала мне, что на самом деле стоит переживаний.

Вот теперь у нас не осталось ни еды, ни крыши над головой, ни даже одежды. И проблемы с Максом казались надуманными, наносными, глупыми.

А, может, просто прошла любовь? Магия изменила меня, сделала другой. Эмоции, чувства, характер – все неуловимо поменялось.

Вопросы так и остались без ответов. Лена решительно встала, выпрямилась, будто отказывалась стесняться своего идеального теперь тела, и двинулась вдоль поля, по узкой ленте тропинки.

Я присоединилась. Ничего иного в голову не приходило. Только двигаться. Если долго идти, всегда можно куда-то добраться. Так говорил отец. Будем надеяться, что он и здесь не ошибся.

Некоторое время мы просто двигались. Шли и шли, отмеряя шагами метры земляной тропинки, усеянной кустами одуванчиков с лысыми соцветьями.

Босые стопы совершенно не ощущали дискомфорта. Хм… И тут странности. Помнится, раньше, я и на пляже чувствовала ногами каждую слишком крупную песчинку… По жестким стеблям растений ходила, как Русалочка из сказки, словно по лезвиям.

Впереди ничего похожего на жилища разумных существ не выглядывало, позади тоже, по сторонам колосились луга. Позади осталась густая темно-зеленая полоска леса.

Солнце светило, но не жарило, тепло впитывалось в нагое тело, и я ощущала, как наполняюсь энергией. Хм… Интересный эффект. Словно кроме еды меня питало и солнце тоже.

Направление выбирала Лена. Если тропинка раздваивалась как язык змеи, я следовала за подругой, куда бы та не свернула. Если дорожка обрывалась, вслед за Леной переходила на другую – ту, что ей приглянулась. Поле исполосовали песчаные дорожки – вдоль и поперек – выбирай не хочу. Издалека они походили на выбритые участки на голове жертвы безумного парикмахера.

Сколько мы так шли, не знаю. Только тени стали заметно короче, солнце жарче, а стрекот насекомых ощутимо тише. Неведомый мир накрыл полдень.

Внезапно Лена притормозила, приложила ладонь козырьком ко лбу и вгляделась вдаль. Признаться, в первую минуту я ничего не видела. Совсем. Но спустя некоторое время зрение будто бы перестроилось, и я рассмотрела невысокие дома из неровных каменных блоков.

Небольшое поселение отвоевало себе место среди зарослей кустарника, новой лесополосы и полукруглого горного склона. Удачное расположение, как ни крути. Рядом грибы-ягоды, земля явно плодородная, опять же охота… Почему-то казалось – здесь любят свежую дичь и не особенно занимаются животноводством.

Опять же, какая-никакая защита. Густые кусты расцарапают нежеланного гостя ветками, лес преградит дорогу буреломом, оврагами, деревьями. Остальные части поселения «прикроет спиной» скала. Издалека она напоминала кокошник – серовато-белый, с розовыми вкраплениями.

– Ну что, будем продираться сквозь кустарник, или полетим? – подмигнула Лена.

– Полететь это хорошо. Только не примут ли нас за добычу или неведомого врага и не подстрелят ли в дороге. Может, редкая крылатая ящерица долетит до середины местных зарослей.

Мы призадумались.

– А давай подлетим туда ночью! – вдруг предложила Лена. – Есть почему-то не хочется. Будто мы можем подзаряжаться от солнца. Посмотрим, что делают местные. И если они заняты, осторожно подлетим поближе.

Я вгляделась в поселение снова, оценивая – с какой стороны местные меньше всего ожидают воздушного налета двух голых дев с телами ящериц.

Такс…

Жилые дома, судя по всему, примыкали к лесу. Не удивительно. Удобная защита от ветров, близкие грибы-ягоды. Со стороны кустарника громоздились, кажется, разные заведения. Таверны, игорные дома или как тут все это называется? Старые слова возникли в голове сами собой, уж слишком постройки походили на земные средневековые.

Ах, нет! Похоже, тут все-таки жили более цивилизованно!

