Муж из прошлого
Катя привела себя в порядок – причесалась, подкрасила губы и ресницы, на всякий случай проверила содержимое сумки. К сожалению, телефон не работал, сигнала связи почему-то не было. А она уже собиралась позвонить лучшей подруге Ане и рассказать о том, как стала участницей самой настоящей исторической реконструкции. Сделав несколько фотографий спальни и запечатлев чудесные виды из окна, девушка спустилась в гостиную, где ее поджидала Елизавета Андреевна с белобрысой компаньонкой Норой.
А дальше все как-то стремительно закрутилось. Вдовствующая графиня отправила экипаж в Хрящевку за владелицей ателье мадам Вивьен. Та вскоре прибыла вместе с помощницами и ворохом одежды, хотя Катя была уверена, что актриса и костюмерши скрывались в соседней комнате замка. Но Катерина поддерживала игру и несколько часов кряду не без удовольствия примеряла наряды, соответствующие эпохе конца девятнадцатого века. Швея и модистка, которые прибыли с мадам Вивьен, тут же подгоняли одежду по фигуре.
Катерину в выборе никто не ограничивал, и она отложила несколько повседневных нарядов. В основном это были закрытые платья из шерсти и бархата приятных голубых, синих и серых оттенков, украшенные вышивкой, кружевами и тесьмой. Особенно девушку заинтересовало приталенное платье дымчатого цвета с синей кружевной отделкой. Ее даже не смутили многочисленные пуговки на спине, зато юбка не была слишком пышной, как у остальных нарядов.
Мадам Вивьен одобрительно цокнула языком:
– Манифи́кь![11] У вас хороший вкус, графиня. Сразу видно, что вы долго жили во Франции. Это платье прекрасно на вас сидит, пышные юбки и турнюр вам ни к чему.
Катя была полностью согласна с милой дамой. Особенно после того, как примерила платье в розовую полоску с оборками на юбке и подушкой на попе. Наверное, эту подушку мадам и называла турнюром.
– А мне нравятся платья на кринолине. Эх, молодость!.. Я тогда носила пышные юбки из воздушных тканей… – мечтательно заметила графиня-мать.
– Сейчас это тоже в моде! А ля мод и элегант![12] – закивала мадам Вивьен, коверкая французские слова, из чего Катя сделала вывод, что «мадам» – всего лишь творческий псевдоним уездной швеи, роль которой играла актриса. Та же продолжала щебетать: – Хотя в Париже кринолин оставили только для бальных нарядов. Кстати, мы привезли чудесное шелковое бальное платье. Голубой цвет прекрасно подойдет к глазам юной графини. Манифи́кь!
Катя обреченно вздохнула и последовала за одной из девушек за ширму примерять очередной наряд.
– Графиня Кошкина-Стрэтмор запиской сообщила, что в дороге у вас украли багаж. Гель кошема́р![13] – театрально вскрикнула хозяйка ателье, обращаясь к Катерине. – Но все поправимо! Я привезла вам мантилью из сукна на бархатной подкладке, две шляпки, перчатки… – принялась перечислять мадам. – Знаю, что в Париже в это время года в моде удлиненный рединго́т. Же си сюр[14], в Санкт-Петербурге и в Москве модницы его уже носят.
Катя хотела заметить, что редингот – вот где «сюр», а в Москве в это время года носят шубы и пуховики, но помощница мадам так сильно затянула завязки на корсете, что Катерина не могла не то что говорить, а дышать. Она лишь невнятно простонала.
Мадам Вивьен цокнула языком:
– О-ля-ля! Корсет сидит чудесно. И эти розочки на лифе. Трез эпи́сь![15] У вас фигура настоящей француженки – тонкая талия, плавная линия бедер, а грудь чудо как хороша.
– Русская у меня фигура, – прохрипела в ответ Катя и потянулась за платьем.
Она не привыкла, чтобы ее так откровенно разглядывали посторонние люди. Но и не могла не согласиться, что корсет действительно делал фигуру привлекательной.
– С такой зверской утяжкой любая женщина станет стройной, – проворчала она, когда мадам с помощницей оставили ее в покое.
– Я осмелилась привезти туфли и ботильоны, – вновь заглянула за ширму мадам, а Катя поняла, что покой ей только снится. – И журнал мод захватила. Здесь, конечно, не Париж, но тоже кое-что можем.
