Прислуга в гостинице духов

Пока я драила полы, мимо несколько раз проходили постояльцы, так что оставаться незамеченной у меня получалось плохо. И вообще-то, в том не было моей вины: как расписание составили, так и работала.

Где-то через час, когда мне следовало подняться этажом выше, входная дверь распахнулась, и, посмотрев в открытый дверной проем, я опешила. Даже мокрую тряпку из рук выронила, и та упала в ведро, наделав кучу брызг. Причиной моему изумлению была вовсе не входящая в гостиницу девушка (хотя и она тоже), а находящийся позади нее вид. Вместо городской улицы там виднелось поле с белой, покрытой инеем травой, и такое же белое небо, с которого сыпался снег.

Вошедшая девушка, оказавшаяся обладательницей длинных белоснежных волос, белоснежных же кошачьих ушек и пушистого полушубка, едва ли обратила на меня внимание. Поистине царственной походкой прошествовав до ресепшена, она величественно кивнула администратору, и тот тут же рассыпался в любезностях.

А мне пришлось снова протирать пол, потому как изящные сапожки оставили на нем мокрые лужи. И, к слову, не только сапожки, но и кошачьи лапы. К своему повторному изумлению, я заметила, как следом за новой постоялицей просеменили четыре милейшие белые кошечки, лапки которых знатно наследили на только что вымытом паркете. Над каждой из кошечек летел белый чемодан, габаритами превышавший их всех, вместе взятых. И после того как администратор заполнил необходимые документы, кошки вместе с чемоданами проследовали за своей хозяйкой наверх.

Чудеса, да и только…

Когда вся компания скрылась из виду, я бросила на администратора быстрый взгляд и, делая вид, что тщательно убираю, незаметно подошла к двери. Прямо-таки руки чесались ее открыть! Пойдя на поводу у этого желания, я надавила на ручку и робко высунулась наружу.

Взгляду предстали обыкновенные, скучные многоэтажки, заасфальтированная улица и пестрящий выбоинами тротуар. Где-то сиротливо орал кошак, явно не имеющий отношения к причудливым белоснежным кошечкам, а неподалеку женщина с кислой миной обмахивалась газетой и предлагала прохожим купить мороженое.

Остаток рабочего дня прошел на удивление спокойно. Я занималась делами, наводя в гостинице чистоту и оттачивая навыки невидимки. За все это время успела навидаться самых разных духов, некоторые из которых выглядели вполне безобидными, а некоторые так, что хотелось бросить швабру и убежать подальше. К числу последних относился гигантский толстяк невнятного пола и невнятного вида. Он чем-то походил на слона, ходящего на задних ногах и имеющего маленькие, практически незаметные уши. А еще три рога – два торчали на макушке, а один, особо длинный – на лбу. Именно в номере этой помеси слона с носорогом я прибиралась, когда он неожиданно и раньше положенного вернулся с обеда.

Быстренько поправив на кровати покрывало и скомканно извинившись, я попыталась прошмыгнуть в коридор, но постоялец преграждал мне путь своим крупногабаритным телом.

– Прошу прощения, – пискнула я, протискиваясь по стеночке. – Не могли бы вы…

Вместо того чтобы посторониться, дух издал невнятный мычащий звук и еще больше меня прижал. После чего невнятный звук издала уже я, начав задыхаться от нехватки кислорода.

– Уф-ф-ибо, – промычали, обращаясь ко мне.

По-видимому, это невнятное «уф-ф-ибо» переводилось как «спасибо», и я даже нашла в себе силы выдавить:

– На здоровьечко…

А затем, поднапрягшись, все-таки сумела высвободиться из плена зажимающей меня туши и выскользнуть в коридор. Правда, швабра застряла и пришлось приложить немало сил, чтобы еще и ее спасти от незавидной участи быть раздавленной.

– И это вот духи?! – в ужасе возмущалась я, несясь на первый этаж. – Лучше бы они были нематериальными и умели проходить сквозь стены!

Впрочем, как мне вскоре пришлось убедиться, становиться нематериальными они умели очень хорошо, только не считали нужным делать это в гостинице. Более того, в Большом Доме такой привилегией обладали только упомянутые Аленой духи-помощники, а для остальных это считалось проявлением дурного тона.

