– У меня для тебя есть тридцать секунд. Что?
– Мне нужны книги по юриспруденции. Гражданское, семейное и финансовое право. Любые, кроме Смитта, Лаверса и какого-то там “штайна”. Еще практические разборы громких дел в этих сферах.
В трубке на мгновение повисла тишина.
– Специфическая литература, – наконец произнес отец. – Позволь узнать, зачем?
– Да вот, хочу в суд на тебя подать…
– Наконец-то мозги заработали, – холодно резюмировал папаша и положил трубку.
Слушая короткие гудки, я задумчиво договорил то, что намеревался:
– Шутка. Девушке подарю…
Ладно, нет так нет. Разберусь.
– А Элалия нашлась? – на всякий случай уточнил я у мисс Лайм, а то вдруг эту бедовую опять куда-то засосало?
– Нашлась, – успокоила меня секретарь. – Все воспитанники давно уже вернулись к занятиям. Идите.
Ближе к вечеру организм уже почти пришел в норму. И не скажешь, что вчера я чуть не сдох. Сила у белобрысой буки оказалась на диво легкоусвояемой, странно, что она собственную хозяйку слушать отказывается.
Так что в столовую на ужин я спустился в приподнятом настроении.
– Дани! – при моем появлении рыженькая веснушчатая Кэри подскочила и замахала рукой. – Садись с нами.
Я мысленно пожал плечами. Мое место в местной иерархии, а значит, и в столовой еще не было до конца утверждено, так что питался я перекати полем то тут, то там. С вами так с вами – с ними так с ними. Но стоило мне отодвинуть стул, как на него бухнулась нога в тяжелом ботинке. И сидящий рядом долговязый Зак Фишер процедил сквозь зубы:
– Занято.
– Ногу убрал, – вполне миролюбиво предложил я.
Фишер, спокойно глядя мне в глаза, убрал. Предварительно хорошенько обмазав о сиденье грязную подошву.
С таким же спокойным взглядом я положил руку на спинку его стула. И дернул.
Фишер шарахнулся на пол тощей задницей, но среагировал мгновенно. Я едва успел выставить отражающий щит, и огненная волна прошла по касательной в потолок, оставив на нем огромное черное пятно. Ударить ответно я не успел. Взвыла сирена, свет притух, раскрылись припрятанные рядом с лампами ампулы, и всех нас накрыло поблескивающее белесое облако магиегасящего порошка. Мой щит лопнул, на ком-то треснула одежда – все что держалось на магии резко пришло в негодность.
Ах да… никакой магии в столовой. Кажется, было какое-то такое дурацкое правило.
Воспитанники с негодующими воплями подскочили с мест, стряхивая с себя белесую гадость, но та ровным слоем покрыла волосы, плечи, столы с тарелками…
– Сидеть! – раскатистый рявк директора сработал не хуже оцепеняющего заклинания, все поплюхались на места.
Я тоже сел – приказ есть приказ! – на фишеровский стул. Зак же подскочил с пола, с негодованием сжимая кулаки.
– Фишер, Лагранж, в мой кабинет. Остальные – на выход. Ужин отменяется. Можете сказать спасибо этим двоим.
Столовую наполнил разочарованный гул.
Я бегло оглядел всколыхнувшуюся толпу, выловив несколько ненавидящих взглядов, несколько восхищенных. Белобрысая макушка нашлась в углу. Седая девочка сидела, уронив ладонь на лоб и всем своим видом излучала: “О боже, меня окружают идиоты”.
Ухмыльнувшись, я воспользовался общей толкучкой на выходе, чтобы как следует пихнуть Фишера под ребра, ибо нехрен… Идиота кусок, завязывать драку в столовой.
– Я не собираюсь разбираться, кто прав, а кто виноват, – сходу объявил ректор, едва мы переступили порог кабинета. – Завтра перед занятиями подойдете оба к миссис Керлиони и сообщите ей, что у вас у каждого по двадцать часов исправительных работ.
Я едва слышно хмыкнул. Такими темпами я свои исправительные работы не то что до двадцати одного, и до тридцати отработать не успею!
Проницательный взгляд ректора уперся в меня.
– Я так понимаю, вам весело, мистер Лагранж, поэтому предупреждаю, за следующий инцидент с вашим участием вы отправитесь в подвал.
Наверное, он ждал от меня возмущений, оправданий или еще чего-то подобного, но я только пожал плечами. Ректорский взгляд, посверлив меня еще немного, перевелся на Фишера:
– И вы мистер Фишер за следующий инцидент с участием мистера Лагранжа тоже отправитесь в подвал, даже если вас и рядом видно не будет.
– Но!.. – бедняжка Зак не утерпел.
– Все, вы свободны. Мистер Лагранж, еще минутку.
Ректор дождался пока за Фишером закроется дверь.
– Даниэль, – должно быть переход на имя должен был расслабить и вызвать у меня расположение. – Я понимаю, что вы уже не мальчик и дома привыкли к полной безнаказанности. И в принципе считаете, что раз вы у нас ненадолго, то закон вам не писан. Но я предупреждаю – подобного поведения в “Зеленых горах” никто терпеть не будет. Дисциплина – это основа успешного восстановления воспитанников. Не заставляйте нас применять крайние меры.
Я молча смотрел на мистера Торнвела. Забавного он обо мне мнения. Правда ошибочного: привык я отнюдь не к безнаказанности.
– Мне хотелось бы услышать от вас, что вы меня поняли.
– Я вас понял, мистер Торнвел.
– Прекрасно, можете идти. И не забудьте, миссис Керлиони, двадцать часов.
А книги от отца внезапно пришли на следующий же день.
Глава 3
Элалия
Из ректорского кабинета я вышла с чувством легкого недоумения.
Во-первых, меня выслушали и пообещали разобраться. Во-вторых, даже не прописали наказания, вместо этого освободили от оставшегося огрызка занятий и отправили сначала к медсестре, а потом в комнату, отдыхать.
Не то, чтобы жизнь в Горках была совсем уж каторгой, но не баловали тут воспитанников, не баловали! Тем более когда из-за оных воспитанников вся школа несколько часов на ушах стояла.
Вот только на мой вопрос – а что собственно это такое было со мной? – ответа никто не дал.
Через два дня я подошла сама к мистеру Кроучу с этим вопросом. Учитель посмотрел на меня снисходительно и тепло улыбнулся.
