Дракон всегда прав
Во рту всё пересохло. Кожа на спине горела, словно кто-то прошёлся по ней наждачной бумагой. Виски сдавило.
Девушка встала с кровати. Воздуха не хватало. Руки дрожали. Давление падало. Она сделала пару шагов. Надо было дойти до стола. Это была не голова чудовища, а просто кувшин с водой. Может, найдётся что-то перекусить. Силы убывали.
Низ живота ныл, словно вытягивали жилы. Она сделала пару шагов, как почувствовала, что по ногам медленно стекает жидкость. Девушка наклонилась. Чёрные мушки поскакали перед глазами.
«Дышать, глубоко дышать», – шептала себе.
Девушка оглянулась и увидела полутёмный сгусток, отдалённо напоминающий кусок печени. Она присела, затронула пальцем. Подушечка указательного пальца окрасилась в ярко-красный цвет. То, что это была кровь, сомневаться не приходилось.
Выпрямилась. Посмотрела на кровать. Как она сразу не заметила крови на одеяле? «Надо бы застирать», – подумалось ей.
Но спазм снова острой стрелой пронзил внизу. Поясница словно налилась свинцом.
Согнувшись, она добрела до стола. Налила воду. Выпила залпом. И тут же холодная вода, пробежав по пищеводу, охладила желудок и кишечник. Теперь срочно надо было доковылять до унитаза. «Отравили», – не менее мудрая мысль посетила головку.
Сколько прошло времени, она не знала. Чувствовала себя отвратительно. Спина разнылась ещё больше. Живот скручивало. Спазмы терзали тело. Кровь время от времени текла по ногам. Её запах заполнял пространство вокруг. Тошнота подступала к горлу. Иногда казалось, что кто-то перекрывает кислород. Как это верно сказано: «Бог создал женщину, не спрашивая на то её желания». Состояние было настолько паршивым, что хотелось лечь на пол и умереть на несколько часов.
Рубашка намокла и противно прилипала к ногам. Надо было срочно привести себя в порядок. Взгляд девушки упал на большое банное полотенце.
Решено. Она стащила с себя окровавленную рубашку. Постирать сил не было. Но и оставлять после себя грязь не хотелось. Маша, дрожа от усталости и боли, намочила в раковине рубашку, кое-как намылила её. Раковину заткнула, набрала холодную воду и положила отмокать туда грязную вещь.
Стоять сил не было. Спасло биде. Стоки окрашенной кровью воды настроения не добавляли. Правда, девушка заметила, что вода становилась бледнее. Кое-как рукой протёрла ноги. Встала. Дошла до раковины. Упёрлась руками. Посмотрела на себя в зеркало.
Волосы взмокли и торчали в разные стороны. Глаза сонные, припухшие. Рот приоткрыт. Дышит тяжело. Но самым ужасным было даже не внешний вид, а внутреннее состояние. «Изнасиловали. Во сне. Кто? Как? Почему?» – ужас медленно холодными руками сжимал сердце. Почему она поехала с Максом? Зачем ему доверилась? Что она знает о друзьях дракона? Самого Алекса-то знает плохо. Ну ладно, он благородный. А Эд с Максом? Девчонки ведь рассказывали, что те вытворяли в постели. Куда её привезли? Для чего? Можно ли отсюда вырваться?
Вопросы роились в голове. Ответы прятались так искусно, что у неё не было даже намёка на малейшую догадку.
По ногам опять потекло. Красная дорожка пролегла с внутренней стороны ноги.
От бессилия и страха, что она умрёт от потери крови, девушка заплакала. Плакала тихо, поскуливая. Спазм сжимал горло, не давай раскрыться гортани для полноценного рёва. Слёзы текли и текли. Теперь она всё видела как через призму.
Намочила руку, провела по дорожке. Но не убрала, а только размыла её в широкий развод.
