– Из тебя пытаются сделать символ революции, – хмуро произнес он, кладя их на столик. Я взяла верхнюю. – Почитай. Ты – жертва королевского произвола. Ремы отобрали у тебя все: титул, родителей, богатство, а я силой принудил стать моей фавориткой. То есть опозорил благородную девушку, арию по крови, мага.
Первым порывом было пошутить, что так и есть. Почти все, что написано, правда. Но, заглянув в глаза наследнику, осеклась. Улыбка погасла. Лицо Эдварда было озабоченным и совсем не веселым.
– Я заставил Хорна подготовить бумаги о восстановлении титула семьи Крей и возвращении земель. По крайней мере, тех, что отошли казне.
Я отмахнулась.
– Это может подождать, у тебя сейчас есть более важные задачи.
Эдвард устало облокотился о стол.
– Я уже не знаю, что важно, а что нет. Что бы я ни делал, этого недостаточно. Как я скучаю по тем дням, когда мы с тобой сидели в библиотеке и готовили домашние задания. И единственной проблемой было правильно ответить на практике.
Я тоскливо улыбнулась и, наконец, вчиталась в текст статьи. Действительно, написано очень прозрачно. Кому?то очень на руку вся эта неприятная ситуация.
Кроме моего «несчастного положения», зацепиться было не за что. Наша страна процветала. Благодаря магам мы не знали ни бедствий, ни катаклизмов. Образование, наука, технический прогресс – все на высоте. Упрекнуть королевскую власть было не в чем. Но всегда есть недовольные. И они ухватились за мою семью, сделав из моего отца и матери мучеников, а из меня – несправедливо униженную благородную страдалицу.
– Я сама напишу опровержение, – заявила решительно, вставая. Быстро пробежала глазами несколько разложенных газет. – Вот этот, – ткнула пальцем в подпись «герр Лукаран», – неплохой стиль и изложение. Герра Вилара!
Я нажала кнопку на столе, в соседней комнате прозвенел колокольчик. В кабинет вошла мой главный секретарь.
– Организуйте встречу с герром Лукараном, журналистом из «Утреннего Шалира». Я дам интервью. Скажем, на завтра, после обеда. Что у вас?
Женщина держала в руках пачку конвертов.
– Почта, герра Крей.
Я кивнула на стол. Женщина степенно подошла к столу и, аккуратно положив бумаги, поклонилась Эдварду. Я дождалась, пока за ней закроется дверь, и лишь потом взяла в руки верхний пухлый конверт.
– Не может быть! – восклицание сорвалось с губ совершенно непроизвольно.
Эдвард заинтересованно обернулся.
– Что там?
– Ничего особенного.
Голос уже приобрел равнодушные интонации, но наследника обмануть не удалось. Я тщетно попыталась засунуть конверт под бумаги. Эдвард протянул руку, и мне пришлось вложить в ладонь письмо, подписанное самым знаменитым адвокатским домом Шалира «Котар и сыновья».
– Два дня назад арием Торусом Хорном была оформлена дарственная, – начал читать Эдвард, – вам передается в собственность поместье Фабрия общей площадью пять тысяч акров и приблизительной стоимостью… – Наследник присвистнул. – Так… имущество включает… виноградники, два винодельческих завода, озеро, лесные угодья, дом, завод по разведению скаковых лошадей… Пропустим… И наконец… Получить документы вы можете, посетив нашу контору по улице…
С каждой строчкой голос Эдварда становился все более напряженным. В итоге он сжал в кулаке письмо, опустил руку и холодно произнес:
– И за какие заслуги такой подарок?
Я пожала плечами, ничуть не испугавшись злого тона. Мне было не в чем себя упрекнуть. А вот видеть терзающегося ревностью Эдварда было забавно.
– Выбирай: жалость, сочувствие, раскаянье, угрызения совести за то, что сделал его отец. Желание компенсировать мои потери из-за Хорнов… – Я с улыбкой загибала пальцы. – На самом деле Торус неплохой человек и отличается от Велира в лучшую сторону.
