Позывной Ковчег. Книга первая. На этой стороне границы
– Я согласна! Всё, до конца отпуска ты живешь у меня, а завтра поедем к тебе домой, познакомишь меня с мамой.
Саша уснул, а Эля выскользнула из его объятий и тихонько вышла из комнаты.
– Рота, подъём! – со смехом Эля разбудила мужчину спустя три часа. – Вставай, время ещё детское, одевайся, пойдем к моим соседям.
– К каким соседям? Ты о чём?
– В соседней квартире живут мои мама, папа и бабушка, думаешь, они не заметили, что их тихоня дочь почти сутки не вылезает из постели с незнакомым парнем? Пойдем их успокоим, а заодно и поужинаем, мама там весь день готовит, они будут тебе очень рады. Уже два года пытаются меня замуж выдать, внуков хотят. А я всё сопротивляюсь.
– Милая, а ведь ты действительно «Принцесса Элеонора Великолепная», – Саша восхищённо смотрел, как Эля, совершенно не стесняясь его, надевает белье. – Даже не понимаю, как я жил без тебя до сих пор. Хорошо, что Марина нас познакомила.
– Да, это хорошо, что познакомила, а ты что не одеваешься? – и, увидев, что он озадаченно шарит глазами по комнате, поняла его недоумение. – Не тормози, твоё белье я ещё днем постирала, наверное, уже высохло, на батарее висит в ванной.
В очередной раз удивляясь такой непосредственной предусмотрительности своей девушки, Саша голышом сбегал за одеждой и торопливо начал одеваться.
А Эля не считала необходимым играть в ложную стеснительность. Подарив этой ночью Александру свою девственность и взамен получив от него предложение о замужестве, она сразу стала относиться к Александру, как к своему будущему мужу. А за своим мужем надо хорошо ухаживать и заботиться, этому она научилась у своей мамы. Поэтому, увидев днем Сашино нижнее белье, Эля без всякой задней мысли быстренько простирнула его вещи, впрочем, как и свои.
– А ты с родителями живёшь в соседних квартирах? – одеваясь, спросил Саша.
– Нет, раньше это была одна пятикомнатная квартира, но мы её перепланировали, и получились однокомнатная и трехкомнатная квартиры, а одна комната ушла мне под столовую и ванную.
– Здорово, никогда такого не видел.
Перед выходом из квартиры Саша позвонил домой и предупредил сестру, что сегодня не приедет. А за стенкой их уже ждали накрытый стол и интеллигентные люди.
Александр зря волновался перед этой встречей. Эля с порога представила его своим родителям как жениха, которого она втайне от всех ждала всю жизнь.
А узнав, что он офицер и сейчас в отпуске, родители совершенно успокоились. Мама Эли засуетилась и принялась кормить своего будущего зятя.
Оставшиеся двадцать дней отпуска пролетели очень быстро.
На третий день после знакомства Саша представил Элю своей маме, Вере Александровне Холмогоровой, предварительно предупредив по телефону о приезде.
Мама, урождённая кубанская казачка, встретила гостей со всей широтой южнорусской души. На столе стояли два первых блюда, три варианта вторых и так, по мелочи, котлетки, фаршированные перцы, жареная рыба и куриные ноги от местной птицефабрики, а ещё три салата и домашний торт.
Как сказала мама:
– Простите, что встречаем с пустым столом, не было времени нормально приготовиться!
Мама сразу начала называть Элю дочкой и немного поворчала, что её сын, приехав в отпуск, переночевал дома всего один раз. Но вскоре смирилась и подарила Элеоноре серебряную подвеску Богородицы с Младенцем. Когда вечером, пьяные от количества съеденного, Эля и Саша собрались уходить, мама перекрестила их и обоих расцеловала троекратно, пожелав Ангела в дорогу.
На четвертый день знакомства они подали заявление во Дворец бракосочетаний на набережной Красного Флота. Свадьба попадала на конец июня текущего года. Получив приглашение на свадьбу, которое дало им доступ в салон для новобрачных в универмаге «Невские Берега», ребята затарились дефицитными товарами и пополнили гардероб Саши рубашками и бельём.
Походы по магазинам сменились посещениями театров. Для начала они сходили на странный спектакль в театре Пушкина «Смерть Тарелкина». Им достались не очень удобные места на каком-то верхнем ярусе. Эля села на первый ряд, а Саша сзади неё. Весь спектакль он любовался Элей, так как сцены ему почти не было видно. Затем в Кировском театре они посмотрели балет «Витязь в тигровой шкуре», здесь им достался партер, и Александр с интересом смотрел на сцену.