Целый день входная дверь не закрывалась, пропуская все новых и новых гостей. Из-за ремонта их всех выселили на одну неделю, а теперь они возвращались обратно.

Вечером, после того как в гостиничном ресторанчике были накрыты столы, мы с Аленой тоже пришли на кухню, чтобы поужинать. Обед выдался скомканным, я была зверски голодна и на еду буквально набросилась.

И все-таки Вилли поистине мастер специй! Такой сочной свинины под пряной корочкой я не ела ни разу в жизни, а уж фирменные кексы… За такую вкусноту можно умереть!

– Ну, как первый рабочий день? – поинтересовалась Алена, отхлебнув холодный зеленый чай.

– Ты знаешь, вполне сносно, – проговорила я, уплетая второй по счету кекс. – Только странно все, непривычно пока. Вот, например, само расположение гостиницы. Сегодня к нам заселялась… э-э-э… не знаю, как правильно назвать… белая девушка-кошка. Так вот, когда она входила, я увидела за ее спиной заснеженное поле. А потом, когда выглянула на улицу, – снова наш родной город. Как так?

Отставив чашку, Алена отправила в рот неизменную мятную жвачку и, разжевав ее, пояснила:

– Духи приходят к нам из разных миров. Как правило, в параллельных мирах появляется соответствующая дверь, войдя в которую, они попадают к нам. Ведь Большой Дом – это не только гостиница для духов, но еще и проход между мирами. Таких гостиниц в нашей стране всего две, а по всей земле что-то около двадцати.

Я мысленно присвистнула: не так уж и много. Но, сколько ни пыталась, все равно не могла понять принцип работы этих дверей и осознать существование множества миров. Да и задумываться об этом не слишком-то хотелось. Работа есть, жилье есть, деньги платят, а остальное не имеет значения.

– Слушай, я вот еще что спросить хотела, – подавшись вперед, я зачем-то понизила голос до полушепота. – А что это за существо такое обитает в темной комнате, последней по левому коридору?

Алена несколько раз непонимающе моргнула, надула пузырь, после чего хмыкнула:

– А, ты о Котике? Что, уже успела к нему наведаться?

Я чуть с табуретки не упала и неверяще переспросила:

– Котике?

– Ну да, Котике, – ничуть не смутилась моей реакцией Алена. – Это дух-хранитель Большого Дома. Люди таких, как он, все чаще домовыми называют.

Только я собралась расспросить об этом подробнее, как ощутила позади себя чье-то присутствие. Очередной жвачный пузырь звучно лопнул, и Аленка, вмиг подобравшись, с улыбкой приветствовала:

– Добрый вечер, Герман.

Германом оказался тот самый бессовестный тип, который вместо кухни отправил меня в комнату к Котику. Скользнув по мне беглым взглядом, он подошел к колдующему над большой кастрюлей повару и выразительно побарабанил пальцами по крышке стола.

Заметив его, Вилли тут же оторвался от своего занятия, подлетел к холодильнику и извлек оттуда несколько сырых бараньих ног. Как такие огромные куски мяса поместились в достаточно скромный по размерам холодильник, я не поняла, но предположила, что это снова магические штучки.

Пока Герман перекладывал мясо в большой мешок, я беззастенчиво его рассматривала. Странно, но возникло такое чувство, будто мы уже прежде встречались. И не здесь, не около лестницы, а гораздо раньше. Резкие черты лица казались смутно знакомыми, но я списала это на разыгравшееся воображение.

Когда Герман, как заправский не то охотник, не то викинг, перекинул мешок с мясом через плечо и удалился из кухни, я тут же принялась расспрашивать о нем Алену. Мой кучерявый, жующий жвачку справочник устал выдавать сведения и делал это с большой неохотой.

– Герман – безымянноборец, – подперев подбородок рукой, со скучающим видом сообщила Алена. – Безымянные – это такие сущности, которые не имеют определенной формы и пожирают других духов, а иногда и людей. Таких, как Герман, очень мало, и им приходится туго, потому что безымянных великое множество. И если в нашем мире ситуация более менее нормальная, то в других дела обстоят хуже.