Я заметила тонкие змейки коммуникаций, что взбирались по углам зданий и терялись на крышах. Они не походили на трубы моей Земли, выглядели более узкими, хрупкими. Видимо, усиливались магией.

Ага! Значит, там не совсем люди! Или люди, которые имеют достаточные средств и связей, чтобы купить такое волшебство и поддерживать его в рабочем состоянии.

Эм… А это хорошо или плохо?

– Да там живут колдуны! – обернулись мы с Леной друг к другу.

И в эту минуту грянула первая неприятность на наши улучшенные нижние девяноста.

Казалось, на меня набросили сеть. Невидимую, но очень прочную. Я отчетливо ощущала нити, в которые упирались руки и стопы. Сеть, или что это там было, оказалась достаточно мелкой – ноги не проваливались, просунуть руки наружу тоже не получалось. Разве что несколько пальцев.

Вокруг никого не было видно. Либо захватчики такие же невидимки, как и силки на женщин-ящериц, либо одно из двух. Лена вначале забилась, как пойманная птица, принялась царапать ногтями воздух, как-то вся передернулась и обернулась. Я ощутила, что мышцы потряхивает… и тоже стала женщиной-ящерицей.

Мда… Этого еще не хватало! Может нас ловили как голых женщин, а теперь еще и как чудных зверушек присмотрят в ближайший зверинец. Хотя-я-я. Если ловили как женщин, может, поостерегутся или сочтут не годными?

Предположения крутились в голове недолго, сомнения улетучились, когда мы взмыли ввысь и плавно полетели над плотными зарослями кустарника.

Внизу мелькали курчавые макушки растений, усыпанные странными, фиолетовыми ягодами в виде сердечек. Никогда таких не видела. Впрочем, я и в женщину-ящерицу раньше не превращалась. Все когда-то бывает впервые.

Встреча с принцами, что питаются дыханием, обращение в неведомых монстров – помесь понтера с лягушкой, как говаривал один мой знакомый – полет в невидимых силках… Богатый сегодня денек на впечатления. Вот тебе и экскурсия по древним развалинам… Не обманули зазывалы – невероятные ощущения мы получили, массу новой информации – тоже. Теперь главное не получить по какому-нибудь месту чем-то тяжелым.

Странно, но прежняя истеричность куда-то исчезла. Я почти язвила над бедой, смеялась и даже не страшилась грядущего. Лена усмехнулась и показала большой палец.

Мол, ну наконец-то! Сколько труда вложено! Одни перемещения тяжеленных металлических зеркал чего стоят!

И вот тут я впервые призадумалась. Как хрупкая девушка вообще смогла их сдвинуть? Тем более, расставить настолько точно, скрупулезно? Правильно, вплоть до миллиметра? Я вскинула брови, и Лена пожала плечами так, словно услышала мысленный вопрос.

Я вопросительно взглянула на приятельницу, но… косматые макушки кустов под нами закончились. Мы резво пролетели над зигзагами разноцветных крыш зданий. Сами дома были пастельных оттенков: кирпичного, серого, бежевого. Зато крыши пестрели оранжевым, синим, красным, бирюзовым.

Между домами ощетинились серебристыми копьями заборы. Но ни огородов, ни клумб, ни садов я не заметила. Ровные ковры ухоженной травки окружали жилища.

Неведомые силки на женщин-ящериц опустились на землю. Вернее, на бело-сиреневую брусчатку. Крупные, разнокалиберные булыжники складывались в сложный, почти до сантиметров выверенный узор.

Это же надо! Так подобрать камушки!

Уплощенные и сглаженные, они стелились под ногами почти ровной дорогой.

Поначалу улица казалась безлюдной. Только зашторенные окна домов уставились на нас темными глазницами, да несколько фонарей, похожих на сутулых баскетболистов наклонились, словно хотели рассмотреть поближе. Мда… Принцы – и те казались поприятней. Прежде чем бежать от красавцев мужчин, следовало бы выяснить – куда податься и, главное – чем это нам грозит. Хотя бы у тех же ларров… Кто знает, вдруг посоветовали бы?