Стало холодно. Захотелось спать. «Вот и смерть моя пришла»,– вздохнула она. Шмыгнула пару раз носом. Дошла до полотенца. Обернулась, села на тёплый пол, положив голову на скамейку, да так и заснула.
– Бескрылый, ты чего творишь, тварь ты безмозглая! – Алекс улыбался.
Сегодня ночью отец привёз его в родовой замок. Там уже ждали приятели-драконы. Завтра все трое они должны были ехать на представление Великому Дракону.
Великий Дракон принял такое решение только вчера. До этого он приглашал одного Алекса. А вчера вечером, пока они искали Машу, вдруг поступила депеша, что приглашают всех троих. Нельзя сказать, что они были друзьями. Скорее, приятелями и соперниками. У Алекса было всё: внешность, деньги, хватка и вертолёт, которым он так искусно управлял, как никто другой. Слухи ходили, что Алекс был отмечен судьбой. Точно отмечен: крылья есть, да силы в них нет. Так, бесполезный атавизм. Обычно «дефектные» рождаются либо совсем бескрылые, либо крылья без ости. А у Алекса было всё: и ость в крыльях, и крылья большие. На таких летать да летать. Но сила не дана. Зато харизмы на десятерых хватит.
Стас стоит на второй ступени, Алексу в затылок дышит. Родной брат Киры – невесты Алекса. Если Алекс займёт место Великого, то Стас автоматически поднимется. У Стаса тоже есть всё, ну или почти всё. Он красив, но это красота смазливого юноши. Он умён, но в меру. От отца так и не отделился. Работает в семейном бизнесе. Зато в полёте Стасу равных нет. Мощные огромные стального цвета крылья. И огонь, который на подлёте к земле превращается в дождь из дротиков.
Третий Мишак. Неказистый вечный задира. Добродушный и смешливый. Он не лез в лидеры. Мишак учился на одном курсе с Алексом, и тот дал ему обидное прозвище «Недоразумение». Так оно и прикрепилось к парню. А когда Алекс умудрился на лопасти вертолёта крылья Мишака намотать, тот совсем посмешищем стал. Перестали над ним смеяться, когда неожиданно к ним домой прилетела жар-птица – посланница Великого и принесла депешу. Это стало шоком не только для всех, но и для самого Мишака. Ну отличник, ну перфекционист. Так звёзд с неба не хватает, и нет властности Алекса и жажды власти Стаса. Мишак даже решил, что ошибка какая-то. Он слишком добрый, порой застенчивый, и абсолютно не злопамятный. И главное правило Зоммера, что дракон всегда прав, не принимал и выступал против. Почему дракон, когда всяких двуликих много в Зоммере живёт.
Эд и Макс спали тут же, в родовом гнезде «Яйцо дракона».
Родители устроили молодых людей на своей половине. Не отпустили к Алексу. Мало ли до чего додумается влюблённый и задетый за самолюбие дракон, потерявший свой трофей.
Итак, Алекс проснулся среди ночи.
«Бескрылый, ты чего творишь?» – спросил он довольно хихикавшего собрата.
«Ласкаю девушку, нежу её, репетирую, как рвать будем», – и хитрая вторая ипостась довольно потёрла руки.
«Репетитор, по-моему, ты её напугал. Ты зачем целовал её?»
«Это не я, это мой дух. Ложись спать скорее, сейчас продолжим».
«Где она? Ты уверен, что это не плод твоей фантазии и с ней всё хорошо?»
«Да хорошо всё с ней. Давай спи, я хочу продолжить начатое… Алекс, соперник её тоже нашёл».
«Кто он?» – Алекс забеспокоился. Духи драконов настолько материальны, то их можно потрогать рукой.
«Не знаю, но вылетел тоже отсюда! Алекс, один из твоих друзей – твой враг!»