И мадам Вивьен всучила Кате журнал с нарисованными моделями. Девушка отметила, что на первой страничке стоит дата «декабрь 1889», и улыбнулась. Организаторы игры продумали все до мелочей. Но если с портнихой и нарядами все выглядело правдоподобно, то журнал с датой можно было подать более изящно.
После многочасовых примерок и чаепития в компании графини-матери и владелицы модного хрящевского ателье новоиспеченная Екатерина Ивановна Кошкина-Стрэтмор познакомилась с персоналом поместья. Вернее, с актерами труппы. Она лишний раз отметила, что лицедеи играют отменно, естественно, без ненужного надрыва, так часто встречающегося у провинциальных служителей Мельпомены.
Далее по плану шла экскурсия по дому. Катерина удивилась, что всего за несколько часов работники музея успели сделать перестановку в комнатах на первом этаже, принести мебель и кое-где даже переклеить обои. «Шустро они здесь работают», – восхитилась про себя Катя.
Затем она в сопровождении мисс Норы выгуляла в парке новые наряды, а чуть позже плотно поужинала в компании актрисы-графини, все той же компаньонки и вернувшегося от урядника управляющего Ермолая Кузьмича – седовласого мужчины с хитрым прищуром. После первой перемены блюд молодой графине представили дородную кухарку с добрым лоснящимся лицом, которая оказалась мастером своего дела. Катю поразили и сами блюда, и их изобилие, а еще удивили натуральные продукты. В городе таких не сыщешь: в молоко добавляют антибиотики, а в колбасу – нитрит натрия. А уж бланманже в шоколадной глазури не в состоянии приготовить даже в лучших московских ресторанах. Да модные повара не знают, что это такое!
Управляющий за десертом посетовал, что разбойников нагнать не удалось. Но уверил, что ни в горах, ни в оврагах им от нового полицейского урядника и его людей не укрыться. Да и предводителю дворянства о происшествии уже доложили, а он когда-то приятельствовал с покойным графом Стрэтмором и подобного неуважения к его родственникам не допустит. За рюмочкой наливки управляющий плавно перешел к докладу о сделанных необходимых закупках для благоустройства усадьбы. Катя разомлела, слушала вполуха и удивлялась, что за все время никто из присутствующих ни словом не обмолвился, ни взглядом не показал, что она – самозванка. Никто не задал лишнего вопроса, не попросил предъявить приглашение на квест и не заикнулся о компенсации за ужин и за наряды. Все шло как по маслу, и Катя поняла, что с актерами она сработается. Точнее, сыграется. Если, конечно, ее на чем-нибудь не подловят и не попросят немедленно покинуть игру, правила которой она до конца не понимала. Нет, этого допустить нельзя! Катерина вновь подключилась к беседе и внесла несколько конструктивных предложений по оформлению комнат, особенно по смене интерьера в мрачной спальне графа, куда ее поселили. Управляющий тут же принял замечания в работу и, несмотря на поздний час, велел служанкам повесить в спальне новые гардины и приукрасить комнату согласно пожеланиям молодой графини. Елизавета Андреевна лишь умильно улыбалась, то и дело повторяя: «Томас будет так рад!»
– Ты, Ермолай Кузьмич, телеграмму-то в Москву дал? А то Тошенька не ведает, какой его сюрпрайз ожидает! – встрепенулась графиня-мать.
– А как же! Первым делом в почтово-телеграфную контору заглянул, как в Ставрополь приехал, – отчитался управляющий.
После ужина Катя вознамерилась поблагодарить «хозяев» усадьбы за прекрасно проведенный день, вернуть наряды и отправиться в гостиницу. Хорошо бы уточнить, прошла ли она отборочный тур и состоится ли продолжение игры завтра. Но графиня-мать не дала и рта раскрыть – после ужина она расцеловала «любезную Катеньку» в обе щеки, пожелала спокойной ночи и отправилась в сопровождении Норы в свою комнату. Управляющий тоже раскланялся и предложил увидеться после завтрака, чтобы ввести молодую графиню в курс дела – в основном, конечно, познакомить с остальными слугами, дать справку о соседях и парк показать. Катя согласилась, хотя этим утром она прогулялась по территории музея. Правда, ей показалось, что замок расположен гораздо дальше от часовни, усадьбу окружал внезапно разросшийся лес, а река почему-то была у́же, чем ей запомнилось. Решив, что она слишком переутомилась и завтра при свете дня все окажется не так, как нарисовало ей разбушевавшееся воображение, Катерина немного успокоилась. Тем более актриса-служанка уже сопроводила ее в обновленную графскую спальню, где Катя залюбовалась розовыми шторами в мелкий бордовый цветочек и многочисленными розовыми шелковыми подушками. Белоснежные ажурные салфетки скрыли мрачную древесину бюро и комода и радовали глаз. Как и милые фарфоровые статуэтки, теперь украшавшие появившееся трюмо. В шкафу и в комоде ее ожидали привезенные мадам Вивьен наряды, на столике в ванной комнате красовались многочисленные баночки с кремами и бутылочки с парфюмом, лежало пахучее мыло, а на широкой постели она обнаружила изумительную кружевную ночную сорочку. В комнате было уютно и тепло. Угля для растопки камина, в отличие от гостиницы, здесь не жалели. А возможно, в замке работала современная отопительная система, судя по трубам и чугунной батарее.