Поднапрягшись, я вспомнила, что уже слышала о безымянных от девочки-олененка, с которой летела в автобусе.

– А мятные леденцы как-то от них защищают? – спросила я, припомнив сказанные ею слова.

– Не леденцы, – возразила Алена. – Сама мята. Безымянные не могут видеть, они только чуют. А эта травка хорошо сбивает их с толку.

Дальнейшие расспросы пришлось отложить на потом, так как Алена отвечать отказалась, сославшись на усталость. Я же мысленно сделала заметку номер два: в ближайшее время последовать ее примеру и обзавестись мятной жвачкой. А еще пить как можно больше мятного чая. И вообще свежую мяту почаще есть – как оказалось, она росла прямо во внутреннем дворике гостиницы.

Вернувшись к себе в комнату, я с удовольствием переоделась в шортики с майкой и, с ногами забравшись на кровать, включила ноутбук. Проверила соцсети, повздыхала над отсутствием новых сообщений и, включив музыку, засела за рисование. Любовно разложила перед собой цветные маркеры, карандаши, привычно провела по ним кончиками пальцев и взялась за дело.

Дорисовать руки на позавчерашней иллюстрации получилось быстро. Результатом я осталась довольна и сразу же приступила к созданию нового рисунка. Хотелось нарисовать что-нибудь такое… этакое!

Когда уже было принято решение изобразить очередную милую девчушку, из-под кровати донеслись знакомые голоса:

– Что она делает, бро?

– Рисует, бро.

И тут мне в голову пришла потрясающая идея. Велев подкроватным выползать на свет, я еще раз внимательно к ним пригляделась. Чуды были своеобразными и очень колоритными. Такими, что пальцы сами обхватили карандаш и принялись выводить на бумаге набросок.

– А теперь что она делает, бро? – снова спросил фиолетовый.

– Теперь нас рисует, бро, – мультяшным голосом ответил ему синий.

Чуды мгновенно приосанились, выпятив вперед меховые животы.

И вот на бумаге появились две стоящие бок о бок фигурки: толстенькая и худая. Постепенно они дополнялись деталями, обзаводились глазами и ртами, большими лапами и ворсинками меха…

Чуды позировали как профессиональные натурщики. Стояли, не шелохнувшись и лишь изредка переглядываясь да обмениваясь короткими фразами.

– А чего она язык высунула, бро?

– Должно быть, от усердия, бро.

Ну да, есть у меня такая не очень красивая привычка, от которой никак не могу избавиться.

Пожалуй, эта была одна из самых быстрых моих иллюстраций, которая к тому же полностью меня удовлетворила. После ее завершения подкроватные выказали желание посмотреть на себя любимых и, увидев портреты, пришли в полный восторг. Меня даже простили за то, что вчера так бесцеремонно их выставила.

– Только одно плохо, бро, – вздохнул синий, почесав нос.

– Что, бро? – тут же встрепенулся другой.

– Она нас теперь бояться не будет.

И две пары глаз уставились на меня со смесью робости и надежды.

– Ну да, – подтвердила их опасения я, аккуратно пристраивая блокнотик на стол. – Но ничего плохого в этом не вижу. А если вам все же так хочется, чтобы вас боялись, могу заверить – ногу из-под одеяла из-за страха, что вы схватите, высовывать не буду.

Чуды просияли и тут же сникли.

Я удивилась:

– Что опять не так?

– Так это, – промямлил фиолетовый. – Мы же пугать должны. А кого пугать, если все люди интуитивно нас чувствуют и ноги прячут?

Вот так задачка. Они бы хоть сами определились с тем, что им на самом деле нужно. Чтобы поднять чудам настроение, я подарила им сделанный рисунок, чем они остались крайне довольны.

Сегодня из комнаты монстрики не выплывали, превращаясь в невнятную лужицу, а выходили пританцовывающей походкой. А синий при этом с гордостью держал рисунок на расстоянии вытянутой руки и не переставал им любоваться.

– Пойдем похвастаемся, бро!

– Пойдем, бро!

И чуды ушли, тихо прикрыв за собой дверь.