«Бескрылый, сделай что-нибудь, чтобы её он не тронул. Хочешь, рви, но она должна быть моя…»
***
Карлицы вереницей вошли к новенькой. Девушки не было видно. И они решили, что она ещё спит. Тихонько, чтобы не разбудить ненароком, они поставили приборы, положили приготовленную одежду. И собрались уже было уходить, как вдруг одна из них заметила кровавые пятнышки на полу.
– Смотрите, – проворковала она на языке карлиц.
Девушки кружочком сгрудились над пятном.
– Зара, – проворковала другая.
Язык карлиц был создан для услужения. Поэтому он содержал односложные предложения. Но зато как мелодично они звучали. Не короткое «Зара», а певучее «Заарра».
Зара прибежала очень быстро. За этот подарочек она отвечала своей головой. Иначе ирбис её бы не пожалел. Убить не убил бы, но загонял бы как кошка мышку. Когда она вбежала в покои, то увидела карлиц, столпившихся в ванной.
Маша всё ещё спала, свернувшись калачиком, поджав под себя ноги, обнажённая, на тёплом полу. Полотенце, в которое она оборачивалась, лежало рядом. Пятна крови засохли на нём уродливыми пятнами.
В раковине в розовой мыльной воде плавала какая-то тряпка. По всему полу то тут, то там были следы крови.
Госпожа зашла одновременно с лекаршей, в руках которой был небольшой чемоданчик.
Зара на цыпочках, прикрывая рот рукой, подошла к Маше. Затронула её за плечо и тут же отскочила: «Она умерла! Макс меня порвёт!».
– Думать надо, прежде чем связываться с ирбисом! – проворчала госпожа. Но к девушке не подошла, а приказала всем замолчать.
Тишины достичь не удалось. Все пытались затаить дыхание, но то одна, то другая карлица умудрялась то охнуть, то кашлянуть, то вздохнуть.
– Госпожа, может, я всё-таки гляну девушку? – спросила врач.
– Ты думаешь, что она жива? – с сомнением глянула госпожа.
– Я уверена, что она жива. А с чего бы ей умирать? – ответила лекарша.
– Кровопотеря.
– Я посмотрела её кровать и следы в комнате. Поверьте мне, что от потери такого количества крови не только не умирают, но даже сознание не теряют. Это менструальная кровь. Я так понимаю, что о прокладках вы не позаботились, – врач поправила на носу очки. Крякнула, хмыкнула и с одобрения старших пошла к лежащей на полу девушка.
В это время Маша улеглась на спину, вытянув ноги и руки.
– Вот это фигурка, – с некой долей зависти прошептала Зара.
– И причёсочка тоже ничего. Эй, карлицы, запомнили, и сделаете мне сегодня такую же, – хозяйка гарема пальцем указала на произведение искусств, расположенное на лобке девушки.
– Вот заняться вам нечем, – пробормотала врач.
Она подошла к Маше, взяла её за руку, сосчитала пульс.
Девушка резко дёрнула руку и открыла глаза одновременно:
– Вы кто? Что вам надо? Оставьте меня в покое? Что плохого я вам сделала? – испуганно проговорила она.
– Успокойся, подарочек. Ты что здесь делаешь? Спят в кровати, а не в ванной на полу, – проговорила Зара презрительно. Она сама не понимала, чем так ей насолила Маша.
Маша села, обняв одной рукой колени, а другой подтащила к себе лежащее рядом покрывало.
– Чего столпились? Спектакль, что ли, здесь? Быстро за работу, – приказала хозяйка карлицам.
Те, не медля ни минуты, тут же принялись за дело. Одна достала замоченную сорочку и бросила её в угол. Именно в тот угол, куда Маша скинула свою одежду, когда вставала под душ.
В этот же момент под сырой вещью появилась дыра, куда вещь упала.
– Э-э-э, я не успела её постирать, – Маша в изумлении протянула руку.
– В прачечной постирают, – заметила госпожа. – Так может, ты нам расскажешь, что делаешь на полу в ванной.
Маша посмотрела, как карлицы заканчивали наводить порядок в ванной. Они стёрли все кровавые пятна, убрали грязные полотенца, протёрли раковину.