Перед сном Катя вновь попыталась дозвониться и подругам, и в гостиницу, но телефон не работал, сети по-прежнему не было. Вспомнив, что гостиница в Хрящевке оплачена на несколько дней вперед, Катерина успокоилась. До Нового года оставалось совсем немного, а до окончания отпуска чуть больше недели. Если обман не раскроется и ее не выгонят из игры, то почему бы не провести отпуск с историческим размахом? В роскошных нарядах, в окружении талантливых актеров, изображающих радушных хозяев замка и слуг, и дегустируя изысканные блюда. А завтра наверняка подтянутся остальные участники реконструкции. Одно тревожило Катю: ее вымышленный муж, граф Томас Кошкин-Стрэтмор, пока в родовом замке не появился. Интересно было бы посмотреть на актера, исполняющего эту роль. Хорошо бы организаторы представления нашли статного мужчину с интересной внешностью и желательно холостого. Можно и роман закрутить, а то после развода ее самооценка сильно упала. Как говорят французы, новая любовь вытесняет старую!
С этой приятной мыслью Катерина решила переспать. Она возлегла на графское ложе и устроилась на мягкой перине, утопая в многочисленных подушках и представляя, что она на самом деле попала в девятнадцатый век и стала счастливой обладательницей мужа. Мужа из прошлого.
Глава 6
Конец декабря 1889 года. Москва – Самарская губерния
Казалось, с утра ничто не предвещало беды.
В этот день Томас Генрихович Кошкин-Стрэтмор пребывал в прекрасном расположении духа. Он пригласил своего друга Алексея Петровича Шубарина на поздний завтрак в один из лучших ресторанов Москвы «Славянский базар», что на Никольской. Граф Кошкин-Стрэтмор отмечал предстоящее вдовство.
– Ну и как ты решил убить несчастную супругу? – поинтересовался у друга Алексей.
– Еще не знаю, – пожал плечами Кошкин-Стрэтмор. – Пока лишь сообщил матери, что моя дражайшая жена приедет весной. Потом скажу, что давно не получал от благоверной известий. Сделаю вид, что объявил супругу в розыск. И ближе к лету поведаю матери, что жена скончалась в дороге от лихорадки, так и не доехав до границ Российской империи.
И Томас радостно отсалютовал другу бокалом.
– А Елизавета Андреевна вновь начнет подыскивать тебе невесту. И прощай наш научный кружок, – вздохнул Шубарин, покачав головой.
Он изначально не одобрял варварский план Томаса и где-то в глубине души сопереживал его матери. Хотя, положа руку на сердце, она сама довела сына до такого состояния. Открыла сезон охоты и устроила настоящую травлю. Где бы Томас ни появился, его преследовали разновозрастные невесты. Они устраивали облаву в парках, подлавливали на приемах, преследовали на балах, падая в обмороки. А неподалеку в засаде поджидали мамаши, чтобы застать бедного графа в объятиях ненаглядной дочурки, а затем отвести под венец. Как Томас изловчился и смог избежать ненавистного брака, Алексей до сих пор не понимал. И у Кошкина-Стрэтмора еще хватало терпения не дерзить своей дорогой маман. Он мужественно и стойко, с присущей ему английской невозмутимостью переносил ее выходки.
Нет!.. Все же после непродолжительных раздумий граф Шубарин пришел к выводу, что вдовствующую графиню ему не жаль. Но затею друга с фиктивным браком он все равно не одобрял.
