Ликерия. Дикий плод
– Лика, – Нелли улыбнулась. – Ты… Как твои дела? Где ты была? Когда вернулась?
– Долгая история, – опомнилась Ликерия и, на удивление, немного расслабилась. Все-таки Нелли ей нравилась всегда, и время не поменяло отношения к девушке. – Нужно было уехать. Но я вернулась. – Постаралась непринужденно улыбнуться.
– Да, я вижу, – сказала Нелли. – И надолго?
Интересный вопрос. И странный, учитывая, что Ликерия в Радлесе живет.
– Да, надолго. – Она не желала вдаваться в подробности. – А ты? Что ты здесь делаешь? Работаешь? – И непроизвольно ее оглядела.
Нелли мельком взглянула на Дмитрия.
– Пойдем ко мне в кабинет, там и поговорим.
«Ко мне в кабинет»?
Теперь Ликерия посмотрела на Дмитрия, разливая текилу следившего за беседой.
– К тебе? – уточнила у Нелли.
– В кабинет Зойла, – поправилась Нелли. – Нам многое нужно обсудить.
Еще раз взглянув на Дмитрия, Ликерия пошла. По-прежнему недоумевая, но понимая: Нелли права. Им было что обсудить, и обсуждать лучше тет-а-тет.
Кабинет располагался там же, в конце зала. Ликерия следовала за Нелли и внезапно увидела сцену.
Сцену?
Невысокий помост с музыкальными инструментами обнаружился у дальней стены. Гитара, ударные, микрофон: техника утопала в полумраке, и до этой минуты вместе со сценой оставалась незамеченной.
Ничего этого раньше не было. Бара коснулись чьи-то нововведения?
Нелли открыла железную дверь и пропустила Ликерию вперед.
– Раздевайся, – сказала провожатая, прошествовав в середину комнаты. – А я попрошу принести нам чай.
– Не нужно, – возразила Ликерия. – Я ненадолго. Не стоит беспокоиться.
Нелли обернулась и наградила гостью спокойным, ясным взглядом.
– На улице холодно. Ты наверняка замерзла.
– Не переживай. Все действительно в порядке.
После паузы, короткой, но звенящей, Нелли ответила:
– Я все же попрошу, – и вышла, оставив ее одну.
Ликерия вздохнула: что ж, так и быть.
Она осмотрелась: светлые стены, темные полы – здесь она бывала нечасто. Впервые попала в день собеседования: Зойл сидел тогда за столом, большим и вместительным, заваленным нынче бумагами. Стол и теперь стоял по центру комнаты. В дальнейшем приходила обсуждать рабочие вопросы. Никогда просто так, всегда по делу, не позволяя себе задерживаться дольше положенного. В противовес привилегированной Нелли.
Ликерия отвернулась и прошла к молочному дивану. Села. Посмотрела в сторону, в отдаленное окно: день клонился к закату. А она ничего не ела.
К счастью, Нелли отсутствовала недолго. И вернулась не с пустыми руками: решив отказаться от чьей-либо помощи, она сама принесла поднос. Прошла мимо гостьи, остановилась у столика – отчего-то Ликерия сочла нужным встать, – и умело водрузила сервиз.
– Зойл завещал мне «Красную метку».
Раз, два, три. Прошла минута, а может все десять.
– Оу…
На большее оказалась неспособна. Хотя бы потому, что не совсем поняла: Зойл завещал Нелли «Красную метку». То есть оставил? Просто так отдал? Подарил? Навсегда, безвозмездно?
Ликерия продолжала молчать. Что ей на это ответить? Может, неверно поняла? Не так истолковала? Возможно, Нелли сейчас исправится и внесет дополнения, пояснения, уточнения, что кардинально поменяют смысл фразы?
Не ошиблась: дополнения последовали, но они лишь подтвердили ее вменяемость.
– Ты же знаешь, что стало с Зойлом?
Кивнула. Нелли тоже.
– Совсем недавно я разобралась с завещанием, наставила подписей и попрощалась с нотариусом. Скорее, на время попрощалась, но все же. Теперь я полноправная владелица бара.
– А как же дочь, ведь у Зойла есть дочь.
– Да, есть, – подтвердила Нелли. – Вряд ли она захочет заниматься баром, если помнишь, она другим живет. Поэтому Зойл оставил заведение мне. То есть я так думаю, что поэтому. – И поспешила добавить: – А все остальное имущество, конечно же, досталось Анне.