Я все больше понимала, что мы с Леной поддались паническому страху и потеряли способность трезво мыслить. Вот только теперь все эти здравые размышления изрядно запоздали.

Оставалось лишь собраться, мысленно приободриться и… ожидать худшего.

Приятельница окинула пораженным взглядом. Ну да, я же у нас паникерша, истеричка, холерик…

С минуту силки удерживали нас, хотя Лена решительно пыталась разодрать их когтями ящерицы. А я просто затаилась. Возникло стойкое ощущение, что мы давно не одни. Кто-то наблюдает, исследует, ждет, что сделаем дальше. И только поэтому не спешит появляться. От этой мысли на душе стало муторно. Захотелось снова поцеловаться с ларром, попробовать вкус его губ, ощутить запах малины и земляники. Да бог с ним! Пусть пьет дыхание! Непохоже, чтобы мне от этого стало хуже. Напротив, складывалось ощущение, что принц напитал меня энергий, силами, магией…

Лена продолжала полосовать когтями невидимую сеть, я обхватила себя руками и оцепенела. Спустя несколько секунд вокруг появились люди. Ах нет, видимо, не совсем.

Нет, внешне они вполне походили на людей. Одна голова, две руки, две ноги. Нормальный цвет кожи, в противовес слишком бледной у ларров. Выражения лиц не хищное, скорее исполненное темного удовольствия. В основном смуглые, брюнеты, высокие и худощавые, или попросту тощие, местные жители напоминали некий один народ, с явными отличительными чертами. Раскосыми глазами, в основном темно-карими, изредка коричневыми и еще реже – совсем черными. Длинными тонкими руками и пальцами. Не то чтобы аристократичными, скорее просто несоразмерными по отношению к остальному телу.

Толпа, существ под шестьдесят, если верить моему беглому подсчету, состояла из мужчин и женщин, примерно в равных пропорциях. Складывалось впечатление, что многие пришли парами – как на выставку или в цирк.

Одевались тут тоже однотипно. Мужчины – в рубашки, камзолы, брюки, сапоги. Женщины – не только в платья, как я почему-то ожидала. Некоторые носили юбки-брюки. Однако ног никто не оголял. Зато декольте выглядели как подносы с аппетитными плодами.

Было бы что показывать! Местные дамочки могли похвастаться вторым размером в лучшем случае.

Цвета здесь любили яркие. Алые, сиреневые, голубые, зеленые. Причем, как мужчины, так и женщины. От пестрой толпы рябило в глазах, от нахальных лиц и сальных глаз подташнивало. Больше всего на свете мне хотелось сейчас вновь очутиться в объятиях ларра. Что имеем, не храним, потерявши – плачем. Чувствую тут и наплачемся…

– А ну пропустите! Это моя добыча! – послышался сквозь толпу резкий оклик, напомнив мультик про Маугли. Жаль «огненного цветка» нет под рукой. Существа послушно расступились.

Нам навстречу неспешно вышел остроносый мужчина с волосами черными, как смоль, забранными в низкий пучок и необычными для местных глазами – бледно-серыми, будто выцветшими. Персиковому оттенку кожи незнакомца позавидовали бы многие земные красавицы.

Черный бархатный камзол, брюки из плотной ткани и белая шелковая рубашка не выбивались из местной моды.

Мужчина подошел, довольно ухмыльнулся и принялся разглядывать нас, как лошадей на базаре. Мда-а-а. Ларры смотрели совсем не так. Они скорее любовались, ласкали взглядом – вот именно так, ласкали.

Лена издала звук, похожий на рычание, но незнакомец словно и не заметил. Толпа загудела.

«Последние гарги тут появлялись тысячу лет назад…»

«А может это не гарги?»

«Это гарги?!»

«Посмотрите. Все сходится. Тела ящериц, крылья летучих мышей, лица красивых женщин».

«Гарги ведь ушли в какой-то другой мир?»

Шепотки и негромкие возгласы пробежались по толпе как шелест листьев в лесу и стихли почти одновременно. Наш неведомый ловец остался доволен. Взмахнул рукой, и мы опять взмыли в воздух.