– Не понимаю тебя, Том. Столько усилий – и ради чего? – недовольно поджал губы Шубарин, тем не менее теплые расстегаи с мясом и грибами, а также скоблянку доел с удовольствием. За неспешной беседой поздний завтрак плавно перешел в обед, и друзья распили бутылку шампанского. – Все это ради фальшивой женитьбы! – продолжил возмущаться Алексей. – Сначала ты выдумал жену, теперь решаешь, как ее убить!
– Ты прав, пожалуй, оставлю ее в живых. Все-таки почти три месяца я жил спокойно. Мать меня не донимала, дебютантки наконец-то отстали. Я занимаюсь любимым делом, да и кошмары по ночам в виде внезапно появившейся супруги меня больше не терзают, – согласился с другом Томас и попросил подавальщика принести кофе с ликером. – Только нужно решить, ради кого на этот раз задержится во Франции Кэтрин? Может, выдумать больную тетушку?
– За это время ты, кажется, похоронил всех родственников своей фальшивой супруги. Да и саму ее сделал немощной. Томас, ты жесток, – хмыкнул Шубарин и сменил тему.
Он поведал другу, что решил устроить себе подарок – посетить заведение мадам Фруже и отметить Новый год там. Любовница к нему так и не вернулась, а заводить новую не было ни времени, ни сил, ни желания. А у мадам Фруже появились новые рыжеволосые танцовщицы и актрисы.
– Слушай!.. – внезапно перебил его Томас. – А может, мне тоже найти актрису, которая за хороший гонорар согласится сыграть для матушки роль Екатерины? Ей всего-то нужно разок появиться в поместье. Ведь можно сыграть так, что жена не понравится матери, и они вдрызг рассорятся. Придется моей супруге жить в Москве, а лучше в Париже, и с матерью более никогда не встречаться!
– Неплохая идея. Но актриса может начать тебя шантажировать. Впрочем, делай как знаешь, – отмахнулся Шубарин, решив закрыть эту сложную тему. Оглядевшись и убедившись, что их никто не подслушает, он поинтересовался: – Лучше расскажи, каких успехов вы с Вольдемаром добились? Может, мне тоже к вам присоединиться? Вместе отметим Новый год. А потом из твоей Хрящевки прокачусь до родового поместья на Урале, давно пора посетить мануфактуру… Нужно выковать кое-какие детали для новой машины…
Друзья тут же позабыли о несчастной судьбе жены графа и приступили к обсуждению любимой темы. Они давно поняли, что их страсть – не женщины, а проекты и опыты. Оба полагали, что только наука может принести мужчине истинное удовольствие и ощущение полноты жизни.
После того как приятели расстались, Томас прошелся по Никольской, захаживая в магазины и лавки. Он приобрел для матери в подарок гарнитур с изумрудами, а затем заехал к модному портному. Наконец граф вернулся в особняк и думал заняться чертежами, но его планам не суждено было осуществиться.
Томасу Генриховичу передали срочную телеграмму от управляющего. В послании говорилось, что его супруга, графиня Екатерина Ивановна Кошкина-Стрэтмор, не без приключений, но все же благополучно прибыла в Самарскую губернию из самого города Парижа, тем самым намереваясь преподнести любимому мужу сюрпрайз. И сейчас новоиспеченная жена ожидает Томаса в хрящевском поместье.
Граф опешил.
Его… кто прибыла в поместье?!
Какая, к чертям собачьим, жена?!
Из какого Парижа?
Какой такой «сюрпрайз»?!
Кошкин-Стрэтмор решил не медлить и во всем разобраться лично. Было очевидно, что в дом пробралась аферистка.
Томас кое-как покидал вещи в саквояж и немедленно отбыл из Москвы поездом. Затем добирался на перекладных и вновь поездом. По дороге в одной из почтовых контор он дал две срочные телеграммы: одну – управляющему с просьбой встретить его на станции, а вторую – Шубарину, в надежде на то, что друг явится в Хрящевку вслед за ним и поможет во всем разобраться.
Граф Кошкин-Стрэтмор больше суток добирался до Самары. На вокзале, куда прибыл ночной поезд, его поджидал мобиль, который он заказал в одной частной немецкой мануфактуре и доработал. За рулем сидел слуга Макар, мужик местный, но рукастый и сообразительный. Автомобиль на паровом двигателе за три часа домчал графа до Хрящевки.
В полночь Стрэтмор стремительно вбежал в дом. На ходу рыкнул сонному, ничего не понимающему лакею Степану:
– Где она?!
– Кто?.. Ах, если вы о Екатерине Ивановне, то она в своей спальне. То есть в вашей спальне…
Договорить слуга не успел. Граф ураганом промчался по лестнице к своим покоям.
