Наемница покачала головой.
– Так быстро подобные решения не принимаются, синьор. Предложение заманчивое, спорить не буду. Но есть еще кое-что важное. Все, что я имею сейчас, я получила в обмен на клятву. После плена меня судили в Хайлигланде. Лорд Рольф добился, чтобы вместо казни за измену меня просто изгнали, и даже выдал деньги на покупку поместья. Но взамен взял клятву.
– Какую?
– Я обязана явиться по первому зову Рольфа или любого из его потомков, пока дышу. Защищать и действовать в интересах всякого Волдхарда, что меня призовет, даже если это будет грозить мне смертью. Я живу взаймы, Федериго. Все мое спокойствие может закончиться хоть завтра, потому как у Рольфа осталось двое детей. Каждый день я просыпаюсь и гадаю, призовет ли меня кто-нибудь из них… Я дала эту клятву на крови, мой дорогой синьор. Меня слышала вся хайлигландская знать в тот момент. Как же я могу согласиться принадлежать тебе, если не принадлежу даже себе, Федериго?
– Это многое расставило по местам, – задумчиво сказал Гвиро.
– Ага. И многое меняет.
– Почему ты раньше не сказала?
– Вспоминать больно.
Веззам закрыл глаза и с облегчением выдохнул. Возможно, слишком шумно. Наемница резко оторвалась от Гвиро, залпом допила свое вино, и прищурив глаза, свесилась с балкона.
– А это еще кто там? – громко спросила она.
Веззам вжался в стену. Нет, Артанна не могла его увидеть. С его позиции было трудно разглядеть, что происходило в другом конце переулка, но ваграниец услышал звук приближающихся шагов – кто-то бежал прямо к дому. Веззам присел и почти ползком добрался до пристройки, откуда открывался более широкий обзор.
К дверям дома Гвиро, путаясь в юбках, подбежала полноватая женщина в белом чепце и принялась исступленно молотить кулаками по дереву. Ее истошный крик неприятно взрезал погруженную в тишину улицу.
– Синьор Гвиро! Синьор Гвиро! Помогите!
Щелкнул засов, из-за двери высунул нос один из охранников.
– Чего тебе? Не видишь – ночь на дворе.
– Убивают! – не унималась женщина. – Помогите во имя Хранителя!
– Вот же дурная баба! – заворчал привратник. – Сказал тебе: утром приходи. И не сюда, а в ратушу.
– Смилуйся! Он же сейчас ее убьет!
Артанна и Гвиро переглянулись. Наемница спрыгнула со своего насеста и стремительно прошла в спальню. Высунув седую голову на балкон, она обратилась к застывшему на месте Федериго:
– Чего ты ждешь? Человек в беде.
Гвиро поднялся с места и пошел за наемницей, на ходу затягивая пояс халата. Артанна успела натянуть штаны и, накинув куртку на плечи, уже пронеслась по коридору и в несколько прыжков спустилась по лестнице. В холле было светло. Горожанка продолжала причитать.
– Впусти ее, – приказал хозяин дома из-за плеча наемницы.
Охранник с неудовольствием посторонился.
– Я тебя знаю, – Сотница внимательно всматривалась в лицо женщины. – Ты Кларетта, жена плотника Вазаша. Вагранийца.
– Госпожа Артанна! – взвизгнула горожанка, бросившись к ней. – Какое счастье, что вы здесь! Вазаш успел послать за вами в поместье.
– Что случилось?
– Нареза в беде. Маттео хочет ее убить!
– Не так быстро, женщина! – повысил голос Гвиро. – Расскажи все с самого начала.
Кларетта смахнула слезу и попыталась взять себя в руки. Чепец съехал вниз, обнажив вьющиеся темные волосы с легкой проседью.
– У корабельного мастера Паоло из порта есть сын, Маттео. Долговязый тип с рыбьими глазами.
– Помню его, – кинула Артанна. – Неприятный юноша. Его семейка водится с Танором. Что он сделал?
– Повадился ухаживать за моей Нарезой. Дочка у меня красивая, от поклонников отбоя нет. Но она ему отказала, потому как Маттео уже женат. Так и сказала ему – Хранителю угодно, чтобы муж только с одной бабой в койку ложился.
– Но, как я понимаю, его это не убедило?
– Угу, – всхлипнула Кларетта. – Он снова и снова приходил к нам в мастерскую. Потом начал преследовать: то на рынке Нарезу перехватит, то после службы в Святилище подойдет. Приставал, дарил подарки, но дочка не соглашалась. А потом случилось несчастье.
Артанна усадила женщину на скамью.
– Продолжай.
– С месяц назад я отправила Нарезу в деревню, что в половине дня пути на север. Вазаш работал над большим заказом для старосты общины. Нареза должна была показать чертежи и привезти ответ, все ли старосте пришлось по душе. Мальчишки-то еще малы для таких дел. А тут… Маттео, сукин он кот! Подстерег ее на подъезде к городу.
– Что он сделал?
– А что похотливые мужики делают с молодухами? Снасильничал! А затем пообещал, что, если Нареза кому расскажет, то и вовсе ее убьет. Мне она поведала только сегодня, да и то потому, что понесла от этого выродка.
По лицу Федериго пробежала тень.
– Дерьмо, – выругалась Артанна. – Где он?
– Это не все, – взмахнула рукой Кларетта. – Когда дочь рассказала, что произошло, Вазаш пришел в бешенство. Он у меня вспыльчивый, ну да вы знаете. Побежал домой к Маттео, хотел разобраться с этой сволотой. Но застал дома только его жену. Та, как водится, не поверила. А даже если и подозревала, сделала вид, что не поняла. Но рассказала Маттео, когда тот пришел. Он разъярился… Взял пару Таноровых ребят, ворвался в наш дом, перевернул все вверх дном…
– Все живы?
– Вазаша сильно избили, переломали руки, ноги, – голос Кларетты сорвался на плач. – Нужен лекарь. Мальчишки, к счастью, во дворе были, когда все началось. А Нарезу… Этот ублюдок порезал ее милое личико. Смилуйся, Хранитель… Я спряталась, а потом выскочила через черный ход и побежала к вам, по дороге послала младшего к «Сотне».
Артанна хмуро выслушала сбивчивый рассказ.
– Что скажешь, Федериго?
– Однозначно, судить.
– И какой приговор ему вынесут? Паоло и Танор успеют выкупить ублюдка. Но если я…
– Даже не думай, – Гвиро схватил Артанну за руку. – Это слишком серьезно. Паоло – важный для города человек.
Серые глаза Артанны недобро блеснули.