Нелли замолчала – ждала реакции. Ликерия не реагировала, поскольку думала: только ли поэтому? По той лишь причине, что Анна жила археологией, «Красную метку» Зойл оставил Нелли? Он всегда ее выделял. Даже домой провожал. А Ликерия, невольный попутчик, чувствовала себя третьей лишней. С каким облегчением она покидала их компанию.
– Что ж, – сказала Ликерия, не знакомая с подобной щедростью: на ее пути такой не встречалось. – Это замечательно. – Это действительно замечательно. Нелли кровью заслужила свое счастье.
– Да, наверное. – Нелли улыбнулась, но как-то невесело. И вмиг оживилась. – Думаю, нам следует все же перекусить. – Оглядев поднос с печеньем и булочками, Нелли посмотрела на Ликерию. – Почему ты до сих пор не разделась? И присаживайся, почему мы стоим?
Нелли потянулась к чайнику.
– Я спешу, Нелли. Правда, не нужно суетиться. Я всего лишь хотела узнать, как у вас дела и…
– Каковы последствия заварушки?
Нелли подняла понимающий взгляд.
Ликерия кивнула: именно так.
– А что ты видела? – поинтересовалась Нелли.
– Что я видела? То же, что и ты.
В глазах напротив отразилось недоверие.
– Я имела в виду, как много ты видела, – пояснила Нелли, очевидно, распознав ее смятение. – И чего не видела? Чего не знаешь? Что именно тебе рассказать? Вот и спрашиваю: что ты видела?
Много чего. Страшно подумать, невозможно поверить. Захватчиков бара, некоего Александра, странных созданий, каких не бывает…
Но, возможно, это были галлюцинации, вызванные действием ядовитого газа. От него глаза слезились, и дышалось с трудом…
Всего этого Ликерия не сказала. Глядя на внимательно-сосредоточенную Нелли, показалось верным промолчать.
Александр. Он приходил за ней: за плененной преступниками Нелли. И вместе с Александром, кем бы он ни был, пришли остальные, в том числе Он. Сомнений быть не могло: Нелли с ними заодно. Тогда разумно ли находиться с ней рядом? Могла ли ей доверять? С кем же Нелли связалась…
– Помню, как нас не выпускали из бара, пугали неизвестностью, но в основном молчали. Затем явились вы с Зойлом. Помню нож. А затем туман: если верно поняла, пустили слезоточивый газ. Но этот газ помог мне сбежать. – Бежать ей помог не газ, но об этом она не скажет. – Через служебный выход, меня упустили. Прибежала домой сильно напуганная и, не придумав ничего лучше, собралась и уехала.
Она замолчала, передавая Нелли словесную эстафету.
– Да, – Нелли выдохнула. – Действительно, слезоточивый газ. Дог… захватчики пустили его, заметая следы. А затем исчезли: сбежали до приезда полиции.
– И как же, никого не нашли? Кто это был? Зачем приходили?
Почему молчит о бойне, почему молчит о внезапных гостях?
– К сожалению, нет, никого не нашли.
Нелли доверять нельзя. Ликерии захотелось поскорее уйти.
– Однако поиски еще ведутся, дело не закроют в ближайшее время. Полковник Алаев не позволит. – Нелли иронично улыбнулась.
Полковник Алаев. Артур Алаев. Давний, лучший друг Зойла.
Имя снова напомнило о полиции: почему же с ней не связались? Да, она уехала, возможно, тем самым осложнив им работу. Что с того? Они – полицейские, у них там братство: пара звонков, и дело за малым – дождаться ответного звонка с сообщением о местонахождении Ликерии. Да и не скрывалась она, была ли проблема? Найти могли без труда. Дело выигрышное – есть свидетель. Подключился сам Артур Алаев…
Хотя был Дмитрий, и был персонал. Возможно, поговорив с остальными свидетелями и воссоздав события вечера, они сочли ненужным обращаться к ней? Обременять себя излишними хлопотами: куда-то звонить, кого-то искать?
– А что с персоналом?
– С ними все в порядке, можешь не волноваться, – Нелли задумчиво покачала головой. – Кто-то ушел, кто-то остался с нами. Анита, к примеру, не пожелала продолжать сотрудничество. – Нелли скривилась, и Ликерия невольно улыбнулась. Все-таки работалось с Нелли легко. А вот с Анитой… не особо.
– Может, все же чаю? – Нелли с надеждой посмотрела на Ликерию, и, не успела она ответить, стала разливать кипяток по чашкам.
Ликерия медлила, она сомневалась: нужно было уходить.