«Эта особа уже захватила мою кровать!» – возмущался про себя Томас, проходя по коридору. Ему хотелось застать аферистку врасплох, придушить собственными руками и немедленно стать счастливым вдовцом.
Катерина сквозь сон услышала, как дверь спальни с гулким стуком ударилась о стену. Девушка приподнялась на локтях и ойкнула – в дверях она заметила высокую, плечистую мужскую фигуру. Тусклый свет из коридора падал на твердую линию подбородка, криво изогнутые губы и темные глаза. Кате даже показалось, что глаза злобно сверкали в темноте. Она открыла рот, чтобы закричать и позвать на помощь. Но мужчина разгадал ее намерения и стремительно бросился к кровати. Он прижал незваную гостью к матрасу и зажал рот ладонью.
Катя и мужчина одновременно уставились друг на друга и хором спросили:
– Кто вы?!
Катин вопрос прозвучал невнятно, ей мешала ладонь графа.
А вот Томасу ничто не мешало, он повторил вопрос и с интересом принялся рассматривать «жену». Странно, но он никогда бы не принял эту милую девушку за авантюристку. Такое прекрасное лицо, большие испуганные глаза с пушистыми ресницами. Незнакомка со страхом взирала на него и, как показалось графу, молила взглядом о пощаде. Волосы девушки мягкой волной рассыпались на подушке, под натиском его тела вздымалась девичья грудь.
«Нет ничего плохого в том, чтобы разок обнять «жену». Очевидно, что она сильно взволнованна. Стоило бы утешить ее поцелуем… прежде чем задушить…»
Пока граф рассуждал, что делать с незнакомкой, и медленно склонялся к манящим розовым губам, за спиной раздался возглас удивления. Томас обернулся и увидел на пороге спальни графиню-мать в халате и чепце, рядом толпились слуги – Степан, кухарка и компаньонка матери Нора. Слуга держал керосиновую лампу, кухарка прихватила длинную скалку, а у компаньонки в руке красовался ночной горшок. Вооружились.
Мать первой пришла в себя:
– Тоша, ты ли это?! А я испугалась, услышав шум! Думала, в дом ворвались разбойники, которые в лесу напали на нашу Катеньку!
– Прости, мама, что разбудил… – принялся оправдываться Томас.
– Я так рада, что ты смог быстро приехать! – Графиня с умилением посмотрела на сына с невесткой. – А то обычно неделями не дозовешься. Наконец-то вся семья в сборе. Теперь все будет хорошо.
Графиня Кошкина-Стрэтмор, заметив, что сын обнимает супругу, догадалась, что у молодых все сладилось. Она немедленно приказала слугам удалиться, и делегация во главе с вдовствующей графиней покинула спальню. Пожилая дама прикрыла дверь и счастливо улыбнулась. Она заметила в глазах Томаса страсть, прямо как у его покойного батюшки, когда он смотрел на жену! А это значит, скоро жди внуков…
– Полагаю, вам тоже пора покинуть мою спальню! – Катя первой опомнилась после ухода посетителей и указала мужчине на дверь.
Воспользовавшись замешательством незнакомца, она отползла на другую сторону кровати, зажгла ночник и на всякий случай схватила с прикроватного столика тяжелую антикварную вазу.
– Вообще-то это моя спальня. – Томас поднялся с постели, осмотрел покои и поморщился: – Что вы сделали с комнатой? Эти ужасные розовые гардины… А эти финтифлюшки!..
Он подошел к комоду и взял в руки нелепую статуэтку пастушка, нежно гладящего ножку своей фарфоровой подружки. Фыркнув, граф отставил сей шедевр подальше и вновь вперил грозный взор в Катю.
А Катерина уже успела взять себя в руки и заметить, что актер, исполняющий роль графа, великолепен. Пока он с интересом рассматривал статуэтку, Катя с не меньшим интересом рассматривала «мужа». Какая фактура, стать, а разворот плеч! А уж к черноволосым носатым мужчинам она всегда испытывала непонятное влечение. Но что более всего ее поразило, так это игра. Можно описать двумя словами – страсть и натурализм. Катерине в какой-то момент действительно показалось, что незнакомец готов был ее задушить. А потом она увидела, что гнев в глазах мужчины сменился желанием. И если бы он в диком порыве набросился на нее, требуя исполнения супружеского долга, вряд ли бы она смогла отказать. Его природный магнетизм подавлял и подчинял. Катя едва заметно улыбнулась – отпуск обещал интригу и приключения. Но в то же время она понимала: сценаристы построили квест таким образом, что постоянно нужно ожидать провокации. Даже ночью. Что ж, «граф» – сильный противник. Разумеется, он будет пытаться вывести ее из игры. Но не на ту напал!