Мы понеслись по улицам поселения. На первый взгляд они казались безлюдными, но вскоре стало ясно – местные опять «шифруются». Повсюду слышались шепотки, приглушенные разговоры, я почти осязаемо ощущала на себе взгляды. Сальные, любопытные и недобрые.

Мда… Называется пришли к людям. Спаслись от ларров. Тут впору ларрам нас выручать. Если, конечно, они не обиделись. Я бы на их месте точно надулась как индюк.

Девушек нашли, спасли, подобрали, а те очухались – и бежать. Э-эх… Генетическая память подвела.

Прямо как в Университете. Одногруппник-хулиган ка-ак шваркнет пенопластом по стеклу. Я шарахнулась – и чуть не сбила с ног препода.

Ладно, он оказался не обидчивым. Поставил двойку на экзамене, но на пересдаче сжалился – одарил честной пятеркой.

Пока я так размышляла, мы миновали несколько улиц и вырулили к той части поселения, что выходила на скалу. Вблизи горный склон выглядел еще более монументальным. Гладкий, полупрозрачный, как застывшая слюда, он чем-то напоминал нацеленное в небо ружье.

Дом, к которому мы стремились, выделялся сразу. Огромная приземистая постройка, состоящая из трех частей. Словно здание поделили на три небольших корпуса, с отдельными входами, под козырьками из темного стекла.

Мы прежним макаром пролетели остаток дороги и зависли над землей, пока остроносый возился с замком и распахивал двери настежь. Предусмотрительно, ничего не скажешь. Лена снова прорычала нечто вроде матерного ругательства. Я посмотрела на подругу. Она пожала плечами. Мол, ну а что? Все равно местные не поймут, так хоть эмоции выплесну наружу. Мужчина, действительно, на «комплимент» не среагировал. Вошел в темный холл здания, и мы двинулись следом.

Первое помещение выглядело обычной гостиной. Бежевые стены, кожаные диваны и кресла с грубовато вытесанными из дерева спинками, пара стульев и громоздкий круглый стол.

Из стрельчатых окон сюда врывались пучки света, рассыпаясь на коричневом паркетном полу причудливыми бликами.

Мы пролетели мимо неспешно, пока мужчина отворял следующие двери. Я заметила, что ключей у остроносого не было. Дверь открывалась нажатием какого-то устройства, похожего на отвертку с несколькими концами.

Следующее помещение походило на научную лабораторию. Столы с банками-склянками, мензурки, шкафы, заставленные книгами и сосудами с разного цвета жидкостями. Все это напоминало вотчину какого-нибудь алхимика.

Впечатление усиливали пестрые растворы, что бурлили в соединенных стеклянными трубками колбах, переливались, текли и булькали. На окне светились радужными бликами высокие кристаллы.

Здесь сильно пахло йодом и чем-то ядреным, вроде спирта с уксусом.

Лена поморщилась. Впрочем, лабораторию мы пролетели мгновенно. Остроносый распахнул очередные двери и… я сглотнула.

Перед нами тянулись ряды клеток с разными животными… Ах нет… с женщинами. Белая волчица встряхнулась и… превратилась в спортивную блондинку с пронзительными серыми глазами, исполненными грусти.

Сирин с темным опереньем и белым хохолком смотрела на нас жалостливым взглядом ярко-оранжевых глаз на женском лице. Небольшая бронзовая драконица превратилась в обнаженную шатенку с длинными, каштановыми волосами, кукольным личиком и ладной фигуркой. Все они встречали нас с такими лицами, словно говорили: А вот и новые жертвы.

Лена взглянула так, что стало ясно – сдаваться она не намерена. Да и я не собиралась тут «прохлаждаться». В конце концов, гарги мы или не гарги? Что бы это ни значило в устах местных. Мужчина открыл пустую клетку. Слава здешним богам, хотя бы двухместную. Наши невидимые силки влетели внутрь, со скрипом подвинув какую-то посудину на полу и… пропали.

Мужчина удовлетворенно окинул взглядом свой зоопарк, довольно ухмыльнулся и захлопнул клетку. Ни слова не говоря, крутанулся на пятках и вышел из помещения.