– Где ты живешь? Все там же? И чем планируешь заняться? Может, вернешься к нам? Мы…
– Нет, – дернувшись, встала, сведя на нет энтузиазм собеседницы. – Нет, я… подумываю о другой работе. Спасибо, Нелли. – Ликерия смутилась. Смотрели озадаченно, что стало неудобно за проявленную резкость. Но на то имелись причины. Вероятность встречи со сверхъестественным была велика. Ей не хотелось постоянно трястись, гадая, когда она встретится с Ним. Она не хотела соприкасаться с тем, во что была впутана экстремалка Нелли. Совсем не таких приключений желала. И если существовала вероятность того, что Нелли продолжает общаться с Александром, ей следовало держаться в стороне.
Такова основная причина нежелания возвращаться в бар. Второй причиной являлась сама Нелли. Несмотря на симпатию, к ней испытываемую, рядом с Нелли ей было не по себе. Непринужденность в общении пропала. Что виной: события прошлого или завещание времени настоящего, думать не хотела. Но было обидно и досадно от того, что ей приходится ставить точку в их неблизких, но теплых отношениях.
– Мне пора, – улыбнулась Ликерия, сглаживая возникшую неловкость.
– Как скажешь, – Нелли поднялась. – Но знай: ты всегда можешь на меня положиться. Если что-то потребуется…
– Конечно, Нелли. Обязательно. Не переживай.
– …ты всегда можешь обратиться ко мне. Неважно, что тебе будет нужно: помощь, разговор…
– Спасибо, Нелли. У меня все хорошо. Поводов для волнения нет. Я пойду. Прости за хлопоты, – и, взглянув напоследок на чай, так и не выпитый и теперь остывший, поспешила покинуть кабинет.
Выйдя в зал, по дороге к выходу, она ненадолго остановилась у стойки, желая попрощаться с недовольным Дмитрием: им не удалось нормально поговорить.
– Еще увидимся, – заверила бармена, когда открылась входная дверь, пропуская в помещение высокого мужчину. Пропуская в помещение Александра.
В висках застучало, ноги подкосило. Предчувствие неизбежно надвигающейся опасности завладело всем существом. Он шел прямиком на нее.
– Сомнений не осталось, враги по всему городу.
Неизвестно откуда нашла в себе силы и заглянула ему в глаза. И с облегчением поняла: он говорит не с ней. Александр говорит не с Ликерией. И смотрит мимо нее: он смотрит на Нелли, на приятную шатенку, которая встала около нее. И направляется соответственно к ней.
В этот миг увидела еще одного мужчину, с виду не менее опасного и ей незнакомого. Шатен мелькнул за приятельской спиной. А за ним и третьего, проходящего в двери…
Она для чего-то потянулась к шее. Для чего? Теперь не знала. Скорее, кофта давила, сжимала горло, поскольку панически стало трудно дышать: сознание разлеталось в щепки. Ликерия смотрела на Него.
В темной кожаной куртке, облегающей стройное тело, источая энергию напора…
Как итог онемело тело: шевелиться она не могла. Промычать что-то внятное тоже. Единственное, могла наблюдать: как отпускает двери, проходит вперед, останавливается. Останавливается, так как видит ее. Как же быстро он ее замечает.
Она, верно, спит, жалко корчась в бреду. Мучают тени, воспалено сознание.
Он не двигается, прямо как она. И смотрит на нее безотрывно. И если Ликерия – парализована страхом, то кошмар из прошлого явно напряжен. Напряжением потрескивает мускулистая плоть, накал источает острый взгляд. До нее долетают жгучие искры.
Поскольку помнит: помнит то, что должен забыть. Память отражается в глазах.
Благодаря ему Ликерия жива. Благодаря ему ей видится всякое, то, от чего не удается убежать. Темные волосы спадают на лицо, очерчивают скулы, подчеркивают взгляд. Как же пристально он все-таки смотрит. Остро, резко, пронизывающе, обещая расплату за каждый вздох.
А после взгляд опускается к губам. Всего на мгновенье, но его хватает: они горят, пульсируют пламенем, она ощущает каждый толчок. Поскольку память хранят и они. Хотя Ликерия того не желает. И Он понимает, что она вспоминает: Ликерия видит в потемневших глазах. Они сужаются и в следующий миг, на какое-то невыразимо короткое мгновение вспыхивают, загораются светом.
– Лика… Лика!
Оборачивается, а, возможно, оборачивают. Видит Нелли, и озадаченный женский взгляд помогает ей очнуться.