– Меня ночью изнасиловали.
Зара в ужасе закрыла рот рукой и сквозь ладони прошептала: «Мне конец!»
Увидев в изумлении поднятые брови госпожи, поспешила пояснить:
– Она девственница. Макс сказал, чтобы её ни под кого и ни за какие деньги не подкладывали. Она должна остаться девственницей до его возвращения.
– Зара, ты меня изумляешь всё больше и больше. Ты сама сколько раз была уже девственницей? Можно подумать, что восстановить девственную плеву такая большая проблема, – хмыкнула хозяйка. А потом обратилась к Маше: – И кто же, милая, мог тебя изнасиловать? Ты кого-то впустила к себе? Снаружи никто не смог бы войти, только если ты сама не открыла дверь.
– Нет, я спала, когда некто стал меня целовать… А потом, потом мне стало ужасно больно: спину тянуло, живот скручивало. Я встала и у меня по ногам полилась ручьём кровь. Мне стало плохо. Я дошла до ванны и потеряла здесь сознание.
– Ну-ка, ложись-ка сюда, – и врач вытянула из стены массажный стол. – Давай, давай! Ты говоришь, что кровь ручьём лилась. Надо осмотреть тебя, – голос медика был спокойный, словно воспитатель объясняет малышу.
Маша послушно прошла за врачом. Легла. Развела ноги:
– А это не больно? – спросила она, а про себя подумала, что за последнюю неделю уже второй раз её осматривают по-женски. Сначала была Стася, а за ширмой сидел Алекс и ждал вердикт. А теперь врач, и на неё пялится госпожа гарема и её помощница.
– А вы бы не могли отвернуться, а то я стесняюсь, – попросила она присутствующих.
– Вот ещё, – хмыкнула Зара. – Ты думаешь, что мы чего-то там не видели?
А госпожа добавила:
– Причёска у тебя симпатичная. Где делали?
– В Драго-спа. Алекс велел. Ой, – Маша вздрогнула, когда холодные инструменты коснулись её внутри.
– Чего ойкаешь? – проворчала врач. – Как я и говорила, месячные у неё, самые обыкновенные. Как была девочкой, так и осталась. Всё, вставай, горемычная. У тебя что, никогда раньше месячных не было?
– Было, – девушка встала. – Я даже сознание несколько раз теряла. Только рано им ещё. И обычно я за несколько дней знала, что они пойдут. А сейчас внезапно, среди ночи.
– Стресс перенесла. Вот и результат. Лиана, пусть у меня эти дни в больничном крыле поживёт, раз сознание терять приходилось. Ох уж эти человечки. Месячные и то толком не могут перенести. На что только годны? – врач собрала свои инструменты. Использованные ополоснула под краном, сложила в мешочек и отправила на обработку, открыв одну из плиток в стене.
8. Хозяин гарема
– Моя дорогая, ты рада видеть своего пупсика? – в покои госпожи вошёл мужчина лет пятидесяти.
– Дорогой, у тебя старческий маразм начался? – хозяйка гарема даже не соизволила приподняться со своего ложа. Карлицы мигом поднялись и склонились почтительно перед господином. – Чего встали? Эка невидаль. Касым объявился. Всех, что ли переохотил, или пенис больше не поднимается? Продолжайте.
Карлицы снова уселись у ног госпожи. Две девушки занимались педикюром. Ноги госпожи были широко разведены, и между ними сидела третья. Девушка занималась причёской на лобке.
Женщина улыбнулась. И от её улыбки у мужа побежали мурашки по спине.
– Лиана, милая, ты же знаешь, что я не посмел отказать бею, иначе мы впали бы в немилость. Ну, прости своего пупсика, – он сделал губы уточкой и склонился к руке супруги.
– Отойди, видишь, мешаешь красоту наводить. Ай, аккуратней, не голова всё-таки, – она поморщилась.