Первое, что я почувствовала – паническую атаку. Захотелось грызть прутья, полосовать их когтями, как недавно Лена – невидимые силки. А еще кричать. Так громко, чтобы у всех, кто поблизости, лопнули перепонки.

Но прежде чем истерика набрала обороты, справа послышался низкий, грудной голос волчицы:

– Во-первых, нажмите на рычаг, слева, на уровне глаз.

Я огляделась. Клетка казалась пустой, но рычаг обнаружился. Нечто вроде рукояти ножа, встроенной в сочленение прутьев. Я осторожно нажала. Задняя, каменная стена клетки уехала в сторону и нам открылась небольшая уборная. Ну, по крайней мере, не кошачий туалет и на том спасибо. В углу уборной обнаружился еще и душ. Мы с Леной переглянулись.

– Что это за гад такой? – спросила приятельница у волчицы.

– Он нечто вроде коллекционера, ценителя редкостей. Только собирает не вещи.

– Экзотических существ? – догадалась я.

– Ага. А еще обменивается с другими поселениями. Вот Арлиту, – она кивнула в сторону драконицы. – Выменял у соседа на вторую волчицу. Только та была обычная, серая. Мы даже толком и познакомиться-то не успели. Так что не будем повторять ошибок прошлого. Меня зовут Мистия, пернатую – Лакоста. Мы зовем ее Лаки.

– Лена, Арина, – представила нас приятельница.

– Хм. Необычные имена, не здешние, – удивилась волчица.

Мы с Леной переглянулись и зашлись истеричным хохотом. Да уж. Куда необычней! На Земле Лены и Арины в каждом дворе, в каждой школе, в каждой фирме десятками. И ни одной Лакосты, Арлиты, Мистии.

Волчица терпеливо дождалась, пока успокоимся. И даже не стала расспрашивать – что же так насмешило дев с чудными именами. Видимо, приняла нашу реакцию за истерику.

Драконица застыла, наблюдая и слушая. Ее каштановые локоны упали на грудь, прикрыв все то, что обычно скрывает белье. Мы с Леной обращаться не спешили. Да и смысл? Чешуя казалась защитным панцирем, одеждой, которой так недоставало. Волчица чувствовала себя голой совершенно свободно. Села, скрестив ноги по-турецки и пояснила:

– Хозяина зовут Яниссан. Вы находитесь в племени марфов. Этот народ ведет свою историю от местных полумагов.

– Полу… это как? – не сдержалась Лена. – Это же как чуть-чуть беременна?

Драконица усмехнулась, сирин издала каркающий смешок, волчица хихикнула.

– Они не могут колдовать в обычном понимании слова. Могут менять свойства предметов. Например, делать видимое невидимым, большое – маленьким, хотя и в пределах разумного. Уменьшить дом до размеров игольного ушка – нет. Но сократить в полтора-два раза – запросто. Яниссан, кроме того, занимается алхимией. Марфы – не совсем люди, но и не маги. Однако живут они очень долго – тысячелетиями. И, естественно, безумно скучают. Это вам не оборотни, что живут и подольше. Мы можем бегать животными, участвовать во всяких турнирах-полетах… Марфы живут на земле, в одном обличье, в одном поселении. Их темная натура требует развлечений, чего-то эдакого, чтобы пощекотать нервы, вернуть ощущение жизни. Поэтому Яниссан устраивает представления и… выставки.

– Нас планируют выставлять как породистых собак? – вскрикнула Лена, и по лицу ее так и читалось – это будет последняя выставка Яниссана. Вообще последний день в его жизни.

– Коллекционеры всяческих редкостей представят свои коллекции. Нас в том числе, – невозмутимо ответила волчица. – Учтите, что вам дико повезло! В соседнем поселении марфов над такими, как мы, проводят эксперименты. Пытаются понять – откуда наши способности к магии и перенять их. А тут… Тут мы как декоративные домашние животные.

– Тех хотя бы выгуливают! – возмутилась Лена.