– И как тебе «Витязь в тигровой шкуре»? – спросила Эля после представления.
– «Витязь» очень понравился, – ответил Саша. – Особенно две балерины.
Театральную программу завершили походом в БДТ, где блистали Алиса Фрейндлих и Владислав Стржельчик.
Как-то Саша затащил Элю в ресторан «Метрополь», где они столкнулись с совершенно наглыми официантами, которые очень долго их обслуживали.
Каждый день они гуляли по набережным и улицам, несколько раз сходили в кинотеатры, посетили Эрмитаж, где с интересом посмотрели на скульптуры Родена.
Ну и главное – это долгие и совершенно восхитительные ночи, полные безудержной страсти и любви.
– Я жду тебя на майские праздники, – уже не первый раз говорил Саша Эле в аэропорту Пулково перед отлётом, а Эля не могла говорить, ее душили слезы, сердце раскалывалось на два кусочка, и один кусочек сейчас улетит от нее за четыре тысячи километров.
Сначала на самолете, затем на машине Александр добрался до «Ковчега», где временно проживал на служебной квартире.
Утром следующего дня, как и положено, Александр представился командиру по случаю прибытия из внеочередного отпуска. Командир задумчиво посмотрел на лейтенанта, и вдруг его лицо осветилось улыбкой.
– Как вовремя ты прибыл, лейтенант, а я мучаюсь, кому квартиру в новом доме в Четвертом микрорайоне отдать. Из КЭЧ вчера звонили: берите двухкомнатную квартиру на 9-м этаже точечного дома, а я не знаю, кого селить, все с жильём. Ты там случайно не женился в отпуске?
– Почти женился, товарищ полковник! – бодро отрапортовал лейтенант.
– Вот молодец, а жена, надеюсь, беременная? А то двухкомнатные только женатым с одним ребёнком полагаются или беременным со справкой, – продолжал командир.
– Надеюсь, что беременная, я старался, товарищ полковник! – с трудом сдерживая смех, докладывал Александр.
– Ну, молодец, что справился без посторонней помощи, пиши рапорт о выделении тебе жилья. И на установку телефона заявление напиши, сразу поставят, а завтра получай ключи. Два дня тебе на заселение. Всё понятно? Успеешь?
– Успею, товарищ полковник.
Выйдя из кабинета командира, Саша спустился на первый этаж и, открыв ключом дверь, отделяющую часть холла и кабинеты, где располагался их отдел, вошёл в свой блок. Только он загремел ключами у своего кабинета, как открылась дверь напротив и к Александру стройной толпой вышли его сослуживцы в количестве пяти человек.
– Поздравляем с квартирой, с новой женой, с новым телефоном. Кто помнит, что там ещё новое? Дети! Да, и с детьми мы тебя тоже поздравляем! – вразнобой загомонили они.
– Так, спасибо, спасибо, очень тронут вашим вниманием, всех приглашаю на новоселье, на Новый год, на Пасху, и на день Святого Варфоломея тоже заходите, – слегка кланяясь и прижимая обе руки к сердцу, изображал радушного хозяина Александр.
– Это мы обязательно, а сейчас на тебе бутылочку, сходи к шефу, попроси, пусть нальёт сюда 350 г спирта.
Саша взял из протянутой руки бутылку из-под вина объемом 0,7 литра. Бутылка сильно воняла керосином, на стекле была наклеена бумажка с надписью: «Смывка, спирт с керосином».
– Разрешите войти, товарищ подполковник, спирта налейте, пожалуйста, – Александр смотрел на начальника честными глазами.
Стрельцов понюхал бутылку, посмотрел на Сашу, поставил бутылочку на стол. Затем открыл металлический шкаф, вынул из него стеклянную воронку, воткнул в горлышко бутылки и в ожидании уставился на Александра.
– Что ждёшь, наливай, у нищих слуг нет, – подполковник показал рукой на металлический шкаф. В шкафу стояли две двадцатилитровые стеклянные бутыли в специальной оплетке из лозы. Саша взял начатую бутыль, вынул стеклянную пробку и, аккуратно наклоняя бутыль над воронкой, отлил примерно 350 г в принесённую им же посуду.
– Знаешь, чем один литр воды отличается от одного литра спирта? – закрывая шкаф на ключ, спросил Стрельцов у Александра.
– Знаю, товарищ подполковник. Удельным весом! – уверенный в своей правоте, ответил лейтенант.