– Я рад, что ты готовишься к встрече мальчика своего пупсика, – Касым взял пуф, бросил его к ногам супруги. – Сгинь, – отдал приказание карлице, которая закрывала ему обзор. – Я сам закончу наводить марафет своей дорогой.
– Пупс, или как там тебя сегодня, иди и наводи марафет туда, где был. У меня сегодня девичник, – и госпожа довольно усмехнулась. – Кстати, ты с чего вдруг пупсом стал, а, Касым? Вроде брюшка ещё не успел наесть.
Касым, несмотря на свой возраст, действительно выглядел очень хорошо. Скорее всего, он очень внимательно следил за своим телом. Из-под полы длинного восточного халата выглядывали крепкие икры. Он сел на пуф, откинул нижнюю часть одежды. И теперь было видно, что под халатом на мужчине были только белые спортивные шорты.
– Бей меня так назвал. Мы теперь все его пупсы, – он сцепил на голом торсе мускулистые руки. – И отдал приказ всем в одночасье пожирнеть. В общем, я в опале. Все и так жирные.
– Понятно, значит, мы теперь ещё и в опале у бея. Весело же нам. Чего хочет бей? – Лиана посмотрела на девушек, которые закончили свою работу и ждали, когда им разрешат удалиться. – Красиво? – Лиана поднялась, подошла к мужу. Теперь произведение искусства было прямо напротив его губ.
Касым облизнулся. Улыбнулся. И протянул было руку, как супруга вильнула подтянутой попой, накинула на обнажённое тело пеньюар, поданный одной из карлиц, и отошла на безопасное расстояние.
– Касым, за какие твои достоинства я должна тебе позволить прикоснуться к моей жемчужине? – и женщина рассмеялась, обнажая ровные перламутровые зубы. – Вы свободны. Нечего слушать, как муж с женой отношения выясняют. Вечеринка не отменяется. Не забудьте украсить свои причёски. –Она бросила лукавый взгляд на мужа. По нему было видно, что он ждёт не дождётся, когда же они останутся вдвоём.
Карлицы ушли.
Касым встал, подошёл к супруге, обнял её со спины. Языком погладил ушную раковину.
– Касым, хватит, я не простила тебя. Ты бросил меня посреди ночи только потому, что тебя позвал бей.
Она из великанов, он из полулюдей. Она поцеловала его в лоб. Провела языком по бровям. Она высокая. Слишком высокая даже для него. Он сжимал руками её талию, а сам вылизывал ей шею. Потом пососал подбородок, как младенец, который ищет грудь.
– Ты развратная женщина, – удовлетворённо прошептал, когда увидел, как супруга, покрывая его тело поцелуями, снимает с него восточный халат, опускается перед ним на колени. – Ты самая развратная, – выдыхал он, предвкушая сладостный миг. Миг, о котором мечтал с того самого момента, когда покинул супружеское ложе.
Оргии с десятками самых красивых женщин края, оргии, от которых он не мог отказаться, потому что так приказал бей, не могли сравниться с губами его супруги.
Лиана тянула миг. Она обхватила руками его ягодицы, раздвигая их, дразня грудями его пенис.
Кончик, чувствительный, словно обнажённые нервы, словно тело, с которого снята кожа, капнул нектаром на высунутый язык.
Супруга склонилась, собрала ещё нектар, касаясь его расщелинки самым кончиком языка. Проглотила. Подула в дырочку. Касым закрыл от удовольствия глаза. И вдруг:
– Чёрт, ты что творишь? – острая боль пронзила тело. Она, его дорогая и нежная, отточенными когтями впилась в ягодичные мышцы и пробороздила их, а зубы сомкнулись на нежной коже бедра. Хорошо, что не члена.
Лиана поднялась. Посмотрела сверху вниз на супруга:
– Как что? Тебя недавно кто-то лизал, а я должна долизывать? Иди в чистилище, пупс, – и повернулась спиной.