Ликерия стряхнула оцепенение.
– Мне пора. – Отдернула руку и, едва дыша, направилась к выходу. На него не смотрела. Куда угодно: под ноги, в сторону, мужчине за спину, но только не в лицо, не в глаза, не на тело. Хотя тела, физически развитого, не заметить, увы, не могла.
На пару мгновений Ликерия запнулась: он загораживал собой проход, не позволяя подступиться к двери.
Одно неосторожное, опрометчивое движение, один неверный, неуклюжий шаг, и ей не быть, на нее набросятся: казалось, он держался из последних сил. Ликерия до жути боялась споткнуться. Потому что он хотел, чтоб она споткнулась, сделала тот самый неверный шаг.
Не понимая природу подобных мыслей, она обошла его, дышащего силой…
– Дей, чего ты там встал? Дай человеку пройти!
Ликерия вздрогнула. И едва не задела мужчину. Если он оглянется – помчится прочь.
Едва живая выскользнула в дверь. Не оглянулся, но прочь помчалась.
Глава 3
Он стоял у входной двери. Вскрывал Ликерию глазами. Затем оттолкнулся. Неспешно пошел на нее.
Ликерия схватила нож и направила предмет на мужчину. Острие коснулось груди и потонуло в теле, распоров футболку. Он сам ей в этом помог. Насадить себя на нож. Сантиметр, второй, еще немного… Он не пытался избежать контакта. Преодолевая сопротивление тела, он, напротив, подавался вперед.
Лезвие погружалось в плоть. Он сжал ослабшую руку. Чтоб не отступила. Чтоб наверняка. А затем поцеловал.
Так прошла их последняя встреча, состоявшаяся в день трагедии. Ликерия прибежала домой, испуганная, обескураженная. Через некоторое время явился он: создание, спасшее ей жизнь. От пули в лоб, от агрессии убийц. Она не знала, кто он, почему вдруг помог. До того лишь пару раз замечала его в баре во время рабочих смен. И тут он заявился к ней и совершил подобное.
Покачала головой.
О том, что сказал напоследок, и вовсе не хотела вспоминать. «Я вернусь», – проговорил мужчина. «Никуда не уходи, жди меня», – читалось между строк. Так красноречиво прозвучала фраза.
Не дождалась. Уехала прочь.
Считать ли его ненормальным? Маньяком? Полоумным психом?
Ожидать ли теперь последствий?
Ранее казалось неважно. С той самой встречи минули месяцы, он давно ее забыл. Но сегодня снова увидела его. И он узнал ее. Узнал.
Есть ли причина для волнений? Пора ли бить тревогу? Она посторонний для него человек, возможно, была то минутная глупость. Что он сделает? Снова пожалует к ней?
Ликерия не знала, чего ожидать. В прошлый раз она так же не ждала гостей.
Ее трясло, по телу пробегала нервная дрожь.
Мысленно встряхнулась. В бар больше ни ногой. Следовало скорее обо всем забыть, поскольку жизнь в тревоге невыносима.
Будто в сон попала в магазин: на автомате зашла в первый встречный. И даже умудрилась что-то прикупить: в трансе ходила по рядам и бездумно хватала все подряд.
В том же трансе дошла домой.
Проснулась на стуки.
Ликерия вздрогнула и машинально потянулась к ножу, который с вечера положила под подушку.
Раздался звонок, затем повторно – глухие удары. И только тогда поняла, что кто-то стучится во входную дверь.
Бросив взгляд на часы – они показывали без пятнадцати девять, Ликерия вскочила с нагретого дивана и, не забыв прихватить оружие, поспешила в прихожую. На полпути остановилась. Подумав, дернулась и снова встала, так и не добежав до многострадальной двери.
– Кто там? – крикнула Ликерия, сжимая крепче стальную рукоять.
– Слесарь! Пражская, 41, квартира 16?
Слесарь! Ликерия спохватилась. Она и забыла, кого вызывала.
– Одну секунду! – кричала Ликерия, забегая босиком на кухню и кидая нож на обеденный стол. А затем заглянула в мутный глазок и впустила рабочего.
Мужчина. Лет сорока, с чемоданчиком, одетый в синий комбинезон.
– Не ждали? – спросил рабочий, оглядев ее с головы до ног. – Не ждали. –Оттеснив ее в сторону, рабочий прошел в квартиру.
– Ну, и где меняем? – Слесарь огляделся. Невысокий, худощавый, раскрепощенный. – Свет горит, – ткнули пальцем на лампочку, она свисала прямо над ними.