– Во-первых, они отличаются коэффициентом значимости. У спирта коэффициент 100, а у воды только 10. А во-вторых, ты на мне погоны видишь?
– Нет, товарищ подполковник, вы же в гражданской одежде.
– Вот, а раз погон нет, то обращаться надо к товарищам по оперативному позывному, а меня впредь зови, если я без формы, по имени и отчеству: Эдуард Сергеевич! Понял? А то заладил: «Чужой человек, чужой человек. – Не называй меня “чужой человек”! – Хорошо, чужой человек». «Земля Санникова» смотрел?
– Смотрел, Эдуард Сергеевич! – ответил Александр.
– Спирт бери, – Эдуард Сергеевич кивнул в сторону бутылки. – И передай этим алкашам, что пить надо на свои, а не побираться у начальства. Мне не жалко, но должен быть порядок. Раз собрались выпивать, почему меня не позвали? Нехорошо. Иди, – Стрельцов был явно очень недоволен.
Саша отнёс бутылку своим коллегам и передал общую суть разговора с начальником. Парни крякнули, а старший по званию, капитан с позывным «Автобус», произнёс:
– Да, действительно, нехорошо получилось. За пять минут до обеда сходишь за ним.
Перед обедом Александр пригласил Эдуарда Сергеевича в кабинет. На столе стояли семь огнестойких, маркированных стаканчиков со спиртом, а на тарелке лежали два яблока, разрезанные на восемь частей. Середину стола украшал графин с водой.
Стрельцов по-хозяйски осмотрел стол. Съел лишний кусочек яблока и, дождавшись, когда все разберут посуду, произнёс тост:
– Сегодня мы выпиваем за нашего младшего товарища, который достойно начал службу в «Ковчеге» и удостоился оперативного позывного. Кто не знает, отныне к Александру надо обращаться: «Горр». Поздравляем тебя, дружище! Ура! – затем Эдуард Сергеевич, не морщась, опрокинул в рот 50 г чистого спирта, выдохнул, занюхал яблочком и волевым решением завершил сабантуй:
– Заканчивайте тут, и на обед, закусить надо.
– Парни, а почему я «Горр»? – не понял Саша.
– Лучше «Горр», чем «Холмогор», – ответили ему коллеги.
Через четыре дня Александр поделился с Элеонорой сразу тремя хорошими новостями:
– Только ты сядь, пожалуйста, хорошо? – попросил он её.
– Сижу, говори, – в голосе Эли послышалась тревога.
– Во-первых, не волнуйся, у меня всё хорошо. По приказу командира части нас уже объявили мужем и женой. Как тебе такое? – Саша от души веселился у телефона.
– Я в шоке. А какая у меня будет фамилия?
– Моя, а теперь и твоя фамилия будет Холмогорова. В смысле я Холмогоров, а ты будешь Холмогорова, если захочешь, конечно! Мы же с тобой вместе заявление подавали, посмотри в приглашении, там написано: Александр Евгеньевич Холмогоров и Элеонора Валентиновна Романова.
– Ой, и правда, Холмогоров. А вторая какая новость?
– А ты сидишь? Короче, нам дали двухкомнатную квартиру на 9-м этаже нового дома. Я уже переехал и звоню тебе с домашнего телефона!
– Хорошо, – Эля немного напряглась. – А третья новость какая?
– Да так, мелочи, ты беременна! – Саша представлял, как это звучит со стороны, и веселился.
– Нет, подожди, с чего ты решил? Конечно, всё может быть, но я сама ещё не знаю, мало времени прошло. Что ты там гогочешь, а? Расскажи, в чем хитрость. Или это тоже ваш командир приказал? – Эля начала прозревать.
– Примерно так. Мне пришлось написать в рапорте, что я женат, а ты беременна, иначе квартиру нельзя было оформить, – продолжал веселиться мужчина.
– А если нет, в смысле, если не получилось, что тогда? – с волнением в голосе спросила Эля.
– А если не получилось, тогда твои родители очень расстроятся, а о нас никто и не вспомнит. Я же не собираюсь здесь вечно служить. Так, пару-тройку лет, и куда-нибудь поближе к европейской цивилизации, – самонадеянно сказал Саша.
– Тогда хорошо, только с квартирой как-то всё странно, – заметила Эля.
– А ты не говори никому. И вообще, привыкай поменьше о себе рассказывать. У нас с тобой теперь секретность.
– Хорошо, я поняла, что ничего не поняла. Вляпалась куда-то с тобой.