– И нас выгуливают, возле скалы, подальше от чужих глаз, в магических ошейниках, – вклинилась драконица. Ее высокий, мелодичный голос ласкал слух. – Кормят, правда, неплохо, – она подвигала носком металлическое блюдо – такое же, как то, что сместила наша невидимая сеть.

– Так себе кормят! – вдруг возразила Сирин, как-то передернулась и стала женщиной. Только на голове ее росли не волосы – нечто вроде черного пуха. Фигурка у Лакосты выглядела подростковой – угловатые плечи, острые ключицы, маленькая грудь и едва выраженные бедра. – Сплошное мясо. А мне хочется злаков, хотя бы овощей.

Волчица пожала плечами.

– Да, любители вегетарианской пищи здесь не зажируют. Но мне неплохо. Мясо они жарят хорошо, шашлыки делают отменно. А гриль еще лучше. Единственное, что тут радует.

Волчица пожала плечами.

– А выводят нас на выставку… эм… как животных или женщин? И почему здесь только женщины? – вдруг спросила Лена.

Подруга, как обычно, в своем репертуаре. Нас тут пленили, заточили в зоопарк, а ей бы только гендерные проблемы обсуждать, феминистские настроения демонстрировать.

– Яниссан коллекционирует исключительно женщин. Другие – и мужчин тоже. На выставках мы их сотнями повидали, – отмахнулась драконица.

– Тоже голыми? – поразилась Лена.

– Да, ну а что? – удивилась волчица.

Я потянула приятельницу за руку. Не стоит навязывать свои стереотипы. Мистия определенно наготы не стеснялась. Арлита ловко прикрывалась волосами, но не особенно заботилась, если пряди рассыпались, обнажая лишнее. Лаки, кажется, вообще об этом не думала. Ее больше занимали овощи-злаки в пище.

– Обращаться будете? Или рискнете гармонией? – озадачила вдруг Арлита. Мда… многого же мы еще не знаем о новых способностях. Ну вот и как теперь нам выкручиваться? Мы с Леной переглянулись, почти по привычке.

– Да они, похоже, только обрели ипостась! – догадалась Мистия. – Бывает… Хотя и редко в вашем-то возрасте. Объясни, чтобы девушки не попали в беду. Яниссану плевать на такие вещи. Главное, чтобы не заболели, не умерли. А в дикости есть определенная привлекательность. Для ненормальных коллекционеров и развращенной публики. То есть марфам однозначно понравится.

Арлитта скорчила деловую мину:

– Оборотни, вроде нас, должны примерно треть жизни оставаться животными, и две трети людьми. Иначе начнем дичать, утратим способность к логическому мышлению на уровне людей. Звериная половина не должна доминировать.

Мы с Леной оглянулись на Лакосту. Та пожала плечами:

– Девочки верно говорят. Я знала одну сирин, которая в первое обращение улетела далеко в лес. Потерялась и дорогу решила искать в зверином обличье. Ну мало ли? Нападет кто. Да и голая женщина, лес, хищники… не самое удачное сочетание. А оборотней зверье старается не трогать. У нас сила трех-четырех животных такого же размера. Плюс соображалка человеческая. Можем продумать тактику-стратегию, заманить в ловушку, обхитрить как нечего делать.

– А в человеческой ипостаси звери не чуют оборотней? – вклинилась я в рассказ Лакосты. Та повела плечом.

– Когда как. Волков, медведей и лис чуют. Практически сразу же. А таких, как мы… нет. Тут, видишь, какое дело. В звериной ипостаси у нас почти нет запаха. Поэтому и в человеческой пахнем примерно, как люди.

– И что случилось с той, твоей соплеменницей? – поторопила Лена, нервно подергивая крыльями. Кажется, она делала это неосознанно.

– Нашли девушку где-то через неделю. За это время она обращалась только, чтобы поесть. Неудобно брать пищу крыльями или птичьими лапами. Стало быть, минимум пару раз в день бедняжка меняла ипостась. Но в результате совсем деградировала. Разучилась говорить – мычала и пищала, как неоперенный птенец. Университет пришлось бросить. Совсем ничего не понимала в науках. Писала-то с трудом, по буквам слова складывала. Карябушки-барябушки выводила, как говаривала моя мама.