Ликерия потянулась и щелкнула выключатель. Да, для света рановато. Однако в темноте заснуть не смогла.
– Здесь меняем. – Указала на дверь, вынудив мужчину повернуться к ней.
– Ясно. Сделаем в лучшем виде.
На этом диалог завершился. Она передала ему купленный замок и, предоставив самого себе, отправилась в ванную комнату.
Замком озаботилась вчера, еще до посещения «Красной метки». Выйдя из дома, забежала в строительный магазин, расположенный рядом с пятиэтажкой. Там же договорилась об установке.
Ликерия уставилась в неказистое зеркало. Вздохнула. Пригладила светлые пряди.
Недоумение мужчины понятно: волосы растрепаны, глаза опухли. И даже одежду, будучи на взводе, не поменяла на что-то другое: встречала во вчерашних футболке и юбке, которые помелись. Поскольку в них заснула.
Белокурые волосы под тусклым светом выглядели заметно темнее. Ликерия заплела их в короткую косичку и включила воду. Умылась, почистила зубы, а после снова себя рассмотрела.
Лучше. Выглядит лучше. Хотя бы следы двухчасового сна смыла водой. А то, что губы изранены в кровь: искусала в ночной нервотрепке… Пускай, это ли проблема.
Стараясь не смотреть на голые стены, Ликерия покинула ванную. Слесарь увлеченно снимал замок. Она хотела было поинтересоваться, может, что нужно, чем посодействовать, но, решив не отвлекать человека от работы, пошла на кухню. Вчера она так и не поела: вернулась и продолжила давиться страхом – следовало себя накормить. Если понадобится помощь, слесарь попросит сам.
Первым делом, переступив порог, увидела нож: он единственный лежал на столе. Ликерия кинула оружие в ящик, чтобы не мозолило блеском глаза, напоминая о незабвенной кровавой встрече: о том, как лезвие проходит в плоть, о том, как сам он подается навстречу, чем только облегчает лезвию движение. Проступает кровь, намокает ткань…
Сделала омлет, заварила чай. Предложила слесарю – он отказался. А вскоре и вовсе сообщил, что уходит, поскольку работа была завершена. Проверила: вроде бы качественно, только много ли она понимает?
Расплатившись и попрощавшись с мужчиной, она с облегченьем закрыла дверь.
Вот так. Теперь отчасти спокойна. От захватчика квартир себя защитила. А значит, не отвлекаясь ни на что другое, могла посвятить себя поискам работы.
Ликерия прошла в гостиную. Денег почти не осталось, нужно в срочном порядке пополнить кошелек. А так как компьютера у Ликерии нет, ноутбук отсутствует тоже, – соответственно, нет интернета, – придется искать по старинке: при помощи газет.
Одевшись, спустилась на улицу и прошла к киоску, торгующему всевозможными печатными изданиями. Вернулась в течение получаса.
По образованию Ликерия менеджер. «Организация обслуживания в общественном питании» – таковой оказалась специализация. Разве не символично, что разносила тарелки? Однако профессию свою не любила. Да и получила ее по указке, не имея возможности выбирать самостоятельно: как сироту ее поставили в известность.
В Радлес переехала с определенной целью: получить желанное образование. Планировала поступить на факультет туризма. Накопить и поступить. Осуществить задуманное. Еще на чуточку приблизиться к мечте. Вырваться на волю, увидеть мир. И затеряться, убежать от прошлого.
Не вышло. За полтора года добросовестного труда Ликерия накопила приличную сумму. Хотела собрать на год, а то и на два года обучения вперед, а затем совмещать приятное с полезным: работу с учебой. Хотя поступить по приезду не смогла бы: до вступительных экзаменов оставалось месяца три, и денег накопить не успевала. Да и подготовиться следовало, залатать образовательные бреши.
Прошло лето, затем целый год, приближалось время подавать документы. Однако сложилось все иначе…
Ликерия пролистала газету.
Первой вакансией, привлекшей внимание, стала вакансия официанта. Не самая радужная перспектива. Официанткой работать никогда не хотела: общение с большим количеством людей Ликерию, увы, не прельщало. Не то, чтобы раньше не общалась с клиентами, работа консультантом в отделе парфюмерии предполагала именно это. Только деньги кончались, и Ликерия смирилась: так и попала в «Красную метку». О чем ни разу не пожалела: теплая атмосфера, неплохой доход. За месяц выходило даже больше, чем получала раньше, за счет хороших и постоянных чаевых. Ликерия осталась довольна, несмотря на шум, гам и толкотню.