– Ладно, приедешь в мае, расскажу, куда ты вляпалась. Не переживай раньше времени. Ты будешь довольна, – успокоил он Элю.
Почти каждый вечер Саша и Эля разговаривали по телефону и делились новостями.
Наступил апрель. В «Ковчеге» Александра перестали засовывать во все дыры. Видать, после полученного им ранения командир дал соответствующее распоряжение, и служба пошла по плану.
Как-то утром в пятницу Александра вызвал Стрельцов и без лишних предисловий спросил:
– Ты историю с курицей знаешь?
– Знаю, – ответил Саша.
– Отлично, значит сегодня, в качестве дополнительной нагрузки, примешь наш специальный склад, сделаешь там инвентаризацию и оформишь акт. Можешь взять в помощь Серегу «Фотографа».
Глава 8. История с курицей
Александр «Горр» и Сергей «Фотограф» закрылись в длинном помещении склада и приступили к инвентаризации имущества. Вдоль стен стояли шкафы, опечатанные печатью предыдущего завскладом. Саша сидел за столом лицом к входной двери и называл наименование имущества, номера шкафов и полок, а Сергей открывал шкафы и считывал инвентарные номера и количество. Саша сверял записи и делал отметки в амбарной книге. Склад был большой, имущества ещё больше.
Чтобы скрасить монотонную работу, парни вели неторопливый разговор. Первым, естественно, начал Саша:
– Серёга, а почему ты «Фотограф»?
– Ну, это просто. Есть другие Серёги, а мне подчиняется специальная лаборатория, для простоты называемая фотолабораторией, хотя изготовление фотоматериалов составляет не больше 20 процентов задач. Но так все привыкли. Да, и по секретности правильное название.
– Понятно, – протянул Александр. – А может, ты в общих чертах, без разглашения тайн и секретов расскажешь мне, что здесь и как?.. А то я за три месяца до командировки ничего понять не успел. То на дежурстве, то ответственный по личному составу, то старший машины.
– Понимаешь, Санёк, это нормальная практика. Информация для всех очень дозированная. Если что будет надо, тебе расскажут, – ответил Сергей. – Ты, главное, с КПП разберись и в главный корпус входи с правильной стороны.
– С КПП я уже разобрался. С улицы Домостроительной, мы, гражданское НИИ, входим на территорию и в корпус по гражданке, а с улицы Подъездной расположено КПП в/ч 30608. Это наши соседи, и там вход и выход для тех, кто в военной форме. И в корпус в форме можно входить только с той стороны, – заученно сказал Саша.
– Ну вот, ты уже всё знаешь, – рассмеялся «Фотограф». – Тогда не задавай лишних вопросов. Тебе всё расскажут в своё время. Каждый должен знать только то, что ему необходимо для выполнения задачи. Приказ 010 помнишь, надеюсь?
– Да, помню я, помню. Но всё равно помоги мне хотя бы разобраться, как и к кому обращаться? – не унимался Саша.
– Так это просто. К военным по форме обращаешься по званию. К знакомым старшим офицерам – по имени-отчеству, но не громко. А к малознакомым лучше совсем не обращаться. А если с кем познакомят по работе, то каждый назовет свой позывной. Начальство и некоторые «старпёры» предпочитают по имени-отчеству, ну, это я уже говорил. У командира позывной «Первый», у конторы «Ковчег», – задумчиво ответил «Фотограф» и продолжил:
– Сотрудники «Ковчега», если несколько, то «Пионеры». А если один, то по своему позывному.
– А у Стрельцова какой позывной? – озадачился Александр.
– У Стрельцова позывной «Ноль Четвертый», – на автомате произнёс Серёга.
– Слушай, а Бергер – это позывной или фамилия? – вспомнил Николая Саша.
– Позывной, конечно, – не задумываясь ответил Сергей и, очевидно вспомнив кадр из кинофильма «Служебный роман», добавил:
– «Шестнадцать восемнадцать, стул! Ой, тут слово нехорошее написано. Стереть!»
Посмеявшись, Саша спросил:
– А что там с курицей случилось? И как это связано с тем, что на меня склад повесили?