– Прости, прости меня, но ты же знаешь, бей. Вот, подарок, хотел потом подарить.
На его ладони лежала коробочка. Лиана подошла, открыла. Ожерелье засияло насыщенным синим цветом. Отблески пошли узорами по потолку.
– Откуда? Касым? Ты что, бея в задницу языком кончил?
– Нет, драконы хотят у нас погостить. Ты слышала, что Великий к себе призвал троих избранных. Так через неделю они у нас будут. А сегодня ирбис прибывает.
– Драконы, говоришь. Лучше бы они забыли про нас, эти драконы.
– Что ты такое говоришь? Мы первые, кого они удостоили своим вниманием.
– А Макс чего сюда прётся? – недовольно проговорила Лиана. Она уселась в кресло. Закинула ногу на ногу.
Касым подошёл сзади, оголили плечи супруги и начал их массировать, постепенно подбираясь поближе к груди.
– Макс приедет проследить, что мы подготовили всё как следует, отобрали девушек для услады. У нас теперь отбоя от гостей не будет. А сколько зависти, сколько зависти. И почему так нам повезло? – и он довольно улыбнулся. – Лиана, я надеюсь, что взгляд драконов не падёт на тебя, – и Касым озабоченно заглянул в глаза супруги. – Пойдём, я сделаю всё, что ты пожелаешь! Зачем тебе девичник? Успеешь потанцевать и потрещать. Я сегодня хочу тебя. Ты же знаешь, я лучше тебя знаю все твои желания. О, родная, твой напиток уже готов, – и он поднёс к губам пальцы, на которых блестела жидкость.
– Погоди, удостоились… Знал бы ты, чего мы удостоились. Макс у нас спрятал трофей Алекса.
Мужчина выпрямился:
– Ты шутишь? Тот самый трофей, который ищут по всей стране? Мы должны предупредить Алекса. Ты же знаешь, чем грозит укрывательство…
– Когда, ты говоришь, Макс прибывает? Ирбис пообещал нам неприятности, если мы… В общем, Зара приняла девушку, не спросив у меня разрешения. Нам велено молчать. Молчи и ты. Ирбис ближе к бескрылому, чем мы с тобой.
Настроение у Касыма упало. Он считал, что его долг предупредить Алекса, а Лиана – что следует молчать. Супруги ругались так, что казалось, они швыряли друг в друга комья грязи. О любви можно было забыть.
Раз так, Касым решил провести ревизию своего гарема. Как-никак, он здесь хозяин, а не Лиана. Лиана лишь хмыкнула. Хочет, пусть смотрит. Она ему мешать не будет, и помогать тоже.
Все девушки были выгнаны в большой зал для приёмов.
Маша сидела в тихом заповедном уголке и думала о превратностях судьбы. Она понимала, что рано или поздно её спокойная жизнь закончится.
Ночные кошмары больше не мучили. Но тот единственный она вспоминала снова и снова, и никак не могла поверить, что это был всего лишь плод её воображения. Слишком реально она тогда всё чувствовала. И эти месячные, которые начались так внезапно, без прелюдии. Словно кто-то делал её неприкасаемой. У неё и раньше они были болезненные, до потери сознания, но она всегда заранее знала об их наступлении. А здесь, вот так вот среди ночи, после поцелуя… Странно всё это. Хотя в этой стране всё странно. А ведь здесь магия только вполсилы действует. Как тогда должно быть в Зоммере?
Девушка сидела на поваленном дереве, повисшем над рекой. Она с первой минуты была зачарована этим уголком природы. Незнакомая ранее со змеями, почему-то она не испугалась рептилии, когда увидела голубую чешую. Её так и тянуло потрогать на ощупь. Там, за излучиной, расстилались голубые поля люпинов. Сюда не долетал весёлый смех гарема, пряные запахи кухни, любопытные взоры наложниц. Птица с синими перьями на крыльях распевала свои чудесные мелодии. Дикий кот смешно носил венок из ландышей. Маше так и хотелось погладить его по чёрной бархатной шкурке. Прелестный милый уголок природы, напоённый цветочным ароматом.