Ликерия перечитала объявление. Что за заведение в газете не говорилось, название не указывалось, однако Ликерия решила позвонить. Если раньше чуралась кафе-ресторанов, не питая тяги к народным скоплениям, то теперь ситуация изменилась. Теперь она привыкла работать официанткой, да и опыт немалый приобрела. Легче будет устроиться, и чаевые придутся кстати. А как оплатит год обучения, возможно, подыщет место получше.
Стационарный телефон в квартире имелся, однако к сети подключен не был: Ликерия не видела надобности. Достав из сумки мобильный, она набрала указанный номер.
Разговор вышел коротким: Ликерия объяснила, почему звонит, и получила приглашение на собеседование.
– Сегодня сможете?
– Смогу.
Ликерия пошла. Надела блузку и вельветовую юбку и отправилась по продиктованному адресу.
Кафе «Прованс» располагалось в центре Радлеса. Со своего Паркового района Ликерия добиралась до него ровно тридцать пять минут на автобусе. А затем смотрела на двустворчатые двери, чем-то схожие с дверями «Красной метки»: деревянные, только здесь остекленные. По обе стороны от дверей, под широкими окнами кафе, тянулись узкие, прямоугольные кадки. Должно быть, летом в них цвели цветы или зеленела пушистая растительность.
Ликерия прошла по брусчатой дорожке. По сторонам стояли круглые столы, огороженные декоративным забором. А поверх столов крыльями бабочки расправились красивые широкие маркизы: наклонные тенты в желто-белую полоску.
Внутри все дышало запахом корицы.
Круглые столики на гнутых ножках прикрывались белыми скатертями. Пол паркетный, намеренно затертый, сочетался со стенами цвета кофе: местами каменными, выложенными рустом, а где панельными, немного поблескивающими. И кругом цветы, цветы, живые! На подоконниках, на столах, на стенах. В кадках, горшках и вазах. Кустами, букетами, лианой свисающие. Выглядело красиво. Ликерии очень понравилось.
Ближе к входу располагалась стойка, совсем небольшая, лунным полукружьем: ее обрамляли округлые табуреты. У одного такого табурета с бежевой обивкой стояла темноволосая женщина. Одетая в блузку и классическую юбку, она разговаривала с мужчиной в жилетке. Ликерия предположила, что с барменом.
Направилась к ним. К этому времени ее приметали, и женщина пошла Ликерии навстречу.
– Добрый день, – улыбнулась брюнетка с собранными в пучок волосами. На вид не больше тридцати, привлекательная.
– Добрый день, – поздоровалась Ликерия. – Меня зовут Ликерия, я звонила вам насчет работы.
– Помню-помню, меня предупредили. Я Виктория. Пойдемте, поговорим.
Виктория оказалась администратором. В течение следующих двадцати минут она объясняла что-почем: каковы условия найма, говорила о принципах работы кафе «Прованс». Зарплата средняя, график посменный: два на два, полный день. Форму не выдают: белый верх, черный низ следовало найти самой. Главное, чтобы юбка была приличной: до колен, можно чуть выше, и блузка без оборок и рюшек.
Ликерия Виктории понравилась: определила по улыбающимся глазам, когда рассказала кем и где проработала.
– Как скоро сможете начать? – спросила женщина. Они сидели за столом ничем не примечательной комнаты.
– Хоть завтра. – Она не занята.
– Завтра и начнете. Нам очень срочно. Документы оформим в процессе, если вы не против.
– Не против.
– Прекрасно. Тогда до встречи.
Виктория проводила Ликерию до выхода.
Выйдя на промозглую улицу, Ликерия вдохнула октябрьский воздух. На душе вдруг стало теплее: Ликерия нашла работу, к тому же быстро, без проблем и задержек. Что немаловажно, место пришлось по душе.
Пройдя немного, обернулась: взглянула на симпатичное заведение.
Начинался новый этап в ее жизни, обещающий хорошее, светлое будущее. Будущее без печалей и горестей, тянущих назад воспоминаний. Будущее, полное возможностей.
Ликерия на то надеялась.
– Лика! – раздалось пронзительное. – Лика, ты ли это?!
С этого окрика, до ужаса знакомого, началось ее «новое, светлое будущее».
К ней спешила Анита. Боже правый! Та самая рыжеволосая Анита, при взгляде на которую, споткнувшись, Ликерия чуть носом в пол не впечаталась. Так и застыла посередине «Прованса».