– Во-первых, – поморщился Сергей, – склад тебе доверили. А во-вторых, поверь, это очень круто. Ты из простого лейтенанта перешёл в категорию нужных людей. К тебе скоро выстроится очередь из желающих получать всякие расходные материалы. Все будут с тобой дружить. Ну и, в-третьих, люди у нас работают нежадные и дружелюбные, так что готовься принимать разные дары, а если надо, то и дефицитные товары. Народ-то у нас служит очень непростой. Возможности у некоторых подполковников покруче, чем у обычного генерала. Впрочем, я в таких же условиях: кому фотоплёнку проявлю, кому личные фотографии напечатаю. У людей на это совсем нет времени, а в фотоателье обращаться запрещено.
Александр замер, боясь прервать коллегу, а Серёга продолжал:
– Наши старшие «Пионеры» часто оставляют на последний момент получение спецтехники, а когда спохватываются, ты можешь оказаться или в наряде, или в командировке, или в отгуле. А если получают что-то новое, чего они не изучали, тебе придётся очень быстренько научить их этим пользоваться. Ты, главное, сам не оплошай, изучай инструкции в любое свободное время.
– Понял, а наш начальник? – начал было Саша.
– Что наш начальник? – не дослушал его Сергей. – Наш Эдуард Сергеевич крепко сидит на спирте. Сам командир к нему на поклон приходит. За спирт много чего можно получить, – «Фотограф» задумался и продолжил:
– Да, о чём это я? Ты спрашивал про курицу. Дело было так. До тебя складом заведовал один прапор, позывной «Кулибин». Он из любого дерьма мог конфетку сделать, что-то доработать, настроить или усовершенствовать. Золотые руки и светлейшая голова. Окончил физмат в университете, а от военной кафедры откосил как-то неудачно. Ему вменяли уклонение от армии и хотели «уголовку» возбудить, но пожалели и призвали на срочную. После армии где он только не работал. Чинил часы, ремонтировал фотоаппараты, работал в типографии, а потом его наши заприметили. Призвали на сверхсрочную, затем дали звание прапорщика. С высшим образованием он мог и офицером стать, да не захотел. Сидел он за этим столом семь лет, железяки всякие крутил, нежадный был, но стал выпивать. Соблазны большие. Наши «Пионеры» всё больше пузырями любят отдариваться. Хлопот меньше всего. Вот «Кулибин» незаметно для всех и стал алкашом. Недавно, видать, у него крышу совсем снесло, по пьянке попытался курицу вынести из универсама. Спрятал тушку в штаны. На кассе его менты задержали, он в драку. Когда удостоверение прапорщика нашли, вызвали комендатуру. У «Кулибина» с собой было восемьдесят рублей, это 60 килограммов курятины можно было купить. А он ничего потом не вспомнил. Уволили в один день по-тихому. Сопьётся теперь совсем и подохнет в канаве. Жалко человека, – «Фотограф» загрустил и замолчал.
Инвентаризацию закончили молча. Попрощались. «Фотограф» пошёл к себе в лабораторию, а Саша побежал докладывать шефу о результатах инвентаризации. Выслушав доклад, начальник спросил:
– А акты где?
– Какие акты? – не понял Александр.
– Как какие? Инвентаризационные. Вы где данные о наличии материальных средств фиксировали?
– В амбарной книге, Эдуард Сергеевич! – с ощущением, что допустил какую-то ошибку, поникшим голосом ответил Саша.
– Правильно, но теперь всё это надо напечатать в трёх экземплярах под копирку в виде актов. Я председатель комиссии, а вы оба – члены! Мне вечером командиру один экземпляр сдавать надо. Один у себя оставлю, а один ты в дело подошьёшь. До конца рабочего дня ещё три часа, иди быстренько напечатай. Что замер? – начальник непонимающе уставился на своего подчиненного.
– Я не умею печатать на пишущей машинке, – промямлил Александр.
– Ну? Что ты ждёшь? «Подарунок»? Иди учись. Акты утром в понедельник отдашь. Пойду к командиру, доложу о срыве срока инвентаризации. Может, простит тебя для первого раза. А может и наказать нас обоих. Иди работай, – недовольно покачал головой Эдуард Сергеевич.
До конца рабочего дня Александр выпросил в машбюро несколько уроков обращения с пишущей машинкой и вернулся на склад. На столе стояла механическая пишущая машинка с названием «Роботрон», на наличие которой он раньше не обращал внимания.
– Блин, другая машинка, – совсем загрустил Саша. Его только что почти научили работать на «Ятране». Машинистку он встретил выходящей из машбюро.
– У меня «Роботрон»! – завопил он машинистке.
– Сочувствую, но ничем не могу помочь. Конец рабочего дня.