Когда солнце собиралось на покой, оно накидывало на полянку сиреневое покрывало, полоскало свои лучи в жидком серебре реки. Тогда многочисленная звенящая братия вынуждала девушку покинуть свой пост, чтобы она смогла прийти сюда назавтра.
Каждый вечер в гареме ставили спектакль, но Машу туда не приглашали, а самой напроситься у неё не было желания.
Маша не понимала, что она делала в гареме. Её поили, кормили, ничего не заставляли делать. Ей позволено было находиться в библиотеке, хотя для наложниц вход был запрещён. Иногда она приходила с книгой в этот райский уголок. Ей казалось, что за ней постоянно наблюдает кто-то. Со временем она привыкла к этому ощущению и даже перестала оглядываться.
И в то же время она понимала, что скоро передышка закончится.
Она просила, чтобы ей дали возможность позвонить родным, но карлицы только пожимали плечами, а Зара отвечала, что «ирбис не велел». Тогда она просила её соединить с Максом, на что карлицы всё так же пожимали плечами, а Зара отвечала, что «ещё не время».
Вот и сегодня Маша сидела на своём излюбленном месте. Она запаслась фруктами для перекуса. До неё долетел слух о прибытии хозяина, и почему-то встречаться с ним ей совсем не хотелось. Кроме того, по поведению хозяйки Маша смутно догадывалась, что хозяин – фигура номинальная.
– Подарочек, пошли! – услышала она голос Зары. – Всех зовут в тронный зал. Хозяин хочет посмотреть на нас.
– Я не думаю, чтобы хозяина заинтересовала моя скромная персона. – Маша не пошевелилась.
– Подарочек, ты слишком наглая и строптивая. Хозяин приказал собрать всех. Пошли. Это не обсуждается. Тебе и так предоставили слишком много свободы. Ирбис приказал приучить к покорности. Скажи спасибо хозяйке, что тебя ещё не трогают.
Ирбис приказал. Маша вздрогнула. Где-то под ложечкой засосало от возбуждения. Нет, не от сексуального, а от предчувствия приключений.
– Ирбис? К покорности? Да кто он такой, чтобы мне приказывать? – Маша решила играть ва-банк.
– А вот приедет, тогда и посмотрим, кто он такой. Мне за тобой карлиц направить или сама с дерева сползёшь?
Маша посмотрела на карлиц. Что это за существа? Люди? Ей показалось, что у некоторых начали увеличиваться пальцы, чтобы удобнее было хвататься за ствол дерева. Вздохнула. Ничего не ответила. Подобрав разлетающиеся полы платья, медленно сошла с дерева.
– А кто хозяин? Я надеюсь, что не… – слова застыли в горле.
– Надейся, – усмехнулась Зара. – Надейся, чтобы взгляд хозяина тебя не заприметил, а то точно на аукцион выставит. Вот тогда будет и нам, и тебе.
Тронный зал уже гудел, словно улей. Девушка даже представить себе не могла, что столько народу живёт в гареме. Высокие и низкие, светлые и тёмные, худые и толстые, блондинки и брюнетки.
Лиана вышла в центр зала. Хлопнула в ладоши. Девушки распределились по периметру. В этом конце стоят бывалые, там новенькие. Машу кто-то толкнул, потом схватил за руку, зашипел и поставил среди остальных, в первый ряд. Она только хотела спрятаться за чьей-нибудь спиной, как зазвучали фанфары, и в зал вошёл красивый статный мужчина лет пятидесяти. На голове у него красовался тюрбан, в центре которого сверкала огромная капля рубина, а над ней возвышалось белоснежное перо. Из одежды был шёлковый халат в продольную полоску, из-под которого, впрочем, выглядывали белые носки, а на ногах были спортивные туфли.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».