Я поднялась на северную башню. Несколько десятилетий назад здесь была голубятня, а теперь только ветер гулял – узкую отдельно стоящую башенку так и не придумали, как пристроить для чего-то полезного.
Забившись в нишу в стене, я обхватила колени руками, уткнулась в них лбом и разрыдалась.
За срывом магическим у меня почти всегда следовал нервный.
Опять не справилась. Собственными руками вручила отчиму еще одно доказательство того, что он запер меня здесь не напрасно. Собственными руками еще немного расшатала тщательно выстраиваемый план мести.
Беспомощность и острая обида на несправедливость мира жгли глаза, и горячие слезы текли по щекам.
Почему? За что?
С тех самых пор, как умер отец, мне кажется я не была счастлива больше ни единого мгновения, потому что в тот день я лишилась обоих родителей. Мать могла быть мне матерью, только вдохновляясь отцовским примером. Она зеркалила его, как зеркалит сейчас своего нового мужа.
Боль потери. Боль предательства…
Она ноет, как настоящая, физическая. И, всхлипывая, я продавливаю кулаком грудь, в попытке ее унять.
За что?..
– Мисс Хэмптон?.. Элалия?
Быстро.
Я торопливо вытерла слезы ладонями, но не спешила выходить на зов. Пусть сами найдут, а у меня будет еще несколько лишних мгновений, чтобы выровнять дыхание.
В голубятню поднялся мистер Кроуч. Я поднялась, готовя покаянную речь, но взгляд профессора мазнул по мне, будто я была невидимкой. Он раздосадованно цокнул языком, вздохнул и повернулся ко мне спиной.
– Мистер Кроуч? – удивленно окликнула я.
Наставник даже не дрогнул и принялся спускаться вниз по лестнице.
Окончательно перестав что-либо понимать, я шагнула вперед и будто уткнулась в невидимую эластичную преграду.
Что за?..
Я надавила рукой на воздух, и тот, слегка прогнувшись, спружинил обратно. Ударила кулаком – безрезультатно. Навалилась всем телом, пытаясь продавить непокорное пространство – и отдачей меня отшвырнуло обратно в нишу, больно ударив лопатками о камни.
После срыва резерв еще не успел толком наполниться и магии в теле были жалкие крохи. Соскребя по углам все, что можно, я вышвырнула это перед собой…
Ничего.
Сила ушла в пустоту, будто ее впитала невидимая губка.
Идиотских розыгрышей мне уже давненько никто не устраивал. Узнаю кто…
Ничего ему не сделаю. Просто запомню и буду внимательнее. Но кто?
Подтянув ноги к груди я откинулась затылком на стену и попыталась перебрать в памяти, кому я могла досадить. Выходило, что ну совершенно никому.
Я потерла шею, вспоминая ощущение сжавшихся на ней пальцев.
Лагранж?
Это он меня так запугать пытается, чтобы молчала?
Дурацкая идея. И способ дурацкий.
– Лагранж, – крикнула я в потолок. – Прекращай идиотизм, я не собираюсь никому ничего рассказывать.
Тишина. Я встала, подошла. Невидимая преграда была на месте.
– Хватит уже, – попросила я, чуть тише. Жалостливая покорность на задир действует обычно неплохо, если не перегнуть и не скатиться в тряпку, о которую ноги можно вытирать.
Тишина.
Активировав руны, я размахнулась и ударила вперед изо всех сил.
На этот раз отдача была такой, что меня швырнуло в стену, выбив воздух из легких, и даже на мгновение потемнело в глазах.
– Пожалуйста, хватит.
Горло сдавило спазмом, в животе неприятно заворочался страх.
Что-то во всем происходящем было неправильное. Непохожее на обычные разборки между воспитанниками.
Паника нарастала.
Я орала, билась, швырялась силой в преграду.
Тщетно.
Меня снова трясло, только внутри уже не осталось ни магии, ни слез для того, чтобы устроить полноценную истерику.
Набрав в грудь побольше воздуха, я в последний раз разбежалась и, зажмурившись, рванула вперед, готовясь размазаться в лепешку или пробить ловушку…
Удара не случилось, случилось падение. На мгновение ослепнув, я завизжала сорванным голосом и рухнула на пол.
Пол подо мной завозился и произнес:
– Охренеть, бука, ты с какого перепугу на людей с потолка кидаешься?!
Я распахнула глаза. И оказалась нос к носу с Лагражем.
Лагранж.
Лагранж?!
Не соображая толком, что делаю, я рывком выпрямилась на его животе, от чего парень сдавленно охнул, и ударила его кулаком в грудь. И еще. И еще. Это он! Это все-таки он устроил! Он! Больше некому!