– Возможно, спальня была вашей. Но мы ведь супруги. А если вас что-то не устраивает, можете занять гостевую комнату, – с вызовом произнесла Катерина свою реплику.
Мужчина хотел было возмутиться подобной наглости, но девушка подняла вазу и предупредила:
– Не приближайтесь или я закричу! На шум опять придет ваша мать, прибегут слуги. Вы и так своим эффектным появлением переполошили весь дом!
Кошкин-Стрэтмор недовольно поджал губы и понял, что от девицы сейчас ничего не добьется. Стоит повременить, дождаться Алекса и выработать совместный план, как бороться с лжеженой. А пока он попросит слугу караулить самозванку, чтобы она не сбежала. Граф окинул девичью фигуру прощальным взглядом и судорожно вздохнул – все-таки хороша, чертовка. А эта тонкая ночная сорочка почти ничего не скрывает. Интересно, она актриса или аферистка? Речь у девицы правильная, хоть и немного странная. Приезжая штучка.
– Ну? Чего вы ждете? – произнесла новоявленная супруга, указывая мужчине на дверь.
– Надеюсь, вы не обчистите дом и не сбежите. – Граф угрожающе посмотрел на девицу: – Так уж и быть, отдыхайте. Но завтра нам предстоит серьезный разговор.
– Конечно-конечно, – согласилась Катя, а про себя отметила, что в гневе мужчина прекрасен: ноздри раздуваются, глаза сверкают, темные волосы растрепались.
Она лишний раз поаплодировала директору по подбору актеров – надо же найти такого колоритного персонажа! И, кстати, с портретом графа, что висел на первом этаже, у мужчины было некое сходство. Только этот тип куда интереснее.
Томас Кошкин-Стрэтмор напоследок взглянул на девушку, отметив, как вздымается ее пышная грудь. Отчего-то граф представил, как в порыве страсти срывает сорочку, мешающую рассмотреть прелести супруги. Он тут же вспомнил, что никакой супруги у него нет, а есть опытная авантюристка, которая умело играет на его низменных чувствах. Дабы избежать искушения, граф, не глядя на девушку, спешно покинул комнату.
А Катя затаила дыхание, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Когда звуки стихли, она с облегчением выдохнула и поставила вазу на стол. На всякий случай она решила закрыть дверь на задвижку. Если граф вновь пожелает ворваться к ней посредине ночи, то она услышит и будет готова к сопротивлению. Хотя… что-то ей подсказывало, что с сопротивлением могут возникнуть сложности.
Катерина устроилась в постели и мечтательно вздохнула, вспоминая широкие плечи и сильные руки «мужа». С таким видным мужчиной можно и роман закрутить, а там, глядишь, и замуж выйти. Ну и что, что актер? Зато какая фактура! Сколько страсти во взгляде! Ей так хотелось забыть о болезненном разводе, вновь почувствовать себя желанной, любимой. И сейчас обстоятельства складывались как нельзя лучше. А вдруг этот граф – не актер, а такой же приглашенный гость, как и она? Может, даже друг того толстосума, который затеял всю эту историческую реконструкцию? Что ж, Кате придется играть по-крупному. Ей необходимо продумать свою речь на завтра и подготовить соответствующий наряд, чтобы у графа не было ни единого шанса на побег. В мечтаниях о новой пикировке и страстном романе Катерина не заметила, как заснула.
А в это время граф Кошкин-Стрэтмор мерил шагами гостевую спальню. Он совершенно не ожидал, что девица в неглиже вызовет у него столь бурную реакцию. Жаль, что она так отличается от жены с портрета, так было бы значительно проще сопротивляться ее чарам. Эта же Екатерина оказалась настоящей русской красавицей. Да и матери девица, похоже, понравилась. Слуги тоже не насторожились и запросто впустили в дом самозванку. Стоило бы ее допросить с пристрастием, сблизиться… От этой мысли граф застонал, отправился принимать холодный душ и пообещал себе, что с достоинством выдержит общение с лжесупругой, выведет ее на чистую воду и ни при каких обстоятельствах не поддастся соблазну!