Эдвард сварливо фыркнул:
– Ты так хорошо его успела узнать?
Я положила ладонь на плечо друга, мягко вынимая из судорожно сжатых пальцев письмо.
– Не злись. Он ничего для меня не значит.
– Я злюсь не из-за этого, – буркнул Эдвард, вздыхая, – а из-за того, что он успел первым.
– Что успел?
– Одарить тебя. Я только сегодня утром отдал распоряжение восстановить тебе дворянство, а он уже оформил дарственную.
– Надеюсь, ты не собираешься соревноваться с Хорном? – произнесла насмешливо. – Хотя продолжай. Мне это только на руку. Благосостояние только улучшится от этой гонки.
– Не рассчитывай на многое от Торуса, – включился Эдвард в шутливую перепалку. – Отец лишил сыночка наследства, так что поместье Фабрия – все, что у него было. Сейчас он бедняк. А вот я очень богат. И если ты будешь ко мне благосклонна…
– О, мое любимое высочество! – толкнула его в бок, наследник притворно зашипел, словно от боли. – Я и так к тебе более чем благосклонна. Что я еще должна сделать, чтобы получить пару?тройку поместий?
Нечто вертелось у Эдварда на языке, нечто такое, чего он так и не решился сказать.
– Ничего, – в итоге произнес он, – ты уже все сделала.
Наследник ушел, а я еще долго не могла прийти в себя. Я так и не сказала ему, что для меня гораздо ценнее то, что Хорн отдал последнее, что у него было. А Эдварду ничего не стоило подписать бумаги или подарить поместья, которых у него великое множество. Конечно, я не думаю, что Тор голодает или бедствует, даже если Велир лишил его наследства. Он арий, у него остался титул. Его мать из семейства Фархов, те тоже очень богатые и влиятельные. Но я помню, с каким выражением он рассказывал о Фабрии, он любил это место и дорожил им. Значит, отдал самое дорогое.
* * *
Герр Огюст Лукаран оказался молодым парнем, щуплым, вертким и невероятно шустрым. За те пару минут, которые прошли с момента его прихода в мой кабинет и до того, как нам принесли чай, он успел, казалось, разглядеть даже пыль на верхней полке комода и пересчитать количество папок на моем столе. А когда склонился над моей рукой для поцелуя, то и ознакомиться, что в них написано.
– Я безмерно счастлив, герра Крей, что вы согласились на интервью для нашей газеты, – затараторил он, хитро стреляя глазами, – или я могу уже называть вас ария Крей?
«Ничего себе у них информаторы», – подумала я, восхитившись.
– Давайте обойдемся без титулов, герр Лукаран, – ответила с улыбкой я, – половину своей жизни я была арией, вторую половину прожила без этой приставки. На мой характер она никак не влияет.
Парень почтительно склонил голову. В его глазах мелькнуло уважение.
– Я читала ваши статьи, герр, и полагаю, что они написаны умным, проницательным человеком, истинным патриотом нашей страны.
Журналист немного смутился. Пусть он и старался казаться бывалым, умудренным опытом ловкачом, но я заметила покрасневшие кончики ушей и струйку пота, бегущую по виску. Он явно впервые во дворце и очень нервничает.
– Никому из граждан Альтеи не выгодны волнения и смена власти, – продолжала я. – Допускаю, что вы, как журналист, ищете горячие новости, привлекая читателей, ведь им не интересна пресная спокойная жизнь в королевстве.
Парень мимолетно улыбнулся.
– И вашу газету перестанут покупать, если в ней не будет сенсаций. – Я встала, протянула Лукарану конверт, тот машинально его взял. – Предлагаю вам сделку. Ваша газета напечатает мое обращение без правок, а за это я отвечу на несколько ваших вопросов. Любых.
Журналист развернул лист и бегло пробежал глазами текст. Над ним я просидела все утро, выверяя каждое слово. Тщательно обдумывая и оценивая каждую фразу. Герра Аланта, наш профессор литературы, могла бы мной гордиться.