Александр проводил взглядом разъезжающихся на личных авто коллег, затем служебный «Пазик» с теми, кто не ездил на своих машинах, затем попался на глаза командиру, который садился в белую «Волгу» с водителем, после чего с видом приговорённого к казни пошёл на склад.
Ему предстояло напечатать самую малость – всего 95 альбомных листов в табличной форме. В течение двух часов он осваивал табулятор, затем дежурный по «Ковчегу» позвал Александра ужинать и посетовал, что помог бы лейтенанту в счёт будущей дружбы, но заходить на склад не имеет права, и предложил принести Саше сюда свой гроссбух и машинку.
– Вместе быстро напечатаем, ты будешь диктовать, а я накропаю. Опыт большой, за пару часов управимся.
Саша поблагодарил за предложенную помощь, но рассудил так:
– Во-первых, я не знаю, можно ли выносить книгу учёта из помещения, во-вторых, так я не научусь печатать, а, судя по всему, мне предстоит много бумажной работы.
– Да, ты прав, делай сам, меня, кстати, зовут подполковник Островский, позывной «Остров». Если совсем не будет получаться, приходи, помогу советом, а лучше ляг поспи, утром спокойно всё сделаешь. Тебе же к понедельнику надо успеть. Какой смысл ночью долбить по кнопкам.
Александр не внял хорошему совету и упорно начал долбить по кнопкам, сначала очень медленно, затем побыстрее. Первый лист, в трёх экземплярах, рождался долго. «Остров» через три открытые двери подсказывал, как лучше настроить табулятор, чтобы каретка сама перескакивала на нужную колонку.
Наконец, через два часа первый лист был готов. Правда, выяснилось, что Санёк не той стороной заложил копирки и получил оттиски на копиях, с другой стороны. Огорчённый, он лег спать.
Утром в субботу он попил чаю и до конца светового дня выполнил работу. В это время дежурная машина собралась отвозить по домам сменившихся с наряда офицеров.
– Давай с нами, – позвал «Остров».
Александр убрал распечатанный отчет в сейф, прыгнул на заднее сиденье «Уазика» и через сорок минут был в своей квартире. Ещё на лестничной клетке он услышал телефонный звонок. Пока Саша открывал замок и забегал в квартиру, телефон замолчал, но тут же опять зазвонил.
Из телефонной трубки раздался встревоженный голос его любимой женщины:
– Алё, Саня, ты где потерялся, почему вчера не звонил? Я не нахожу себе места, всю ночь просыпалась. У тебя всё нормально? Я так соскучилась!
– Милая, всё нормально, не волнуйся, я очень тебя люблю и тоже очень соскучился, скорее бы увидеться!
– Хорошо, любимый! Встречай меня завтра в 11 утра в аэропорту, рейс ты знаешь, я к тебе на два месяца еду. Обратно полетим вместе. Ты не забыл про нашу свадьбу, надеюсь? И я не беременна. Вот.
– Ура! Можно я сегодня поеду встречать тебя в аэропорт? – завопил в телефонную трубку мужчина.
– Нет уж. Наводи дома порядок, готовь еду и подарки. Я буду капризничать, а ты меня ублажать. Согласен? А какая у вас там погода?
– Конечно, согласен, только прилетай скорее. У нас почти лето. В степи зацвели тюльпаны. А в горах тает снег, прилетай, я тебе всё покажу. Кстати, я купил нам в спальню двухместную кровать, – замурлыкал Саша.
– Хорошо, милый, тогда я побежала собирать летние вещи, а у нас только черёмуха зацвела и похолодало опять. Придётся в пальто ехать, – засуетилась Эля.
– А ты возьми летних вещей побольше, а пальто здесь оставишь. Я и шкаф уже купил. Обратно полетим в конце июня, в Питере всяко будет тепло. Люблю тебя, моя Принцесса. Целую. До завтра.
– Целую, очень люблю! До завтра! – телефонная трубка отозвалась гудками.
Глава 9. Саша и Эля
С обеда воскресенья и до утра понедельника молодые люди почти не вставали с кровати. Их знакомство в марте и нахлынувшие на них лавинообразные чувства, внезапная близость и двадцать дней совместной жизни только распалили обоих. Тогда Эля ещё сильно стеснялась всего, и их любовь была сдержанной и скромной.
Сейчас, став с Александром эмоционально близкими людьми, она отдавалась любовным ласкам с огромным желанием, словно торопилась утолить накопившийся сексуальный голод. А Саша, будучи в возрасте гиперсексуальности, был готов без отдыха реализовывать все её самые смелые фантазии.